Тепло

В комнате был теплый полумрак. Бо́льшую ее часть освещал старый торшер, который был найден на токийской барахолке, еще немного света исходило от двух ламп, стоявших на прикроватных тумбах, и от ноутбука Гето. Сейчас он, находясь в полусидячем положении, укутался в теплое одеяло и читал новостные статьи, скопившиеся за неделю. А рядом, закинув свою ногу на Сугуру, лежал Годжо и что-то бубнил себе под нос. В его руках был потрепанный том манги «Нана», которую он перечитывал уже много раз. Одиннадцатилетний Сатору даже не догадывался, что будет считать эту покупку лучшим вложением денег за всю жизнь. И еще, пожалуй, «Дорохедоро», которая занимала почетное место на полке с книгами Сугуру. Это были их первые совместные выходные за прошедший месяц. Обычные, спокойные выходные. Весь сентябрь они были завалены работой. Сугуру говорил, что ему уже во сне чудятся «офисные» звуки: клацанье по клавиатуре, щелканье мышкой и шелест бумаги. Пока он разгребал документы, скопившиеся за время летних отпусков, Годжо носился между студентами, отчетами и внезапными командировками. Поэтому, когда с делами было покончено двумя вымотанными мужчинами было принято серьезное решение – не вылезать из постели все выходные. Сатору так увлекся чтением, что не заметил, как пошел дождь. В комнате стояла тишина и только капли, отстукивающие от металлического навеса, нарушали ее. Годжо украдкой посмотрел на Сугуру. Они оба были настолько уставшими, что сил на разговоры не осталось, поэтому почти весь день они молчали. И Сатору находил в этом некую романтику. Им ведь не обязательно разговаривать, достаточно просто быть рядом. В какой-то момент Годжо наскучило монотонность чтения и он, устроившись поудобнее на подушках, стал смотреть на Сугуру. Не с целью привлечь его внимание, ему просто хотелось полюбоваться им. В тысячный раз рассматривать Гето нисколечко не наскучивало. На его голове был почти рассыпавшийся пучок, выпавшие пряди которого лежали на расслабленных плечах. На носу были очки, в стеклышках которых отражался текст и зрачки, бегавшие по нему. Пальцы правой руки постукивали по корпусу ноутбука. – Дыру во мне прожжешь, – не отвлекаясь от экрана, сказал Сугуру. – Даже с прожженной дырой ты не станешь менее привлекательным, – уцепившись покрепче ногой за Сугуру, Сатору притянулся ближе к нему, заключая в крепкие объятия. Тот потрепал белокурую макушку, запуская пальцы в волосы и играясь с ними, а Годжо прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, исходящем от тела и рук Сугуру. Перед глазами стали проноситься воспоминания из юности, которая была совсем недавно. Или уже давно? – А ведь в юности мы говорили, что не станем «такими», – приподняв голову, Сатору посмотрел на Гето. Зрачки Сугуру перестали бегать по строчкам, на несколько секунд он уставился в пустоту перед собой. Стянув очки с глаз, он положил их на тумбочку и отодвинул ноутбук в сторону. Гето приспустился на подушках, чтобы его лицо оказалось напротив лица Сатору. – «Такими» – это какими? – Скучными взрослыми, – Годжо театрально вздохнул. – Мы думали, что нас не коснется эта рутина: дом – работа, работа – дом. Будто собирались быть юными и беззаботными всегда. – Хм, – Сугуру задумался и вытянул руку, на которую Сатору положил свою голову. – Со «скучными» соглашусь, но где ты увидел взрослых? Годжо недовольно закряхтел, а потом вырвался из объятий и одним рывком сел, сложив ноги по-турецки. – Сугуру, ну я серьезно. – Так и я тоже, – свое несогласие Годжо выразил слегка ущипнув Гето за бок. – Ай, не щипайся. – Я на студентов своих смотрю и вижу в них наше отражение. Время другое, а мечты у них, как у нас — быть счастливыми и беззаботными всегда, – выдохнув, Сатору лег обратно на руку Гето и уткнулся ему в плечо носом. – И что тебя расстроило? Около минуты он молчал, а Сугуру терпеливо ждал, поглаживая его по спине. – То, что я не заметил, как мы выросли. Мир уже не кажется таким большим, цвета такими яркими, а взрослые такими «взрослыми». Приподнявшись на руке, Гето склонился над Сатору и посмотрел ему в глаза. – Сатору, пусть мы больше и не беззаботные, но все те же юнцы с грузом ответственности на плечах, – Сугуру поцеловал его бледный лоб. – Да, это действительно так. Но иногда мне кажется, что я вовсе не оправдываю ожидания восемнадцатилетнего Годжо. Хотя, по правде говоря и не помню, что бы ставил себе какие-то цели. Разве что быть счастливым. Пожав плечами, Сатору неспеша встал с кровати, потянулся и убрал мангу на полку. Он услышал, как Сугуру тоже зашевелился, выключая ноутбук и поправляя скомканное одеяло. Они не сговариваясь пошли на кухню. Во всей квартире, кроме спальни, была кромешная темнота, а за окном все также лил дождь. Включенного света над кухонным гарнитуром было достаточно, чтобы создать комфортный глазу полумрак. Годжо налил воды в чайник и загремел чашками. Сугуру оперся спиной на столешницу, наблюдая за каждым действием Годжо. – Сатору, ты счастлив? – он наклонил голову, чтобы увидеть его лицо. – Возможно, сказанное мной ранее выглядит, будто я не счастлив, но это не так, - насыпая заварку с бергамотом, Сатору поморщил нос и надул губы. – Мне всего лишь вспомнились беззаботные дни, по которым я скучаю. И это не значит, что я недоволен той жизнью, которую имею. Аккуратно переместив горячие чашки на столик, Сатору прильнул к Сугуру. Только в его объятиях он чувствовал себя действительно спокойно. – Сугуру, если бы динозавры не вымерли, мы с тобой не смогли бы встретиться. А не встретиться с тобой значит быть несчастливым всю жизнь, – промурчал Сатору, немного отодвинувшись от Сугуру. – Это очень масштабная мысль. – Я счастлив, Сугуру. Варить кофе по утрам, устраивать генеральную уборку по выходным, ходить в кино на дурацкие фильмы, чтобы целоваться с тобой на последнем ряду, покупать любимые моющие средства по скидке, готовить вкусный ужин, вспоминать смешные ситуации в тысячный раз, и даже быть «скучным взрослым», который каждый день ходит на работу. Гето рассмеялся и за подбородок притянул к себе Сатору, оставляя на губах едва заметный поцелуй. – Значит ты наполовину выполнил цели юного Сатору. – Еще юный Сатору мечтал встречаться с красивым, высоким и заботливым парнем, так что «он» должен гордиться мной. Это были их обычные, спокойные выходные; дни, когда они дарили друг другу любовь, заботу и тепло.