Первый рандеву

      Ровные пальцы медленно перебирали упруго натянутые на длинноватый лакированный корпус лески из волоса добытого чудища. Вилась декоративная лоза с именем инструмента, помогая расположить того на коленях, там же белоснежная ткань примялась от темного дерева и шепота листвы, окружавшего сильную спину этого существа. Лучи едва-едва проскальзывали сквозь тенистые ветви, ложась золотой россыпью на полу-прозрачную кожу, эдакие набегающие веснушки. Руки перелились над дрожащими в изнеможении от сладких нот струнами, накатывая бурлящей и трепечущей волной чудную мелодию, пустившуюся в медленный пляс у игривого ветерка. Желтоватые солнечные зайчики хаотично запрыгали по бледным щекам, теперь и частично накрывая паутинку чернильных волос. Ресницы дрогнули.       — Второй молодой господин,       Младший член клана из отдаленного прута их великого семейного древа, находившийся в услужении сыновьям вождя, резво вскочил на твердую кору ветви, срочно прерывая уединение важной персоны.       — …Первый молодой господин сердечно просил вас поприветствовать гостей.       Стараясь более не мешать, служек, соединив руки в жесте прощания и поклонившись, удалился.       Фигура же, оставшись одна, зашелестела шифоновыми летящими одеждами с узором юркой зелени с отливом лазури. Инструмент лег подле. Прекрасный юноша прикрыл глаза, сосредотачиваясь на предстоящем столкновении с напористыми своей дружелюбностью прибывающими из крылатого племени, а затем устремился вниз по диковинному стволу, вздымая свои многослойные рясы. Подошвы босых стоп заскользили, молниеносно перебирая сучки и ветви: если замедлиться, то казалось, что существо спускается с длиннейшей винтовой лестницы.       Шорох.       В густую траву легко приземлился молодой человек, словно невесомая бабочка, и, заслышав далекий рог стража главных ворот, призрачным силуэтом медленно пустился в неспешное шествие над поверхностью земли. Бурлящие ручейки приветствовали его, выплескивая хрустальные пузыри, нечаянно попадающие на сопутствующие фигуре лепестки, которые нес ветер в доказательство собственного существования.       Шепоток недвижимо стоящих стволов предавался сплетням, ведь ныне непослушных детей из племени драконов отправляют подучиться эльфийской праведности, заодно и отточить магию с собратами по предмету творения чудес. А также прибывают дети тамошнего главы, захотевшие повидать мир — вот дела. Потому и сам младший сын нашего вождя отправляется на встречу. Ах, да! Совершенно верно! Собратья растения чуть не забыли, что неопровержимой морали, единству с природой, тысячелетиями собиравшимися знаниям о мире делятся также и с другими велики кланами, открывая отроческое заведение в одном краю Вечного леса. Возвысившийся над остальными клан горгулий не в счет. Эти дерзкие костяные оборотни, отхватившие себе «непригодные прочим» земли, смеющие сравнивать себя с солнцем, так и погрязли в грехах смертных! А вот дварфы, нимфы, да драконы посетят эльфийские просторы.       Дварфы живут по фамилией Не — они все как на подбор мелковаты, однако неплохо орудуют самыми грубыми металлами и погодными условиями. Пожалуй, не сыскать трудяг, что были бы лучше сего грузного клана!       Нимфы выбрали себе вполне живописный край, облепив золотом каждую былинку, и теперь целыми днями истекают слюной над цветниками, отдавая предпочтение сахарным пионам. Право, чуднее фей! К тому же, такие любящие драгоценности взяли себе имя Цзинь — и по праву числятся самыми большими кошельками.       А вот драконы забрались на самый юг, выбирая климат пожарче, и, из-за сокращения численности семейства забыв про далекое воинственное прошлое своего племени Цзян, всерьез увлеклись фермерством, торговлей, прочими рутинными мелкими делами, уподобляясь людскому населению.       Ныне все деревья в Вечном лесу прослышали столь чудесные новести, затряся шелестистыми кронами в наигранном преувеличении.       — Ш-ш-ш,       Юноша сжал губы в тонкую линию, пользуясь своим положением давать небольших размеров советы окружающей его среде, напомнил лесным болтунам, так и норовящим выцепить плетистые корни из почвы и пробежаться до соседа, заняв место в кружочке всезнаек.       — Тишина и порядок, особенно в первой линии.       Вновь послышался перестук капель, отдаваясь эхом от немых и недвижимых стволов. А второй молодой господин уже успел встать во главе воротной делегации и приподнять голову, выискивая грузные сверкающие в лучах солнца тела, заплутавшие в клочках ватных облаков.       Впереди показался дракон королевского пурпура, что казался чернильным в тенях, пускающий небольшие струйки дыма из своих ноздрей и морщущий чешуистую переносицу. За ним следовало несколько прочих братьев по оружию, с почти что ребяческим энтузиазмом оглядывающих зеленеющую далеко внизу чащобу с белоснежной кованой аркой. На ней красовалась небольшая табличка, повернутая вверх для летных гостей. Изящные мазки формировали надпись «Облачные глубины», что было поистине иронично по отношению к наземным и человекоподобным существам.       — Первый молодой господин Цзян и его собратья прибыли, — отчетливо доложил младший эльф кивнувшему Лань Ванцзи, выдав белым и почти незаметным флажком разрешение на посадку. Однако гости окружились дымом всех оттенков лавандового, фиолетового с пурпурным во главе, а на землю, примяв подошвами ровной высоты травинки, спустились уже несколько крепких юношей. Там же в толпе гогота не до конца поломанных голосов виднелась буквально пара дев, что вскоре прошествовали за сестрой с заостренными ушами к своей отдельной долине, с изыском украшенной россыпью цветов и беседок.       Этой же ночью второй молодой господин Лань участвовал в ночном дозоре, дабы проследить за возможным появлением недоброжелателей крылатых существ. Как один из сильнейших магов, эльф постоянно занимался улучшением своих навыков на просторе, оттого и не рос береженым сыном. Проситься в какое-либо приключение, выполнять все приказы вождя, своего отца, участвовать в различных мероприятих и группах наружнего действия, ставить свое имя в кандидаты стражей Вечного леса, всегда помогать мирному населению и хранить их жизни. Однако сей же ночью нарушитель сбежал из рук Лань Ванцзи — на удивление, ловкий попался.       Как то было:       Завернувшись с головы до пят в привычную летящую робу, юноша взял в руки клинок и неспешным плывущим шагом принялся идти вдоль намеченной границы. Подставляя лицо лунным перламутровым росчеркам, падающим сквозь чернильные ветви и изредка мерцающие скоплениями точек—светлячков. Давая своим рукавам пуститься в пляс, переплетаясь с торчащими во все стороны прутьями кустов, служащими очередной защитой в ночной время.       Как вдруг раздался тишайший шорох, что даже самому Лань Ванцзи было тяжеловато уловить, шевельнув ушным завитком.       Там, среди деревьев мелькнула тень, юрко припав к стволу и сливаясь с ним в единое целое. Эльф подобрал ткани, и, высунув нефритовые бледные пальцы из рукава, оплел те о рукоять меча.       Верно. Они оба заметили друг друга. И теперь ждут, кто первым двинется, дабы начать погоню.       Тень сглотнула.       Лань Ванцзи плотно сомкнул губы.       Запели цикады, оповещающие об очередной смене шичэнной стражи, а затем вновь уползая в свои норки до следующего момента голоса.       Нарушитель же спокойствия, простояв несколько минут, все же вышел из-под лиственной обители, покоряясь небесному светилу.       Тень ресниц охватила плавные уголки глаз с аметистовыми огоньками, озорливо сощуренные и с любопытством устремившиеся к дозорному, вздох, задержавшийся на изгибе растянутых в легкой улыбке губ, сорвался и окружил остро очерченное юношеское лицо небольшим облаком пара. Для ночи его дыхание было слишком теплым. Черно-алые одежды встрепенулись птицей и устремились вглубь лесной чащи, беззвучно танцуя с уверенными шагами, вовлекая в немую песнь и фигуру в белоснежной летящей робе.       Почти пойманный пользовался преимуществом своего более близкого расположения к поселению местного клана и плутал как только мог, заставляя дозорного повторять все его движения и переглядываться сквозь дремлющие стволья. А Лань Ванцзи был и не прочь ненароком повторить следы, вольнуть чрез поваленные толстые ветви, зацепиться за бледные капли прохладной росы и провести пальцами поток бегущего ручья, перетекая молочным туманом к таинственной черной фигуре.       Как бы то ни было, в выигрыше был знающий. Вскоре эльф изящной дугой встрепенул тонкие листья и прижал металл ножен к шее нарушителя.       — Имя, — алые от долгого кружения по окрестностям уголки ушей эльфа настороженно шевельнулись, выдавая нетерпение, на что озорной противник издал звонкий смешок.       — Тебе мое имя пока неизвестно, я только сегодня прибыл сюда, ну и ночью решил исследовать человеческую долину, — юноша подмигнул стражу и указал головой в сторону зажатой в руке бутыли, опечатанной воском у тонкого горла, надеясь на понимающий взгляд.       — Ты! В правилах — !       "... запрещены алкогольные напитки за исключением празднеств... "       Лань Ванцзи в это время вспылил неизвестно от чего, слыша лишь ускоренный стук своего сердца и отвратительное желание куда-нибудь рвануть, распахнув объятия навстречу кронам. Такое с обычно невозмутимым существом стряслось впервые, но все же легко подавилось многолетней выдержкой сурового поведения. Вылетели лишь несколько спешных слов, остальные же сжались зубами.       И тут эльф заметил, что жертва его клинка постепенно отступала плавными движениями все глубже да глубже в чащу. Стоило лишь отвлечься, и черной тени с аметистовыми огоньками хватило мгновения, дабы стремглав затеряться в округе. Вновь запели цикады — очередная ночная стража. Затем воцарилась благопристойная тишина и только потоки ветра, пробудившись ото сна из-за пляса юных господ, лениво потянулись.       Второй молодой господин опустил меч, то ли жалея, что не казал его острую хладость миру и не поймал преступника, то ли, что отпустил из своего общества эту резвую улыбку и трепыхавшиеся ткани темноты. Невыразимое спокойствие воцарилось в его сознании при вгляде на кромку ножен, где те соприкасались с бледной в лунном свете кожей шеи нарушителя. К ним словно прижали раскаленные шипцы: серебристый металл возмутительно вспенился и оттаял, оставив растекшейся эмаль с узором облаков.       «Так вот оно что, » — по всей видимости это было отчаянно винолюбивое пламенное существо.