Полуночная доставка.

      В конце он умрет.       Девочка стояла на опушке леса, вглядываясь в беспроглядный мрак гущи. Ночь стояла безоблачная, над верхушками деревьев висела полная желтая луна, восточный ветер подгонял опавшие рыжие листья и такие же рыжие волосы девочки. Длинный свитер на ней также подрагивал под властью неистовавшего ветра. Сегодня Самайн, а значит Дикая охота бушует на земле, носясь по небу за душами людей. Лучше вам не выходить в эту ночь.       В этих краях все знали это и, конечно же, верили. Много легенд водилось здесь, на пересказ которых уйдет вся ночь. Это был исторический уголок Европы, где легенды передавались как фамильное наследство.       “Говорят, — прошелестела тихим голосом бабушка девочки, не отрываясь от своего вязания. В камине, перед которым на пестром ковре сидела маленькая девочка и где стояло кресло-качалка бабушки, потрескивали поленья, наполняя комнату теплом, — что есть ночь в году, когда исполняются все желания. Ты, конечно, знаешь, что это за ночь, дорогая. Если в ночь Самайна зайти глубоко в лес, то в темном ворохе опавших листьев можно найти желудь. Да только желудь этот не простой! Если внимательно к нему приглядеться, то можно различить на нем что-то такое, что будет для тебя ответом на вопрос, который тебя волнует. Кто-то утверждает, будто бы на желуде что-то написано, кто-то говорит, что там высечены символ или цифра. Я уж не могу поведать, что на желуде на самом деле выгравировано, но то, что эта находка станет судьбоносной — это я тебе точно скажу.”       Так рассказывал девочке самый дорогой для нее человек однажды. Она навсегда запомнила эту легенду, и сейчас, вглядываясь в лес, она вознамерилась найти тот самый желудь. Ей очень нужен ответ на ее вопрос, вопрос жизни и смерти.       Коричневые ботинки топтали пожухлые листья на одном месте, штанины внизу уже немного намокли от недавно прошедшего дождя. Она очень хотела получить ответ, но лес ее пугал. А точнее то, что было в нем, а в нем точно что-то было. Это все здесь знают, в этом краю легенд. В памяти девочки всплывали все истории, которые она когда-либо слышала. Поговаривали, что по ночам чувствуется дрожание земли со стороны этого леса, а верхушки деревьев при этом шатаются из стороны в сторону. Другие рассказывали, что видели горящие глаза темными ночами, когда проходили мимо леса, которые следили за ними. Также периодически был слышен какой-то странный вой. А странный он был потому, что опытные охотники и лесники утверждали, что волки так не воют. Если кто-то и отваживался ходить в этот лес, то только при свете дня. Но некоторые категорически открещивались от походов в этот бор даже при свете солнца, говоря, что дурные чувства находят на них, когда они скрываются в чаще. Что лес их запутывает, а время там идет быстрее, намного приближая темноту ночи, а также не ясно из-за чего опускается туман, из-за которого люди постоянно теряют тропинку.       Девочка обернулась. В темноте она разглядела дом с единственным освещенным окном. Дым из печи не шел, как у других домов, ибо некому было там топить печь. Единственный человек, что там был, занят бутылкой выпивки, которой он глушил свое горе. Это был ее оставшийся родитель. Зачастую, когда кто-то умирает в семье, все остальные сближаются, но не у девочки. После того, как несколько лет назад умер ее второй родитель, она только отдалилась от оставшегося. Пока он глушил свою горечь потери все года алкоголем, она почти все время проводила на улице. Соседи в этой деревушке поглядывали на нее с жалостью, на родителя — с презрением. Когда же она возвращалась домой, то старалась как можно скорее закрыться в своей комнате, дабы ее не увидели. Но не всегда ей везло. Тогда на нее обрушивался поток оскорблений и доходило до побоев. Так ей не повезло и сегодня, в праздник, который она любила всем сердцем.       Воспоминания снова захлестнули девочку. Она поежилась в этот раз совсем не от прохладного ночного ветра. То, что сидело там, в доме, думала она, намного страшнее того, что ждет ее в лесу. И тогда она в последний раз вгляделась во тьму гущи и сделала первый шаг в направление леса.       Поначалу, когда почти голые ветви деревьев коснулись ее головы и плеч, ей не было страшно. Она еще могла видеть, обернувшись, свою деревню. Чем дальше она уходила в глубь леса, тем храбрее она становилась. Ничего не происходило, никаких глаз она не видела, никакого воя она не слышала и никакой дрожи земли она не чувствовала. Лишь ветер срывал с деревьев оранжевые листья, а деревья терлись друг о друга, жалобно поскрипывая. Поначалу этот скрип ее испугал, ибо не знала она, что это, но позже, увидя совершенно не страшный источник своего страха, она успокоилась. Девочка пинала кипы влажных октябрьских листьев, в которых утопали ее ноги, перелазила через покрытые мхом упавшие деревья, и проходила нагнувшись под голыми ветвями, которые походили на скрюченные сухие руки с длинными пальцами, которые норовили схватить ее за шиворот. Ориентиром для нее служила далекая луна.       Неизвестно, сколько прошло времени, когда девочку застал врасплох шум из-за кустов. Она резко остановилась и перестала дышать, дабы не навлечь на себя беду. Что же там было? Неужто то самое, что есть хозяин этого леса? А может владелец тех самых глаз? Или тот, кто так странно воет в безлунную ночь? Девочка задрожала всем телом и была уже готова лишиться чувств, но увидела, как из куста в направление близ стоящего дерева побежала белка. Она ловко забралась на толстую ветку высоко на дереве и принялась что-то грызть. Это успокоило девочку, но дальше она шла с опасениями перед другими ужасными встречами.       А ветер все не унимался. Дикая Охота разгуливалась все сильнее, верхушки деревьев качались в одном огромном ансамбле. Подняв глаза к небу, девочка как завороженная наблюдала за этими черными скелетами, сбрасывающими листву. Она остановилась, ибо откуда-то из-за спины послышался шорох. Обернувшись, она никого не увидела, только такой же лес как впереди и по бокам. Даже уже не было видно деревни, ее далекий свет окон. Вглядываясь во тьму сзади, шорох послышался слева, и она снова развернулась. И снова ничего. Что-то как будто бегало вокруг нее, и от этой мысли она снова задрожала. Легкий шум раздавался со всех сторон, заставляя разворачиваться, отчего голова начала идти кругом. Это что-то было настолько быстрым, что лишь очередной лист падал с дерева, под которым оно пробежало. Девочке хотелось думать, что это волки, ибо волки в ее сознание были не такими страшными, чем то нечто. Она не знала, как быстро могут передвигаться волки, поэтому старалась все списать на них. Но опытный охотник бы задумался дважды. Все также стоя на одном месте и чувствуя, будто круг, описываемый волком вокруг ее, становится уже, она не выдержала и побежала вперед. Она бежала в сторону луны, как шла до этого. Все же даже такие опасности не заставили ее вернутся домой без ответа.       Бег ее продолжался долго. На всем пути она слышала шуршания по бокам, но она даже не стала смотреть, ибо боялась, как бы не упасть на мокрой листве. Ветки деревьев хлестали ее по лицу, выдирали волосы, которым не посчастливилось запутываться по дороге в скрюченных ветках. Голые кусты цеплялись за свитер. Несмотря на то, что ботинки время от времени проезжали по скользкому октябрьскому ковру, девочка не сбавляла темп. Только тогда, когда из посторонних звуков осталось поскрипывание влажных деревьев друг о друга, она остановилась отдышаться. Оглядевшись, она никого не увидела. Перед ней все также светила луна, которая казалась как будто больше чем тогда, когда она смотрела на нее на опушке. Также от ее взгляда не укрылось, что она стоит на маленькой полянке в окружении деревьев. И звуки пропали. Это ее не на шутку испугало. Раньше иногда можно было услышать щебетание птиц, стук дятла, крики ворона, но ничего этого сейчас не было. Только деревья покачивались на ветру и листья с тихим шепотом падали на свои сородичей. Она не могла понять, как давно наступила такая странная тишина. Но и она длилась не долго.       Снова со стороны послышался шорох. Девочка мотнула головой, но снова никого не увидела. Она хотела уже продолжить свой путь, но на этот раз волк был более активным. Шорохи то там, то тут раздавались еще чаще, чем прежде. Круг вокруг девочки как будто еще быстрее сужался. Она боялась сдвинуться с места, боясь, что на этот раз ей не дадут уйти. Охватив себя руками, она принялась ждать своей участи. Шорохи со всех сторон приближались к ней быстро, но не так быстро как хотелось бы, поэтому время давило на нервы. Было не ясно, откуда ей ждать нападения, поэтому она перестала оборачиваться на звук, а только села на корточки и зажмурила глаза. И шорохи прекратились также неожиданно, как и начались. Девочка подняла голову и посмотрела перед собой. Она огляделась и уже хотела обрадоваться, что волк от нее отстал, как услышала шум в кусте прямо перед собой. На этот раз он никуда не перемещался. И из-за куста вышло оно. Сначала девочка подумала, что это волк, когда оно высунуло только морду, когда же оно вышло на половину, девочка вообще перестала понимать, что это. Но когда оно вышло полностью, девочку настиг страх. Худое, серое и лысое, оно имело длинные конечности и сидело на корточках, смотря на девочку своими горящими глазами. Более оно ничего не делало, лишь наблюдало, возможно выжидая, когда девочка двинется, и тогда оно на нее нападет. Но девочку парализовало от страха, она могла лишь моргать и дышать, и то не слишком явно.       Откуда-то издалека начала чувствоваться дрожь. Деревья где-то далеко задрожали и птицы с них взмыли в воздух. Это было со стороны луны. Потом еще и еще, деревья все вздрагивали и вздрагивали с частотой чьего-то шага. Не преувеличу, если скажу, что девочка в тот момент была ни жива ни мертва. Если бы в этот момент кто-то где-то завыл тем жутким воем, то она бы упала в обморок. Она не смела двинуть даже головой в сторону, от которой исходила дрожь, непрерывно наблюдая за тем нечто. А вот нечто перестало на нее смотреть, переведя взгляд в ту сторону. Дрожь все нарастала, становясь все ближе и ближе, и скрежет стволов деревьев слышался вот уже около уха, к тому же почему-то становилось светлее. Нечто относительно долго туда смотрело, потом, будто прижав голову к туловищу, оно развернулось и бросилось бежать в противоположном направлении. Это не могло не порадовать девочку. Она посмотрела вслед за ним, вытянулась в полный рост, размяв колени и повернулась в сторону, откуда исходил шум.       То, что она там увидела, повергло ее в еще больший ужас. Оправившись от одного монстра, она встретилась лицом к лицу с другим. Прямо на нее смотрело горящее лицо, вырезанное в тыкве. Его круглые глаза, треугольный нос и резная улыбка пылали светом и жаром. К тому же рядом с огромной тыквой она могла видеть круглый светильник, который излучал желтый свет, прямо как та самая луна. Девочка не могла оторвать взгляд от тыквенного лица, которое испытывающе и страшно на нее взирало настолько близко, что она могла почувствовать запах тыквы. Потом оно немного отодвинулось, как будто разглядывало ее чуть издалека, а после выпрямилось во весь свой циклопический рост. Оно смотрело на нее теперь от самых крон высоких деревьев, все также держа фонарь чуть выше головы. Теперь девочка могла разглядеть всего его. На его худощавом теле было надето только какое-то черное пальто, которое сливалось с его длинными и невообразимо тонкими руками и ногами, которые скорее походили на ветви и стволы деревьев. Смотря на его голову-тыкву, девочка могла видеть и небо, так высоко ей пришлось вздымать глаза. Он все еще смотрел на нее, полы его пальто колыхались на ветру. Спустя какое-то время он залез своей тонкой рукой, которая как будто, девочка могла поклясться в этом, кончалась настоящей веткой, в свой карман и что-то достал. Он снова опустился на корточки, сложившись чуть ли не в три погибели, чтобы снова быть на уровне девочкиного лица. Его кривая тонкая рука держала за шерстяную веревочку какой-то оранжевый маленький сверток. По сравнению с этим существом сверток был совершенно крошечным. Оно протянуло его ей, держа его прямо перед ее носом. Сверток слегка колебался на ветру. Подождало, пока она протянула руку к нему, и положило туда сверток, все также держа его лишь за ниточку.       Сверток был оранжево-желтым, перевязанный черной ниткой, легким настолько, что девочке пришлось накрыть его второй рукой, дабы его не сдул ветер. Существо смотрело на нее, пока она рассматривала полученный дар, а потом опять выпрямилось. Оно взглянуло на нее в последний раз перед тем, как снова двинутся в путь, освещая себе путь фонарем. Под его шагами земля дрожала, от его рук деревья гнулись, расступаясь. Скрывшись за деревьями, оно было зримо только по своему фонарю, который снова был похож на луну. Девочка смотрела ему вслед, совершенно позабыв о том, что у нее в руках. “Тыквенный король” — подумала она. О нем говорилось в самых древних легендах деревни, его почитали также, как в него не верили, настолько он был древним. Старшее поколение старалось о нем не упоминать, ибо облекали доверием поверье, что так можно его прогневать. Никто точно не знал, как он выглядит, но все говорили, что вместо головы у него тыква Джека, а в руке несет он яркий фонарь.       Когда дрожь раздавалась в ногах девочки очень и очень слабо, она вспомнила о свертке и решила его развязать. В большом рыже-желтом кленовом листе лежал красивый желудь. Повертев его в руках и нащупав на нем какую-то резьбу, девочка задержала дыхание. “Это то самое, о чем говорила бабушка!” — обрадовалась она. Но так как после ухода Тыквенного короля на полянке стало темно, она не могла разобрать, что же там написано. И тогда она бросилась бежать сломя голову в сторону деревни, не боясь снова встретить Короля и ту страшную тварь, которую спугнуло громадное существо. Все, о чем она могла думать в тот момент, — что же написано на желуде, какой ответ дал ей Тыквенный король.       Дорога назад заняла у нее меньше времени. Выбежав на опушку, она не сразу разглядела свою деревню, ибо во многих окнах уже не горел свет. Но и того света, что исходил, было достаточно, чтобы девочка смогла разглядеть на желуде черное слово “Смелость”. И тогда ей стало все ясно. Смелости ей как раз и недоставало для одного дела, на которое она не могла решится. Лишь в этом она видела выход из своего удручающего положения, но общественное давление и страх перед последствиями сеял в ней сомнения. Но не теперь. Сейчас она знает, что делать. Она обдумывала это уже тысячу и тысячу раз, план в ее голове был выверен идеально, и ей не хватало, как и написал Тыквенный король, только смелости.       Найдя ответ на свой вопрос, она направилась в свой дом, чтобы наконец остаться совсем без родителей.       Над лесом возвышалась большая желтая луна.