425 шагов

Двести шагов между вторым и третьим этажом. Сто шагов по коридору до дверей операционной. Десять шагов от двери до стены. Двадцать, если повторить это ещё раз. Доктор Глассман выглядел спокойным как всегда. Морган улыбалась ему как обычно. Почему они такие спокойные? Его руки нервно сжимают игрушечный скальпель. Из операционной не доносится ни одного звука. Два шага вправо, два шага назад. Несколько шагов потребуется, если он захочет сесть на скамейку рядом с остальными. Его пациенту потребуется новый врач. Нужно было отдать его доктору Парку. Он всё равно вряд ли сможет оперировать сегодня. Всё же будет хорошо? Дети рождаются каждый день. Медицина развилась достаточно, чтобы предупредить смерть матери и ребёнка. Его коллеги хорошие врачи. Леа совершенно здорова. Но есть слишком много вещей, что могут пойти не так. Десять шагов до двери операционной, десять шагов назад. Шаг вперёд, шаг назад. Сколько уже шагов? Триста сорок шесть. Сколько ещё нужно будет сделать шагов, прежде чем ему можно будет войти в операционную? Морган встаёт с кресла и тянет его за собой, чтобы посадить. Пять шагов до скамейки. — Не стоит мельтешить, присядь. Всё будет хорошо. Леа в надёжных руках, ты же знаешь, — мягко произнесла она. Ей не понять. Она не рожает сейчас. Она здесь, а не там. — Доктор Резник права, Шон, — мягко произнёс доктор Глассман, похлопав его по плечу. — Постарайся успокоиться. Скоро ты сможешь встретиться с Леа и с твоей дочерью. — Стандартное время для первородящих женщин от десяти до двенадцати часов. Я бы не назвал это "очень скоро". Есть ещё много непредвиденных обстоятельств, которые могут осложнить роды и увеличить время. Было бы лучше, если бы я был сейчас с Леа. — Учитывая, как ты сейчас нервничаешь, ты бы только помешал. Леа и так тяжело и твоя нервозность не поможет ей. Ты сможешь что-нибудь напутать и тогда будут проблемы. Всё будет хорошо. Нет никаких предпосылок для плохого исхода. И время родов для каждой женщины разное, ты должен это уже знать. Верно? Шон знал. Морган была права. Он сам принимал роды несколько раз. Это не так сложно. Но это не успокаивало. Встать с кресла, десять шагов к двери, пара шагов влево, три шага вправо. Ещё четыре шага до двери операционной. Нужно отвлечься. Что случилось с его пациентом? Кашель и сыпь? Или кашель и жидкий стул? Это не ковид точно. Но что тогда? Какие у него симптомы ещё раз? Нет, он не сможет сконцентрироваться на работе. Его мысли постоянно с Леа и их ребёнком. Если он попытается вернуться к работе, он будет совершать ошибки. Операции ему нельзя доверять тоже. Десять шагов к стене, десять шагов обратно. Триста девяносто шагов. — Я должен был быть там. Я умею принимать роды, и я бы смог помочь Леа. Клер не единственная, кто может присутствовать там. Я отец. Я должен присутствовать там и поддерживать Леа. — Посмотри правде в глаза, учитывая твоё мельтешение, ты бы ничем не смог бы помочь и ты бы отвлекал всех от Леа и ребёнка, — тяжело вздохнула Морган. — Клер там, потому что это не её ребёнок и не её жена. Она может быть хладнокровной. — Шон, сядь, — требовательно произнёс доктор Глассман. — Ты ничем не сможешь ей помочь сейчас. Всё что ты можешь сделать для Леа сейчас, это ждать. Потом ты сможешь быть с твоими девочками. Десять шагов до кресла. Игрушечный скальпель всё ещё в его руках. Шон ненавидит ждать, ненавидит беспомощность. Он должен был быть вместе с Леа. Но почему он не там? Леа это не было нужно. Леа хотела спокойных родов. Он только бы помешал. Его аутизм не позволил бы ему быть хладнокровным. Леа в надёжных руках. Но только есть так много вещей, что может пойти не так. От кресла до стены десять шагов. От двери до операционного стола сорок. Пятьдесят шагов и он будет рядом с Леа и их ребёнком. Если идти быстрым шагом, то это расстояние сократится вдвое. Двадцать пять шагов. Двадцать пять шагов, и он будет рядом с ними. Дверь операционной открылась и на пороге появилась Клер. Где-то в операционной послышался детский плач. — Поздравляю, Шон, — на её губах была улыбка. — Девочка, три килограмма и четыреста грамм и сорок пять сантиметров. Ты можешь пройти и познакомиться с ней. Пять шагов до двери. Двадцать до операционного стола. Четыреста двадцать пять шагов потребовалось чтобы наконец-то оказаться рядом с Леа и их дочерью. Лицо Леа было красным, а глаза полные слёз. Но, тем не менее, она улыбалась, держа на груди маленький кричащий свёрток. Маленькие дети всегда казались Шону страшненькими и их плач пугал его. Но его дочь была очень даже симпатичной, и он был готов потерпеть её плач. — Она красавица, не так ли? — Леа показала ему дочь. — Я впервые вижу такого красивого ребёнка, — признался Шон и посмотрел на ребёнка. — Привет. Я твой папа. С Днём Рождения! Он стал отцом!