***
— Хозяин мой, пойдём со мной. Домовой вздрогнул. Он заглянул в квартиру, откуда кто-то кажется уезжал. И его позвали с собой, от чего магия не могла не привязать его к новому подопечному. А тот, наверно, и не подозревал, что обрёл теперь действительно домового. — Ой, Женька, чем ты таким занимаешься? Брось глупости говорить, помоги лучше коробку вниз стащить. — Подумаешь, домового с собой в новый дом позвал, — немного обиженно произнёс названный Женей парень, беря в руки коробку, что была уж слишком лёгкой. Ну а домовой не будет говорить, что помогал таскать молодому подопечному с русыми волосами и зелеными (даже нет, светло-зелёными, как новая трава по весне) глазами набитые чем-то коробки. Ну и, конечно, второму парню помогал. Куда уж без друга подопечного?***
— Милости просим, дедушка, в новое жильё. На этот раз старые слова домовой услышал на пороге какой-то квартиры. Появился рядом с подопечным (относительно говоря, ведь его до сих пор не видели) и улыбнулся. А через час получил себе образно названный красный угол (на юго-востоке, прямо как положено!), в который ему был положен кусочек хлеба. Подопечный его, правда, смеялся, говоря, что интересный выйдет эксперимент. И кажется, что он делал всё это, совсем не веря в то, что это может дать хоть какой-то результат. Немного, конечно, домовой под расстроился. Его кличут дедушкой, совершенно не желая знать, действительно ли он является дедушкой. Некоторые домовые и домовихи могли и обидеться, скинув ночью откуда-нибудь вещь. Однако Жене повезло. Теперь его уж домовой не был обидчив. Все-таки, люди их так просто кличут «дедушкой» ласково. И хозяином, и домовиком. Как только люди не стали их называть. Некоторые даже звали лукавыми, как нечистую силу. — Ну вродь всё, — Женя пожал плечами и кивнул своему другу, — спасибо. Кажись, порядок. — Ага. И твой этот домовёнок переселился наверняка, — друг, что был со светлыми волосами (цвет которых у домового упорно ассоциировался со светло-жёлтой бумагой, которую он как-то видел в каком-то офисе, куда забрел), усмехнулся, — лан, бывай. Пойду я, пожалуй. А то вдруг и что. — Дурак ты, Рав, дурак, — Женя цокнул языком, фыркнул и зачем-то встав на цыпочки, растрепал чужие волосы под возмущения друга, — а всё. Считай, постень растрепал их. — Вот мифологией увлёкся, а, гляди, — Рав закатил глаза, — иди уж, молись в свой красный угол.***
По правде говоря, домовому Женя показался странным и необычным. Первое, что заметил домовой — так это технику. Похожую он как-то видал в одной из квартир. Теперь он даже гулять толком-то не может. Магия ихняя (как говорили старцы, упорно отрицая ныне принятую форму «их») не давала куда-то уйти. Пока домовой сидел в комнате, что и Женя, где находилась техника. Подопечный, кажется, записывал видео с тем Равом и какими-то другими ребятами, парочка из которых имела уж слишком громкие голоса. Домовой следил за домом и не пускал порчу, а на рассвете хоть немного приводил себя в порядок, поправляя каштановые волосы. Главное делать это на рассвете, убедившись, что подопечный спит. А то мало ли! Наверняка ему не понравится какой-то неизвестный парень с длинными заостренными ушами, в простых чёрных джинсах (как, кажется, называли это люди) и оранжевой рубашке, края которые были вечно измяты. Рассвет был рано, удачно расположенные окно и зеркало в коридоре позволяли себя рассмотреть. Да и потусторонний мир таил в себе ответы на вопросы про местонахождения порчи и прочей гадости. Хоть бери откуда-то веник и выметай всю грязь. Порой даже приходилось в тот мир выходить и там всё вычищать, если в реальности уж совсем зараза не хотела уходить. Крики прекратились и домовой отвлёкся от своих мыслей. Кажется, они закончили. Вон и Женя встал. И не пойми откуда взявшийся сглаз. Вот же люди, как они обожают обмениваться темными облаками. А домовым сиди, страдай, лови, а потом за хозяйством следи. Смахни где-нибудь пылинку, убери разлитую случайно незамеченную воду. И вообще сделай половину дел по дому за подопечного. А сейчас поймай проклятие. Домовой поднялся и довольно быстро словил тёмное облако. Правда рукой задел чашку с чаем, уже вот как час ставший холодным. И как назло рядом была клавиатура. Магия задержала в воздухе жидкость, не давая той пролиться на, кажется, дорогую и крутую клавиатуру. Что-ж, взмах рукой, жидкость в чашку, проклятье за пределы дома. Вот жешь гадость. Правда после этого домовой повернулся, замечая, что Женя всё это видел. А это… проблема. Как и то, что, кажется, камера работала и… Ох черт, это что, видеозвонок? — Вот ты, Женька, и дозвался своих этих домовых.***
— Я тут узнал, что угол на юго-востоке, дедушка, красный… Хозяин… Постень, Лукавый… Как тебя называть-то… Домовой наклонил вбок голову, поглядывая с потолка (ах, Магия!) на Женю. Тот сел на колени перед названным красным углом и аккуратно поставил тарелку с молоком и вазочку с печеньем. — В интернете, кажется, писали, что так тебя задобрить можно. Или ты вообще дух. Кто ты? — продолжил говорить Женя, потерев затылок. Ощущения были странные, будто за ним подглядывали. Домовой зевнул. Лениво перебежал по потолку, перепрыгнул на стену и вздохнул, глядя на то, как Женя смотрит на верх. Точно. Натяжной потолок. И его эта вибрация от ходьбы по нему домового. Сам же домовик перебрался в угол. Толкнул тарелку с молоком, слегка её расплескав, и забрал несколько печений. Вкусные же! — Понятно, значит, Хозяином звать, — со вздохом произнёс Женя, глядя на разлившееся молоко, — ведешь себя так, словно сам купил эту квартиру. Эй, я пойду сейчас зеркала развешу! И эту… Сороку мёртвую притащу! Или ворону. Да какая между ними вообще хрен разница, всё равно дохлая. Парень что-то буркнул ещё, а после ушёл за тряпкой. Надо вытереть пол. Домовой же сидел на стене и тихо хихикал, слушая возмущения человека. Ну ладно, пускай хозяином зовёт. Ещё ни разу домового так не звали.***
Сегодня домовой целый день разгуливал по квартире, не прячась никак. Началось всё с забытого утюга. Женя с утра решил погладить не то футболку, не то ещё какую-то ерунду, включил утюг, даже погладил, а потом куда-то сорвался со скоростью света. Каким образом парень ещё квартиру закрыл — неясно. Но утюг забыл выключить. Жене, конечно, повезло, что у него есть домовой. Утюг выключил, поставил его и дальше домовик лишь стал прогуливаться по квартире, рассматривая, где ещё какие проблемы. Вообще Женя был забывчивым в плане хозяйства. И то, что утюг оставили включённым… Ну, удивительно где-то, что только утюг. Домовой подошёл к зеркалу и сел напротив него. Наклонил вбок голову, поправил волосы и стал вглядываться в потусторонний мир. Кажется, сходить туда стоит. С веником. Вот же гады, сколько же можно желать плохого?!***
— Отлично сегодня погу-у-у… Твою мать. Домовой вздрогнул. Резко развернулся и заметил хозяина квартиры. Оказывается, Женя был немного ниже его по росту. Что ж, домовик это заметил только сейчас, когда на него смотрели с широко раскрытыми глазами. Конечно, удивлённо было на что смотреть. Например, на незнакомого парня, в немного грязноватой футболке. Домовой пискнул. Упал на зеркало, тут же оказываясь в потустороннем мире. Так, надо подумать, как исправить ситуацию… Подумать, правда, придётся после. На домового рухнул хозяин квартиры, который, видимо, успел пройти через портал. Вот сейчас два раза будет неуютно. Ещё и подкроватный монстр вылез, наклонив вбок голову и подглядывая из-за угла типо спальной комнаты. Выгонит домовик его когда-нибудь! — Где я? — Ты в гребанном потустороннем мире, потому что ты решил, что тебе надо прыгнуть за мной! — домовой сбросил с себя парня и вскочил, тут же призывая веник и отмахиваясь им от какой-то гадости, — пошла отсюда! А ну лети к отправителю! Давай-давай, — парень активнее замахал веником, смахивая гадость в сторону комнаты с окном. А после крикнул спрятувшемуся подкроватному монстру, — а тебя я скоро выселю! Ты видел сколько грязи под кроватью?! Я проверю же, как ты там убрался! Домовой фыркнул. Опустил веник, но по-прежнему держал его в руках. А после посмотрел на Женю. Ну да, белая футболка не могла не запачкаться. У потустороннего мира были свои представления о чистоте. Вон подкроватный монстр какой чёрный. В реальность-то редко вылезает, вот и покрылся весь этой противной гадостью. — Я в каком-то… Другом мире? Постой! Это же моя… Квартира, — Женя похлопал глазами, осматриваясь, — эм… Мрачная только. Кто ты такой? — Вообще ты меня назвал Хозяином, ну а так я домовой. Раз уж ты меня понимаешь, то и имя скажу — Смейл. Всемогущий, я не стрыга какая-то… Ой, это же женщины. Моя память, моя память… Точно, я же не Индрик-зверь какой! Чего ты смотришь так на меня? Может я на волóта где похож… — домовик осмотрел себя, хмурясь. А после откинул к стене веник (что достаточно аккуратно опустился и прислонился к тому, что можно было бы назвать обоями). Женя только тихо пискнул. Звонок прервался ещё при проходе через портал (зеркало, в нашем уж случае), ведь техника, увы, почему-то не любила магию. Да и в целом телефон, кажется, отключился. Он непонятно где и без связи? Кошмар. — На прошлой… Квартире ты позвал меня с собой. Здесь — пригласил внутрь. Вот Магия нас и повязала, — домовой пожал плечами, — ну так что? Я Смейл, твой домовой. Ты Женя. Идиот. Кхм. В общем, зеркало портал, а я… — домовик взял в руки веник и направился в комнату, — нет, я точно тебя выселю! Что значит «сейчас»? Да ты у меня сейчас в другие владения пойдёшь жить, убраться он тут не может под кроватью! Женя вновь пискнул. Подобрал телефон и аккуратно ступил в зеркало, тут же оказываясь в своей квартире. Ну к чёрту. Что он там пил, ел? Наверняка шутники их компании постарались! Ой и выскажет всё Женя им, выс-ка-жет!***
— Эй, печенье отдай! — Женя зашипел, глядя на то, как перед ним в воздух поднимается печенька. К таким… Необычным действиям парень относительно привык, медленно начиная воспринимать всё это как должное. Ну живёт у него дома домовой. Иногда печенья таскает. И чай пару раз просил. Ничего серьёзного. В зазеркалье, как назвал это Женя, он больше не ходил. После этого места абсолютно всю одежду пришлось выкинуть, потому что непонятная грязь не хотела отстирываться. Чудом телефон оказался работающим да и то видимо от того, что его почистил домовой. — Это ты с кем там? — внезапно послышался голос одного из их команды по съёмкам. — Да он, кажись, кого-то завёл, — тут же произнёс Рав, смеясь, — или дозвался домового. Дедушки. Хозяина. Как ты, Женек, там его ещё звал? — Идиотом, — буркнул хозяин квартиры, смотря на то, как прямо в воздухе медленно исчезает печенька. Жить с домовым, который не прячется весело. Интересно. Смешно. Смейл познакомил с подкроватным монстром, у которого оказались синие глаза. Единственное, верно, что не чёрного цвета. Выходить из мира монстр отказался, угрожая кошмарами и ужасами по ночам. Точнее, в моменты, когда Женя будет спать. Сбитый режим как-то не равняется сну по ночам. Жить с домовым — это наблюдать во время записи видео, как из кружки исчезает чай (который себе заварил Женя) или уплывает из вазочки печенье. Жить с домовым — это смотреть на застывшую над клавиатурой водой, потому что Смейл как слон в посудной лавке рядом с компьютерным столом и просто не может что-то не снести эту, ловя порчу или сглаз. Жить с домовым — это сразу выстроить личные границы, после наблюдая за смущающимся домовиком, который «как бы я ловлю злые пожелания, а не наблюдаю за хозяевами квартир в душе». — А ещё у тебя какие-то проблемы с речью, — неожиданно в один момент произнес Женя, ударил себя тут же по губам и мысленно зашипел на отсутствие мозгов. — Да он не просто кого-то завел, — ребята смеются. А Смейл, сидя в воздухе в позе лотоса, смотрел на Женю и едва слышно хлопал в ладони. Звание «Идиот» можно почётно вручить хозяину квартиры.***
— Ещё раз уйдёшь и не выключишь утюг — так и оставлю. Мне-то всё равно, в другой мир уйду. Женя только успевает хлопнуть дверью, пропуская перед собой Сашу-Хелда (что поделать, когда Саш двое, вот и приходится уточнять). Голос домового уже слышится и на этот раз для Саши тоже. — А потом выпну к тебе подкроватника и пущай он тебе каждый сон в кошмар превращает. Нет, ты вообще ценишь мой труд? Стоит он в кори… Твою. Смейл выглянул в коридор, замечая гостя. Кажется, это кто-то там был из той замечательной парочки близнецов. Кто — домовой мало интересовался. В конце концов, у тех домовик свой (наверно есть, а может и нет), вот он пускай все сглазы и ловит. — Ооо… — потянул задумчиво гласную Саша, — видимо, ты тот, о ком говорил загадками Женька. — Да. Я… — домовик замер, а после заметил, как позади Хелда поднял руку хозяин квартиры с телефоном, — Ал. Алмат. Не обращай внимания на мои слова, у нас с Женей тоже… Есть свои словечки, — домовой неловко посмеялся, потер плечо, убрал за спину руки и добавил, смущаясь — а… Наверно, я побуду где-то… Точнее, пойду. Саша сощурился. Женя тем временем достаточно быстро разулся, заболтал, увел после Хелда на кухню… «Какой-то, сука, наркоман, серьёзно», — думают одновременно и Смейл, и Саша-Хелд. «Вид странный, нервный, руки прячет и в целом странный», — дополняет свою мысль Саша, пока рядом вертится Женя, стараясь переключить на себя всё внимание. «Руки вон какие, кожа бледная, а эти синяки под глазами? Наркоман, каких я и видал», — дополняет свою мысль теперь уже Алмат, стараясь уйти в зеркало.***
Домовой вздрогнул, чувствуя, как его обнимает фиолетовый дым. Совсем скоро вокруг него образовалась пустота, согласно легендам принадлежащая свечению. Домовик прижал к груди веник, обернулся и поклонился фиолетовому свечению, с примесью розового и синего. — Оставь формальности, Смейл, — в пустоте раздался тихий голос, — ты пришёл рано. Знаешь ли причину? — Да, я нарушил эти тупые правила, — Смейл фыркнул, крепче хватаясь за веник, — ну… Ну я же ничего такого не хотел. Ну… Ну да, нельзя показываться людям. Заводить с ними любые отношения. Ну да! Ну нарушил правила, Хаос! Домовой нахмурился, больше, конечно, выглядя обиженным. Посмотрел на свечение, которое плавно перетекло в человеческую форму (которую, в итоге, нельзя было увидеть), и фыркнул. — Ты хочешь вернуться, — Хаос усмехнулся и подошёл ближе, — это не вопрос, не отвечай. Женя. Хорошо, Смейл, но помни. Я помогаю однажды.***
— Эй, Саша, глади, это случаем не тот «наркоман из Женькиной квартиры»?