Цветы, романтика и Салес.

Сегодня все было иначе. А, главное, совсем другими были Саша с Яриком. Если в прошлый раз, и трех недель еще не прошло, они буквально не отходили друг от друга ни на шаг, словно связанные невидимой нитью, то сегодня — тихо сидели чуть ли не по разным углам гримерки по отдельности, стараясь не отсвечивать. Но получалось, конечно, плохо. Разве можно не заметить в маленькой гримерке Баярунаса или Казьмина? Вот и девочки-организаторы сегодняшнего мероприятия постоянно к ним подходили, что-то спрашивали, или просто бросали восторженно-влюбленные взгляды. Дорвались. Заманили самым нечестным путем (беспроигрышным!) к себе любимых артистов мюзиклов. «Король и шут» и для одного, и для другого, это, конечно, «любовь навсегда». И оттуда, ведь, из юности. Такая любовь не забывается и не проходит. Да, не проследили за Яриком, «секретным гостем», чтобы он не светился раньше времени в зале. Тот сам вернулся в гримерку и сказал: «Я уже не секретный». Саша только привычно фыркнул, а девочки-организаторши снисходительно улыбнулись. Андрей и Женя сказали чуть ли не хором, что все итак пришли ради Ярослава, так что, никаких проблем. И Эмиль смотрел на всех со стороны и все думал, что, вот он, еще один прекрасный повод выполнить задуманное. По понятным причинам, в августе не получилось. Все было по-другому в гримерке. Там народу собралось чуть ли не вдвое больше, но все, как говорится, «свои». Все ведь — Баярунас-концерт. И атмосфера была такая же. Как всегда, впрочем, на концертах Баярунаса. И он сам такой. И спокойный, одновременно, потому что в кругу самых дорогих, близких и любимых людей, и сосредоточенный, деловой, занятой, в меру напряженный. Многозадачный. Но и чувствовалось, что все здесь ради единого и важного. И было круто. И Эмиль по-настоящему наслаждался, снова смеясь над непрекращающимся потоком шуток от Кирилла, на которые отвечали теперь Ярик и Саша в тандеме. У них, вообще, очень органично получалось всегда находиться в гримерке где-то рядом с друг другом. И отлучались они тоже исключительно вместе. Эмиль присоединился к воспоминаниям и обсуждению прошедшего вчера сольника Саши. — А на служебке их было не меньше сотни. Сотня! — сияя, воскликнул Ярик, словно сам каждого поклонника за ручку туда привел. Но был причастен. Этот факт. — До ночи общались. Потом еще подарки и цветы разбирали. Цветы к Ярику отвезли, чтобы пожили хоть немного. — Саша им всю свою воду отдал. Пятилитровка закончилась. — Вы хоть выспались? Ну, я имею в виду, спать во сколько легли? Саш, ты еще весь на эмоциях, наверно, да? — Эмиль по направленным на него внимательным взглядам понял, что разговор грозится сейчас превратиться в шутку, и постарался быстрее исправить ситуацию. Но глаза у Казьмина уже загорелись ярче, а Ярик поджал губы, чтобы не засмеяться. — Да выспались, они, выспались. Но мой проверочный звонок утром сбросил и один, и второй. — Кирилл! Так и не получилось тогда в августе поговорить в гримерке. И после тоже как-то все было не до того. Да и Ярослав ушел в режим работы с графиком похлеще каждодневных спектаклей Казьмина. Сейчас ему явно не до новых проектов. И Эмиль выжидал. Подходящий случай не заставил себя долго ждать. Вот, они снова в одной гримерке. Только в этот раз вокруг много новых лиц. Ярослав тоже здесь, но постоянно то на телефоне, то в ноутбуке. А Саша сидит в стороне и очень вежливо и ненавязчиво притворяется тумбочкой, явно желая слиться с интерьером. На фоне общительных и разговорчивых Андрея, Жени и Агаты, его можно сразу и не заметить. Отличный шанс спокойно поговорить. И правда, Саша даже весь немного оживляется, когда Эмиль подсаживается к нему и заглядывает в глаза. И смотрит с какой-то даже надеждой и интересом. Видимо, в его телефоне все-таки не было ничего захватывающего. — Саш? Не отвлекаю? — Отвлеки. Я с радостью. — Я все спросить хотел. А как у тебя с Яриком получилось? Сложилось все? — Кхм. Что сложилось? — Как он согласился тебе сольник сделать? Я про первый. Как оно было? — Первый сольник? Ну, как. Само как-то получилось. — Как ты его уговорил? Ты просил ведь? — Эм. Знаешь, мне не пришлось просить. Мне, вообще, у Ярослава ничего не приходится просить. Здесь он, скорее, больше просил. — А, понял. Здорово. Тогда, может, ты мне подскажешь? Как мне у него лучше спросить? — Про сольник? — Ну да. Я, кажется, решился, наконец-то. И идей набросал. И про гостей подумал тоже. — Так в чем проблема? Он же сам тебя в свои концерты таскал. И в «Ворона». — Гостем, это другое. А я хочу же сольник. А у него сейчас и без меня работы выше крыши. Репетиции, премьеры. — Ярик, да, Ярик очень загружен будет в эти месяцы. А ты когда хочешь концерт? — В следующем году. Я надеюсь. Так как мне лучше ему сказать? И в этот момент в гримерку вернулся Ярослав и снова уткнулся в ноутбук, не замечая никого вокруг. И Саша долго на него смотрел. Скользил взглядом по гладкому лбу, немного нахмуренным бровям, по поджатым губам — что-то явно у Баярунаса не сходилось в цифрах, Саша краем глаз успел заметить, что эксель сегодня почти не закрывался. Смотрел и все ждал, когда же встретиться вновь с прекрасным пронзительным взглядом голубых глаз, по которым уже успел соскучиться. Буквально мысленно просил взглянуть на себя, хотя бы мельком. Но друг так и не поднял головы. — А ты отвлеки его. Удиви как-нибудь. Пригласи его в Питере в кафешку. А еще лучше, в ресторан. Только посмотри, чтобы там всякие фонданы и тирамису в меню были. Он без этого никак. И цветы ему подари. — Цветы, Саш? — Эмиль даже немного опешил. — Да. Обязательно. Цветы. Его, знаешь, как фанатки разбаловали букетами? Ужас. Он теперь даже к моим придирается. Мол, а у него букеты красивее. — Думаешь, в ресторане с букетом и спросить про концерт? — Ага. И он точно тогда согласится на все твои условия. — Да какие у меня условия? Так. Есть несколько идей и желанных песен. — Отлично. Про цветы не забудь. И десерт за свой счет. И где-то через неделю-полторы Саша в Питере сидел с Ярославом в кафе. И тот настоял на милой сторис со свечой. А потом еще несколько минут не отлипал от телефона, проверяя уведомления. Саша успел уже и чай допить, и торт доесть, и рабочую почту проверить, и рассмотреть друга в мельчайших деталях — еще сильнее похудел, подбородок опять заострился, а глаза кажутся еще больше, опять небритый и лохматый немного, но такой, черт возьми, нужный и родной. Как же здорово вот так просто посидеть в кафе без посторонних глаз. Ярик еще раз проверил телефон, а потом вдруг отложил его и внимательно заглянул в глаза. Очень глубоко так, со значением. Саша даже весь напрягся и немного подался вперед. Ну как тут устоять? Как тут привыкнуть? Договорились всего лишь кофе попить и часок поболтать не о работе, а тут, такие взгляды. Долгожданные. Пусть мысли теперь уже точно о другом, но пока неясно, чего ждать. А времени мало. Вечерний «Бал вампиров» по расписанию. — Саш, сердца приходят и приходят. — Какие сердца? Ты о чем? — К сторис. Получается, что ресторан и цветы — это все еще романтика? Свидание. — Для людей свидание — это романтика, да. Это ты все деловые встречи в ресторанах свиданиями называешь. — Но я не дарю цветы своим…тем, с кем встречаюсь. Это просто свидания. Рабочие. — Ярик, а к чему был вопрос? Я не дарил тебе цветы. У нас не свидание. Сейчас. Ну хочешь, привезу тебе завтра. — Нет, Саш. С тобой мне все кристально понятно, — ответил и немного улыбнулся. Что стало даже немножко все равно, к чему он там вел свои мысли. Как всегда немного спотыкающиеся и виляющие в разные стороны. — Так что тогда? — Меня на днях Эмиль позвал в ресторан и принес цветы. Мне. Цветы. И был каким-то не таким. — Эм. И что? — Саша заметно отодвигается, старается не улыбаться, видя, как Ярик буквально подбирает слова к сложным мыслям. — Со стороны Эмиля это что было? Настоящее свидание? Раз ты говоришь, что цветы и рестораны — это все еще романтика. Моя романтика, знаешь ли, закончилась в семнадцать лет в подъезде с суши и мартини. — Я бы поспорил. — Саш. Эмиль. Мне это как понимать? Воспринимать? — Ну ты цветы-то взял? — Взял, конечно. Я же воспитанный. И вот вспомнил. Он еще мне говорил, что я классные концерты делаю. Зачем, Саш? Я же сам его звал в эти концерты. И в «Ворона». Я сначала думал, что он что-нибудь про сроки начнет спрашивать. А у меня, ты же знаешь, сроков нет. Есть только дикое желание. И галочка в голове. Я Эмиля люблю и уважаю. Но я так и не понял ничего. — Эх. Ясно. Он тебе ничего не сказал, значит. — Чего не сказал, Саш? Ты знаешь что-то? — Знаю. Я все знаю. Не переживай ты. Не свидание это было. Не романтическое. В смысле. А рабочее. — А цветы зачем? — Да я ему предложил. Пошутил. Он сам меня спросил, как к тебе… — Как ко мне подкатить? — Ярик уже едва ли не смеялся. — Ага. Концерт он захотел. Сольный. И не знал, как у тебя попросить. Ну я и прикольнулся. Настроение у меня тогда такое было. Увидел тебя, серьезного и сосредоточенного, настоящего продюсера, и мне захотелось. — Концерт, значит? Здорово. Сейчас тогда. — Ты ему пишешь? — Конечно. Зачем откладывать? Спрашиваю, свободен ли он завтра днем. — Все ему выложишь? Про меня? — Непременно. Скажу, чтобы не обращался больше к тебе. Сразу ко мне. А то ты ведь ревнуешь, Сашечка. — Я ревную? Ты чего? Я не ревную. — Хорошо. Но пока ты в Питере, привози после «Бала» цветы ко мне. Я им не дам погибнуть. — У меня, вообще-то, есть в съемной квартире вазы. И вода есть. Много. — У тебя нет там меня. А какая романтика без меня, а? — У меня после «Бала» одна романтика — лежать в кровати с подушкой. — Но я же ведь не помешаю, Саш? — Еды купи. И воды. А там посмотрим. — Знал, что ты согласишься.