После войны

Все начинается как-то слишком сумбурно, быстро, так неправильно на первый взгляд, что у Луны сперва даже дыхание перехватывает. Как будто воздух шерстяными колючими клубками застывает в легких, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Они в каком-то заброшенном классе. Здесь пыльно и даже как-то душно. Здесь пахнет старостью и мудростью, и Луна думает, что это точно не самое лучшее место для разговоров. Когда Джинни - такая рыжая, родная, но почти неправильная - целует ее, все встает на свои места, и колючие клубки распутываются, нити становятся невероятно мягкими и связывают их - таких на первый взгляд непохожих и даже несколько странных. Дышать становится намного легче и приятнее - как будто многолетний груз сваливается с плеч. - Ты мне нравишься, - шепчет Джинни в короткие перерывы между поцелуями. - Так нравишься. Луна подчиняется - обхватывает за шею руками, притягивает ближе - чтобы только себе, никогда, никуда и никому. - А как же Гарри? - Луна задыхается, пытается вдохнуть воздуха побольше, поглубже. Она смотрит на Джинни - такую рыжую, родную, почти неотделимую сейчас. Воздуха катастрофически не хватает. - Не вспоминай, - шепчет Джинни, странно смотря ей в глаза. У Луны почему-то слезы на глаза наворачиваются. Луна говорит: - Хорошо. Луна говорит: - Я люблю тебя. Джинни улыбается. У Луны кошки в душе скребут. А потом возвращается Гарри. "После войны", - говорит как-то ей Джинни, осторожно перебирая светлые волосы Луны, - "все изменится". Голова Луны лежит у нее на коленях, и это так приятно, что просто перехватывает дыхание. "Мы обязательно будем вместе", - осторожно шепчет Луна, из-под ресниц наблюдая за Джинни - такой рыжей, родной и правильной. Только после войны уже нечему изменяться.