Без пятнадцати осень

Древесина неприятно скрежетала под ногами. Теряясь в собственных мыслях, Люси небрежно выскочила из дома и направилась вдоль улочки, наполненной детским смехом, улыбками прохожих, красками осени. Чуть прохладный воздух ласкал кожу, а бесцветная луна, время от времени скрывающаяся за темными предвестниками проливного дождя, лениво звала на улицу домосед. Сырость смешалась с дорогами, время бежало впереди толпы, готовой праздновать очередной осенний фестиваль. А Люси не смеялась, как все, не разглядывала разноцветные шары с восторгом, не останавливала взгляд на очередной лавке с различными забавностями. Сердце стучало секунда в секунду со стрелками часов, что висели на каждом углу, словно напоминая развеселенному люду об убегающем времени. За крышами шатких жилых домов скрывались чьи-то воспоминания и жизнь, проблемы и следы тяжкой судьбы. Но каждый при выходе из своего дома надел сегодня маску, что создавала иллюзию радости и беззаботности. Они пытались обмануть самих себя и верят в то, что у них это получается. Люси думала, они странные. Лишь дети в этот вечер действительно искренне веселились, таща за руку родителей вглубь движения. Остальные страдали пережитками прошлого, которое все так любят называть детством. Оно живет лишь в детях, никому больше не подчиняясь. — Люси! — взору предстал Нацу, держащий в руке сладкую вату и уже что-то засунувший в рот. Хеппи был чуть дальше, около лавки с рыбой. — Привет, — улыбнулась и неспешно подошла к нему. Люси казалось, лишь Нацу еще слышал отголоски детства в своей душе — такой же беззаботный, как и бегающая вокруг детвора. Смеялся даже над собой, не боясь признать ошибку — в отличие от взрослых, которые старались выглядеть идеально. Душа только у них все время гниет, чернеет с каждым высокомерным взглядом. Нацу смеясь протянул ей сладкую вату. В воздухе Люси сразу же уловила аромат терпкой клубники. Искрящиеся волшебные огоньки витали в пространстве, разноцветные ленты украшали каждое дерево. Листва на них будто горела, кружила голову своим великолепием. Осень оставила свой след на каждой ветке и, ухмыльнувшись, улизнула от любопытных взглядов прохожих. — Ты как раз вовремя, — наконец прожевав, произнес он и поднял голову к темнеющему небосводу, — фейерверк вот-вот начнется, — по его голосу было понятно, что Нацу с нетерпением ждет этого события. В один и тот же день, в одном и том же месте — на центральной площади Магнолии и близлежащих к ней улицах , — каждый год устраивают Осенний фестиваль. Это день, когда весь город начинает суетиться, просыпается от жарких, беззаботных летних деньков. Именно в это время на площади Лето прощается с людьми и уходит восвояси, отдавая полномочия Властелина времени златовласой принцессе — Осени. — Нацу, — отвлекла его Люси от наблюдения за небом, — ты любишь осень? — Люблю, — рассмеялся он, оглядываясь вокруг, — я все люблю. — Я знала, что ты так ответишь, — ухмыльнулась она и опустила взгляд на мощеную серым камнем дорогу. В ушах звенели детские шаги, чей-то смех, радостные крики. Атмосфера, словно вязкая материя, манила протянуть руку вперед и схватиться за воздух. Свет накрыл город своим прозрачным тюлем, а музыка скользким потоком вилась около фонарей и лавок. Праздник действительно был завораживающим. — А ты не любишь? — полюбопытствовал Нацу. — Все времена года для меня на одно лицо, — выдохнула она и добавила уже с улыбкой, — главное, не заболеть. Яркая вспышка, запущенная в небо, прервала Люси. Стрела разлетелась на сотни мелких осколков, что после повисли в небе, затмевая мигающие звезды. Толпа задержала дыхание и следила за каждым залпом. Похоже, в такие моменты все присутствующие здесь становятся единым целым. Воздух стал теплее, небо — светлее, луна — ярче. Осень уже неспешно покидала площадь в поисках жилья на следующие три месяца.