— Чимин мне не нравится, — говорит Чонгук.
Юнги косится на него пару мгновений, прежде чем отвечает:
— Ладно, — после чего продолжает чистить зубы.
— Нет, мне Чимин не нравится, — говорит Чонгук.
Аудитория небольшого зала отвечает криками.
— О, наши детки временами ссорятся, — со смехом тянет Сокджин. — Но они правда друг друга любят.
— Да не нравишься ты мне, — говорит Чонгук.
Чимин беззвучно хохочет, лицом утыкаясь в его шею.
— Молчи, а, — шепчет он и вытворяет своей рукой нечто такое, отчего всё тело Чонгука сотрясает дрожью.
Что ж, ладно, возможно, Чимин ему нравится.
Но нет, это не то "нравится", что отдаёт чем-то особенным, совсем нет - это ведь не ромком какой-нибудь... Да ведь? Если бы это был ромком, то вряд ли бы он использовал такое количество пудры на лице; плюс, встречался он в таком случае тогда бы с миленькой репортершей из KBS, да-да, у той, что красивые руки и с миленькими ямочками на щеках, что появлялись при улыбке, или... или с Юнги тогда уж, в образе по тематике "Красавицы и Чудовища". Да с кем угодно, но он уж точно не был бы с
Чимином, громким и чертовски ярким Чимином, чей романтизм весь заключается в краже чонгуковых боксеров и хобби регулярно ставить его, Чонгука, в неловкое положение на национальном телевидении.
Если бы это был ромком - продолжает размышлять Чонгук, - то он был бы архитектором или писателем там, кем-то другим, особенным и уж точно никак не связанным с зелёной краской для волос. Если бы это был ромком, он влюбился бы в девушку или парня, что приносили бы ему цветы; если бы это был ромком, его личная жизнь не состояла бы из отчаянных толчков в ладонь собственного соседа по комнате и попыток удержать внутри стоны, лишь бы, не дай бог, его не услышали согруппники, или же, что гораздо,
гораздо хуже, чиминово имя не вылетело вслед за ними.
Так что да.
Ничего общего с романтикой, комедией или прочей фигнёй. Просто два парня, возбуждённых и, о, как удобно, заключённых в одно пространство; да, просто друг, помогающий своему другу, просто мастурбация... но с дополнительным членом.
Однако...
Их шустренько загоняют в фургон - а всё потому, что они и так уже маленько отстают от расписания, опаздывая на мероприятие, - Чонгук сонный, а ещё пипец сварливый. Так уж вышло, что прошлой ночью у него было интервью для какого-то журнала, и к тому моменту, как он вернулся в общежитие, уставший, но вместе с тем очень возбуждённый, Чимин уже крепко спал, пуская слюни на его одеяло. Почему-то - давайте оставим это просто на "почему-то", так как Чонгуку не очень уж хочется исследовать реальные причины, - желание от этой картины только усилилось, и когда он попытался разбудить Чимина, его
дружище, не просыпаясь, лишь ударил его по лицу и повернулся лицом к стене.
Утром ситуация ни на капельку не стала лучше: Сокджин целый час провёл в ванной ("
Это было всего лишь пятнадцать минут, Чонгук, не драматизируй"), чуть позже, за завтраком, Намджун случайно пролил кофе на его учебник по подготовке к универу, а Юнги перед самым выходом зачем-то нацепил его шарф, наотрез отказываясь отдавать обратно.
Но это не конец, ведь в самом фургоне
Чимин внезапно проигнорировал свободное место рядом с Чонгуком, вместо этого запрыгивая вперёд, к Тэхёну, и начиная болтать с ним - а ведут они себя вместе, между прочим, словно парочка обезьян-ревунов.
Чонгук наблюдает за ними, тихонько улыбаясь, однако в тот момент нечто тошнотворное скручивается узлом в его желудке.
Это ревность - заторможенно осознаёт он; Чонгук... ревнует, что Чимин не смотрит на него.
Он обречённо стонет, утыкаясь лицом в шею Хосока; тот гладит его по волосам, капельку озадаченный, но успокаивающий.
Они записывают интервью для KBS, и когда репортёрша - та самая, с чистыми ногтями, о которой Чонгук временами думает по вечерам, когда Чимина нет рядом, - спрашивает у него, кто его любимый участник, ни секунды на раздумывая, практически на автомате он отвечает: "
Чимин". Подобный ответ стал уже обычным делом, так что и реагируют они, как и всегда, обычно: Тэхён поднимается с места, возмущённый, в то время как Чимин тянет к нему свою маленькую ладонь, призывая дать пять. Однако в этот раз всё же что-то идёт не как всегда, ведь Чонгук колеблется пару мгновений, глядя на чужую руку, заворожённый, но всё же успевает дать пять. За полсекунды до того, как чиминова улыбка бы испарилась с лица.
За кулисами Чимин обнимает его за плечо, делая внезапную селку для твиттера; и стоит его руке опуститься, как Чонгук тут же извиняется и сбегает в туалет. Уже в уборной он в ужасе смотрит на предателя между ног - ему, чёрт подери, уже не двенадцать, так какого чёрта происходит?!
На решение проблемы у него уходит десять минут. Десять минут. В уборной KBS. Значительный кусок из этого времени уходит и на то, чтобы тщательно отмыть руки.
— Это всё сезон гриппа, - отмахивается он от Сокджина, что встречает его обеспокоенным взглядом.
К счастью, Чонгуку удаётся избегать Чимина аж до самого конца дня, правда, ради такого ему приходится использовать Хосока в качестве живого щита. Хотя, если честно, Чимин почти не замечает этого - лишь раз он бросает на Чонгука косой взгляд, когда тот пробирается к другому концу сидений, избегая места рядом с ним на фанмитинге, но практически сразу же его отвлекает на себя фанат, размахивающий гигантским плакатом с его лицом ("
Сколько это стоило?", "
Шестьдесят тысяч вон?", "
Я этого не стою").
Единственный, кто действительно замечает, что что-то происходит - это Намджун, потому что Намджун замечает
всё. Несколько раз Чонгук ловит на себе взгляд лидера. В какой-то момент Намджун одаривает его ленивой улыбкой. Чонгук хмурится. Сидящая перед ним фанатка разражается слезами.
Чонгук прикусывает ладонь, изо всех сил стараясь заглушить стремящееся вырваться хныканье; Чимин же, напротив, кажется максимально спокойным - даже когда скользит губами по его горлу, вжимаясь бёдрами так сильно, что Чонгуку приходится аж упереться большими пальцами в чужие бёдра, чтобы удержать того на месте, - на лице его добродушная улыбка. Вероятно, его хён будет выглядеть так же, когда окажется на пороге смерти - отчего-то вдруг размышляет Чонгук и, недолго думая, озвучивает эту мысль вслух; Чимин хохочет, откидывая голову назад.
Раньше, когда всё это только-только началось между ними, когда неловко путались, врезались конечностями, тихо ругались под нос и всячески избегали любого зрительного контакта даже в те случаи, когда, отчаявшись, падали друг на друга, после секса Чонгук крался через всю комнату к своей кровати, стараясь не издать ни звука. Даже спал он лицом к стене, а на следующий день избегал чиминова взгляда.
Теперь же никто не думает о том, чтобы уйти, вместо этого... они борются за чистую половину кровати; к слову, побеждает на сей раз Чонгук, мысленно благодаря Бога и Бан Пиди за обязательные силовые тренировки, перекатывается на сухую половину матраса, тихо смеясь над сердитым взглядом, коим его окидывает Чимин. Немногим позже, когда Чимин засыпает, по-глупому широко открыв рот и распластавшись во все стороны, он прижимается к Чонгуку. Это всё всего лишь мышечная память, Чонгук понимает это, или, может, Чимин просто чуть больше ищущая тепло ящерка, чем человек, но всё же. Это так приятно - лежать с ним так.
Это так
правильно.
— Ох, вот же блядство, — вслух бубнит он. И Чимин, к счастью, не совсем проснувшись, пинает его в голень.
И вот, их последний этап в туре по Азии, спустя два часа после концерта; Чимин проводит рукой по его спине, в слепой зоне сцены, там, где даже самые упорные фанаты не смогут этого увидеть. Это некий словарь, что они составили со временем: прикосновение вместо поцелуя, улыбка вместо объятий. Чонгук не спал уже двадцать восемь часов как, и единственное, что ему очень хочется сейчас, так это положить голову на чужое плечо и так и остаться, не двигаясь, пока свет на сцене не погаснет, а шум на арене не сойдёт на нет. Последние два дня у него чертовски гудит в голове, он болен или, наверное, почти болен, но, увы, температура его тела недостаточно высокая, чтобы просто отправить его домой, так что всё, что делают менеджеры, это пихают ему ибупрофен и обещание, что обязательно свозят его к врачу, но лишь когда они вернутся домой, то есть через четыре дня. Осталось два. Перед глазами его постепенно расплываются огоньки, они окружают Чимина подобно ореолу, и образ этот столь банален, что Чонгук чуть ли не задыхается от смеха, пока не понимает, что тело его само собой начинает крениться в сторону. И как же сильно кружится голова.
— Чонгук, — слышит он, как бормочет Чимин. — Чонгук, можешь остаться со мной?
Он кивает, соглашаясь. Мозг же тем временем, будто расплавленный, прилипает к внутренним стенкам черепа.
— Чонгук, — шепчет Чимин, не на ухо, такого в словаре нет, но достаточно близко, чтобы услышать. — Я не оставлю тебя.
Немногим позже Чонгук будет задаваться вопросом, что же он тогда сказал Чимину в ответ, отчего тот внезапно раскраснелся, - но, увы, ни спустя день, ни спустя месяцы вспомнить он об этом не сможет, к слову, как и об остальной части этого вечера. Судя по рассказам, как только их концерт закончился, он свалился в обморок, и Юнги вместе с Сокджином и Намджуном ругались с руководством так яростно, что менеджеры позволили ему отсидеть оставшиеся дни концерта; он совсем этого не хотел, но выражение лиц согруппников говорит о том, что выбора у него нет. Весь концерт Чимин скрывается за кулисами при каждом удобном случае, притаскивая Чонгуку еду, холодные примочки и рассказы о том, как у Тэхённи ломается голос, и это так забавно; Чонгук наблюдает за ним, улыбаясь и чувствуя некоторое облегчение всякий раз, когда Чимин перестаёт нетерпеливо подпрыгивать на месте на какую-то долю секунды, чтобы прижаться поцелуем, целомудренным и прохладным, к его виску. Здесь камер нет. Так что он может это сделать безо всяких тайных знаков.
Он засыпает под звуки стадиона, эхом отдающиеся от микрофона и криков фанатов, достаточно громких, чтобы разбить стекло...
Чонгук спрашивает: "Как понять, что тебе кто-то нравится?".
Сокджин хмурится: "Забей на свиданки, Чонгуки, она разобьёт тебе сердце".
Юнги смотрит на него искоса: "Эм, я польщён, Чон, но ты капельку молод для меня".
Хосок щиплет его за щёки, в то время как Чонгук отталкивает его: "Ав, это так мило, ты такой милашка, ну-ка расскажи всё хёну".
Тэхён пожимает плечами: "Ну, обычно, когда меня целуют".
Намджун же вообще лишь смеётся и уходит.
В тот момент он принимает мысль, что состоит в группе бесполезных идиотов.
Чонгук спрашивает:
— Как понять, что тебе кто-то нравится?
Чимин смотрит на него пару секунд, после закатывая глаза:
— Вот так, — говорит он, после чего целует Чонгука.
Рот его слегка приоткрыт, и Чонгук пользуется шансом, высовывая язык и облизывая чужую нижнюю губу, потому что всегда, когда он так делает, Чимин чуть вздрагивает от удовольствия, коим наслаждается уже сам Чонгук. Чимин скользит рукой вниз, останавливаясь между их ног, и ведёт ладонью по передней части чонгуковых боксеров; прошло уже несколько недель с их последнего раза, и Чонгуку приходится сдерживать себя изо всех сил, чтобы не кончить от одного такого движения.
По итогу для него это, конечно, занимает всего несколько до смущающего быстрых минут, однако следующие полчаса он проводит с Чимином, царапающим его спину и лепечущим "
быстрее", "
медленнее" и "
пожалуйста" в нужные моменты, в промежутках между шустрыми, вымученными улыбками; и к тому моменту, как они сворачиваются калачиком на чиминовой кровати, тяжело дыша и время от времени прижимаясь друг к другу губами, Чонгук уже совсем забывает, что вообще задавал вопрос.
Он засыпает, с ощущением, как Чимин убирает влажные волосы с его лба и оставляет мягкие, почти невесомые поцелуи на обнажённом плече.
Он замечает за собой, что задаётся вопросом всякий раз, когда Чимин целует его, когда гладит его по волосам, когда утягивает его за собой на диван и начинает осыпать лицо поцелуями, в то время как Юнги с Сокджином ехидно посмеиваются с них где-то на заднем плане, что бы он чувствовал, если бы всё между ними было
реально. То есть, не то чтобы это
не так, ведь есть аж целая библиотека цитат, служащих прямым доказательством того, что Чимин его любит. Хотя, стоит отметить, что это не одно и то же, Чонгук знает, ровно как знает собственные руки, ноги, дыхание: Чимин буквально всему миру заявляет, что любит Чон Чонгука, но это разительно отличается от того, как он говорит ему это наедине - шёпотом, выдыхая в изгиб шеи; в эти моменты Чимин дарит ему свои чувства, просто так, не ожидая ничего в ответ (и Чонгук знает, что этот подарок он будет бережно хранить всю свою жизнь).
Не без, бесспорно, профессионального и, конечно же, личного ужаса Чон Чонгук осознаёт, что у него краш.
Профессионального, ведь он не может допустить, чтобы у него член вставал/сердце трепетало/сердце трепетало и от этого член вставал каждый раз, когда Чимин случайно или не очень случайно касается его на сцене - а если общее количество подсчитать, то получается очень,
очень много, - а это уже в свою очередь напрочь срывало муд "мрачный принц в ночи", который ему навязали стилисты.
А личного... Личного, потому что у Чонгука ещё ни на кого краша не было. Вообще.
Вот у Чимина был. Чимин постоянно во всех вкрашивается. И рассказывает Чонгуку о каждом из них в самых мучительных и трогательно интимных подробностях; по сути, Чонгук, наверное, должен был быть счастлив - Чимин хочет рассказать ему об этом, Чимин любит его, Чимин считает его своим лучшим другом, да вот только теперь, когда у него в груди розовыми соплями тянутся эти дерьмовые чувства, его глупое сердце болезненно сжимается всякий раз, стоит Чимину упомянуть, какой милой была та бариста из кафе неподалёку или же какие красивые ноги у нового тренера по танцам.
Поэтому в последнее время Чонгук всё чаще и чаще целует Чимина просто ради того, чтобы заткнуть - ладно, пусть это и является основной целью, но он этим очень даже наслаждается, - однако, после того, как Чимин хорошенько так помацает чонгуковы губы, он вновь возвращается к стенаниям по Юджин, или Донхёну, или кто там теперь на этой неделе. Так что вариант с поцелуями хоть и работает, но так себе и ненадолго.
Всё доходит до того, что однажды он вбивает на Naver "мой пенис стал причиной того что я во френдзоне??". 2 результата.
— Скажи ему, — говорит Намджун.
Чонгук от неожиданности аж на месте подпрыгивает.
— О господи, — кряхтит он, поднимая улетевший к хренам геймпад PS3. — Не подкрадывайся так к людям.
— Я так и знал, что он там, — невозмутимо говорит Тэхён; пользуясь моментом, он выстреливает отвлёкшемуся младшему в лицо, после чего экран темнеет, выдавая яркое "
ИГРОК 1 ВЫИГРЫВАЕТ". — С тебя кола.
— Скажи ему, — повторяет Намджун. Чонгук смотрит на него сердито, однако это, судя по всему, лидера ни капельки не трогает. — Серьёзно, Чонгук, я это всё не потому, что хочу, чтобы ты был счастлив...
— Ну спасибо, — бубнит Чонгук, сменяя персонажа, в то время как Тэхён нетерпеливо тычет в него.
— ...Но всё это реально становится чересчур очевидным. Тебе никто ничего не сказал, но в последнее время ты отвлекаешься
слишком часто, да и к тому же, в тот раз, ты вообще забыл про своё вступление - в этом нет ничего страшного,
пока что, но
будет, если ты так и будешь продолжать пялиться на него вместо того, чтобы сфокусироваться на выступлении.
— А, так вы о Чимине, да? — спрашивает Тэхён, не отрывая взгляда от экрана. — Воу, Чонгук, хён прав, ты такой отстой в последнее время.
И заканчивает он тем, что снова выстреливает персонажу Чонгука в голову. Но тот на это внимания не обращает - слишком занят, взглядом впиваясь в Тэхёна.
— Да что? — спрашивает Тэхён, наконец, поворачиваясь к ним. — Ты насчёт вас с Чимини? Ой, это реально очевидно, не переживай так. Мы с Хоби вечно вас обсуждаем.
Наступает конец света. Но, кажется, никто, кроме Чонгука, этого не замечает; Намджун с Тэхёном лишь смотрят на него выжидающе - что ж, он и раньше знал, что в случае апокалипсиса они будут бесполезны.
— Ладно, — кое-как выдавливает из себя он.
— Не волнуйся ты, — отмахивается Тэхён. — Не думаю, что сам Чимин это замечает.
— Круто, — выдыхает Чонгук.
— То есть, — не обращая на его ответ ни капли внимания, продолжает Тэхён. — Даже если бы он
заметил, не думаю, чтобы он прям-таки свихнулся от неожиданности. Он любит тебя, — глядя на невпечатлённое выражение чонгукова лица, он добавляет. — Не тупи, Чонгук, ты и сам знаешь это.
— Да, — говорит Чонгук, случайно убивая своего же персонажа в игре. — Ровно как он любит тебя, и хёна, и Хоби, и Сокджин-хёна, и Юн...
Он запинается, хмуро смотря на то, как Тэхён и Намджун
переглядываются. И это чертовски его раздражает.
— Чонгук, — медленно начинает Намджун. — Ты и вправду думаешь, что Чимин любит тебя так же, как любит
нас?
И снова смотрит на него, подняв брови.
Но Чонгук не понимает.
— Я не понимаю, — о чём и сообщает остальным.
Судя по всему, теперь настала тэхёнова очередь поднимать брови.
—
Арх, это не помогает, если вы вдруг так считаете, — ворчит Чонгук.
— Господь, — со вздохом тянет Намджун. — Ты буквально трахаешься с Чимином. Мы - нет. Само собой разумеется же, что
ты нравишься Чимину гораздо больше, чем
мы.
Уши закладывает, а заместо окружающих звуков в них поселяется тихое, но настойчивое жужжание.
— Не трахались мы, — говорит он, не слыша себя. — Просто, эм, рукой...
— Как романтично, — фыркает Тэхён.
— И зачем ты нам об этом сказал.., — воет Намджун.
— Надо пойти с крыши спрыгнуть, — добавляет Чонгук.
Но вместо этого, все последующие двадцать минут, Намджун читает ему лекцию о безопасном сексе - и это не самое худшее, что когда-либо происходило или могло произойти, но где-то близко к этому...
Весь следующий день он избегает Чимина. И следующий-следующий день тоже. Одну ночь он решает не спать, работая над музыкой вместе с Юнги, в другую - устраивает внезапную вечеринку с ночёвкой у Хосока и Сокджина. Во время интервью решает постоять рядом с Тэхёном, а когда они получают награду на третьем музыкальном шоу, то обнимает Намджуна, а не как обычно - Чимина.
Чимин ничего не говорит ему, ровно так вплоть до третьего дня - вот тогда он ждёт, пока все не улягутся спать, и затем прижимает Чонгука к холодильнику, впиваясь в губы жадным поцелуем и не выпуская до тех пор, пока Чонгук не стонет ему в рот умоляюще.
— Не игнорируй меня, Чонгуки, — выдыхает Чимин, мрачно, прижимаясь губами к чужому горлу. Чонгук закрывает глаза.
Чонгук решает поступить со своими "внезапными" чувствами так, как обычно поступают с любой болезнью - переждать с надежной, что та просто пройдёт сама собой.
И так проходит одна неделя.
Чонгук чувствует, как мало-помалу начинает себя чувствовать лучше.
Вторая неделя.
Этот метод работает - уже с уверенностью может сказать Чонгук.
Третья неделя.
Их ладони случайно соприкасаются, когда они тянутся за последним куском пиццы, и Чонгук так взбудораживается, что сбивает пиво Намджуна.
Блять.
—
Чонгук, — стонет Чимин, и Чонгук замирает подобно статуе.
Медленно - настолько, насколько это вообще возможно, - он поворачивает голову в его сторону. Там, на другом конце комнаты, Чимин что-то бормочет во сне, после разворачиваясь лицом к стене. Чонгуку требуется две минуты, чтобы успокоить разволновавшееся в груди сердце; и ещё тридцать, дабы убедить себя, что он только что не слышал
то, что, как ему кажется, слышал.
Так ни к чему не придя, Чонгук решает составить список "
За" и "
Против" - именно так посоветовал ему сделать их психолог, когда он не мог принять решение, стоит ли ему уходить из группы в том семестре на втором курсе, когда казалось, что у него ничего ни с чем не получится. И да, пусть тогда колонка "
За" по итогу и содержала в себе аж двадцать пунктов, в то время как колонка "
Против" состояла лишь из "
я не смог бы сказать им, что ухожу", но ему это помогло.
Он стаскивает дневник снов Тэхёна (
пустой) и аккуратно проводит линию, разделяя страницу на две части. И по итогу выходит:
ЗА:
Даже если я ему не нравлюсь, он мог бы с этим смириться и жить дальше
Он мог бы наговорить мне всякой херни о себе, чтобы перестать мне нравиться
Я мог бы решить признаться ему, а потом попасть под машину, и тогда мне бы не пришлось ему признаваться
А вдруг я ему тоже нравлюсь
ПРОТИВ:
Он меня возненавидит
А вдруг я ему тоже нравлюсь...
Добавив это, Чонгук вырывает страницу из дневника сновидений и разрывает её в клочья.
— Ни о чём я Чимину говорить не буду, — говорит Чонгук Намджуну.
— Окей, — отвечает Намджун.
Два часа спустя:
— Не буду я ему говорить, — говорит Чонгук Намджуну.
— Окей, — отвечает Намджун.
И это повторяется, снова и снова, в течение следующих полутора недель. Но можно было закончить и на первом дне.
Если бы его жизнь была ромкомом, то Чимин бы:
а) нашёл клочки того листочка и, разглядев в них чонгуков почерк и преисполнившись любопытством, собрал бы их в полноценную картинку; и по мере того, как листочек восстанавливался, дыхание его учащалось, щёки наливались нежно-розовым румянцем, а глаза поблёскивали от слёз, норовивших вот-вот и выйти наружу, и, прочитав всё и осознав, он бы бросился к Чонгуку, что необъяснимым образом оказался бы прямо за его спиной и поймал бы Чимина так, словно всю жизнь ждал и готовился к тому, чтобы его поймать;
b) забавного поворота событий ради признался, что всю жизнь любил Намджуна.
Жизнь Чонгука вовсе не ромком.
Они валяются на кровати, ничем особо не занимаясь, но на чиминовом лице та самая улыбка, что говорит то ли "
возможно", то ли "
скоро" - Чонгук никак её не может прочитать. Сегодня у них выходной, и потому Юнги вместе с Намджуном и Тэхёном балдеют где-то в студии, Сокджин записывает что-то для своего дурацкого фудблога, в то время как Хосок ушёл гулять со своей девушкой, которую они и вся компания тщательно скрывают, так что в квартире остались лишь они вдвоём. А ещё напряжённый, обжигающий чонгуково горло пульс.
— Надо тебе осветлить волосы в блонд в следующий раз, — говорит Чимин.
— Ты мне нравишься, сильно, — говорит Чонгук.
— Ты тоже мне нравишься, Чонгук! — хихикая, отвечает Чимин.
— Нет, типа, нравишься-
нравишься, — бормочет Чонгук, покачав головой.
— О, — выдыхает Чимин.
Он смотрит на Чонгука, а на лице его, словно приклеенная, всё та же глупая улыбочка, и он, кажется, не понимает. Но Чонгуку жизненно необходимо, чтобы до него дошло.
— Нравишься, в смысле "ты мне нравишься", как,
нравишься, ну ты...
— Чонгуки, замолчи, — прерывает его Чимин.
И Чонгук замолкает.
И наполовину это из-за того, что Чимин сказал ему это сделать. На другую половину - он слишком занят поцелуем, чтобы думать о чём-либо ещё, чтобы ответить, так что не важно.
Чимин целует Чонгука так, как Чонгук мечтал целовать Чимина последние несколько месяцев: мягко, тягуче, целомудренно, с закрытым ртом, в то время как пальцы зарываются в чонгуковы волосы, а большой палец нежно ласкает затылок, и это самое тёплое, что Чонгук когда-либо чувствовал, здесь, прямо сейчас.
— Долго же пришлось тебя ждать, — мурчит Чимин со смехом, что так приятно ощущается на коже. Чонгук чувствует себя так, словно с его плеч сняли огромный груз, что он тащил на себе все последние месяцы.
И когда Чимин целует его вновь, Чонгук целует его в ответ; и всё, что он хочет, что он может сделать, так это умолять его не останавливаться, никогда, никогда и ни за что не останавливаться.
