OMG, this is love

Когда в его рабочем кабинете появился первый букет, Доён удивился, но не слишком сильно. Голубые цветы приятно оживили интерьер у входа в Подземное царство, немного оттеняя мрачную атмосферу. И все же он спросил: — Что это за цветы? — Гиацинты, — ответил Ренджун, продолжая поправлять стебли в вазе. Намек на свою необразованность Доён проглотил — правда ведь не знал — но куда больше его интересовала эта внезапная щедрость. Ренджун и Харону отказывался платить, хотя такие расходы были заложены в бюджет, а тут целый букет, который ему на работе вряд ли выдали за просто так. — Я имел ввиду: зачем? — Должно же тут быть хоть что-то живое. Доён вполне готов был удовлетвориться лаконичным ответом — на большее претендовать смысла не было, но следом прилетело: — Тебе все равно больше никто цветы не дарит. Ауч. Чертов букет, несмотря на внешнюю свою невинность, теперь каждый день драконил его мысли. С каждым взглядом на голубые цветы просыпалось смутное ощущение, что он чего-то не понимает, чего-то в упор не замечает. Если это и был какой-то намек, то Ренджун явно переоценил его способность их понимать. А на прямой вопрос Доён в ответ получил такой презрительный взгляд, что Медуза удавилась бы от зависти собственными волосами. Букет, тем временем, продолжал стоять на столе и увядать даже не думал. Доён по чистой случайности увидел, как Ренджун периодически подкармливает цветы божественной силой. Что ж, Аид, в какой-то степени, отвечает и за плодородие, так что все логично и ничего странного в этом нет. Ладно, поживи еще в своих наивных иллюзиях, — прошептал голос в голове. Доён зябко повел плечами, отгоняя ощущение. — Что-то не так? — от цепкого взгляда Ренджуна движение не ускользнуло. — Холодно, — соврал Доён первое, что пришло в голову, лишь бы не проболтаться о бардаке в своих мыслях. — Тебя в крематорий проводить? Доён так и не смог решить сарказм это или серьезное предложение, так что просто отмахнулся и ушел за свой стол. Минут через пять ему в голову прилетело что-то мягкое. Клетчатый флисовый плед. — В крематорий очередь, грейся сам, — в голосе Ренджуна все еще чувствовалась нотка раздражения, но в груди у Доёна заметно потеплело. Плед он на плечи накинул, хоть холода и не чувствовал вовсе. В один ничего не предвещавший день пытка гиацинтами кончилась. Доён недоуменно смотрел, как Ренджун, едва зайдя в кабинет, направился к его столу, раздраженным движением вынул из вазы старый букет и поставил новый. Пушистые розовые и белые цветы. Гиацинты полетели в мусорное ведро, а Ренджун, как ни в чем не бывало отправился к чайнику. — Петуния букетная, — бросил он через плечо, предупреждая вопрос, — захотелось хоть что-то поменять. Доён нервно сглотнул. В последнее время с Ренджуном происходило что-то неладное. Обычное ехидство все чаще перерастало в откровенные упреки, раздражение тихо кипело в одном градусе от ярости. Что не могло не вызывать беспокойства. А ведь он только недавно начал прятать свои колючки. В голове всплыли еще свежие, буквально вчерашние (а еще и завтрашние) воспоминания: — Это отвратительно, — прокомментировал Доён, смотря на количество окружавших их детей. — Именно поэтому мы здесь. После такого в твоем подвале становится очень даже уютно. Ты не боишься американских горок? Думаете, властитель Подземного царства боится каких-то несущихся над пропастью со скоростью локомотива сомнительных вагонеток? Да, боится. — Хорошо, я подержу тебя за ручку, — Ренджун улыбнулся. Редкой для него не саркастической улыбкой, почти доброжелательно. Доёну хватило и этого — сердце забилось чаще, и уже вовсе не от одной лишь перспективы разбиться, обрекая себя на долгое восстановление. — Пошли уже, — в голос Ренджуна вернулось привычное раздражение. Он без особых церемоний схватил Доёна за руку и начал пробираться сквозь толпу. — Перестань воровать мою еду! — Доён грустно смотрел, как медленно, но верно исчезает его картошка. — Могли бы просто взять еще одну порцию. — Нет, — Ренджун закинул в рот очередной ломтик. — Так вкуснее. И я заплатил. — Вкуснее ему, — пробурчал Доён себе под нос. Очень хотелось хоть немного прищучить этого мелкого поганца: хотя бы потому что обед вроде как должен был быть возмещением морального ущерба. Но ничего не могло быть просто, не с Ренджуном. Доён усилием воли заставил себя соображать, что он может сделать. Едва надкусанный бургер Ренджун упрямо держал в руках, вырывать его было бы совсем неприлично. К тому же из него гадко зеленели маринованные огурцы, от одного вида которых мутило почище, чем от американских горок. И все, больше он ничего из еды не заказал. Быстрым движением руки, Доён приватизировал чужой смузи и сделал большой глоток. И тут же об этом пожалел. Как думаете, что может оказаться в смузи зеленого цвета? Киви? Лайм? Зеленый краситель? Горло заполнил вкус огурцов с чем-то еще. Лишь чувство собственного достоинства заставило Доёна сглотнуть эту пакость, а не выплюнуть в лицо сидящему напротив мелкому демону. Ренджун, не ожидая подобного поворота, решил откусить таки от своего бургера, за что и поплатился, им же и поперхнувшись. Он попытался откашляться, пару раз ударил себя кулаком в грудь, но сквозь все это все равно пробивался заливистый смех. Искренний, до проступивших слез. Доён бы сравнил его со серебряными колокольчиками или еще чем возвышенно поэтичным, но в голове была лишь ассоциация с тихим звоном монет, падающих в костлявые руки Харона. И все же он почти готов был глотнуть еще этого адского месива, лишь бы послушать его еще немного. Почти. Видеть ночь с высоты, а не из холодного подземелья было непривычно. Взгляд суматошно скользил от одного огонька к другому, пока чертово колесо плавно несло их все выше. В отражении стекла Доён увидел устремленный на него взгляд. По его ощущениям, Ренджун вряд ли столько улыбался в своей жизни, сколько сегодня за один день. Доён не мог не улыбнуться в ответ. И не мог первым отвести взгляд. Это, вероятно, был самый долгий их зрительный контакт, который не походил на битву. В глазах Ренджуна отражались городские огни, а Доён рисковал заработать сердечный приступ. Как жаль, что боги от такого не умирают. Осознание было совершенно немилосердным. — Ренджун, — слова слетели с губ быстрее, чем он успевает закончить мысль, — я твой наставник. — Я в курсе, спасибо за напоминание. — Я не о том, — Доён поднялся с места и подошел к нему. С шумом выдохнул, надеясь, что он вообще правильно понял ситуацию и сейчас не сгубит их отношения окончательно, — я хотел сказать… Ты мне очень дорог и я хочу, чтобы ты был счастлив, но я все еще твой наставник… Ренджун закатил глаза. Доён со спины этого видеть не мог, но не сомневался, что так оно и было. — Повезло так повезло, — пробурчал Ренджун себе под нос. И больше они к этой теме не возвращались. К сожалению, недавней светлой атмосферы это тоже коснулось, только теперь к скучновато-мрачновато добавилось «чудесато». Цензурных слов Доён в своем лексиконе найти не сумел. Да и вообще со словами в целом у него проблемы случались все чаще и чаще. Ренджун обиделся (предположительно) и решил мстить (определенно) в своем неповторимом стиле. — …кремация в плане экономии места — вещь, безусловно, хорошая, но для нашей работы создает определенные проб… — Доён замирает на полуслове, чувствуя на шее горячее дыхание, — …мы. — Я слушаю, — сказал Ренджун, выпрямляясь. Обойти стол, чтобы взять нужную бумагу — зачем? Если можно перегнуться через Доёна, не забыв опереться на его плечо. — Кто-нибудь уже проводил исследования о принципиальном отличии душ в зависимости от способа их погребения? Доён усилием воли прогнал мурашки и попытался вернуться к дискуссии, тупо пялясь на стоящий перед ним кактус — замену петуний. А мелкие «недоразумения» с каждым днем случались все чаще. И если некоторые из них еще можно было списать на неловкость или случайность, то проходящиеся по его позвоночнику пальцы или руки на пояснице, норовящие сползти ниже — уже никак. Никакой божественной силы не хватит такое вытерпеть. Получать такое внимание от того, кто тебе нравится — благословение, но чувствовать за это вину — та еще пытка. Заметка: назначить подобное наказание кому-нибудь из особо провинившихся грешников. Но как объяснить Ренджуну, что его пустоголовый наставник просто не может дать ему того, что он заслуживает? Нет в его сердце той самой настоящей любви, нет романтики. Он всего лишь мрачный мужик, заведующий еще более мрачным подземельем, трудоголик и социофоб. Которому все же хочется немного тепла и заботы. Доён замер в дверях своего кабинета, едва ступив за порог. Вид ученика за своим рабочим столом его уже давно не удивлял, но поблескивающая в тонких пальцах красная конфета вызвала внутри неподдельную панику. Ренджун, конечно, однажды займет место Аида, но вкушать пищу подземного мира до того момента — идея все равно не самая удачная. Даже для олимпийца. Ренджун, однако, опасений его, по всей видимости, не разделял. — Ты никогда не задавался вопросом, что случается с забытыми богами? — спросил он будто невзначай, не отрывая взгляда от конфеты. — Нет? — Доён сделал несколько шагов вперед, стараясь сохранять невозмутимый вид и не делать резких движений. — Давным-давно жила одна богиня, — начал Ренджун, — почитаемая с древних времен, она наравне с Деметрой делала землю плодородной, она создала первого человека и сопровождала его после смерти… Доён подошел ближе. Он понятия не имел к чему Ренджун клонит, а смутная паника никак не способствовала прояснению мыслей. — …но все ее заслуги приписали другим богам. У нее нет своего дома. Ее помнят лишь как похищенную дочь и невольную жену. Всеми забытая, бедная… Ренджун поднял на него взгляд, в котором метались черные искры. — Персефона, — выдохнул Доён, не до конца осознавая, что говорит. Губы Ренджуна растянулись в довольной усмешке. А через мгновение красная конфета, как когда-то в полузабытые времена гранатовое зернышко, исчезла у него во рту, скрылась за ровными белоснежными зубами. Внутри Доёна все перевернулось. Первым желанием было схватит Ренджуна за шкирку, как неразумного щенка, и заставить выплюнуть бяку. Но он продолжил стоять каменным идолом, с поднятой рукой, которой все равно не смог бы дотянуться. Ренджун поднялся с места и подошел к нему вплотную. — А теперь, когда все формальности соблюдены, — он переплел их пальцы, большим успокаивающе оглаживая ребро ладони, — надеюсь, ты сможешь выкинуть из головы всю эту дурь про «я твой наставник» и поумерить свой трудоголизм. Вернее, тебе придется. У Ренджуна теплое дыхание с привкусом вишни и мяты. Мягкие губы. И целует он очень настойчиво. А еще с неведомой раньше решительностью и силой прижимает Доёна к столу в его же собственном кабинете. Доён позволил этому случиться, отдался чувству, которое столь же просто и понятно, как и другая прописная истина: В подземном царстве два правителя. И еще непомерно много посетителей: звук открывшейся двери заставил их оторваться друг от друга. У не вовремя зашедшего Юты глаза загорелись азартом, увидев который нужно срывать стоп-кран и срочно искать осиновый кол (хотя научно не доказано помогает ли он против энергетических вампиров). — Пожалуй, зайду попозже, — Юта ярко улыбнулся и закрыл за собой дверь быстрее, чем в него влетел брошенный Ренджуном дырокол. Несостоявшееся орудие убийства ударилось о дерево примерно там, где только что находилась голова Юты, и упало на пол. — Ладно, этот хотя бы выждет момент, прежде чем сообщить всем «новость», — сказал Ренджун в пустоту и перевел взгляд на распятого на столе Доёна. У того в голове успело немного проясниться, поэтому поцелуя он избегает, получив в ответ раздраженный вздох и чувствительный щипок в районе бедра. — Ну что еще? — Ренджун тряхнул головой, отбрасывая челку. Терпение у него явно на исходе, но в Доёне кипело такое возмущение, что он решился пренебречь техникой безопасности. — Что значит «больше не наставник»? — от этих слов неприятно саднило в груди. — Ты решил перейти в другой дом?! — Боги, и вот с этим человеком… Вместо продолжения фразы, Ренджун протянул руку к одинокому кактусу, на котором прямо на глазах налился и распустился розовый бутон. Он, конечно, мог подобные вещи проделывать и будучи учеником, но не в таких масштабах. Силу служителя сложно было с чем-то перепутать. — Судя по твоему широко раскрытому рту, мне и это придется объяснять? Доён рот захлопнул сразу же. Но объяснения ему были нужны. — Я думал, Персефону ты как метафору использовал! — возмутился он. — У нее же и правда нет дома. И служителей тоже нет. — Теперь есть. Служитель, по крайней мере. — Ренджун, похоже, тоже был по горло сыт недомолвками и недопониманиями — в голосе не было ни грамма сарказма. — Во-первых, я не настолько отчаялся до тебя достучаться, чтобы запирать себя в этом подземном гадюшнике. А во-вторых, какой смысл ждать, пока ты освободишь мне место служителя, когда есть вполне себе свободное? И предупреждая следующий вопрос: помимо экзамена на служителя Аида, я сдал еще и Деметру, спасибо Тэёну за науку. И к слову, у меня нет желания куковать тут в одиночестве, когда ты соизволишь выйти на пенсию. Теперь все ясно, надеюсь? Он снова наклонился, не дожидаясь ответа, но у Доёна бушующее внутри возмущение рушило всю атмосферу, поэтому, сбросив чужие руки, он сел на столе. — Ты испытываешь мое терпение… — А ты мое! — Доён тоже завелся, вспомнив, наконец, основную проблему в этой ситуации. — Я же говорил, что не могу… Не могу любить тебя так же… Так… — он тупо махал руками, будто призывая всех богов Олимпа подсказать ему правильные слова. — Как Джено — Донхёка? — подсказал Ренджун. — Примерно, — Доён со вздохом опустил руки. — Ты правда думаешь, что я к тебе это чувствую? — вопрос поставил Доёна в тупик. Пытаясь его осмыслить, он запутался окончательно. — А разве нет? — пробует он, уже к середине фразы понимая, что сморозил чушь полнейшую. — Упаси меня Афродита от такой любви. Непонимание в своих глазах Доён уже и сам почти видел. — Мне с тобой просто удобно, разве сложно это понять, — Ренджун положил ладонь ему на щеку, — комфортно, если тебе нужно другое слово. Не сдались мне эти признания под луной и жертвы во имя слабоумия, или чем там еще эти голубки занимаются. Это их проблемы, они меня не касаются. Мне достаточно того, что есть между нами. Почти, — он оперся руками о стол и тяжело выдохнул, — почти, потому что я на обет целомудрия не подписывался, так что давай ты додумаешь свои мысли потом. Все равно результат будет тот же. У Доёна кровь окончательно отлила от головы, вся, что поддерживала там последние разумные клетки. На его лице все, похоже, написано слишком явно: Ренджун поймал момент между вдохами и, притянув к себе за затылок, снова поцеловал. Оттянул ворот водолазки и надолго впился в шею, оставляя яркий след, который Доён и не будет пытаться залечить божественной силой. Касаясь которого кончиками пальцев он будет морщится и думать о том, что его Ренджун далеко не невинный мальчик. А еще, что из-за Юты тихого счастья им не видать.