Новые родители для Марка

Уже несколько месяцев ребята жили в Южной Каролине, в гостеприимном доме Миллеров. Марк, Алекс и Мари закончили школу, доучившись дистанционно; брат и сестра поступили в колледж, а Марк пока отказался от дальнейшей учебы, по крайней мере на этот год. Все больше ребята убеждались в правильности своего решения. Занятия отнимали много времени и сил, и было очень кстати, что за Марком присматривали Миллеры. Это были прекрасные люди, респектабельные и немного наивные провинциалы: миссис Миллер, стройная женщина, почти всегда в платье с цветочным принтом и собственноручно связанном кардигане в тон, и мистер Миллер — полноватый добродушный мужчина, с красным лицом и седыми усами, один из тех, кто любит поучить жизни, называя тебя «сынок». Дом их был такой же как и они сами: ухоженный, респектабельный и немного провинциальный. Для Алехо и Мари они отвели комнату на третьем этаже, куда как и велено было поставили большую кровать, чтобы Марк мог ночевать с ними. Для Марка же приготовили огромную и роскошную детскую комнату на втором. Алехо и Мари, несмотря на учебу, старались провести побольше времени со своим «малышом». Спали они поначалу почти всегда втроем, но иногда Марк ночевал и в своей комнате — очень уж ему понравилась детская кроватка, которую ба и де для него заказали. Роскошное светлое дерево, внутри мягкие белоснежные подушки с оборками, над головой — музыкальная каруселька. Все было между ними тремя как обычно, пока в какой-то момент «мамочка» Мари не начала приходить все позже, на выходные уезжать куда-то и вообще было заметно, что роль «мамочки» ей уже не так интересна, тем более миссис Миллер почти полностью оттеснила ее от ухода за Марком, наслаждаясь всем этим сама. Все закончилось тем, что Мари пришла в один из вечеров и принялась упаковывать чемоданы. На удивленные вопросы Алехандро она ответила, что давно уже встречается с парнем и теперь они решили снимать жилье вместе. Алехандро не нашелся, что сказать на это. Он был рад за сестру, но еще больше в глубине души радовался тому, что Марк теперь будет принадлежать только ему одному. — Алехо, — сестра серьезно взглянула ему в глаза, — я вижу все, что происходит между тобой и Марком. Как вы смотрите друг на друга. Как прикасаетесь друг к другу. Я все равно была бы лишней. Алехо хотел возразить, но она остановила его: — Именно ты придумал весь наш план, познакомился с Миллерами, именно ты увлекался abdl. А я согласилась лишь потому что Марк мне нравился. Но теперь это в прошлом, уже несколько месяцев в моем сердце есть место только для Зака. Прости. — Тебе не за что просить прощения… ты права… я… мы… — Алехо по-прежнему не мог честно признаться себе, что его чувства к Марку зашли слишком далеко, — я… я тогда останусь здесь и присмотрю за Марком. — Алехо, и еще…— оглянувшись вокруг, добавила шепотом Мари, — ты знаешь, что я заметила… Будь осторожнее с Миллерами. По-моему, они ревнуют. Хотят, чтобы Марк принадлежал только им. Знаешь, почему они не усыновили настоящего ребенка? Им нужен малыш, который никогда не повзрослеет. Они терпят тебя, пока терпят, потому что ты нужен Марку. Но все-таки… береги себя. И Марка. Алехо расхохотался и ответил громко: — Ты просто пересмотрела телешоу! Все будет нормально. Знаешь, может быть я и хотел бы забрать Марка и уйти с ним, но пока это нереально. И это здорово, что они берут на себя заботу о нем. Мари на это только недоверчиво покачала головой. *** Теперь дни шли своей чередой, днем Марк почти полностью был на попечении Милерров, ночи же стали для них с Алехо самым долгожданным и жарким временем суток. «Папочка» еще больше сходил с ума по Марку, потому что тот, живя в этом доме, стал еще более очаровательным «малышом». Марк тоже каждую ночь стонал и выгибался под сильными руками Алехо, умоляя папочку отыметь его посильнее. «Бабушка и дедушка» прекрасно видели их отношения и они были им не по душе. Однако, своего недовольства не показывали — они так полюбили Марка, что их радовало все, что только могло доставить ему удовольствие. У их «внука» были и взрослые желания и с этим приходилось считаться. Однако о своих взрослых потребностях Марк вспоминал только по ночам, рядом с «папочкой» Алехо. С утра до вечера же он был ребенком, невероятной радостью и усладой четы Миллеров. Френсис и Девид души не чаяли в Марке, они наслаждались каждым моментом ухода за ним. Марки купался в их любви и заботе, и казалось, еще больше регрессировал чем раньше. Помимо них, за Марком присматривала и няня, а на подхвате было несколько горничных. Спал ночью Марк только с соской, и если он ночевал в своей комнате, то всегда рядом дежурила няня, а то и сама миссис Френсис: начитавшись кучу литературы о младенцах, весь свой мощный нереализованный материнский инстинкт и любовь она изливала на Марка. И если в случае Алехо и Мари это была отчасти просто игра, то в доме Миллеров все было слишком настоящим… «Пугающе настоящим» — как думал Алехо. Особенно его тревожил сам Марк. Казалось, состояние беспомощного малыша стало для него обычным. Он говорил меньше, и если уж говорил, то по-детски коверкая слова. Зато хныкал, плакал и капризничал очень часто, однако это Алехо объяснял неумеренным баловством со стороны Миллеров, которые начинали кудахтать вокруг него из-за малейшего писка, готовые тут же выполнить любую прихоть. Для Марка стало совершенно нормальным чуть что было не по его топать ногами, громко кричать и валиться в истерике на пол, швыряя все, что бы ни попало под руку. Такие истерики тоже не вызывали у Миллеров ничего, кроме умиления и еще большего потакания капризному Марку. Когда Марк приехал в дом Миллеров он был далеко не тем подкаченным юношей, каким был в школе, а уже пухленьким парнем. Здесь же он продолжил толстеть, да в с такой скоростью, что это тоже пугало Алехо. Попа и бока Марка раздались вширь, а подгузник делал их еще больше, небольшой мягкий животик стал упитанным и увесистым пузиком, в две массивные складки нависающим над памперсом. Все это крайне умиляло бездетных Миллеров, тискали они его беспрестанно и тряслись над Марком так, будто он был настоящим младенцем. Спать Марки стал беспокойно, просыпался в своей кроватке несколько раз за ночь, жалобно хныкая и дергая ножками. Миссис Миллер и нянька моментально подбегали к кроватке, качали, давали ему бутылочку с теплым шоколадным молочком, иногда с банановым или клубничным, массировали и гладили животик, который болел скорее всего из-за переедания сладостей перед сном, проверяли подгузник и меняли его при необходимости. Утро тоже начиналось с капризов, Марка умывали, подмывали, надевали сухой, теплый и толстый подгузник, миссис Миллер с любовью выбирала малышу одежду: например, желтый слип в маленьких машинках и теплые носочки. Под обтягивающим слипом прекрасно был виден подгузник и толстый животик юноши. После этого малыша сажали в высокий стульчик, надевали кружевной слюнявчик с вышитыми инициалами и кормили с золотой ложечки. Миссис Миллер знала, что Марк неравнодушен к сладостям и булочкам и потому каждое утро на столе ждал пакет свежей выпечки из кондитерской, куда горничная бегала ни свет ни заря. Френсис оказалась поистине сумасшедшей и маниакальной матерью: она пичкала Марка едой каждые два часа, как это по книгам требовалось младенцу, в перерывах давая бутылочку с молоком или смесью. Если Марк был не голоден, и отказывался есть, миссис Френсис дико переживала, ей казалось, что он сию минуту умрет от истощения и в ход шли любые хитрости: его уговаривали, давали любую вредную еду, обещали за каждую ложку подарок. Впрочем, подарками и игрушками его и так заваливали ежедневно, тут уж отличился мистер Миллер. Комната Марка скорее напоминала магазин игрушек, чем обычную детскую. Досуг Марка тоже был не для взрослого парня: он сидел в детской, играя в игрушки, прыгая в прыгунках и смотря мультики, нянька и Френсис читали ему книжки и развлекали погремушками, целовали, щекотали и тискали, отчего Марки заливался счастливым смехом. Однако больше всего удручало Алехо то, что Марк бросил рисовать. Цветные карандаши он брал в руки только для того, чтобы под восторги миссис Френсис раскрасить картинки в раскрасках для самых маленьких. Подгузник и соска теперь стали ему необходимы на весь день. Девид и Френсис донельзя умилялись, когда Марк никого не стесняясь, напрягался и, громко влажно пукая, пачкал подгузник. «ПФФФФФФРРРРРТ!» — раздавалось из его попы, и закончив свои делишки, он начинал елозить и хныкать, и для всех было ясно, что малышу необходима замена памперса. Френсис была маниакально заботлива и в этом: стоило Марку не испачкать памперс в течении суток, что впрочем случалось редко, Миссис Миллер в истерике вызывала врача и мед сестру и Марку тут же ставили клизмочку, посмеиваясь над тревожной «молодой матерью». Обязательным был послеобеденный дневной сон, на который Марка укладывали с песнями и укачиваниями после очень сытного обеда минимум из трех блюд. После сна была обязательная прогулка, на этот раз в парке. Алехо был крайне удивлен тем, что этот городок был abdl френдли и большим малышом в коляске тут никого было не удивить. Хотя такие «большие детки» встречались не так уж часто, но окружающие все понимали и обращались к ним, как к малышам. Для таких семей были отдельные площадки и даже детские садики. Миллеры были одной из самых богатых и уважаемых семей городка, поэтому миссис Миллер была крайне озабочена тем, чтобы у их маленького Марка было все самое роскошное и лучшее, хотя по меркам современных молодых мамаш, одевали его несколько старомодно и излишне дорого. Перед прогулкой на него надевали как всегда большой и толстый подгузник, в котором Марк даже не мог свести коленки, и костюмчик моряка, который застегивался на кнопки в промежности для большего удобства при смене памперса. Воротник был украшен ручной вышивкой и дорогим кружевом, такое же кружево обхватывало пухлые ляжки и руки Марка. К его одежде на бриллиантовой булавке была прикреплена пустышка на ленте, на ножки ему одели белые гольфы и сандалии. Френсис была совершенно очарована им и прижимала руки к груди: — Марки, ты самый красивый ребенок! С этими словами она надевала на его голову очаровательный чепчик, с таким же кружевом, завязывая под упитанным подбородком пышный бант. Марка усаживали в коляску, сделанную точно под его размеры и везли гулять в парк. Сложно было поверить, что этот кудрявый зеленоглазый пухлый очаровашка в подгузнике и чепчике и с соской во рту еще недавно был хулиганом и капитаном школьной футбольной команды. Френсис сопровождала одна из горничных, несшая сумку со всем необходимым для ребенка, и гордый папочка Дэвид. Первые выходы на улицу в облачении малыша для Марка прошли немного сложно, еще где-то на краю подсознания оставался стыд, но со временем он привык. У мисс Миллер было много друзей и знакомых и все они останавливали их, чтобы перекинуться парой слов, восхищались Марком, щипали его за щечку. — Мы уже наслышаны, что у вас с Девидом появился чудесный малыш! Какой красавчик! Какой толстенький пончик! Марки уже сам ходит на горшок? — Ооо нет, Линн! Мы еще слишком маленькие для такого, кроме того нам нравится быть в подгузниках! — с гордостью возвещала мисс Миллер на всю улицу, похлопывая Марка по шуршащей промежности. С каждой неделей жизни у Миллеров Марк все больше отдалялся от Алехо. Он почти не приходил ночевать в его комнату, предпочитая горячему сексу горячее молоко, уютный подгузник и свою мягкую детскую кроватку. Места в его строгом и выверенном миссис Миллер распорядке дня для Алехандро не оставалось. Он был растерян и не знал, что делать, но все решилось в одно летнее солнечное утро. Марк еще спал, миссис Миллер на кухне готовила для него утреннее молоко, а мистер Миллер завтракал тут же, собираясь отправиться по делам. Френсис не видела, как Алехо вошел в кухню. В этот момент она положила в бутылочку Марка две розовые таблетки и тщательно трясла, чтобы они растворились. Алехо в ярости схватил ее за руку: — Что вы туда положили? Чем вы пичкаете Марка, чтобы он был… был таким? Лицо миссис Миллер приобрело непроницаемое выражение и она холодно ответила: — Что ты имеешь ввиду? Это витамины, Алехо, которые Марку прописал врач. Но парня это не убедило: — Я не верю вам! — воскликнул он, попытавшись схватить пузырек, стоявщий на шкафу, но тут его руку своей крепкой и большой ладонью перехватил мистер Миллер. От былого добродушия на его лице не осталось и следа и он смотрел на Алехандро свирепо. Лицо его стало просто пунцовым: — Кто тебе позволил так вести себя в моем доме, щенок? — прорычал он, — ты бесишься оттого, что больше не нужен нашему Марки! Наш малыш больше не хочет заниматься с тобой… всеми этими… этими мерзкими вещами! Так что сейчас же убирайся вон и чтобы духу твоего тут не было! Твоя сестра оказалась умнее… Но Алехо не собирался так просто сдаваться: — Я уйду! Но сразу же направлюсь в полицию и напишу заявление, что вы удерживаете человека силой! Опаивая его всякой дрянью и… Его яростную речь прервал с улыбкой Девид: — О, ну тогда может быть, заодно отнесешь им это? — он вытащил из кармана и покрутил в пальцах серебристую флешку. — Что вы… — Нанесение тяжких телесных, похищение, удерживание силой… сядешь не только ты, но и твоя сестричка. Все переписки, фото, все нотариально подтверждено… а мы не удерживаем Марка, он сам к нам приехал, и уезжать пока не собирается! Вы ему не нужны! Мы стали для него настоящей семьей, а вы же просто играли с ним, да еще и… — он брезгливо поморщился. Алехо смотрел на мужчину в ярости, тяжело дыша, в глазах его пылала бессильная злоба. Он развернулся, бегом бросился в свою комнату, покидал свои нехитрые пожитки в спортивную сумку и ушел, громко хлопнув дверью. «Я люблю тебя. И я вытащу тебя из этого, обещаю» Последнее, что он услышал, покидая дом, было капризное хныканье Марка и нежный голос миссис Френсис: «Бегу-бегу дорогой, твое любимое молочко уже готово!»                               конец