о секретах

«зелёный цвет успокаивает», — говорили они. как всегда, уловили суть непустой болтовни. ну действительно, что же, для них там и намёк. и не то чтоб не знал: пустил на самотёк. так совпало, случайно, быть может все глюк, хотя Стаса, конечно, смешон мне испуг. но когда-то поймёт, что проёбы не скрыть, а их прям дохуя, их так просто не смыть. та же «юбкина бабка» только стоит чего. все же круто, концерт что тогда был без него. и концерты вообще как отдельная тема. сказать честно, не то чтобы прямо проблема, но когда после них в том же твиттере шум, Стас собирает весь продюсерский ум и идёт потом к нам объяснять что да как, почему нам от штрафов не скрыться никак. хотя в принципе, что же, доёб ни о чём. любовь на сцене сыграть невозможно причём. и ежи те, козлы, дьякобразы — они просто как шифр нашей любви. но всем не сказать же, конечно, об этом, пусть будет навеки нашим секретом. а фанаты орут, мол, наша совесть пропала. не сказать, что сначала та особо спасала, но пусть если тогда могло быть по приколу, то теперь любой шаг подобен уколу: а вдруг что-то не так, вдруг опять проебались, просто чтобы потом вдруг никем не остались. без работы, без дома; с милым рай в шалаше, пусть другим не смешно уже это клише. но сейчас, пока пусто в московской квартире, сказать честно, что нет лучше места и в мире. а у той чужой кот и тарелка со сколом, иногда ещё стул и эстетика с полом. но сейчас не о ней, чего ж я вообще начал? как закроется дверь, нас двоих собой спряча, то продолжится жизнь, что, казалось, осталась прямо здесь, вот с утра, но лишь нам та досталась. никому, никогда, ни за что между прочим, пусть секрет о любви нашей будет рабочим. пусть никто не узнает; догадаться несложно — ежедневно всё это скрывать невозможно. и пусть скажут тогда, что совсем обнаглели, ну и хуй с ним, бывает, не впервой в самом деле. эти взгляды, касания, правила кукол загоняют обычно в предательский угол. наркоманы в итоге, конечно, не мы. в той квартире, сейчас в окружении тьмы, когда нет ярче света, чем друг друга глаз, ну не выглядит это, как будто заказ. те больные, конечно, у нас всё в порядке. к сожалению, только по чьей-то заявке. а на деле больны мы ещё хуже других. и скорее об этом и будет мой стих. о других уже хватит, им там есть с кем играться. целый день ведь мы ждали, чтобы вместе остаться. чтоб никто не увидел, чтобы было секретом, уединение это чтоб было рассветом. нашим общим, не чьим-то, им хватит и взглядов, примеряя на нас после кучу нарядов. им хватает касаний, по случайности даже; и для этого есть один лысый на страже. но сейчас дверь закрылась, никого рядом нет, лишь кроссовки в углу и на полке браслет. темнота, тишина, ну и нет уж их краше, и никто ведь не тронет после съёмок нас даже. телефон на беззвучке, за весь день надоел, а любовь за всё время не нашла свой предел. вот она ещё долго, уверен, протянет, даже если цветок неживой тот завянет. даже если взорвётся планета на небе, ну не сгинут все чувства в каком-то там склепе. даже если фанаты кричать перестанут, будет значить лишь то, что когда-то устанут. но опять же, не мы, то они, не проблема, и ведь это совсем даже не теорема, то скорей аксиома, доказательств не надо. только после окажется, что это всё снято. сколько артов рисуют, тех же фанфиков пишут, очень мне интересно чьи контакты-то движут. и сейчас не о шоу я, хотя честно признаться, я б его повторил, чтобы вместе остаться в атмосфере тепла, доброты и уюта, чтобы меньше пиздел там какой-то зануда, мол, в глаза-то мы смотрим, а такое нельзя, снова вырезкой страшной ночами грозя. но сейчас вырезать ничего и не надо, и пусть будет за наши страданья награда, ведь сейчас в тишине, нас никто и не снимет, любопытство своё только в мыслях унимет. я могу подойти, посмотреть, прикоснуться, ведь без этого за день возможно свихнуться. под прицелами камер и при сотнях людей рисковать тем секретом — уж лучше убей. а сейчас я могу в волосах пальцы путать. и теплом, и заботой, как пледом, укутать. и на ухо шептать, мол, всё это знаки, и, конечно, не те, что зовут зодиаки. можно крепко обнять, поцелуем приправить, и на этом на всём обороты не сбавить. и разуться ведь можно, и в квартиру пройти, не замечая ничего на пути. ну а там, никого где быть в помине не может, где та тайна уже душу сильно не гложет, где царит же всегда тишина и уют, всё же мысли иные покой не дают. а ведь Арс так красив, он как будто искусство, по сравнению с ним в голове только пусто. он прекрасен, он знает — я уже говорил; замечал сколько раз взгляд я не отводил. сколько раз в том тёмном пустом коридоре замечали, как кто-то из нас тихо стонет. и всё бы ничего, все и так уже знают, и от этого меньше они не страдают. гомофобы ебучие, что нам с них взять, и не должен ведь каждый всех-всех одобрять, но поверьте, коль есть в окружении геи, толерантности некой должны быть затеи. и тем более это совсем не мешает, когда якобы гей где-то там выступает, и никто ведь не знает — и такое бывает; так смешно долбоёб тот жопы нам прикрывает. каминг-аутом шутят, те ещё юмористы. и пускай даже вместе, но мы не мазохисты. может, в сексе, но это лишь предпочтения, кроме правил тех кукол не имеет значения. а в окно глядит месяц, светом шторы ласкает, от допытливых глаз мам с детьми нас скрывает. ведь не надо им это, и не их же квартира, чтобы знать о ней все-все-все тайны мира. как ночами, когда за окном гаснет свет, тут рождается нелицеприятный сюжет. но на то он и тайна, наш огромный секрет. чтобы каждый, искал кто, не нашёл тут ответ. пусть в фантазиях чьих-то мы, быть может, коллеги, может, где-то курьеры, где-то альфы, омеги, где-то супергерои, где-то боги и маги, или есть даже где мы студенты шараги. ещё есть фамильяры, и певцы, и танцоры, МЧС-ники тоже, есть на грани ссоры. есть пилоты, актёры и модели, и феи, полицейские даже, на голове где-то змеи. сказать, выдумок разных ну вот прям дохуя, и построены не сказать что с вранья, все несчастные семьи несчастливы в разном, а счастливые палятся во взгляде прекрасном. не лишь в том, остаётся что только за сценой, когда рядом минута вмиг становится ценной. когда гаснут софиты и все залы пустеют, от наигранной фальши угольки только тлеют. разгораются чувства, что так долго скрывались, что терпели и ждали, только нам ведь достались. в пустоте коридоров и закрытых квартир хочу твёрдо построить прекраснейший мир, но реальность волной замок тот подмывает, как бы шепчет тихонько, что вот так не бывает. потому те моменты, когда мы лишь вдвоём, могут мне показаться самым сказочным сном. и, конечно, счастливым, и никак по-другому, и не хочется верить даже знаку дурному. и пусть тот нам вещает, что нет пути дальше, мы вернёмся к нему в победном реванше. даже злой дядя Стас не поможет им больше, наши чувства того пиздежа будут дольше. пусть кажусь я успешным, красивым, богатым, путь к той радости будет чуть-чуть сложноватым. ведь она вся давно лишь в одном человеке, поселился что в мыслях, как будто в засеке. и вылазить не хочет, и хуй с ним, ну ладно, я уверен, живётся ему там отрадно. о любви и секретах говорить готов вечно, но тогда это будет ну бесчеловечно в отношении к людям, что слушать то будут и, как кажется мне, долго всё не забудут. но сейчас, когда пусто в московской квартире, не совру я, сказав, что нет места и в мире, где комфортно так будет где уютно, спокойно, где не нужно вести себя слишком достойно. где могу обнимать, целовать, прижиматься, кожи нежной вообще где угодно касаться. и никто не разрушит наших чувств тот момент, и пускай и не скрепит их сейчас документ, но ведь то не столь важно, в сравнении с тем, что у нас уже есть, — это выше систем. пусть кричат, что мы вместе, мы лишь уши закроем, к сожалению, есть кому лить на них гноем. Арс — искусство с латыни, мне забавен сей факт, и его б я хранил, как дорогой артефакт. когда в шею мне дышит, сейчас сидя рядом, прикрываясь явившимся из ниоткуда халатом. кажись, много пишу я уже для секрета, ведь давно на спине и рука-то пригрета. мягко гладит и шею, потом вновь ползёт вниз, не имея при этом движений эскиз. а когда вновь целует, то весь мир замирает, только сердце в моменте сейчас утопает. но об этом не скажем мы совсем никому, лишь блокнот я закрою и его обниму. пусть кричат, что хотят, нам ведь нет в этом дела, лишь бы наша любовь с каждым днём не слабела.