***
— И долго вы еще собираетесь ерундой заниматься?! — Рассерженная не на шутку Маша, опершись ладонями о холодную поверхность стола, коршуном висела над смертельно уставшим братом. — Ты объяснить мне можешь внятно: что произошло? Мужчина непроизвольно сощурился от ярко-холодного света лампы и приторно-сладкого шлейфа женских духов. Благодарность сестре: за вкусный-полезный ужин и компанию на вечер, сменилась ноющим раздражением. Агапову бы самому сперва понять: почему вся его отлаженная жизнь в одночасье стала походить на заброшенные руины. Хотя, собственно, причина была, кажется, прозрачна и ясна. Больше волновало как раз другое…Почему это всё мать его так задевало?
— Лена решила, что так будет лучше. — Устало закатив глаза, отозвался Михаил. В который раз за эти бесконечно-долгие три недели. Как мантра. — Поживём отдельно: остынем, подумаем и примем решение. И чего ей, своенравной и сумасбродной, не жилось мирно и спокойно. Ведь всего было в избытке. — Кому лучше-то, скажи мне, кому?! — Недовольно шипела Агапова, расхаживая по столовой. — Моей жене. — Коротко отрезал Михаил, с характерным звоном опустив вилку на стол. — Не хочет она быть со мной, понимаешь? — Затараторил быстро, больно ударяя словами о рёбра. Непослушные пальцы потянулись к галстуку, чтобы ослабить тугой узел, вот только дышать стало ничуть не легче. — А ты чего хочешь? — Блондинка неприкрыто скривилась этим словам, откровенно не понимая: почему её решительный и своевольный старший брат вдруг проявил столь фантастическую покорность судьбе. — Я силой её возле себя удерживать не собираюсь. — Сквозь тяжелый выдох и сжатую челюсть. — А до всего остального ей и дела никогда не было. Ленка — восьмое чудо света, так внезапно и непрошено ворвавшееся в его разодранную жизнь. В ней — абсолютно ничего от толпы пустоголовых, фарфоровых кукол. А как было бы просто: будь его жена среднестатистической великосветской дрянью. Можно было бы тогда с лёгкостью остудить её горячку с разводом простым обещанием вроде: «лишу содержания и тебя и ребёнка. И живи как пожелаешь!» Наверняка сработало бы с большинством, но не с Еленой. — Угораздило же тебя, Братец. — Вот тут уж аргументов для продолжения спора не нашлось даже у вечно словоохотливой младшей сестры. Замолчала, поджав нижнюю губу, и смотрела на него, нахмурив брови.Угораздило…
Именно так стоило описывать историю их брака, никак иначе. Здравый смысл и правила высшего света в один голос надрывались о том, что породистому и перспективному Михаилу не стоило связывать свою жизнь с обычной, даже немного простоватой девушкой не их круга. Узнав о скорой свадьбе единственного сына-наследника, мать пообещала приложить максимум усилий, чтобы этот брак рассыпался карточным домиком в считанные месяцы.«Она ему — не пара, это же ясно как белый день!»
Отец угрюмо махнул рукой и как-то сразу устранился от всей этой семейной драмы.«Раз решил — пусть женится хоть на девке уличной. Вот только потом — локти кусать не надо, когда она у него половину состояния отхватит…»
Теперь от этих всерьез брошенных отцовских пророчеств Михаила разве что потягивало нервно-истерическим смехом. Агапов женился на дочери академика, которой от него не было нужно ровным счетом ничего. И сам он ей тоже, очевидно, был без надобности.А больно, чёрт возьми…
— Слушай, Мань… — Усталый взгляд скользнул по точеной фигуре сестры. — Тебя там Гоша не хватился дома ещё? — Дорогой галстук упал на пол, а пальцы спутались в пуговицах. — И это вместо: «Спасибо, Сестрёнка за ужин и за поддержку…» Да?! — Нарочито-обиженно взорвалась девушка. Напускное. Она же всё прекрасно понимала. — Я тебе припомню это. — Подошла вплотную, наклонилась, чмокнула сухие губы, потрепав по небритой щеке. — Спать давай ложись — смотреть на тебя больно. — Сквозь ритмичный стук шпилек по мраморному полу. Уже у двери. — Спасибо, Сестрёнка…– Тихо и обессиленно, рухнув головой на подлокотник дивана. Но точно зная: она услышала. После ухода Маши Михаил и вовсе утерял остатки связи с реальностью. В голове оглушительно и беспощадно звенела тишина, отдаваясь ноющей болью в висках. Неприветливая темнота пустых комнат, будто зловеще насмехалась над своим хозяином, больно задевая истрёпанное самолюбие.Три недели назад
Между ними — лишь холодно-давящее молчание, хроническая усталость и пугающие отголоски равнодушия. Дальше — тупик, безо всяких надежд на счастливую, или хотя бы: спокойную семейную жизнь. Смертельно вымотанная Лена смотрела на мужа сквозь почти опущенные ресницы. Смотрела тоскливо. Михаилу от этого взгляда даже не по себе стало. Неужели он настолько её измучил? Говорить не хотелось вовсе, но разговор был важен и отлагательств не потерпел бы. В конце концов: им, запутавшимся и уставшим, стоило не забывать и об общем ребёнке. — Мы поживём в квартире. — Не ему конкретно. Не себе. В пустоту. — Лёшка в сад пойдёт, так что: там даже удобнее будет. — Я приезжать буду. — Быстро отозвался мужчина. — Часто. — Сдавленный хрип, и Агапов даже сам н понял: почему так испугался того, что жена может не позволить ему видеть сына. — Конечно. — Агапова уверенно кивнула и приподняла брови в немом удивлении. — Вы друг к другу безумно привязаны. Пожалуй, даже много больше, чем этого бы хотелось Лене. Много больше, чем она себе это представляла. Муж, впахивающий в компании иной раз по шестнадцать часов в сутки с первого дня умудрялся находить время на ребенка. Агапов ухаживал и кормил и спать укладывал, заботясь о сыне абсолютно искренне, с живым желанием и интересом. Ей иной раз грызть себя хотелось от приступов ревности. Особенно, если после бессонной ночи и сумасшедшего дня с ребёнком на руках, вдруг оказывалось: чтобы угомонить Лёшку достаточно всего лишь: «поговорить по-мужски» в исполнении молодого отца. — Я денег тебе на счёт ещё положу. — Тоном, не терпящим возражений заявил мужчина, абсолютно не обращая внимание, как исказились черты лица супруги. — Пусть будут — мало ли что. — Спасибо. — Дежурно отозвалась она, поправляя выпавший из причёски локон. Ну и Дурак ты, Агапов. — Ах да: я забыла… — Гонимая острой обидой девушка встрепенулась, а глаза блеснули ослепительной яростью. — А красивая. — Ты же всегда несёшь ответственность за свои поступки. Порывистый выдох отозвался жаром за грудной клеткой. И здравый смысл предусмотрительно подсказывал, что тупик — в критической близости. И стоило притормозить, если хотелось ещё хоть когда-нибудь вернуть все назад.А хотелось ли?
— Я сам вас отвезу. — Как гром среди ясного неба, даже для самого себя. Едва заметив возмущение жены, мужчина всплеснул руками. — И не спорь со мной!Хотелось.
Три недели назад
***
Все-таки переезд из огромного особняка в просторную городскую квартиру пошёл ей на пользу. Елена почти перестала ощущать бесконечно-сквозящее из каждой щели одиночество и парализующий холод. Здесь, в кипучем центре города, было разительно спокойнее, чем в этой Его элитной глухомани. Теперь они с Лёшкой каждый вечер гуляли по улицам города, паркам и набережной. Увлекающийся на раз малыш находил развлечения буквально на каждом шагу: то на горку шустро влезал, то на качели. А иной раз просто носился по парку со своим уже-закадычным товарищем Кирей. Хорошо, что жили они неподалёку. С каждым днём она больше и больше убеждалась в правильности принятого решения. Так было лучше всем. В особенности: сыну, переставшему наконец расти в атмосфере сквозящей тоски и хронической усталости. Мама все эти дни — задумчиво-спокойная и почти-расслабленная, откровенно наслаждалась жизнью рядом с исключительно-важным мужчиной. Рядом с сыном. Папа — какой-то едва спокойный и всё больше загнанный, из Лёшкиной насыщенной жизни вовсе не исчез: появлялся почти каждый вечер, гулял, играл и укладывал спать. Общение с женой свелось лишь к необходимому минимуму. Так лучше: незачем тревожить ещё пока свежую рану. Потом, когда пройдёт ещё немного времени, они спокойно смогут сесть друг напротив друга и обо всем договориться. Как взрослые, цивилизованные люди, как родители прекрасного кареглазого сорванца с мамиными ямочками на щеках и папиным неуёмным характером. Агапова по мужу не скучала совершенно. У неё и без этой дешевой драматургии забот хватало: сына нужно было водить в детский сад, переживать вместе с малышом период адаптации, весьма сложный, и это все одновременно с поиском подходящего места работы. Лена между прочим — дипломированный врач. Стоило подыскать себе подходящее место в ординатуре. Не сидеть же всю жизнь на шее уДалеко убежать не получалось…
— Я за всё ему благодарна, правда. — Тихо выдохнула, присев за стол напротив, судорожно поддернула плечами. — Что бы со мной было, если бы не Миша… — Ну знаешь, Подруга… — Слегка раздражённо бросила Верка, не замечая как и без того невесёлая Елена напряглась ещё сильнее. — Твой Агапов мог бы и… — Он не обещал меня любить. — Зашипела сквозь сжатые зубы и шум в ушах. — Лёшку обожает до умопомрачения.Жену любить не обязательно…
— Я не хочу ждать того дня, когда его с головой накроет. — Девушка была совершенно уверена: рано или поздно всё кончится громким скандалом, его истрёпанными нервами и её слезами. — Пусть лучше сейчас, чем потом. Лена не скучала по мужу, но почему-то, глядя на то, как Михаил увлеченно проводил время с их общим сыном, ей становилось до обидного больно. Кошки непрошено скребли на душе, отзываясь поверхностными выдохами. Успокоить себя порой было очень сложно, а особенно когда Михаил неустанно за ней наблюдал, молчаливо и будто бы взволнованно следил за её неуверенными движениями и потерянным взглядом. Однажды, правда, не выдержал. — Ну чего ты? — И как тебе свободная жизнь? — Вдвоем на полутемной просторной кухне. Лена было хотела отстраниться от уверенных движений мужа, но под его внимательным взглядом стояла как вкопанная, кожей ощущая его такую внезапную близость. — Все в порядке…—Наслаждаюсь! –Выдохнула порывисто-уверенно, куда-то ему в грудь. — Лёха заснул. — Губы тронула едва заметная ухмылка. От него не скрыть ни потухших глаз, ни разводов слёз. — Заметно, знаешь. — Я поеду.? — Поезжай. — Всё-то ты замечаешь. — Я завтра, кстати, на работу выхожу. — Где эта твоя внимательность раньше была?***