Новые брюки

      Математика. Пары проходят невероятно тихо, учитывая сборище достаточно шумных людей. Всё потому, что её ведёт холодный и мрачный преподаватель, старше их на 5 лет. Высокий, вытянутый. Длинные пальцы, руки, скулы. Чёрные узкие глаза и тонкие ободранные губы. Завязанные в идеально собранный хвост волосы, чёрные, смольные. И брюки. Новые, облегающие. Идеально смотревшиеся на худых узких бёдрах. Но какую пикантность они им добавляли...       Пара заканчивается. Студенты расходятся по домам. Вечер. В кабинете становится тихо. И лишь один, весьма неугомонный студент подходит вплотную к математику и утягивает его с головой в поцелуй. Хэ Сюань холоден и резок, но сейчас, находясь рядом со своим мальчиком, он готов расстаять мороженкой на палящем солнце. Его губы солёные, обкусанные, с привкусом железа. Губы Ши Цинсюаня пухлые, нежные, горячие.       Обхватив Ветерка за ноги, преподаватель затаскивает его в небольшую комнату, плотно заперев при этом дверь. Целоваться с его мальчиком было блаженством. Но целоваться около доски, страстно впиваясь в его губы прямо перед открытой дверью, он не мог. Правила приличия соблюдать полагалось, но кого сейчас волновали эти правила, когда он вплотную прижимался к податливому телу, напряжённому, полному возбуждения.       Его бёдра вжимаются в округлые бёдра Ши Цинсюаня. Ветерок откидывает голову назад и слегка слышно простанывает. Хэ Сюань накрывает его губы долгим жадным поцелуем, их не должны услышать. Его мальчик имеет привычку слишком громко стонать во время случайного секса.       Это было неплохо, разжигало ещё большее желание, но сейчас это было лишним. Они не афишировали отношения, хотя данная комната насквозь пропахла цитрусовыми духами ветреного мальчика, у которого была привычка навлекать на себя неприятности. Провоцировать Хэ Сюаня. Тереться об его бёдра головой, мурлыкая при этом. Целовать его грудь, плотно сжимать ягодицы. Спонсором случайного секса являлось внезапно нагрянувшее возбуждение Ветерка. А Хэ Сюань не мог отказать в подобных вещах, когда его мальчик жалобно молил щенячьим взглядом.       Как же пялился он на него всю пару, словно взглядом хотел трахнуть. Пялился, не отводя взгляд, словно рука уже была в трусах. Какая здесь может быть учёба, если один только вид новых брюк преподавателя вводил его в транс и заставлял мысленно стонать. — Хэ-сюн, — прерывает поцелуй Ветерок и смотрит в угольно-чёрные глаза. — Твои брюки...       Хэ Сюань ловит его и усаживает на бёдра, приятно терясь промежностью об их внутреннюю сторону. — По твоему лицу это было сложно не увидеть. — Он оставляет небольшой укус на плече Ши Цинсюаня, вздыхает и закидывает волосы назад. — Признайся, ты только и ждал окончания пары, чтобы снять с меня эти брюки.       Тот кивает, едва слышно стонет. Глаза наполняются смущением, но отрицать очевидное в данном случае бесполезно. — Ты сам виноват, что надел эти брюки. — сглатывает Ши Цинсюань. — В этот раз ты сам начинаешь игру. — Неужели?       Он осторожно растёгивает рубашку своего мальчика, оставляя невесомые поцелуи на груди. Ласково терётся щекой о соски, чем ещё больше возбуждает Ветерка. Целует нежно, долго, постепенно опускаясь на колени. Лишь оказавшись между бёдер Ши Цинсюаня, он ртом растёгивает ширинку и томно вздыхает. — Скажи ещё, что тебе не нравится.       Ши Цинсюань не в силах ничего ответить. Он лишь пытается сдержать стоны, прикрыв рот ладонью. Но щёки уже алые. От приятных покусываний бёдер на душе становится влажно. Словно он готов рассыпаться лепестками по ветру, настолько ему было хорошо от действий Хэ Сюаня.       Он целует нежно, терётся подбородом об бугорок на трусах, пытаясь губами высвободить вставший член. Он водит языком по головке, смачно целуя её, губами проводя вплоть до основания. Ши Цинсюань всё ещё пытается сдерживать стоны, но с каждым прикосновением ему становится всё труднее это делать.       Хэ Сюань безумно любит своего мальчика. Он готов учиться нежности и теплу, готов целоваться часами напролёт, готов носить его [Ши Цинсюаня] на руках. И пускай об этом никто кроме них двоих никогда не узнает, это было даже лучше. Ведь это сугубо их дело. Ведь этот хрупкий мальчик может принадлежать одному лишь Хэ Сюаню. — Хэ-сюн, — шепчет сквозь стон он, — помедленнее.       И он его слушается. Лижет член уже осторожнее, тщательно касаясь каждого потайного уголка. Из-за чего Ши Цинсюаню становится труднее держаться.       Пара движений, и член уже оказывается во рту у Хэ Сюаня. Резко, одним толчком. Его мальчик любил, когда его вылизывали снизу. Хэ Сюань послушно повиновался и едва ли не каждый вечер вставал перед ним на колени и вылизывал. На кухне, в ванной, в туалете, в университете. Где угодно. Лишь бы его мальчик, раскрасневшись от удовольствия, держал руку на губах, сдерживая громкие всхлипы.       Хэ Сюань слегка слышно мычит, осторожно двигая в такт губами. Тяжело дышит. Его мальчик тает от удовольствия, смотрит на него сверху вниз, как на слугу, как на верного раба. Хэ Сюаня это вполне устраивает.       Он начинает двигать губами, растягивая удовольствие на секунды. Ши Цинсюань еле как себя сдерживает, держится за растрёпанные волосы, нежно гладит парня по голове. Хэ Сюань терётся щекой об внутреннюю сторону бедра. Его мальчик пальцами ещё сильнее запутывает волосы и вскрикивает. Ещё чуть чуть и он не выдержит. Хотя будь его воля, он бы трахнул Хэ Сюаня ещё на паре. Настолько сексуально не нём смотрелись эти брюки. — Нравится? — с членом во рту, неразборчиво бурчит Хэ Сюань.       Для Ветерка это становится пределом, он кончает любимому в рот, после чего громко вздыхает. Уши сгорают от стыда. Хэ Сюань вытерает рукавом стекающую с лица сперму и начинает тереться уже бёдрами о пах его мальчика. Тот, едва пришедший в себя, вновь зажимает рот рукой, хватаясь за воротник чёрной водолазки. Он стягивает её, оголяя худую грудь, с выпирающими рёбрами. Находясь под возбуждением, он находит силы нежно целовать каждый уголок, каждый сантиметр тощего тела. Губами он осторожно касается соска, оставляя едва ощутимый поцелуй на нём.       Ши Цинсюань хоть и извращенец, но к груди любимого относится бережно. Целует с трепетом и теплом, из-за чего Хэ Сюань непроизвольно сглатывает и с тяжестью вздыхает, пытаясь избежать смущения.       Хэ Сюань позволяет своему мальчику снять с него одежду, это стало самым приятным развлечением для него. Какими же приятными могут быть тёплые длинные пальцы. Ему нравится отдавать всего себя Ши Цинсюаню во время сексуальных игр. Это очень сильно заводит.       И уже осторожно потираясь без трусов промежностью об снова вставший член, Хэ Сюань умудряется губами едва ощутимо касаться пухлой щеки. Ненавистные брюки уже давно валяются на полу, Ши Цинсюань предпочёл избавиться от них в первую очередь, если не считая водолазки. Тело любимого было для него самым дорогим сокровищем. С глубокими ключицами, с тонкими руками, с длинной шеей. Оно принадлежит только ему, так же как его тело принадлежит только Хэ Сюаню. А он очень сильно податлив до засосов, которые потом сразу же после секса трепетно обрабатывает.       Хэ Сюань осторожно насаживается на член, губами отодвигая руку Ветерка от губ. Он не хотел, чтобы их услышали, но сейчас он хотел лишь услышать влажный стон его возбудившегося мальчика. Его любимого мальчика, которого он так нежно любил.       Ши Цинсюань касается губами лба любимого. Горячий. Потный. Им сейчас обоим жарко. В закрытом помещении без окон. Сидя голыми телами на старом диване. Они облюбовали этот диван и предпочитали трахаться на нём, когда оставались после пар допоздна.       Их губы становится слишком близко. Происходит поцелуй, похожий на тёплый июньский ветер. Весь внешний холод Хэ Сюаня исчезают, его заполняют влажные всхлипы любимого мальчика.       Хэ Сюань сам начинает двигаться, постепенно ускоряя темп. Он дышит в рот любимому, держится за оголённые плечи, покрытые поцелуями. Становится тяжело контролировать себя. Ему тяжело сдерживаться, а тут ещё Ши Цинсюань, который так бесподобно ему дрочит. Длинные тёплые пальцы. Те самые пальцы, которые он был готов часами целовать без остановки, сейчас делали ему невыносимо приятно.       В их глазах горела страсть, казалось, что оба были на пределе. Так и было. Они одновременно кончают на тела друг друга и ложатся рядом на диван, плотно прижимаясь рядом. — Пожалуйста, больше не надевай эти брюки. — устало произносит Ветерок, глядя в сторону заброшенных в дальний угол вещей.