***
- Кстати... ты обещал сказать, что такое искусство, да! – блондинистое чучело, пришпиленное к дереву черным колом и обиженно болтающее лапками, явно собиралось достать разглядывающего его седовласого парня. Как оказалось, добыча явно не стоила потраченных усилий: маленький рост; длинные волосы взлохмачены и торчат какими-то неопределенными клоками; фирменная одежда еще не подогнана, из-за чего свисает со щуплого мальчишки не хуже раскрытого парашюта. Дикий оборвыш, не выдержит и начала ритуала! – Ну!! Я жду, хм!! - Ты всегда такой шумный? – прикрыв фиалковые глаза, второй парень задумался на пару мгновений. Хотя, кого обманывать, ему были до фонаря какие-либо условности. – Искусство для всех разное. - У каждого свое мнимое представление об искусстве! Истинное же искусство - это бум, да!! – не улыбнуться, глядя на попытки Дейдары принять достойный (по его мнению) вид даже в висячем положении, было выше сил Хидана. - Возможно... - А что для тебя искусство? - Вот же клещ приставучий. Может, вечная красота? - Что ты под этим подразумеваешь? – серо-голубые глаза “подвешенного” вспыхнули предостерегающим огнем. Ха, больная тема что ли? - Красота, проверенная временем... - Хм... – подойдя вплотную к задумавшемуся пареньку, монах положил руки на своё оружие, вглядываясь в лицо подрывника. - Со временем меняются понятия красоты. И то, что раньше считалось верхом искусства, становится всего лишь вещью, да. Мне сложно представить что-либо, что было бы прекрасно на протяжении вечности. - Если подумать... вечность складывается из мгновений, и если каждое мгновение будет взрывом, то и вечность может быть прекрасной... как считаешь? Выдернув кол, Хидан с явным удовольствием наблюдал за непродолжительным полетом, а впоследствии и копанием в ворохе одежды блондина. Усмехнувшись, сдернул подол плаща с хозяйской головы, помогая выбраться тому на свободу. Дейдара едва слышно пытался ругаться, но кроме смеха его попытки ничего вызвать не могли. - Может быть, ммм, - кое-как приведя себя в порядок, подрывник с вызовом заглянул в глаза Хидану. Что ж, вызов был принят...***
Тихий шорох с противоположной стороны комнаты вновь возвращает из приятной смеси сна и воспоминания. Всего лишь вздох. Но и этого хватает, чтобы вернуться к разглядыванию светящихся точек возле луны. Почти не сдвинулась... Даже часа не прошло... Грёбаный Тоби! Придется завтра еще задержаться тут. Хочу уснуть в кровати и проснуться в ней, пусть и одному... Точная копия первого вздоха раздалась со второй кровати. Еще немного поворочавшись, парень уткнулся лицом в подушку. Почему же его уже несколько дней мучает бессонница? Он не знает. Может, какие-то дурные вести? Но он не получал посланий уже больше недели, если не считать корректирующие сообщения Лидера. Скорей, просто неизвестность. Почти девять дней прошло с последней встречи с Ним, и не было с того времени вообще ничего. Ни сообщения, ни встречи. Почему? Где же Он пропал? Он всегда присылал дохлого голубка после заданий. Даже птичка становилась частью его ритуала... Ха! Как же я перепугался, когда впервые увидел ритуал! Мало того, что в лесу заблудился и только ближе к ночи вышел к непонятной хижине, так еще и обнаружил внутри на полу Его, полуголого, с пронзенным сердцем. Повезло, что с глиной были перебои, иначе не знаю, что бы я натворил с перепугу. Прибежавший на крик Какузу быстро сориентировался и утащил меня в штаб. Видимо, не впервой отлавливать заплутавших. Передал из рук в канат разъяренному Сасори. А проклятый Учиха всё видел! Будто мало того унижения в храме... Куснув угол подушки, блондин еще и кулаком ударил по ней. Второе самое сильное чувство – ненависть – он испытывал именно к носителю шарингана. Порой он пытался объяснить Ему, чем вызвана эта ненависть, но Он не хотел даже слышать об Учихе. Они были знакомы еще до появления Дейдары, да и взаимовыгодный договор не хотелось терять... Итачи приносил жертв для ритуала, в то время как Он в каждом поселении скупал нужные лекарства. Всё это отговорки. Просто не хотел слушать. Не знаю. Он не объяснял. Неважно. Вот Сасори-но-Данна меня слушал... надеюсь. По его деревянной физиономии вообще сложно было что-либо понять! Ишь ты, искусствовед выискался!! Сидел бы дальше в своей песочнице и мастерил барби!! Ой, о мертвых или хорошо, или ничего, да? Тогда... у него были некоторые марионетки красивые. Честно, нравились. А вот собирать оставшиеся от них после искусства щепки - не очень...***
В этот раз Сасори сам отправился за материалом для своего яда. Всё же, мелкий помощник его сильно нервировал. Не столько несмолкающей болтовней, сколько своей суетливой живостью. Кукловод уже вышел из этого неугомонного возраста, привык к размеренному, четкому ходу мыслей. Ничего лишнего, никаких промахов, лишь необходимое. Непредсказуемое, взрывающее всё видимое наказание только портило привычную картину мира. Еле нашел повод смыться. А тем временем в заскучавшую от одиночества голову блондина влетела весьма интересная идея. Главное теперь успеть. Из мастерской вниз, пробежать несколько сквозных комнат. Лабиринт пещер. Второй поворот направо, на развилке прямо, а там чуть попетлять среди деревьев до скромной хижины... Наверно, она старше окружающих её деревьев: совсем юные деревца образуют идеально-круглую поляну; декоративный стелющийся по земле плющ с красно-белыми листочками усердно цепляется за жизнь в мертвой земле, а если смотреть на него с высоты, то образует прерванные в нескольких местах стороны перевернутого треугольника. Нет уже страха перед ней, как в первые дни... Чуть запыхавшийся подрывник притормозил лбом в дверь, заодно оповестив о своем прибытии всё население маленькой полянки. В домике послышалось шебуршение, а вскоре и мат споткнувшегося обо что-то хозяина. Не переставая хихикать, Дейдара отполз от входа на несколько шагов, но его всё равно успел догнать поток воздуха от распахнувшейся пинком двери. Появившийся мужчина имел весьма забавную внешность: темное тело с белыми очертаниями костей; на скуле и запястьях видны кровоподтеки; ошметки плаща закреплены на шее на манер рыцарской накидки; форменные футболка и штаны отсутствуют как таковые, зато напялены задом наперед воздушные восточные шаровары насыщенно-красного цвета. Икнув от удивления, блондин рефлекторно щелкнул встроенным в дальномер фотиком, ведь не каждый день можно увидеть Хидана в столь убойном виде. Джашинист как-то странно посмотрел на прервавшего его юношу, несколько неуклюжей походкой подходя к нему. - Какого хера ты тут забыл?? - Я... - резкий взмах руки сбивает с лица приборчик, едва не задев сглаженным углом прятавшийся под ним глаз. Недоумение. Что он сделал не так? Почему всегда добрый и терпеливый монах вдруг ударил его? – Какого черта, Хидан?! - Я тебя спросил, кажется, сученыш! – еще удар, по другой щеке, и лишь тихое шипение в ответ. Запустить пальцы в давно манящие золотистые волосы, но не с планируемой нежностью, а жестко сжимая их, нечаянно вырывая несколько волосинок. Шипение усилилось, но уже ничего не изменить. Слишком поздно, малыш... Не дожидаясь еще какой-либо реакции, альбинос подхватил упирающегося блондина на руки, затаскивая в хижину. Не давая гостю сильно вертеть головой, он быстро проскочил своеобразную прихожую и комнату для ритуалов, направляясь в неожиданно-светлую комнатушку, обиход коей составляли просторная кровать и самодельный стол со стулом. Шикнув на поспешно собирающуюся девушку, которой повезло остаться в этот раз в живых, сереброволосый швырнул юношу на кровать, нависая сверху. - Хидан?.. – о великий Джашин, ради этих испуганных глаз, самую малость дрожащего тихого голоса, разметавшихся по уже смятому одеялу волос, ради всего этого можно и рискнуть... Натренированным движением закрепить широкой лентой несущие угрозу руки к изголовью кровати, а после и слегка согнутые в коленях ноги к нижним специально приделанным ручкам. Пусть жертва дергается, проверяет на прочность крепежи. Не он первый, не он последний... - Хидан, что происходит? – выскользнувшие из ротиков на ладонях проворные язычки заскользили по ткани, стараясь затащить её внутрь или хотя бы намочить. Балбес. Длина как раз под тебя рассчитана уже давно... - Ты мне кое-в-чем помешал, - слегка порозовевшие скулы и быстрый взгляд на характерно топорщащиеся штаны хозяина. Что ж, а он не совсем блондинка, что очень радует! – поэтому ты мне поможешь немного снять напряжение... - припасенный для иных целей кинжал неплохо справился с тканью штанов, и даже полученный при этом пинок ничем не мог помешать. - Я-то здесь причем, хм?! – лента на руках уже слышимо трещит, но героически выдерживает все попытки светловолосого вырваться на свободу. Очередной удар коленом вызывает довольное хмыканье. Жертва хочет погрубее? Без проблем. Размахнувшись, монах залепил пощечину и, пока уткнувшийся лицом в простыни Дей разбирался с прикушенным во время удара языком, устроился между широко разведенных бёдер, мимоходом касаясь бугорка на невинно-белых труселях блондина. - Уйди от меня! – мигом очухавшийся парень дернулся в сторону, злобно выстукивая зубами на ладонях грозную чечётку. - Ни за что, моя сладкая конфетка... Не спеша приспустил трусы подрывника, зарываясь носом в светлые волоски паха, с наслаждением вдыхая такой притягательный запах тела. По комнате разнесся еще один привлекающий запах – запах крови из разодранных в очередной попытке вырваться запястий. Надо исправить. Удерживая подальше от себя острые коленки творца, быстро переместиться в безопасную зону сбоку, откуда можно дотянуться до источника крови и жадно слизать её. Но, увлекшись, он поздно заметил этот отчаянный бросок, лишь почувствовал схватившую волосы и ухо руку и последующий рывок. - Даа, мой хороший... – улыбка сама залезла на лицо Хидана, заглядывающего в смущенное лицо Дея. - Люблю немного боли в постели... Скользнув ладонью по внутренней стороне бедра, провел по стволу упрямо игнорирующего ласки члена. Так даже интересней! - Извращенец, ммм, – спрятавшиеся за челку глаза и тихий равнодушный голос отвлекают от захватывающего прощупывания паха на наличие реакции. - Больше этого не повторится. Воспользуйся случаем, пока есть такая возможность, хм. - Это "да"? - лукаво улыбнувшись, Хид спустился губами по груди гостя, лаская языком нежную кожу. Найдя ртом сосок, вобрал его внутрь, поглаживая горячим языком. Одна рука скользнула вниз по бедру и ниже, проведя пальцем по ложбинке между ягодицами. - Я никогда не скажу тебе "да"! – громкое шипение вновь заставило прервать исследования. Ярко-пылающие ненавистью глаза заставили нервно напрячься. - Просто я больше не подойду к тебе, если сейчас же не отпустишь, ммм! Промелькнувшая боль в широко раскрытых фиалковых глазах заставила Дея притихнуть. Молниеносное движение кинжала – и вот подрывник полностью на свободе. Не сказав ни слова, альбинос пулей вылетел из комнатушки, и почти сразу послышался хлопок входной двери.***
Тихий всхлип. То ли из-за прошлой обиды, то ли из-за своей глупости. Он и сам часто путается в чувствах, вызванных тем днем. И всё время строит предположения, почему он отказал. Ведь финал их интимной встречи был предопределен задолго до этого свидания в хижине. Но упрямство и желание быть независимым отняло у них почти год. Год возможного счастья, растраченный на мелочи вроде девушек в храмах любви или таких же ищущих себя юношей. Но...***
Праздник был в самом разгаре. Только виновник веселья сидел на крыше скромного домика, прячась от всех. Почему так? Он сам не знал. Сегодня отмечался год его поступления в организацию. Собственно, для этих целей домик был специально выращен Зецу, а Лидер активировал все свои тела на максимальную боеготовность. Чтобы всякие прохожие буйных подопечных не обижали, ага. Разобрав немногочисленные подарки, Дей через каких-то полчаса смылся ото всех. Видеть пьяные рожи расслабившихся товарищей ему не хотелось, а чем-либо заняться просто не было возможности. Сейчас же, сидя на крыше, можно было спокойно наблюдать за звездами. Всё же странная эта организация. Странные люди. Они при случае спускают пар на своих же, зато во время общих праздников становятся на удивление слаженными. Странные традиции. Вместо общепринятых праздников – день вступления и какие-то особо крупные достижения. Всё это было непривычно. Со вздохом отправив в полет оторванный кусок коры-черепицы, подрывник совершенно по-детски обиделся на всех людей снизу. Дюжину дней назад у него был день рождения, так даже Сасори-но-Данна не поздравил! Никто не вспомнил. Зато день его Великого Проигрыша помнят и отмечают всем миром. Вот и как после этого не учудить пакость?! Наскоро сделанная птица неуклюже застучала глиняными когтями по крыше, когда послышалось тихое бурчание со стороны входа на крышу, приостанавливая вдохновленного планом мести блондина. Резкий перерыв в бурчании, удивленный возглас, секунда тишины, грохот и резкий поток мата. Ну что еще ожидать от упавшего Хидана? - Эй, ты жив там? – переваливаясь с боку на бок, птичка доставила всадника к люку, давая ему возможность оценить ситуацию. - Эта ебучая лестница меня скинула!! Ну просто охуеть на месте!! - Так ты жив, солнышко! – засмеявшись, Дей неосторожно наклонился над дыркой в полу, но всё равно успел в последнюю секунду увернуться от брошенной косы. - Ты совсем там башкой ебнулся, седовласка?! Чуть не убил! - Не матерись, мелкий еще. Я по делу пришел, – ловко поднявшись, уже предусмотрительно держась за перила, Хидан забрался на злополучную крышу. – Не хочешь прогуляться? Тут недалеко озеро такое шикарное... Не найдя, что возразить, Дейдара усадил альбиноса на птицу, не забыв "случайно" огреть косой того по затылку. Даже не стал слушать новую лекцию по "культуре речи", уж очень интересно было глянуть на это озерцо. Пара взмахов сильных крыльев – и привычный ветер в лицо. Нет ничего приятней для юноши, чем полет. Искусство не в счет. Вот только пассажир нервный попался, всё кричал что-то, активно махая руками и частично ногами. Пришлось спускаться. Получилось несколько резче, чем планировалось. Вот и дрожащие кусты, куда кубарем улетел Хидя, это подтверждают. Беспрерывно чертыхаясь, он велел мальчишке следовать за собой. После непродолжительного плутания по мрачному, еще не до конца зазеленевшему лесу парни добрались до цели. Резко похолодало, а дыхание с каждым шагом всё сильней походило на зимний пар. Подойдя к огромной плакучей иве, спустившей до самой земли роскошную густую гриву своих веток, покрытых ледком и инеем, Хидан раздвинул ветви, освобождая проход. Чуть согнувшись, остановился и поманил застывшего Дея за собой. Выйдя из-под ивы, подрывник с совершенно детским восторгом разглядывал небольшое озерцо. А посмотреть и вправду было на что. Само озеро покрывал тонкий слой льда, от которого поднимался едва видимый белесый туман. Звездный свет, смешиваясь со светом молодой луны, непрерывно перепрыгивал по заледеневшим веточкам ближайших деревьев и кустов, дрожащих от шаловливого ветерка. Вместо травы озеро окружало истинное серебро природы – снег и не думал покидать эту поляну, несмотря на середину мая. Но кое-что не вписывалось в общую картину. Отгоняя от себя холод и тьму, маленький костерок упрямо стрелял пучками искр в далекое небо. Возле него на плоском камне расположились стол с резными ножками и пара стульев со схожим рисунком на высоких спинках. Еще раз окинув озерцо взглядом, Дей потащил за руку самодовольно улыбающегося Хидана к костру. Всё-таки холод он не любил, даже в таком смертельно-прекрасном его исполнении. - Надо же, приготовился! - весело фыркнув, белобрысый парень указал сперва на расстеленный плед возле костра, а потом на фрукты и вино на столе. - Ты меня обидеть хочешь? – фиалковые глаза озорно блеснули, а в следующий миг оба упали на мягкий плед, шутливо борясь друг с другом. Но силы были неравны, и хватило их ненадолго. Запыхавшийся Хид сидел сверху на Дейдаре, который уже явно из одного упрямства продолжал пихаться и брыкаться. Приложенный к губам палец подавил последнее сопротивление блондина. – Это еще не всё! Поёрзав на покрасневшем подрывнике, альбинос перебрался на более-менее немятый угол пледа, извлекая из-под стола не замеченную ранее гитару. Удивленный взгляд и придвинувшаяся ближе тушка послужили разрешением к началу концерта. Струны, несмотря на близость огня, успели слегка заледенеть. Но после короткой разминки звучание достигло нужного уровня. Сев поудобней, монах с нежностью коснулся струн. Первые тихие звуки схожи с робким выглядыванием родника из-под земли, но с каждым новым движением звук креп – ручеек становился уверенной в себе рекой. Мелодия лилась, то быстрыми порывистыми переливами, то обманчиво замедляясь, чтобы обрушиться грозным водопадом на единственного слушателя... Когда серебровласый тихо зашептал слова песни, блондин удивился неожиданно музыкальному голосу. Ведь Хид так редко говорил спокойно... А певец, словно не замечая ничего вокруг, продолжал шепотом напевать слова незнакомого языка. Хотя, нет, некоторые слова были известны Дею, позволяя уловить общий смысл песни...You're my obsession My fetish, my religion My confusion, my confession The one I want tonight You're my obsession The question and conclusion You are, you are, you are My fetish you are
***
Невольная искренняя улыбка смягчила заострившиеся черты лица, изгнала все плохие предчувствия из сердца. Их первый совместный день-ночь. Восстановившееся доверие окрыляло не хуже привычных птиц, а последующая ненавязчивая забота только укрепила его. Много дней они проводили возле того озера. И даже вечный ненавистный снег казался прекрасным рядом с Ним. А я ведь пробовал взорвать лед на озере. Искупаться захотелось. Ага. Аж десять раз. Хорошо, не один был. Он ооооочень громко матерился, выпутывая меня из веток ивы. Кто же знал, что подо льдом газ вместо воды?!! В общем, не было больше ледяного острова в зеленом лесу... В окне, выходившем на восток, над кромкой леса уже гасли звезды, сменяясь серой полосой. Уже скоро рассветет. А он так и не смог уснуть. Скрип пружин - и вот окно загораживает невысокая тень. Даже не пытаясь притвориться спящим, блондин равнодушно уставился на нарушителя тишины. Уже не нужны слова. Не в первый раз. Подойдя, тень коснулась щеки своего соседа дрожащими пальцами. Тень понимает, что этот человек никогда не будет его. Но в каждую бессонную ночь для одного, другому снится несравнимый по своей силе взрыв, сметающий всё и вся на километры вокруг... Тихий вздох. Пара шагов, и тень вернулась на своё место. Не сейчас. Не сегодня. Ему подарили еще один день. Глупое чувство – надежда. Но она - последнее, что осталось у них...