Однажды в баре

Очередной стакан горячительного напитка опустошен. Этот вечер длится до безумия долго, настолько, что Чонхо успел опьянеть, а после протрезветь. Подобное времяпрепровождение он обычно игнорирует, чаще просто уходя восвояси в самом разгаре, либо избегает наличие выпивки, оставляя всё самое-самое хёнам. Чонхо предпочитает всегда иметь контроль над ситуацией, над собственным телом и ощущениями. Сегодня всё складывается иначе. Он задерживается дольше, чем планировал, потому что уходить не хочется, хочется чего-то другого.Он хочет увидеть тебя, желая убедиться, знать, что с тобой всё (будет) хорошо. Чонхо видел тебя в компании подруг, улыбающуюся будто бы искренне, но с нотками горечи. Неужели такие развлечения не для тебя тоже? Для тебя, которую, на самом деле, знает лишь по рассказам хёна, который для всех и всегда свой. Для Чонхо шумные компании в тягость, такое точно не для него. Чтобы расслабиться и отпустить ситуацию — тяжелый трудовой день, неудачи или эмоциональное перенасыщение — ему нужно было лишь остаться в тишине, выдохнуть и, возможно, заварить любимый чай. Из уважения, а иногда из интереса он оказывался здесь — среди друзей и друзей друзей. Впору было бы покинуть переполненное флюидами место, уехать домой, вызвав посреди ночи такси. Но отчего-то сейчас он знал, чувствовал, что если задержится, то поймёт чуть больше, узнает ближе. Каждый раз так и каждый раз проигрышный. Но вдруг сегодня всё изменится? Иногда Чонхо хотелось управлять временем и пространством, только излишне прямолинейная натура напоминала быть реалистом, не выдумывать и вообще не надеяться ни на что. Но не сегодня. Сегодня он задержался. Его взгляд цепляется за твой силуэт. Чонхо давно подметил, ты — нечастая гостья в этой обители смазанного неонового сияния и оглушительно громкой музыки. Сегодня он не теряет тебя в толпе, видит, как направляешься к выходу, туда, куда и его ноги несут. Оказавшись в объятиях ночной морозной не по сезону прохладе, видит тебя. Одну, обнимающую себя за плечи в неудачных попытках согреться. Делаешь глубокий вдох, запрокидывая голову, наслаждаясь. Но почему трясёшься, ещё сильнее запахивая пальто? Чонхо теряется всего на секунду, путаясь в своих догадках. Тебе нравится ненавистный ему холод или тебе нравится наконец остаться в тишине? Ты не замечаешь случайного свидетеля собственного уединения. Мысли заняты только предстоящей дорогой до дома, мечтами оказаться под тёплым согревающим одеялом, забывая прошедший слишком долгий день. Даже на оклик реагируешь спокойно, словно бы не волнует тебя, кому там ещё не вовремя понадобилась твоя персона, сонно. Чонхо подходит не спеша, приближается аккуратно, чтобы не напугать, смотрит внимательно, пытаясь поймать уставший расфокусированный взгляд. Меньше всего сейчас ему хотелось тревожить тебя, стать причиной для беспокойства, но сердце подсказывает, что единственно верная дорога находится прямо перед ним. — Позволь проводить тебя, — звучит правильно и необходимо для тебя прямо сейчас. Сейчас посреди пустующей улицы перед любимым баром друзей, куда ты ходишь за компанию, говоря себе, чтобы развеяться. Смотришь пристально. Чонхо кажется, ты вглядываешься в самую душу. Время останавливается, замирает в ту самую секунду, когда ваши взгляды соприкасаются. Что такое это самое время? Только способ отсчитывать моменты, обличать события, фиксировать отрывки происходящего. Всего этого слишком мало прямо сейчас. Да и не нужно. И твоих губ касается тёплая улыбка напротив, способная согреть и растопить все айсберги северных морей, непозволительно правильно передающаяся, заражающая. Хватает секунды, забирающей в себя все логические поводы отказаться. Опасения разбиваются о гипнотически успокаивающие глаза-бездны парня перед тобой. — Чонхо, верно? — легкая невинная улыбка обескураживает, ведь впервые адресована именно ему. — Да, — удивляешься, как неловкость может быть такой завораживающей, стоит лишь парнишке наклонить голову, пряча широкую ответную улыбку. — Меня Миён зовут, — ещё больше тебя удивляет, откуда взялась собственная открытость и куда пропадает усталость, тянущая затекшие плечи. — Я знаю. Эти глаза напротив совершенно точно должны быть внесены в списки запрещенных к распространению предметов, чтобы их изъяли уже из поля твоего зрения, потому что становится незаконно спокойно из-за них. Дорога домой будто и не занимает времени вовсе, магически растворяются все эти бесконечно длинные кварталы. Даже ночная прохлада не леденит кончики пальцев, не царапает щёки. Обоим обсуждение прошедшего дня даётся так естественно просто, будто знакомы уже сто лет, как минимум. Засыпая этой ночью с глупой улыбкой, ты вновь зацепишься за мысль о противоправности произошедшего. А сердце, пропустившее удар от неожиданного оповещения на телефоне, наполняется трепетным теплом. «Спокойных снов» — от Чонхо захочется услышать вживую.