" fireflies are just as unhappy as you and i.. "

Рои светлячков разлетелись в вихрях ночного, холодного воздуха. Пыльные, высокие стебли травы были придавлены к земле тяжелыми шинами старой, потрёпанной машины, служажей владельцу не менее десяти лет. Рёв старого двигателя несколько раз кашлянул перед тем как заглохнуть, оставляя одинокое поле покоиться в глухом безмятежном и тихом дребежании ночных бабочек. Железная дверь с оглушительным скрипом открылась, выпуская в ночной, тяжёлый воздух запах мятного одеколона и машинного масла. Нога в потёртом, старом кроссовке ступила на пыльную, истоптанную дорожку и тут же провалилась в свои грязи, пачкая красную, потрепанную рубашку мерзким слоем черного пепла. Парень с ледяными руками выбрался из старенького "форда" и захлопнул дверцу. Свет в салоне тут же погас, оставляя Ларссона в кромешной тьме, в которой невозможно было рассмотреть даже собственные кончики пальцев. Тяжелое горячее дыхание встретилось с жаром летнего ветра, соединяясь в причудливых танцах. Торд осторожно погладил капот своей машины как голову старого друга и медленно обвёл взглядом пустошь, зацепляясь взглядом за одинокое заброшенное здание церкви. По телу пробежался разряд тока, сбивая дыхание ещё сильнее и стискивая душу в груди до боли. Тяжелый ком застрял в горле, мешая вдохнуть и стягивая грудь болевыми спазмами. Это оно. В ту же секунду парень пошёл в сторону церкви. Он постоянно цеплялся рубашкой за сухие ветки кустов и узоры луговых цветов, сбивая под собой рои блестящих светлячков. Вся рубашка покрылась колючками и кусками травы, забивающейся под одежду и сильно раздражающей кожу. Бледное, тяжёлое тело обдало ещё одной стаей дрожи когда тонкие пальцы осторожно провели по мраморной, потрескавшейся колонне, чей холод проник в каждую клетку тела, обжигая собой и даря яркую боль в области грудной клетки. На глазу навернулась прозрачная слеза, которая была безжалостно стёрта онемевшей рукой. Дверь старой церкви распахнулась ударяя в лицо запахом сырости и влажности. Мезкие ароматы места заставили Ларссона закрыть рот рукой и сглотнуть ком тошноты в горле. Но среди тяжёлого, мутного запаха можно было разлечить еле уловимые, терпкие нотки сигаретного дыма. Всё выглядело ужасно потрёпанным и старым. Везде паутина и запах старинной пыли. Осколки стекла, потрескавшиеся плиты и каменные статуи, завывания ветра, дарующие помешению более мрачный вид. Мезкие жуки и огромных размеров пауки ползали по трещенам в стенах, на каменных лестницах играли в догонялки пульсирующие тени. Поплывшие графити на стенах и облезлые рисунки половых органов на том, что осталось от алтаря. Пустые пивные бутылки и бычки от сигарет. - ****! Раздражённый, громкий крик ворвался в пустоту здания, сотресая его невидимыми ударами. - Как я его найду в этом.. хаосе?! - в голове проскользнули нотки отчаяния и тяжёлой печали, пылающей где-то глубоко внутри души. Парень достал из кармала джинсовых шорт пачку самых дешёвых сигарет, их вкус напоминал скорее крысиную отраву, они царапали горло и забивали лёгкие, отравляя организм парами дыма, неумолимо быстро забирая важные часы жизни. Упаковка упала на холодный каменый пол, а одна никотиновая палочка застыла между белыми, неровными зубами, дрожа вместе с самим пареньком. Огонёк новой, синеватой зажигалки еле прикоснулся к табаку подпаливая края, и тут же погас, заставляя хозяина с силой снова чиркать устройством, шепча себе под нос нецензурные выражения. Наконец край сигареты был подпалён, зажигалка упала на плитку, к одинокой картонной коробке, громкий звук был проигнорирован. Дым обжог горло проникая внутрь. Он выдохнул через нос и стало почему-то легче. После пары глубоких, горьких затяжек Ларссон наконец-то решился войти внутрь и поискать то, что было ему необходимо.