Кошачий Бог VS Князь Тишины

— Смотри-ка, твой кот опять пришёл! — позвала бабушка. Я тут же выбежал из дома: напротив крыльца действительно сидел пушистый чёрный кот с белой грудкой, который наведывался сюда всю неделю. Он узнал меня, вперил внимательный взгляд больших жёлтых глаз, но пока не сдвинулся с места. — А почему именно мой? — осторожно спросил я: в последние дни произошло столько неприятностей, что в счастливое событие верилось с трудом. — Так я тут всё время живу — он не приходил. А как ты появился, так и он тут, — улыбнулась бабушка. Кот слегка пошевелился, переминаясь с лапки на лапку, и сильнее выпятил грудь, будто хотел казаться ещё пушистее. — Смотри, какой важный! Будто министр! — Действительно! И имя у него пусть будет какое-нибудь важное. Например, Вольдемар! — гордо объявил я и заметил, как кот навострил уши. Если честно, придумал я это имя ещё несколько дней назад — тогда, когда увидел, как этот красавец задержался возле бабушкиного дома. Просто не озвучивал, не решаясь признать кота полностью своим. Звать это гордое животное «кис-кис» считаю ниже его достоинства, а потому делаю пару шагов навстречу и негромко произношу, поманив к себе: — Вольдемар. Волли! Кот встал, выждал театральную паузу, затем побежал к протянутой руке. Я присел на корточки — синяки на заднице тут же потянули болью — и стал гладить спинку Вольдемара. По голове гладить рано: читал, что этот жест обозначает хозяйские права, а мы с ним пока присматриваемся друг к другу. Кот урчит — глажу его обеими руками, а он трётся о мои колени. Не замечаю, как бабушка уходит в дом и возвращается с миской, полной молока. — Вот, Адрианчик, угости своего питомца! Раньше она звала меня «Андрюшей», как и многие другие, но в последнее время говорит, что ей даже это имя произносить неприятно. Мне приходится привыкать к новому, то есть, к своему настоящему из её уст. Впрочем, грустные мысли уходят, когда наблюдаю за котом, который лакомится молоком. Гладить в это время нельзя — отхожу на несколько шагов, чтобы не смущать во время приёма пищи. — А вечером Лизавета пончиков нажарит! — слышу бабушкин голос у крыльца. — Твоих любимых, с вишней. Ты же любишь с вишней? — Мои любимые — с абрикосами… — Ах да, точно! С вишней же Святик любит! — восклицает бабушка и суетится, как обычно в последние дни. — Сейчас к Лизе пойду и скажу про абрикосы! Уже жалею о сказанном: съел бы я с вишней и не подавился! А так доставлю двум старушкам лишние хлопоты, но мои возражения бабушка теперь не примет. — Адрианчик, а ты сбегай пока в магазин… — подходит она с деньгами, но вдруг машет рукой. — Ай, ладно, сама сбегаю, а ты отдыхай, солнышко! Тебе шоколадку купить или вафельку? — Шоколад. Я бы сам сходил в магазин — бабушка и так крутится как белка в колесе, но именно сейчас Вольдемар демонстрирует идеальные ракурсы для фото. Лакает молоко, поднимает на меня удивлённый взгляд, типо угощения мало, снова даёт погладить себя с разных сторон — только и успеваю фоткать. Хорошо, что память смартфона позволяет сохранить все кадры и видео! Лучшие кадры отправляю Святославу. Долго думаю над подписью и, наконец, выдаю: «Мой питомец)) Назвал Вольдемаром». Ответа нет минуту, две, пять — сообщение даже не прочитано. Пишу второе, подразумевающее хоть какую-то реакцию: «Как тебе?» — и опять жду ответ. Пять, пятнадцать минут, полчаса — сообщение не прочитано. Брат игнорирует меня? Ненавидит? Наверное, имеет на это право — но, боги-боги, как же мне горько, что он не даёт даже шанса на исправление! А может, просто не брал в руки телефон? Свят уникальный подросток, который может весь день находить себе более интересные занятия, нежели пользование гаджетом. Или интернет здесь плохо ловит, а потому отображает неточную информацию? Вижу, как Вольдемар, который не ушёл с участка, точит когти о кору яблони — идея! Залезу на дерево: чем выше, тем лучше связь. Точно не знаю, что за дерево я выбрал: главное, не фруктовое, так что, если ветки обломаются, ничего страшнее моего падения не произойдёт. Устраиваюсь с телефоном поудобнее на одной из развилок — синяки снова дают о себе знать. Боль глубоко пронзает первые пару секунд — затем неприятные ощущения становятся почти незаметными. Интернет здесь действительно на одну «полоску» лучше, чем на земле. Сообщения по-прежнему не прочитаны. Интересно, Святу тоже ещё больно? В том, что следы от прутьев на его «эльфийской» коже по-прежнему хорошо заметны и будут сходить пару недель, не сомневаюсь. Но причиняют ли они боль? Наверное, да. Не зря брат намекал, что розги намного хуже, чем досталось мне. Думаю о нём, гипнотизируя телефон минут пять — статус сообщения не меняется. Зато другие чаты не молчат. Мой друг Витька подкинул порцию мемов: раз время есть, так и быть, откомментирую каждый по отдельности. Затем скину фото своего кота — да, я решил, что с сегодняшнего дня кот мой, а потому только так буду доносить остальным. В «итальянском» чате Лена скидывает свои фотки из Барселоны, где пребывает на данный момент, а два чудика из восьмого класса до сих пор спорят, кто из них выпил больше настойки втайне от сопровождающих. — Андрюша! — слышу испуганный бабушкин голос внизу. Она стоит под деревом с наполненными после магазина пакетами и распахнутым от удивления ртом. Похоже, испуг так силён, что она забыла о недавнем обещании и назвала меня по-прежнему. — Куда ты забрался? Мне что теперь, МЧС вызывать?! — Ба, да слезу я! Тут просто интернет хороший, — признаюсь я. — Ну да, заиграешься, свалишься — а мне что делать! Другие-то твои начхают, а я как же! Что ж ты за внук такой бессердечный! Вижу, что она начинает плакать. Хотя мне после слов о «других» тоже обидно до слёз. — Бабуль, слезаю! Плевать, что комментирование мемов прервано на половине картинок. И что ответила Ленка Сёме на «Жирная мажорка!» тоже увижу попозже. — Слезай-слезай, Адрианушка! — подбадривает бабушка, когда аккуратно движусь вниз по стволу. — Будем кушать супчик с фрикадельками. А потом я тебе шоколадку купила — ты ведь с изюмом любишь? Вообще-то, с миндалём, но в местном магазинчике такого может и не быть, поэтому не расстраиваю её признанием. Шоколад с изюмом любит мама — неудивительно, что бабушка могла перепутать. — Умница! — целует в щёку бабушка, когда становлюсь на землю. — А Лизавета, кстати, уже тесто для пончиков поставила. Перед обедом снова проверяю чат. После обеда тоже. Свят не прочёл. Скидываю ещё одну фотку Вольдемара с подписью: «Красавец, правда?» Такая же фотка отправляется Витьке: «У меня новый кот!» «Ого! Круто! Поздравляю с исполнением мечты!» — тут же реагирует приятель. «Скоро познакомимся? С Вонделом знакомить будем?» Вондел — это его собака, алабай. Очень дружелюбный питомец, меня принимает как родного — в общем, соответствует своей «чудесной» кличке. «Скоро». Не спешу расстраивать друга сообщением, что, возможно, останусь здесь навсегда. Три моих сообщения вместе с пятью фото Свят так и не прочёл. Вечером после бабушкиного напоминания сам выношу во двор миску с молоком. — Волли! Питомец важно шествует ко мне, выставив белую грудку, даёт себя погладить, затем принимается за угощение. Снова фоткаю его — брату не отправляю. Рискну чуть попозже, с пожеланиями «Спокойной ночи». Покидаю двор, думая, что скоро надо пригласить Вольдемара «в гости». В доме застаю бабу Лизу — как всегда в последние дни, приходит она вместе с Касей. Едим и абрикосовые, и вишнёвые, и клубничные, и обыкновенные пончики — боюсь, кличка «Адриан-кабан», которую дал одноклассник Костя ввиду своего скудоумия, к концу лета оправдается. Потом загружаю видео с котами для развлечения бабушки и её подруги. Кася тоже внимательно смотрит на экран, будто оценивает собратьев. Интересно, как будет реагировать Вольдемар? Интернет барахлит на особенно длительном видео — сигнал для бабы Лизы, что пора отправляться «восвояси», в дом через дорогу. Хочу её проводить, как вдруг… новое сообщение! Свят ответил!!! «Да, красивое котэ))» — пишет он. Аж две скобочки поставил! Подпрыгиваю от радости и целую гаджет: всё же брат просто весь день не интересовался телефоном. Витька извиняется за долгий ответ, если сообщение «висит» дольше часа — понимаю, что от Свята такого не дождусь, и вдруг… Он присылает фото! Некая цветная лампа в причудливом плетёном абажуре с подписью: «Это тебе сувенир из Тая». «Супер! Отличная лампа)))» — отвечаю я, будто всю жизнь о ней мечтал. «А у тебя какой сувенир?». Свят скидывает фото небольшой тарелки, украшенной то ли зубами животных, то ли когтями птиц. «Крутая вещь!» — восхищаюсь я. Диалог зависает минут на семь. Всё это время экран сообщает, что «Святослав пишет…» И пишет… И пишет… И выдаёт: «Кира скучает». Ясно, зашёл издалека. «А феечка?» — уточняю я. «И Тая». «А ты?» «Адриан! Я тебе дам по башке!!!» — прямо слышу его тон! А потом в меня летит подушка, а потом он набрасывается сверху и колотит меня по спине через подушку. Я почти не сопротивляюсь, и мы ржём на весь дом. Если бы были рядом… «Возвращайся», — пишет Святослав, если по предыдущему сообщению я ещё не понял, что он безмерно скучает. Я бы вернулся, но между нами почти четыре сотни километров. Не хочу огорчать бабушку самостоятельным путешествием, а «другие», которым, по её словам, «начхать», не приезжают. Теперь уже я зависаю минут на десять-пятнадцать, притом с прочитанным сообщением. Вдогонку от Свята приходят ещё четыре с вопросительными или восклицательными знаками. «Постараюсь», — не обещаю я, чтобы напрасно не обнадёживать.