двенадцать роз

— Привет, Егор! — светловолосая девушка, одинокосидящая на пеньке возле могилы, укутывается в бежевое пальто от порывов ветра и дрожащим голосом зачитывает письмо. — Вчера твоя мать, прекрасная женщина, Марина Николаевна Булаткина, сообщила мне пренеприятнейшее известие — тебя больше нет в живых, — Клава сглотнула ком в горле. — Ты не оставил после себя ничего, что проясняло бы картину произошедшего, но я так полагаю, что ты просто не справился. Тебе хватило всех этих толп фанатов, песен, бесконечно разрывающих чарты, сумасшедшего графика и безумных концертов. Наступила апатия, о которой ты не счёл нужным сообщить никому, дабы не разрушать образ великолепного холостяка, который наслаждается женским вниманием, всегда дарит мотивирующие слова и улыбки, потому что «Вы — самое лучшее, что у меня есть». Ты говорил им, своим поклонникам, своим фанатам, своей family всё то, чего тебе так не хватало самому, что хотелось услышать и прочувствовать от кого-нибудь вокруг. Чтобы было хоть что-нибудь кроме звенящей пустоты внутри. Но она тебя поглотила. И ты просто не устоял перед обстоятельствами, перед жаждой оборвать всю эту нить тяжести, поэтому теперь я могу сделать лишь так, — Высокова дрожащими пальцами дотронулась до холодной плиты, где было выгравировано: «25.06. — 10.25. 1994 — 2020». Как иронично. Он даже дату красивую выбрал. Даже тут сработал этот чёртов перфекционизм. — Твоя семья скучает по тебе, Егор, — после недолгой паузы, она продолжила: — Да и я тоже, если честно, — девушка развела руками к небу и с грохотом опустила их обратно на колени. Она выкопала небольшую ямку возле фотографии в рамочке, перевязанной чёрной лентой, и после, положила туда одну алую розу с шипами. Судорожно вытерев следы потёкшей туши, она в спешке покинула это место, оно вдруг вмиг перестало приносить покой. Но одно она знала точно — в её сердце он навсегда останется жив. Да и в сердцах СМИ на какое-то время тоже, потому что смерть самого завидного холостяка страны приносит им нехилые деньги и они нещадно этим пользуются, одну за одной печатая статьи и делая каждому человеку, кто был хоть как-то с ним знаком, безумно больно. Но чужое горе абсолютно никогда никого не ебёт. Спустя месяц. — И снова здравствуй, Егор, — Клава обратилась к часам на руке, которые абсолютно точно показывали «16:56». — Я снова в то же время, в том же месте, и даже в том же одеянии, — девушка оглядела себя, подмечая то же самое пальто, и иронично усмехнулась. На улице уже смеркалось, так как погода близилась к зиме и день становился всё короче. Но другого времени в своём чудаковатом графике она найти не могла, а изменить традициям — ещё более. Роза уже давно завяла, некоторые лепестки из-за сильных порывов ветра в этом промежутке времени даже лежали на сырой земле отдельно от стебля. Но здесь было довольно чисто, поэтому девушке ничего не мешало сделать комок из грязи недалеко от могилы, где она спрятала все опавшие лепестки и они больше не портили общий вид. Клава даже запачкала своё любимое кольцо пока делала эти странные «куличи», но только совсем не из песка, поэтому чуть хуже, чем в детстве. Завядший цветок она сломала пополам и положила по обе стороны пальто в два разных кармана, намереваясь выкинуть его аж дома. Чем было вызвано такое действие — не знает даже сама девушка. Наверное, они оба придурки. Да, именно об этом она и хочет сказать. — Придурок ты, Булаткин, — процедила девушка сквозь зубы, положила на землю новый, абсолютно идентичный прошлому, но полностью свежий, цветок, и резво скрылась из виду, как будто и не она сюда приходила вовсе. Как будто они чужие. Спустя ещё месяц. На дворе декабрь, где-то в Москве появились первые маленькие кучки снега, но минус на улице держится непостоянно, да и недолго, поэтому пока ещё ты больше пачкаешься в грязи, чем радуешься настоящей зиме. Одно из этого остаётся неизменным. Клавдия снова находится возле могильной плиты на пеньке, что-то увлечённо рассказывая. — В моей жизни появился Гордей, я знаю, что ты всегда считал его мутным типом, но пока я не думаю, что ошиблась с выбором, потому что чувствую себя счастливой. Однако, о тебе всё ещё не могу позабыть, как бы нечестно это не звучало по отношению к нему, — она неожиданно громко усмехается и вороны, сидящие вокруг в некоторых местах, стаей поднимаются в небо, громким взмахом крыльев пугая девушку. Она одёргивает себя, меняет старую увядшую розу на новую и скрывается в дымке тёмной ночи, всё ещё периодически прокручивая события двухмесячной давности у себя в голове. Месяц спустя. — Привет, Егор! — Клава всегда, если не забывает, конечно, начинает свой рассказ с одинаковой фразы. — Я к тебе с хорошими новостями. Вчера я узнала, что беременна. Об этом не знает пока никто, решила поделиться с тобой первым. Уверена, ты бы оценил. И ты знаешь как давно я хотела стать молодой мамой, но вот сейчас я сижу и думаю: «А нужен ли мне этот ребёнок вовсе?» — Я не хочу его обрекать на несчастливую и нежеланную жизнь, чтобы он поступил как ты, но из разряда других причин. Ведь недавно я узнала, что буквально сразу после начала наших отношений, Дима мне постоянно изменял и к этому человеку я не чувствую больше ничего. Чего я не могу сказать о моём отношении к тебе. Меня растоптали унизили и мне приходится это терпеть, потому что я не привыкла комментировать подобное, да и в интернете все восхищаются нашей парой, — девушка развела руками. — Но я не чувствую нужности и важности в данном событии. Зато Полинка выходит замуж и я даже буду подружкой невесты, — тяжело вздохнув, она совершила ряд привычных действий, заменяя цветок и покинула это место, но это был первый раз за это время, когда она делала это максимально медленно, будто нехотя, постоянно решаясь на что-то… Эти розы она заменяла в течение года, потому что каждый раз в голове проигрывалась картинка, где счастливый Егор принимает в руки букет подобных роз и шутливо сравнивает себя с Киркоровым. Клава ещё тогда поймала себя на мысли, что никогда ранее в других обстоятельствах не видела его таким счастливым, и что теперь эти розы каждый раз будут находиться у него на столе на любом празднике. Но что буквально через пару месяцев этим праздником станет смерть — она предположить, конечно же, не могла. Также, девушка родила абсолютно здоровую и красивую девочку, ей просто совесть не позволила убить живого человека внутри себя, но воспитывать она её так и не смогла. В буквальном смысле повесив её на отца, девушка вернулась на кладбище, где был как раз день годовщины смерти Егора — прошёл ровно год, а до сих пор бросает в дрожь, как будто вчера. Она по привычной схеме заменила цветы на новые и вдруг вырыла могилу для них двоих. Рядом с плитой Егора появилась яма, куда девушка переместила сама себя, вытащила таблетку из кармана и выпила её, лёжа на сырой земле, и истерически улыбаясь. На улице пошёл дождь. Он явно заплакал вместе с ними. Потому что тело совсем юной артистки, которая входила в список Forbes, как самая завидная и богатая холостячка страны, которой едва стукнуло двадцать четыре — вдруг тоже перестало дышать. Часы в этот момент неиронично простучали «16:56», а на календаре было «25.10.21». Двенадцать роз. Все эти двенадцать роз она относила к нему на могилу каждый месяц, из-за графика просто не получалось чаще, но теперь эту цепочку не продолжит никто. Двенадцать роз возродились вместе с ними, вместе с ними они и умрут.