In your arms

             Люди боятся смерти. Именно чувство страха не даёт нам покончить с собой, стягивая крепким узлом руки. Мы продолжаем жить, испытываем эмоции, находим любимые занятия и сближаемся с людьми. И мысли о смерти уходят на последний план. Но есть исключения. » — Высоко…» — первое что пришло на ум когда он поднялся сюда. Холодный ветер дул, безжалостно пробираясь под куртку и штаны. Глаза слезились от мощи потока, и контраст горячих капель с холодной кожей периодически вызывал мурашки по всему телу. С высоты двадцатого этажа открывался обзор на все триста шестьдесят градусов, так что можно было разглядеть практически весь вечерний город: тут и там загорались, словно звёзды, сотни маленьких точек-огоньков. Серость и унылость сменялись яркими огнями машинных фар и неоновых вывесок. Окна бетонных зданий зажигались словно лампочки на новогодней гирлянде. Толпы крохотных теней спешили по своим делам, лишь изредка останавливаясь на красный свет светофоров. Солнце скрылось за горизонтом, виднелась лишь тонкая полоса пурпурного света. А луна наоборот, поднималась выше и выше, освещая всё мягким серебристым светом. Жизнь бьёт ключом. И только Сяо стоял на крыше многоэтажного здания, и, глядя на всё это никак не решался двинуться. Последние три шага отделяли его от конца. Он давно всё для себя решил. Сяо не понимал зачем живёт. Нет, зачем существует. У него нет ни семьи, ни друзей, ни любимого занятия. Он просто просиживает дни в школе, получая «полезные» знания, просто выслушивает замечания учителей, успешно игнорируя их, просто приходя домой валится на диван и смотрит в потолок. Он просто потерял смысл жизни. Врачи говорили что ему повезло выжить после той аварии, повезло что кости срослись и он не остался инвалидом. Они говорили что ему повезло. Ложь. Сяо плохо помнил аварию и то как они в неё попали, но одно он помнил так ярко, будто она была вчера: боль во всём теле, такая пронзающая, что заглушала звуки вокруг него, удушающий запах крови вперемешку с бензином, свет мигалок скорой помощи, куча людей и они. Тела его родных. Изуродованные, в крови, с кучей порезов и переломов. Они не двигались, а мирно, будто спали, лежали на кровавом асфальте среди дымящихся обломков машины. Дом опустел. Ни младшей сестры, что каждый день радостно встречала его после школы, ни мамы, тёплые руки которой так бережно гладили его по голове после тяжёлого дня, ни отца, что по вечерам рассказывал о смешных ситуациях произошедших в офисе. Ни-ко-го. Лишь горшки с мамиными любимыми цветами, которые парень с трепетом и болью продолжает поливать служат памятью и звенящая тишина, отзывающаяся болью в висках. Дома его больше никто не ждал. А зачем жить когда тебя никто не ждёт? Он мог бы продать квартиру и на вырученные деньги снять новую, мог бы выкинуть все вещи, пылящиеся на полках шкафов, а мог бы… умереть. Именно. Умереть. Как и вся его семья. Тогда не было бы всей этой боли, не было бы всех тех истерик и бессонных ночей. Но Сяо не мог. Думаю, было бы корректнее сказать что у него практически нет друзей. Люмин его единственная подруга. Добрая и заботливая девушка с короткими пшеничными волосами и большими, словно у лани янтарными глазами. На первый взгляд хрупкая, но за нежной внешностью скрывается сильная натура: даже в самых стрессовых ситуациях она остаётся спокойной, с холодной головой. О своём прошлом Люмин не рассказывает, но парень пару раз замечал шрамы на тонких девичьих запястьях. Несмотря на всё, девушка заботилась о Сяо. Она любила готовить для него разные вкусности. Его любимым блюдом был миндальный тофу, и Люмин каждый раз приходя в гости приносила коробочку домашнего тофу, чему парень радовался, хоть и не подавал виду. Девушку не смущала замкнутость друга, ведь она научилась видеть его эмоции даже сквозь маску безразличия. Она знала что он пережил, и не собиралась давить на него. Мысли о девушке вызвали у парня лёгкую улыбку. Да, он понимал что ей будет больно от его смерти. Да, он понимал что это эгоистично с его стороны. Но он так же понимал что рано или поздно она сможет смириться и жить дальше. Лишь эта мысль придавала Сяо небольшую уверенность в своих действиях. Сделав глубокий вдох и с болью на сердце отбросив мысли о девушке парень сделал два шага к краю. Он боялся высоты, поэтому посмотреть вниз не осмелился, сильно зажмурив глаза. Лишь телом ощущал что то до пропасти один шаг. Один шаг и всё закончится. Вдруг сзади послышался мягкий голос, тихо напевавший строчки из знакомой песни: — Somehow, somewhere it’s in the air… — сердце пропустило удар. Сяо широко распахнул глаза. — I’m in your arms, I’m in your care… — в висках болезненно запульсировало. — Across the floor our hearts are strewn… — ноги начали дрожать, от чего он мёртвой хваткой вцепился в торчащий рядом кусок арматуры. — Exchanging touch my wounds are sewn. — тёплая рука накрыла руку парня, от чего тот вздрогнул. Резко обернувшись Сяо увидел стоящую рядом девушку, всю в слезах. Ветер трепал торчавшие из-под шапки пряди, которые Люмин то и дело заводила за уши второй рукой. Любимый бежевый шарф девушки съехал вниз, от чего на щеках проступил яркий румянец. Её дыхание было рваным. Было видно что она долго бежала по холоду. Но на лице была мягкая улыбка. Такая улыбка, с какой на него смотрела только мама. На глаза навернулись слёзы. Люмин устало хихикнула и потянула его на себя. Он не сопротивлялся. Спустившись с выступа Сяо молниеносно прижался к девушке, крепко прижимая её к себе и утыкаясь лицом в шарф. Теплые ладони опустились на голову парня, бережно поглаживая и перебирая пряди волос. — Прости меня… — сказал еле слышно, у самого уха Люмин, на что та лишь взлохматила волосы на его затылке и охрипшим от холода голосом произнесла: — Какой же ты дурачок, Сяо. Я тут, всё будет в порядке.