Действие

      Золотые пламенные клоки в зрачках начали сгущаться, то вбирая в себя прохладу янтаря, то оборачиваясь ночной тьмой, вонзаясь своей дымкой в воздух, окружавший их обладателя. Белоснежное ханьфу оборачивалось драгоценной вышивной парчой, скорее багрово‐черешневой, чем алой, но одинаково прекрасной с леденящими душу каплями, стекающими с ее подола. Этот мужчина насмешливо приподнял уголки губ, смеривая своим лисьим прищуром настоящего заклинателя в белом. Манящее липкое чувство наряду с опасностью сочилось сквозь каждую мельчайшую черту его лица, захватывая в свои крепкие узы, веля смотреть только туда, на него, играя добродушного повелителя паутин. Казалось, что все сошлось клином на его мелькающем силуэте, на его дребезжаших очертаниях и трескающемся контуре.       — Разве так не интереснее?       Стоящий напротив него Лань Ванцзи с неизменно холодным лицом лишь опустил брови на самую малость, однако потоки ци вокруг него начали бушевать, исходясь волнами. Казалось все его существо буквально на дух не выносило смертельный смрад от оболочки призрака.       Такой чистый и нежный, словно едва припорошенный снегом цветок.       Такой сладкий и едкий, словно едва припорошенный османтусом трупный яд.       Все еще покрытая переменчивостью, заставляющей рябить в глазах, фигура, что также насупилась, лишь шутливо усмехнулась и снизила свой голос до полной копии второго, выдавая глубокие и бархатистые ноты.       — Как ты обычно говоришь… Мгм?       — Мгм?       — Мгм?       Рука Лань Ванцзи дрогнула. Картина до изнеможения странная.       — Мгм? Похоже?       — Похоже?       — Похож—       Безмолвный приказ лег запретом на раскрытие рта странного мужчины.       Молчать.       Картина до слез отвратительная, но до истомы приковывающая собой взгляд.       Ведь для Лань Ванцзи тот, кто назвался призраком, никак не мог быть хорошим человеком, праведным заклинателем и милым собеседником. Не соблюдающий мораль, не чтящий высоты, не имеющий к остальным сочувствия или же благодарности. Тем более тот, кто назвался призраком, нося его лицо.       — Ах, так жесток к самому себе!       Янтарь взглянул в янтарного себя. Белые пальцы схватились за нефритоподобную кисть, сплетясь с белыми собой.       Мелькнула кровавая парча.       — Я сильнее, чем ты полагал?       Подведеные алым мутноватые бездны темноты лишь сузились, освещаясь на бледном, аки неживом, лице. Тени взыграли опасливый пасс, искривляясь ломаной молнией и стекая с высоких скул.       — Ты же что-то хотел, верно?       Бросившаяся на ошеломленный оригинал копия оплела широкие плечи. Густой соленый вкус нырнул в ноздри Лань Ванцзи, наконец переставшего строить из себя гору Тайшань и сжавшего в пальцах свободной руки каплю крови: та была готова сорваться с на мгновение возникшего ханьфу, пропитанного сей жидкостью, оттого и тяжелого. След то возникал, сливаясь молочной бледностью с остальными участками кожи, то резал образ нетронутости, делая мужчин вконец идентичными. Призрак, отрываясь от тесного контакта и высвобождая потеплевшую ладонь, приостановил свою смену образов, обосновавшись в привычном теле, и присел на пол.       — Тебе же нужно было связать мне руки за спиной, верно? — кокетливо потянутые уголки губ слились с подчеркнутыми киноварью глазами цвета ночи.       — Мгм, — разобравшись с ситуацией, второй молодой господин вернул себе спокойствие. Его руки начали проверять наличие чего либо нужного в рукавах с пространственными карманами. — Перестань.       Вэнь Кэсин хохотнул, будучи пойманным на очередном копировании, и щелкнул языком, возвращая себе окровавленную мантию.       — Господин Лань, о, праведный господин Лань! Чем же вы занимаетесь по углам! —, лениво пропел призрак, стягивая со своей белой и пушистой вариации ленту. — Моя подойдет. Ну же, быстрее покончим с этим!       Заклинатель на секунду замер, пропустив непривычный блеск у себя в зрачках. Будоражущая даже самые ледяные части сознания мысль промелькнула и дала о себе знать, словно тихо коснулась поверхности колокольчика. Немногим бы представился столь удачный шанс заставить высокопоставленную фигуру хозяина Долины призраков исполнить любой свой приказ. Не мольбу, не совет, и даже не просьбу, а… приказ.       За всю жизнь этого небольшого количества людей, что можно пересчитать по пальцам на один, и даже не на два: просто на один; таков шанс был одним-единственным в своем роде. И грех был упустить момент слабости своего противника по следовании дао. А если приказать призраку перестать убивать? А если приказать призраку убить самого себя? А если приказать призраку… уничтожить всех жителей своей Долины призраков? А если приказать призраку стать человеком? Это была бы потрясающая возможность дотянуться до всегда недостижимого, на секунду обрести в руках власть и то мнимое чувство превосходства.       Однако только раз взглянув на лицо Лань Ванцзи становилось ясно, что такая возможность, даже будучи горячей костровой картофелиной, требующей кардинальных и поспешных изменений, легко будет использована так, как полагается.       Бледные руки могли выдержать сколько угодно тепла.       Потому, затягивая узел на запястьях призрака, который никак не мог удержаться от рассеивания хоть небольшого количества аромата резни, с которой его сюда вытянули, Лань Ванцзи показал, что уже определился.       — Прочти правила нашего ордена.       Глядя на саркастичное выражение лица Вэнь Кэсина, заклинатель добавил:       — Твое право принимать их, или же нет. Есть много людей и даже старейшин, что никогда на них не соглашались.       — Всего лишь прочесть книжицу от стариков, любящих усложнять себе жизнь? Этот Вэнь никогда не видел ничего глупее и проще, — призрак лишь показал выражение небольшой скуки, и словно в неохоте уставился на опустившийся перед ним многотомник.       — Страницы будут листаться сами.       Лань Ванцзи опустился в благочестивую позу на полу, складывая руки на коленях, и замер с идеально прямой спиной. Казалось бы, он мог ждать сколько угодно.       — Мгм, — Вэнь Кэсин полностью повторил облик второго молодого господина Лань, лишь с руками, связанными за спиной: даже каждая вибрация его голоса звучала зеркально, несмотря уже на выражение лица или цвет глаз.       — Правило номер один…       Сперва он переключался каждые десять правил.       — Правило номер тридцать восемь…       А затем пустился в пляс перемен чуть ли не с каждым словом.       — Правило номер сорок восемь…       Красный и белый.       — Правило номер семьдесят девять…       Красный.       — Правило номер девяносто семь…       Алый.       — Правило номер сто пятнадцать…       Снежный.       — Правило номер сто пятьдесят шесть…       Белый.       — Правило номер четыреста пятьдесят шесть…       Облики слились в калейдоскоп, полностью покрытый побежалостью.       — Правило номер пятьсот сорок один…       Золотой. Черный. Золотой. Черный. Темно-серый. Или белый? Бледно-розовый или… серый? Все же серый? Легкий небесный оттенок. А за ним большое натекшее пятно, маленький пруд, в котором возможно потопить половину сапог. Озерцо, в оттенках вишневого отражающее стены. Отражающее и лица двух Лань Ванцзи.       — Правило номер три тысячи восемьсот двадцать девять.       Хриплость проскальзывала в голосе, не теряющем своего озорства. Заклинатель лишь моргнул.       — Все выполнено.       — Хаха, этому благодушному господину было приятно помочь тебе, господин Лань!       Вэнь Кэсин посмотрел куда-то в сторону, окончательно превратив свой значительно потяжелевший за часы взгляд в лисий прищур: он ожидал голоса, созвавшего их сюда, а также обещавшего вывести.       Багровое пятно на пустом полу медленно растаяло.