Тронный зал

Час был поздний. Принцесса Азула вошла в тронный зал после того, как ее вызвали, мысленно готовясь к встрече со своим отцом. Дело было не в том, что она боялась его (ладно, может быть, она немного боялась), скорее, она хотела произвести на него впечатление. Всегда. Все, что она делала и говорила, должно было быть идеальным, она должна была сделать его счастливым. Она просто должна была... Сама комната была пуста, если не считать стены пламени и Повелителя Огня, сидящего за ними. Принцесса приблизилась, ее сердце бешено колотилось. Хотя она сама была покорительницей огня, и ее кровь была довольно теплой, жар казался почти невыносимым. Она предположила, что это были ее нервы, она почувствовала, как ее лицо покраснело, когда она подошла, чтобы встать перед помостом. "Отец", - приветствовала она, низко кланяясь, демонстрируя своему сеньору и человеку, который произвел ее на свет, уважение, которого он заслуживал. Хотя она не могла видеть его, она чувствовала на себе его пристальный взгляд, и это одновременно возбуждало ее и заставляло чувствовать себя неловко. "Вставай, дочь моя", - сказал он. Повелитель Огня тоже встал, с легкостью раздвигая пламя, когда он шагнул вперед. "Разденься для меня", - приказал он, даже не потрудившись соблюсти формальности. Это был мучительно скучный день, военное совещание, которое должно было продлиться всего несколько часов, затянулось далеко за полночь. Ему нужно было немного... волнение. Хищные глаза уставились на его дочь сверху вниз, как у собаки-волка, выбирающей себе следующую еду. Азула даже не подумала подвергнуть сомнению его приказ, конечно, она знала лучше, чем это, и более того, ей действительно нравился секс с Повелителем Огня... по крайней мере, большую часть времени. Начав с волос, она распустила конский хвост, позволив гладким темно-каштановым прядям свободно падать на плечи и спину, как это нравилось ее отцу. Она быстро избавилась от того немногого, что было на ней надето. Ее шелковая ночная рубашка беззвучно упала на пол, оставив только кружевное красное нижнее белье, которое она выбрала специально для своего отца. Она изо всех сил старалась всегда быть готовой на случай, если он захочет, чтобы она обслужила его таким образом. Озай воспользовался моментом, чтобы просто полюбоваться своей дочерью, его похотливый взгляд упал на ее грудь (которая значительно выросла за то время, что она провела в Земных Королевствах, выслеживая родственников-предателей и помогая в военных операциях), наблюдая, как твердеют ее маленькие розовые соски. Его взгляд скользнул вниз от ее плоского живота к бедрам и маленькому кусочку кружева, едва прикрывающему сокровища под ними. "Иди сюда", - поманил он жестом руки. Ее сердце колотилось так быстро, что ей казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Азула подошла ближе, огонь изменил цвет с обычных оранжевых и желтых тонов на яркий и искрящийся лазурный, когда он расступился перед вундеркиндом. Он поспешно притянул ее ближе, с гораздо большей силой, чем было необходимо, заставив ее громко ахнуть. Затем его рот оказался на ее губах. Слегка вспотевшие руки зарылись в ее шелковистые черные волосы, когда его язык скользнул по ее губам, пробуя ее на вкус. Азула застонала в рот Озаи, ее собственный язык метнулся навстречу его языку. У него был вкус рисового вина и опиумного дыма, и ей это нравилось, это было присуще только ему. Нежные руки потянулись к его мантии, притягивая его ближе. В ответ его ладони скользнули вниз к ее грудям, кончики пальцев коснулись чувствительных сосков, которые теперь были твердыми, как камни. Когда он поцеловал ее, жадно, словно заявляя на нее права, и нащупал ее грудь, она почувствовала себя такой маленькой и уязвимой... Вероятно, потому, что она была маленькой и уязвимой, очень даже. Ее отец возвышался над ней более чем на голову, и он был не только высоким, но и широкоплечим и мускулистым. Плюс был тот факт, что он все еще был полностью одет, а она была практически голой, что было типично для их встреч. Это продолжалось несколько минут, отец и дочь целовались со всей страстью и пылом новых любовников. Обычно они целовались очень мало или вообще не целовались, но Азула так долго отсутствовала и вернулась домой всего несколько дней назад. И в эти несколько дней Повелитель Огня не мог оторваться от своей единственной дочери. Озай был тем, кто прервал поцелуй, оставив Азулу желать. Теперь ее помада была размазана по всему его лицу, он был уверен. Он поспешно вытер рот рукавом. Почти сразу же взгляд Азулы привлекла большая выпуклость, отчетливо видимая даже сквозь тяжелую верхнюю одежду Повелителя Огня. Она нерешительно протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, что заставило его ахнуть. Он позволил ей погладить себя там немного, пока ему не надоела прелюдия и он не захотел чего-то большего. "Давай снимем это с тебя сейчас", - прорычал он, схватив ее за узкие бедра и потянув их вперед, слегка шокировав ее. Он легко разорвал кружево, и то, что осталось от не слишком скромного нижнего белья, тихо упало на пол, забытое. "Это можно заменить", - сказал он, заметив легкое разочарование на ее лице. "Иди сюда и сядь на колени к своему отцу..." - промурлыкал он, возвращаясь в свое сидячее положение на возвышении. Азула сделала, как он просил, Озай слегка вздрогнул, когда ее мягкая попка соприкоснулась с его развивающейся эрекцией, которая (к сожалению) все еще была прикрыта. Пока его дочь смотрела на стену пламени, Озай снова потянулся к ее упругим грудям, разминая их немного более грубо, чем обычно. Азула захныкала. Ощущение было не совсем неприятным, хотя это было не то, чего она действительно хотела. Она выпятила грудь, надеясь, что он даст ей то, в чем она нуждалась. Озай тихо рассмеялся, слегка проведя большими пальцами по твердым вершинам, что вызвало еще одно тихое восклицание. Он целовал ее шею, пока не добрался до уха. "Это то, чего ты хочешь?" - прошептал он. Пощипывая и перекатывая крошечные соски между большими и указательными пальцами, он был вознагражден тихими стонами своей дочери, которая начала раскачивать бедрами. "Да, Папочка!" - воскликнула она. Прислонившись к нему спиной, она выгнулась еще немного, насколько могла, не испытывая дискомфорта. Казалось, это заняло целую вечность (не то чтобы она осмеливалась жаловаться, ей это нравилось). Ловкие пальцы сжимали и потирали ее соски, посылая небольшие толчки удовольствия прямо в ее сердцевину. Она почувствовала, что становится влажной, почувствовала возбуждение во влагалище, это пульсирующее, почти болезненное ощущение, которое только ее отец мог по-настоящему удовлетворить. Озай, тем временем, возбудился под одеждой, звуки, которые она издавала, сводили его с ума от вожделения. В отличие от большинства других женщин, с которыми он спал, она была очень, очень громкой, когда ей что-то нравилось, она не пыталась это скрыть. Прекратив то, что он делал (на мгновение), он положил руку ей между ног, чтобы посмотреть, готова ли она для него. К его радости, так оно и было. "Азула... Ты такая мокрая, - похвалил он, довольный, хотя и не удивленный. Он достаточно часто делил постель со своей дочерью, чтобы знать, что все, что ему нужно было сделать, это немного поиграть с ее сиськами, и тогда она промокнет насквозь. "Ты не можешь дождаться, когда Папочка наполнит тебя своим членом, не так ли?" - спросил он, слегка скользя пальцем по ее влажной щели и вверх к клитору, который набух от возбуждения и умолял о его прикосновении. Он потер ее там, и она закричала, как он и ожидал. "Шлюха". Он засмеялся, продолжая играть с ее клитором, почти нехарактерно нежно. "Я собираюсь трахать тебя, пока ты не закричишь", - заявил он, его ровный голос и умелые прикосновения заставили ее вздрогнуть. "О, Папочка!" - захныкала она, извиваясь у него на коленях, когда волны удовольствия сотрясали ее тело. Она уже чувствовала себя близко. Огонь вокруг них разгорелся, снова став синим и раскаленным добела, даже просто находиться рядом с пламенем было невыносимо. Или, скорее, это было бы так, если бы они знали о чем-то другом, что происходило. "Ты хочешь, чтобы Папочка заставил тебя кончить, детка?" - прошептал он между обжигающими поцелуями в ее затылок. "Да!" - воскликнула она, непроизвольно двигая бедрами. "Попроси вежливо..." Его пальцы замерли. "...и, может быть, я позволю это". Азула не колебалась. Она точно знала, что ему нравится. "Пожалуйста!" - взмолилась она, не заботясь о том, кто еще может быть поблизости и услышать. "Пожалуйста, Папочка! Заставь меня кончить!" В отчаянии она потерлась о его раздражающе неподвижные пальцы. "Пожалуйста, пожалуйста...!" "Ммм, хорошая девочка", - похвалил он, снова начиная прикасаться к ней, рисуя легкие круги вокруг, а затем и дальше, крошечной жемчужины. "Продолжай делать это, если хочешь кончить". "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста..." Азула плакала снова и снова, пока это почти не перестало звучать как слово. Она была так, так близко, что почувствовала напряжение в животе, жгучее покалывание, в то время как быстрые пальцы отца дразнили ее клитор, посылая ударные волны, тепло и дрожь по всему телу. "Д-не останавливайся!" - пробормотала она, крепко зажмурив глаза, ее маленькие ручки вцепились в его халат, пытаясь найти точку опоры. "Папочка, пожалуйста!" У нее был оргазм, резкий и внезапный, и когда она закричала, пламя поднялось выше, так высоко, что опалило потолок. Азула ахала и стонала, как будто ей за это платили, волны эйфории захлестывали ее. Ее бедра напряглись, как и внутренние стенки влагалища, сокращаясь почти болезненно. Обычно импозантная принцесса и очевидный наследник осталась задыхаться и дрожать на коленях у своего папочки, как испуганный ребенок. "Мм, тебе это понравилось, не так ли, Моя Азула?" Озай зарычал, его вопрос прозвучал скорее как утверждение. Он очень хорошо знал, что ей это нравится, он просто хотел услышать, как она это скажет. "Д-да", - выдавила Азула, все еще пытаясь отдышаться. "Спасибо тебе, Папочка. Ты так добр ко мне." Даже потерявшись в своем послесвечении, она не забыла свои уроки. "Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя сейчас?" - спросил Повелитель Огня, сильно сжимая ее сиськи. Несмотря на то, что они были задорными и молодыми, в его сильных руках они казались замазкой. Опять же, он просто хотел услышать, как она это скажет... Хотя, сказала ли она "да" или "нет", в конечном счете, было несущественно, он хотел обладать ею любым способом, каким ему заблагорассудится. Она и раньше пыталась отказать ему, пару раз, но он всегда побеждал. К концу она стонала и извивалась под ним, когда он вошел в нее- "Да!" - ответила она, прерывая ход его мыслей. Озай действовал быстро. Он грубо передвинул Азулу так, что она оказалась на четвереньках. Поскольку она делала это много-много раз раньше (казалось, это была любимая поза папы), Азула знала, что ей нужно свести колени ближе друг к другу, выгнуть спину и поднять попку выше, представив свои две абсолютно восхитительные дырочки. Пока он любовался видом, Озай задрал халат и с легкой настойчивостью освободил свою пульсирующую эрекцию из заточения. Затем он придвинулся ближе, чтобы выпрямиться, головка его члена прижалась к ее входу, заставляя их обоих содрогаться от предвкушения. И одним быстрым движением он оказался внутри нее. Азула взвизгнула от его полноты. Хотя она была далеко не девственницей, член ее отца казался таким невероятно большим и толстым, как будто он собирался разорвать ее надвое в любую секунду... однако он никогда не причинял ей боли, по крайней мере, не слишком сильно. Озай застонал от ощущения пульсирующего тепла вокруг своего члена. Схватив таз своей дочери и используя его как рычаг, он толкался вперед до тех пор, пока больше не мог – она никогда не могла принять его на всю длину, это было просто слишком. Он, вероятно, мог бы проникнуть глубже внутрь, подумал он, но Азула была слишком ценна для него, чтобы рисковать ранить ее. Кроме того, это было так чертовски приятно, что он не собирался жаловаться. Азула извивалась рядом с ним, заставляя его стонать, низко и гортанно. "Папочка!" - закричала она, виляя бедрами, приглашая его наконец взять ее. "Моя маленькая девочка..." - сказал он, начиная двигаться, почти мучительно медленно. Когда он сделал это, он почувствовал, как ее тугая киска расширяется и сжимается, пытаясь приспособиться к его размеру. "...где твои манеры? Почему бы тебе не спросить меня вежливо, а?" Помимо того факта, что он трахал ее, ничто так не нравилось Озаю, как слушать, как его дочь умоляет об этом. "Пожалуйста!" И снова она прильнула к гораздо более крупному и сильному мужчине, отчаянно желая большего. "Папочка, пожалуйста! Трахни меня сильнее!" Озаю не нужно было повторять дважды. Он входил в маленькую девочку под ним, сильнее, быстрее. Это были глубокие удары, каждый раз попадающие в шейку матки, заставляющие ее вскрикивать, испытывая удовольствие и боль одновременно. Крики Азулы эхом разносились по большой, широко открытой комнате, как и почти постыдно громкий хлюпающий звук члена ее отца, скользящего в нее и выходящего из нее. Пока Озай наслаждался, а Азула стонала, как шлюха, от ощущения его проникновения в нее, ни один из них не замечал, что огонь вокруг них неуклонно разгорается. С каждым неровным вдохом она опускалась, затем становилась выше, шире. Азула ахнула, едва способная дышать. И снова она почувствовала, что близка к достижению своего пика. Он был так, так глубоко внутри нее, это было невероятно, хотя и немного головокружительно. Будучи с ней таким образом больше раз, чем он мог сосчитать, Повелитель Огня очень хорошо знал, что происходит. О, да, он мог сказать это по ее сдавленным, тихим вздохам и ощущению, как ее влагалище сжимается вокруг его твердого как камень члена так сильно, что ему было на самом деле несколько трудно преодолеть сопротивление и продолжать трахать ее так, как ему нравилось. К счастью, он точно знал, что с этим делать. Озай наклонился вперед, чтобы что-то сказать ей на ухо. "Вот и все, принцесса", - проворковал он, протягивая руку, чтобы позаботиться о ней. Он нежно потер ее клитор, используя только подушечки своих пальцев (которые были на удивление мягкими). Как и прежде, языки пламени, окружающие помост, изменили цвет с обычного скучного оранжевого на красивый лазурно-голубой. "Кончай для своего папочки". И во второй раз за этот вечер Азула достигла оргазма. В то время как интенсивное ощущение распространялось по каждой мышце, каждому нерву ее тела, и она дрожала под тем самым мужчиной, который создал ее, она даже не заметила, как вспыхнул огонь ... и он растет и растет... пока синее пламя не лизнуло ее руки, которые были вытянуты перед ее. "Ааа!" - прошипела она, отдергивая их назад. В этот момент Озай также почувствовал, как все напряжение в его теле достигло своего пика и взорвалось. Дрожа и тяжело дыша ей в ухо, Повелитель Огня излил свое семя внутрь своей единственной дочери. Затем, так же быстро, как это началось, все закончилось, и именно тогда он заметил, что произошло. Подняв ее, Озай поцеловал раскрасневшиеся щеки Азулы, затем ее шею и, наконец, ее руки, которые уже были красными. "Ты обожжена", - сказал он, констатируя очевидное. "Это не имеет значения". Азула переориентировалась так, чтобы оказаться лицом к лицу со своим отцом. Она изучала его красивое лицо, высокие скулы, угловатые брови и сильную челюсть, почти не веря, что такой мужчина так сильно хочет ее. "Я никогда больше не хочу быть вдали от тебя, Папочка", - сказала она, казалось бы, из ниоткуда, глядя в его глаза, которые были так похожи на ее собственные, два озера расплавленного золота. На мгновение воцарилась тишина. "Никогда больше". Он притянул ее к себе, и она растаяла в его объятиях. "Никогда больше, Моя Азула".