Не всё, что ядовито смертельно

      Антуан часто выходил в лес за тем, чтобы найти вдохновение, единение с природой. Говорят, его стихия одно лишь небо, ведь лётчики, приверженные своему делу не находят в сердце места для земли, но нет, это утверждение не верно. Его и правда тянет к небу, но и жить он не может без земли.       Всё в действительности просто – что угодно может быть твоей стихией и не обязательно это должно быть лишь что-то одно.       Вот и сейчас он был там, как и обычно расположившись под вековым деревом, прижавшись спиной к толстому стволу что-то набрасывал карандашом на бумаге. Здесь его никто не мог потревожить, никто не мог ему помешать. Пели беззаботно свои песни птицы, листьями деревьев играл несильный, едва прохладный ветер и, всё же, было тихо.       Не происходило ничего, всё было стабильно – это ему и нравилось в том, что на нашей планете ещё остались леса, не вырубленные, не тронутые рукой человека; леса, которые, казалось бы, способны были остановить само время.       Не многим позже, послышался шелест в кустах, другой шелест, не тот, которому причиною мог бы являться ветер. Антуан отложил блокнот и поднялся на ноги, собираясь выяснить, что вызывает эти звуки. Он обошел всё вокруг, но оказался вынужден вернуться к своему делу, так ничего и не обнаружив.       Антуана насторожил этот беспричинный шум потому, что это было не обычно даже для леса со всеми его тайнами. По возвращении домой лётчик рассказал Гаэтан об услышанном, а та ответила ему, что, вероятно, это был всего лишь ветер, а если это и был человек, значит он не хотел, чтобы его видели. Пилот согласился, для себя решив, что в ряд ли в этом кроется опасность – пусть следят, ведь ему нечего скрывать.       История повторилась, причем не раз, и не два и не только в лесу, но и за его приделами.       Кто-то бы решил, что это всего лишь навязчивая мысль, переходящая тихонько в одержимость, но нет ему это не кажется, он слышит, он замечает движения. Гаэтан верит ему, она тоже всё это видит, но что они могут сделать?       Ощущается безусловная назойливость чьей-то уж слишком видимой слежки, кто-то словно бы хочет, чтобы о нем знали, но, чтобы не видели ничего, считали, что он не знает правил “ведения боя”. Но это не сильно мешает, по крайней мере, ничуть не сильнее, чем в военное время звуки обстрелов или ремонт в доме соседа. Они всё оставляют как есть, после станет ясно, нужно ли в это вмешаться.       Ведь, оба они хорошо знали, что могут за себя постоять и со шпионом справятся, если тот замышляет что-то не доброе, то есть волноваться было не о чем.       Одним из солнечных дней Антуан отправился в лес, на поляну, взяв с собой Гаэтан, решив, что, может быть, стоит устроить пикник на лоне природы, променяв на него обычный обед на веранде.       - Антуан, ты раньше не показывал мне это место. Почему ты не говорил о нём, если здесь так красиво?       - Я наткнулся на эту поляну только пару дней назад, поэтому просто не выдавалось случая, чтобы рассказать.       - Ты не перестаёшь приятно меня удивлять.       - Рад, что тебе тоже нравится. – улыбнулся лётчик, следя за тем, как его жена зачарованно осматривается по сторонам.       - Я видела реку здесь неподалеку, думаю, мне стоит сходить и набрать воды, как считаешь?       - Почему бы и нет, но я бы не хотел отпускать тебя туда одну, Гаэтан.       - Не волнуйся за меня, я скоро вернусь, не успеешь оглянуться. – ответила на это она, будучи уверенной в своих силах, зная, что он всегда старается её опекать даже тогда, когда это не нужно и прекрасно понимая, почему сейчас муж пытается столь настойчиво дать ей защиту.       - Хорошо, только, прошу тебя, будь осторожна. А я пока разложу всё так, как нужно.       Она легонько приобняла его и птицей упорхнула в направлении реки, а он остался и сделал всё, что от него зависело, после чего вынул книгу из кармана брюк и принялся за чтение, сев в тени одного из стоявших поблизости деревьев. Антуан знал, что Гаэтан скоро вернётся, но решил, что не стоит терять время зря, поэтому и нашел себе занятие.       Несколько мгновений спустя, однако, стало ясно, что не он один заботился о проходящем без пользы времени.       Послышалось хлопанье не птичьих крыльев, нарушилось звучание тишины спокойного леса.       Антуан приподнялся, намереваясь подняться на ноги, но что-то молнией пронеслось у его глаз, увеличилось до человеческих размеров и… укусило.       Он зажмурился от боли, но заставил себя открыть глаза, он выше этого. Сам того не замечая Антуан схватил нападающую за руки и произошла короткая схватка. Противница, пусть даже и более сильная, чем следовало ожидать, не смогла одержать верх над летчиком - его научили себя защищать.       Антуан, поднимаясь на ноги, не отпуская напавшую на него девушку спросил, для чего она это сделала. Она не ответила, только рассмеялась, словно считая его совсем недогадливым и всё же, растворяясь в туманной дымке бросила: “Придёт время – сам всё узнаешь”.       Гаэтан вернулась и спросила, что случилось в её отсутствие и стерла с его шеи кровь.       - Какая-то девушка меня укусила. – ответил он и поморщился от её прикосновения к ранам.       - Это очень странный укус, Антуан. – довольно встревоженно заметила Гаэтан.       - Я спросил её, почему она это сделала, но ничего ясного она мне не ответила.       - Раз уж даже ты, кто разбирается с туманными ответами не можешь понять, что она сказала, это – загадка. Но, думаю, в этом нет ничего страшного, ведь раз тебя покусало не какое-то лесное животное – это не опасно.       Тема разговора сменилась и, может быть это к лучшему, ведь верно говорят – на некоторые вопросы не под силу ответить людям, на них отвечает время.

***

      Бесшумно, незаметно пролетело лето, радостное время теплоты и зеленеющей листвы прошло, внезапно наступила осень, казалось бы – пришли времена цветной листвы и звуков ветров перемен, но нет – пришла пора печали и хандры.       Никто не знал, что впереди не счастье как прежде, а тоска.       Случилось так, что у Гаэтан диагностировали туберкулёз со стремительным распространением поражения легких, стадия не была запущенной, но при её слабом иммунитете и малой действенности антибиотиков врачи только пожимали плечами, узнавая о том, что Антуан, проводивший всё своё время рядом с ней, не перенял её болезнь и разводили руками, говоря, что не могут ничем ей помочь, ведь медицина не всесильна. Врачи оценивали её случай как тяжелый и часто говорили о нём как о безнадежном, замечали – спасти её может только чудо или яд, подсыпанный чьей-то благожелательной рукой, ведь это может облегчить и сократить страдания.       Гаэтан уверяла Антуана, что всё в порядке, что даже если её не станет – это не стоит его терзаний, нужно просто позволить себе и ей прожить счастливо её оставшиеся дни.       Антуан места не мог себе найти, но не смел ей возразить. Он всё ещё пытался придумать, что он мог бы сделать, чтобы спасти её.       Он не отходил от неё ни на шаг, не оставлял ни на минуту, полностью забыл про сон, ведь какой может быть для него покой если она страдает… Гаэтан не подавала виду, что ей больно, что ей тяжело дышать, но Антуан замечал всё, он видел, как она замирает, пытаясь сделать вдох, как при внешнем покое происходит борьба за каждый момент внутри. Для него это было невыносимо и от того, что она продолжала улыбаться, говоря о сложных вещах – о жизни и смерти, ему было только хуже, но он оставался, просто не мог уйти.       Однажды она попросила его хоть пол часа пожить для себя, пока она поспит, сомнения снова обуревали Антуана, он не хотел допустить того, чтобы без него с ней что-то случилось, но без охоты, всё же поддался на уговоры. Он ушел, ушел в лес избегая собственных мыслей, но судорожно ища решения проблемы, если оно всё-таки есть. Он уже не замечал ни деревьев, ни листьев, шуршащих под ногами, для него не существовало больше ничего кроме одного этого мира мыслей.       Из раздумий Антуана, по прохождении времени вывела та самая девушка, укусившая его в лесу этим летом – Как же давно это было! – она собирала какие-то травы впереди, в нескольких шагах от него.       - Рада встрече. Спешу заметить, что могла бы прочитать Ваши мысли, месье, но не стану потому, что хотела бы слышать, о чём вы действительно думаете. – сказала она, словно бы продолжая уже начатый разговор, склонив голову вбок и таинственно улыбаясь.       - Я ищу решения своей проблемы, но теперь, раз уж Вы здесь, и я не мог бы ничего сделать скажите кто Вы для чего Вы меня укусили тогда.       - Миру не хватает таких хороших людей, как Вы, Антуан, поэтому Вы заслуживаете своей вечности. И, на самом деле, очевидно, люди стали забывать о вампирах, хотя изменились и сами вампиры, ведь теперь они не горят на солнце, видят своё отражение в зеркалах и не погибают, если не утоляют своей жажды крови. Думаю, Вы сами можете сделать из этого выводы.       - Но я не просил об этом! – заявил ей Антуан, в голове его пронеслись воспоминания о том, какой странный голод он порой испытывал и какое появлялось желание вонзить во что-то свои клыки, но всё это в прошлом, он смог это подавить и теперь даже не чувствовал этого, особенно с тех пор, как болезнь стала одолевать Гаэтан.       - Это не имеет значения и теперь, Вы просили решения – я указала Вам, что оно есть. – ответила ему на это вампирша, давно уже знавшая всё о поглотивших его тревогах.       - Я не понимаю, что всё это значит.       - Всё очень просто, Антуан. Вам только нужно укусить свою Гаэтан и проблема исчезнет, она будет жить. Вы будете вместе жить свою вечность. Вижу, что на Вашем лице отразились сомнения, в чём же дело, что держит Вас, Антуан.       - Я никогда не кусал никого и что если я не буду знать чувства меры? Я не хочу причинить ей вреда.       - Вам не о чем волноваться, Вы сами поймёте, когда нужно кончить. Когда кровь пойдёт из прокушенной кожи - дело сделано. Если у Вас есть волнения о том, что вы узнаете какова на вкус её кровь, могу вас уверить, не произойдёт ничего страшного, Вы не отравитесь, ничего не изменится от одной единственной капли.       - Спасибо Вам за помощь, пусть я так и не знаю вашего имени и пусть Ваши мотивы не так уж легко понять…       - Не благодарите меня, Антуан и знайте – всё всегда можно понять, только на это нужно время.       Вампирша подошла ближе, похлопала его рукой по плечу и улетела вдаль, обратившись в летучую мышь.       Антуан вернулся домой, присел поде Гаэтан на край кровати, на которой она спала, взял её руку в свои и укусил. Девушка проснулась слегка жмурясь, как от укола иглы.       - Прости меня, Гаэтан, я не хотел, чтобы тебе было больно. Просто… просто оказалось, что я – вампир и мне подсказали способ… ничего другого я просто не мог сделать. – прерывисто объяснял, извиняясь перед ней Антуан, заматывая её руку белым платком.       Гаэтан слабо, но всё же смеялась.       - Какой же ты, всё-таки глупый! Я ничего не боюсь, когда ты рядом со мной, я доверяю тебе больше чем кому-либо на белом свете. Я приму любое твоё решение, как принимаю это. Будь ты хоть мохнатый оборотень, я всё равно буду тебя любить. – ответила мужу она, прогоняя его виноватый взгляд и прижимаясь к его груди.       Он был ядовит, ядовит также как та змея, что укусила Маленького Принца в Пустыне, однако теперь был почти в полной мере уверен - порой даже невозможное оказывается возможным, нужно только в это верить и не всякий яд приводит к смерти, какой-то может дать жизнь.