Бронированный

Всё тело Энни болело. Регенерация и восстановление очень сильно сказались на ней, из-за чего становилось всё труднее игнорировать тёмные пятна в уголках зрения. Эрен всё ещё находился во рту, обмякший и с привкусом крови. Часть её сознания до сих пор хотела проглотить его, но девушка не обратила внимания на это. Что бы подумал отец об её сегодняшних действиях? Их план рушился снова и снова, но она боролась и каким-то образом находила решения, чтобы продолжать идти вперёд. Гордился бы он ей? Она понадеялась, что да. Сердце Энни чуть не остановилось, когда сзади снова послышался звук УПМ-снаряжения. Она решила, что на сегодня хватит убийств, и вовсе не ожидала, что кто-то последует за ней. Кто бы это мог быть, если все члены отряда Леви были убиты? Нет, не все. Остался сам капитан, который пришёл бы в ярость от гибели своих товарищей. Скорее всего, он один из её преследователей. Что касается второго, она понятия не имела. Энни собрала последние силы, чтобы нанести последний удар по двум разведчикам и покончить со всем этим, она никогда не чувствовала себя такой уставшей. Именно в этот момент перед ней появилась Микаса. Чёрт, это нехорошо. Прошли годы с тех пор, как её предупреждали о семье Аккерманов. С их способностями довольно трудно сравнится даже в отличной форме, до которой Энни далеко прямо сейчас. Райнер упомянул, что капитан Леви, возможно, один из Аккерманов, заметив его необычные способности. Такие же, как и у Микасы, которая и так в силу незрелости и неопытности не знала пределов своих способностей. Два Аккермана намеревались одолеть её. Казалось, что смерть дышала прямо ей в спину. Но Энни решила не сдаваться. Она проигнорировала Микасу и обернулась, чтобы ударить Леви. Он увернулся от кулака, рассекая руку с нечеловеческой скоростью. Девушка была права насчёт его мастерства. Боль снова пронзила глаза, и она ослепла. Энни даже не смогла среагировать, когда Леви разрезал множество сухожилий по всему телу. И перед тем, как её сбили с ног, она едва успела прикрыть затылок рукой и прислониться к дереву. Он слишком быстрый, кожа вряд ли затвердеет вовремя, если затратить мало энергии… Его лезвия полоснули по рукам, снова перерезая сухожилия. Руки упали, а шея открылась. Она так устала и едва могла пошевелиться. Энни приготовилась раздавить Микасу, когда та напала сзади. Но Леви успел оттащить её в последний момент, использовав набранный импульс, чтобы полоснуть по рту. Когда он приоткрылся, Эрена вытащили на свободу. Она увидела Микасу сзади себя, которая кинулась для завершающего удара. Вот и все. Она мертва. Райнер, Бертольд, её отец. Энни подумала об этих троих. Она подвела их, за что поплатится жизнью. Слезы покатились по щекам и в форме человека, и в форме титана. В любой момент она почувствует разрывающую боль. Ей никогда не было настолько одиноко и страшно. Но завершающего удара так и не последовало. Энни, несмотря на затуманенное кровью зрение, смогла увидеть шок и ужас на лице Микасы, когда взрыв отбросил ту в сторону. А затем Бронированный титан бросился в атаку. — НАЗАД! — крикнул Леви, оттаскивая Микасу как раз в тот момент, когда Райнер врезался в дерево, на которое она опиралась. Но тот всё равно не намеревался её убивать. Массивное дерево упало вниз, не давая двум разведчикам приблизиться к Энни. Это действие озадачило её, так как путь к Эрену теперь отрезан. Леви смотрел, как Бронированный толкнул Женскую особь лицом вниз на землю. Он откусил часть её шеи, а затем сомкнул челюсти, как только плоть оказалась во рту. — Он съел её… — тихо произнесла Микаса. Леви пристально посмотрел на Бронированного, а тот посмотрел на него в ответ, будто бросая вызов испытать удачу. Несмотря на то, через что Леви приходилось проходить, лёгкая дрожь пробежала по его спине. Этот жест был одновременно человеческим и нечеловеческим. — Отступаем, — сказал Леви. Он понимал, что не сможет одолеть Бронированного в одиночку. Да и Женскую особь ему удалось одолеть лишь благодаря совместным усилиям разведчиков в её ослаблении. — Но… — У нас не получится его победить, — спокойно сказал Леви. — Он расположился позади деревьев, и чтобы вообще до него добраться, нам нужно покинуть лес. А из-за этого мы выйдем в открытую местность, где у него будет больше манёвренности, чем у нас. Капитан увидел, как Бронированный бросил на Эрена последний взгляд, а затем развернулся и унёсся вдаль. Леви утешал тот факт, что он убежал в противоположном направлении от места, где собрались оставшиеся разведчики. Но не так сильно. *** Ей снилась кровь. Река крови, смывающая тех, кого она любила. Но поток состоял не только из крови, но и из провала. Её провала. Люди звали её на помощь, но она не могла дотянуться до них, не имея возможности пошевелиться в теле титана. Они продолжали выкрикивать её имя… — Эй, Энни. Она медленно открыла глаза. Это был не крик. Она попыталась что-то сказать, но из горла вышел лишь слабый стон. Бертольд опустился на колени с беспокойством в глазах. — Ш-ш-ш, всё в порядке. Сейчас ты в безопасности. Райнер, она очнулась! — Слава богу, — сказал Райнер, также опускаясь на колени. — Чёрт, я на мгновенье подумал, что потерял тебя. — Гд-Где… М-Мы… — Мы всё ещё за стенами. Подальше от разведчиков, но достаточно близко, чтобы мы с Райнером смогли присоединиться, — ответил Бертольд. — Тебе лучше не пытаться сейчас говорить. Просто отдохни. Её так сильно измотали, что всё тело ныло от боли. Она такая неудачница… — Должен сказать, что ты превзошла все мои ожидания, — сказал Райнер. Энни уставилась на него, а тот лишь ухмыльнулся. — Целый взвод разведчиков, три залпа захватного механизма и два Аккермана — всё это потребовалось лишь для того, чтобы одолеть тебя. — Э-Эрен всё ещё не пойман… — Не волнуйся, — пожал плечами Райнер. — Мы ещё успеем сделать свой ход. И тем более мы всё равно одержали победу, даже если не получилось поймать Эрена. Благодаря тебе, мы дали Смиту понять, на что способен один из нас, и из-за этого его уверенность пошатнулась. Я успел увидеть его выражение лица, перед тем как проведать тебя. — Мы вытащили тебя, и это самое главное, — сказал Бертольд. — Ну, Райнер вытащил, я лишь наблюдал со стороны. Но я был готов присоединиться, если бы у него возникли проблемы. — Эмоциональная поддержка, — слабо сказала Энни. — Да, эмоциональная поддержка, — улыбнулся Бертольд. Кстати, об эмоциях. Энни снова оказалась в замешательстве. Райнер, который был готов убивать ради плана, сменился на другого Райнера, который принял что-то меньшее, чем идеальный успех. Две его стороны всё дальше и дальше отдалялись друг от друга. — Ты же понимаешь, что если бы превратился на близком расстоянии, то, возможно, убил бы меня, Энни, Эрена и ещё кого-нибудь в определённом радиусе. — Эй, таким образом, никто не получил бы Эрена. — Всё равно. — Тем более я всегда предупреждаю тебя в таких случаях. — Ну, что могу сказать? Мне нравится быть рядом с тобой. Энни заметила, как у Бертольда сильно покраснело лицо после этих слов, а затем он погрузился в молчание. Кажется, влюблённость, которую он лелеял годами, усилилась с тех пор, как она в последний раз его видела. — У нас есть план, как перенести тебя через стену, — сказал Райнер. — И это чертовски хорошая идея. Я гений… — Это был МОЙ план, чёрт возьми, — возразил Бертольд. — Да, он помог немножко. — Это была моя идея! Энни улыбнулась. Она соскучилась по их разговорам. — Ого, эй, полегче, — сказал Райнер, когда она заставила себя встать. — Всё в порядке, — сказала Энни, морщась. — Или нет… Райнер кивнул, внезапно посерьёзнев. — Энни, я не помню, что произошло между нами, когда мы в последний раз встретились. Вряд ли что-то хорошее. — Ты прижал меня к стене, попытался задушить и пригрозил убить моего отца, если я не доведу этот план до конца. Она никогда не видела Райнера таким напуганным. — Я сделал это… О боже… Энни, мне… — Всё нормально, — успокоила Энни. — Тогда ты был сам не свой. — Я не знаю, что со мной происходит, — тихо сказал Райнер. — Я больше не могу игнорировать это… — Ты будто разделился пополам. Одна половина — это Райнер, который однажды сказал, что съест змею за пятьдесят монет… — Я всё ещё хочу это сделать. — О боже мой, — пробормотал Бертольд. — Та змея была ядовитой. — Тогда нам было по тринадцать! Я вообще не знал этого, — ответил Райнер, прежде чем обратно повернуться к Энни. — Извини, продолжай. — Одна половина — это добрый и заботливый Райнер, иногда вызывающий сомненья. Другая… Другая — это ты, если бы у тебя ничего не осталось. Я не знаю, как это ещё выразить словами. Будто бы всё, что ты чувствуешь — это гнев и отчаяние. В общем, другая половина — это ты со всеми негативными эмоциями, доведёнными до ста. — Думаю, что на самом деле есть три половины, — добавил Бертольд. — Половин не может быть три, идиот, — сказал Райнер. — Ты знаешь, что я имел в виду, — ответил Бертольд, бросив на него раздражённый взгляд. — Есть ты, настоящий ты. Есть воин, а также есть солдат. — Что ты имеешь в виду? — спросил Райнер. — О боже, да он прав, — сказала Энни, расширив глаза. — Ты становишься добродетельным воином. — Объясните, пожалуйста. — Ты становишься странным и начинаешь вести себя так, будто мы… Будто мы не те, кто есть на самом деле. Солдаты здесь сражаются только с титанами и ни с кем больше. Ты забываешь нашу цель, а воин часто вспоминает о ней. Иногда солдат и воин могут пересекаться, но да, есть три половины. Или не три половины. В общем, что бы это ни было, есть три половины. М-да, это так бессмысленно прозвучало, — пробормотал Бертольд. Райнер кивнул. То, о чём говорили его друзья, действительно имело смысл. Судя по тому, что они сказали, его личность действительно разделилась на три части, которые слились воедино. — … Итак, теперь меня трое. — Нет, все они — это ты. Просто… Немного перемешанные, — сказал Бертольд. — Ты сам говорил, что забываешь некоторые моменты. Это как… Короче, это как-то так, — он выдернул небольшой пучок травы, взяв его в руки. — Я что, овощ? Энни уставилась на него, всем своим видом демонстрируя недоумение несмотря на усталость. — Трава — это не овощ. — Это же растение, не так ли? — Мы серьёзно спорим о том, является ли трава овощем или нет, — пробормотала Энни, откидываясь на спину и закрывая глаза. — До чего докатился мир? — Хорошо, тогда я трава, — сказал Райнер. —Точно, это ты, — сказал Бертольд, протягивая травинку. — И это… — он завязал три узла на куске травы. — Это ты сейчас. — Не поняла, — произнесла Энни. — Три промежутка между узлами — это три части тебя. Они должны быть одним куском травы, но что-то блокирует их или держит порознь. Таким образом, части разделены. Вместе, но порознь, — он отбросил травинку и пожал плечами. — Наверно, до сих пор не понятно, но я объяснил, как смог. — Нет, ты довольно хорошо объяснил, — сказала Энни, — Я прощу тот факт, что ты сравнил меня с узловатым куском травы и согласился с ней, — сказал Райнер. Он прекрасно понимал, что его друзья увидят насквозь его попытки скрыть страх за шуткой среднего уровня, но не смог остановиться. — Всё будет хорошо, — успокоил Бертольд. — У нас есть представление о том, что с тобой происходит, и я постараюсь вернуть тебя к нормальному состоянию. — Я не хочу причинять вам боль, — сказал Райнер, качая головой. Стоит ли ему начать держаться подальше от своих друзей? — Ты этого не сделаешь. Я, конечно, не могу этого гарантировать, но если подобное произойдёт, то ты будешь другим, а не настоящим ты. Боже, я не знаю, как это объяснить. Райнер кивнул. Теперь он всё понял и начал прерывисто дышать. — Ты в порядке? — спросила Энни. — Да. Наверное, просто аллергия на эту дурацкую траву, — ответил Райнер, вытирая глаза. Бертольд ободряюще улыбнулся ему, прежде чем снова повернуться к Энни. — Как у тебя дела? — Я чувствую себя дерьмом, которое переехала тележка, — сказала Энни, стиснув зубы. — Но я могу дальше продолжать двигаться, если вам это нужно. — Ну, нам это не нужно, — сказал Бертольд. Он отодвинулся в сторону, открывая человеческий торс. — Что за хре… Как давно это у тебя? — спросила Энни. — Всё совсем не так! Мне это нужно для...Здесь нет ничего странного! Райнер хихикнул: — Ты пытаешься нам что-то сказать? — Нет! Я не знаю, почему я это сказал! Говорить... Я не могу...Слова, — заключил Бертольд. — Слова, — улыбнулась Энни. — Думаю, он израсходовал всю свою энергию для общения за день, — сказал Райнер. Бертольд смущенно кивнул. — Мы замаскируем тебя под одного из раненых, — сказал Бертольд. — Ощущения будут...Подождите, я не так выразился. Мне надо перестать говорить. Райнер похлопал его по плечу. — Он имеет в виду, что следующая часть будет довольно отвратительной. Райнер размазал кровь с тела по ней, а затем обмотал бинтами. И как только он закончил, Энни было не узнать. — Идеально, — прокомментировал Райнер. — Тебе лучше надеяться, что они снимутся, — сказала Энни. — Снимутся. Наверно. — Я прикончу тебя. — Знаю, а теперь помолчи и притворись раненой, — сказал Райнер. Энни кивнула и снова позволила себе откинуться назад. Эта часть будет совсем не трудной. *** Троим удалось пробраться обратно в строй во время погрузки тел, совершенно незамеченными. Окровавленный вид Энни соответствовал остальным, так что никто ничего не заподозрил. — Вот вы где, ребята, — сказала Криста. — Я так волновалась, когда не могла вас найти. — Ты волновалась? — воскликнул Райнер, и его глаза загорелись. Бертольд закатил свои. Криста кивнула. — Имир тоже волновалась, хотя она этого не говорит. — Ты шутишь? Я хочу, чтобы он сдох, — усмехнулась Имир. — Не говори таких ужасных вещей! — упрекнула Криста. — Эй, вы слышал, что появился Бронированный титан? — спросил Конни. — Я подслушал, как капитан Леви говорил командиру Смиту, что он появился из ниоткуда и съел человека внутри Женской особи! — Там ещё была Микаса! — добавила Саша. — И как он выглядел? — спросил Райнер. — Большим. Больше, чем в прошлый раз. Его броня была лучше, чем я помню. Теперь он стал сильнее, — тихо сказала Микаса. — Он смотрел на капитана без страха, как будто знал, что мы проиграли. — Видимо, он решил прикончить Женскую особь прежде, чем её успел бы кто-нибудь поймать или убить, — сказал Жан. — Она, должно быть, знала что-то важное. — Значит, теперь он сильнее, — произнесла Криста, содрогаясь. — Этот ужасный монстр стал сильнее. — Так и есть, — согласилась Микаса. — Но мы тоже стали сильнее. В нескольких метрах от них Леви разговаривал с Ханджи и Эрвином. — Нет никаких сомнений в том, что громила разумен, — сказала Ханджи, кивая. — И он убил своего собственного товарища! Титаны действительно суровы. — Похоже, что для неё было лучше умереть, чем попасть в плен, — задумался Смит. — Или, возможно, это было своеобразным наказанием за то, что она не достигла своей цели. Схватить Эрена. — При всём моём уважении к тебе, я думаю, что ты ошибаешься, — сказал Леви. — Я не видел, как он глотал. — Значит, это было спасение! — воскликнула Ханджи прежде, чем заметила каменные лица Эрвина и Леви. — А? Что я упустила? — Что он появился именно в тот момент, когда мы собирались её убить, — сказал Леви. — Это должно означать, что Бронированный титан наблюдал за нами. Он был рядом всё это время. — Враг может подобраться к нам так близко, что мы об этом не узнаем, — серьёзно сказал Смит. — Нам много чего неизвестно, но я уверен в одном. — В чём? — спросила Ханджи. — Мы не в последний раз видели Женскую особь. *** Весь обратный путь Бертольд провёл в размышлениях, в частотности, о Райнере. Он говорил себе не делать этого, но с каждым разом становилось всё труднее и труднее. Чувства, которые он так долго скрывал, начали вырываться наружу, и приходилось использовать умение подавлять их, чтобы преодолеть горы вины, отвращения к себе и страха. Парень уже давно сломался бы под этим весом, если бы не одна вещь, которая была одновременно и благословением, и проклятием. Криста. Бертольд понимал, что Райнер нашёл в ней. Криста яркая, добрая, любящая, красивая и умная. Бертольд уверен в том, что половина новобранцев по уши была влюблена в неё. Имело смысл, что Райнер не был исключением. Но это не обязательно должно нравиться ему. У Бертольда не осталось сил бороться со своими мыслями, и он начал размышлять на различные темы, которые до этого попытался бы отогнать из головы. Что такого есть в Кристе, чего нет у него? Ну, Криста всегда была на свету, в то время как он оставался в тени. Она откровенно красноречивая, а он даже устаёт говорить через некоторое время. Возник также вариант о женских репродуктивных органах, но Бертольд не был уверен насчёт предпочтений Райнера. Когда он достаточно подумал об этом, можно предположить, что Криста — первая девушка, к которой Райнер проявил интерес. Хотя, это вовсе значит, что тот не может проявлять интерес к парням. Эта мысль немного приободрила его. Бертольд не понимал, как он мог позволить себе чувствовать подобное. Он всегда оставался на заднем плане, томясь от любви в одиночестве. Парень сам до конца не понимает свои чувства. Сначала он говорил себе, что это просто дружба, потом довольно крепкая дружба, пока он не смог оправдать тот факт, что его завораживал вид Райнера без рубашки, или объяснить чувство трепета после их каждого физического контакта. Раньше у него хорошо получалось скрывать чувства, даже Энни узнала об этом лишь тогда, когда он косвенно сказал ей. Но что произойдёт, если Райнер узнает о них? Бертольд понятия не имел, как тот отреагирует. Он уже обдумал несколько возможных сценариев. Райнер может посмеяться над этим, а затем просто отмахнуться. Возможно, он станет вести себя по-другому по отношению к Бертольду, потому что подобное его пугает, или вовсе положит конец их дружбе. А самый худший вариант заключался в том, что Райнер начнёт испытывать к нему отвращение на грани ненависти. Бертольд понимал, что никогда не сможет признаться ему. Когда он впервые осознал свои чувства, то чуть не дошёл до нервного срыва из-за неспособности совладать ими. Не только общество, но и он сам считал, что его чувства неправильны, вопреки тому, что сказала Имир. Его чувства неправильны, желание быть с Райнером неправильно, и думать, что он заслуживает хоть какого-то счастья, тоже неправильно. Будет лучше, если Райнер женится Кристе. Да, будет больно, но это хотя бы предотвратит ужасные последствия. Бертольд был так погружён в свои мысли, что едва заметил, как титаны погнались за взводом, из-за чего разведчикам пришлось выбрасывать трупы своих товарищей. Прежде чем понять, что происходит, он уже оказался за стенами. Райнера снова не было рядом, что в какой-то степени вызвало облегчение. Парень не до конца отошёл от своих размышлений, и кто знает, что он сделал бы, увидев его сейчас. Когда остатки взвода вернулись в город, он мельком увидел Райнера, который прикрывал рот рукой. Для кого-то этот жест мог показаться спокойным, но Бертольд понимал, что это признак абсолютной боли, скорее всего, направленной к провалу разведчиков. Он не сомневался, что солдат вернулся. Лёжа на спине среди раненных, Энни еле-еле сдерживала позывы к рвоте. Она убила их товарищей, возлюбленных, мужей, жён, братьев, сестёр и детей. Расправилась с ними, как с домашним скотом. И мало кто из людей знал, что разведчики пронесли убийцу их близких прямо перед их скорбящими лицами. *** — Давай же, тебе надо поесть, — настаивал Бертольд. Энни сбежала в место, где оставили Марко, чтобы восстановить свои силы. И теперь он остался наедине с Райнером, который явно всё ещё оставался солдатом. — И как я вообще могу есть? — мрачно спросил Райнер. — После того, как титаны съели так много наших? Бертольд чуть не сказал, что он сам титан, но прикусил язык. Может, стоит позвать Кристу, и у неё получится убедить его поесть. — Знаю, что вряд ли это возможно, — продолжил Райнер. — Но как только я увижу Женскую особь, я убью её сам. — Подожди, что? — спросил Бертольд. — Я убью эту чертовку, — сказал Райнер. — Убью человека, скрывающегося в ней, медленно и мучительно. Заставлю страдать так, как сейчас страдаем мы, грёбанный монстр. Почему ты на меня так смотришь? Предположения Бертольда насчёт того, что Райнер не помнит об их истинной сущности, подтвердились. — Эй, алло? — сказал Райнер, махая рукой перед лицом Бертольда. — Ты, должно быть, очень устал. Как насчёт того, чтобы ты попытался поесть, если я тоже поем? Я думаю, мне бы не хотелось оказаться на твоём месте, без обид. Я чувствую, что внутри появляется камень, который медленно растирает меня изнутри, когда начинаю думать о еде. Наверняка ты чувствуешь то же самое, когда испытываешь стресс после определённого момента? — Да, — ответил Бертольд. Он чувствовал подобное сейчас. *** Бертольд не думал, что у него есть возможность попытаться вернуть Райнера в нормальное состояние, пока остальные выжившие не разойдутся по своим делам после ужина, чтобы обдумать дневные события. Райнер сделал за него всю работу, выведя наружу, в скрытый уголок лагеря, где они могли побыть одни. — Так странно, что в этом чёртовом мире есть нечто прекрасное, — сказал Райнер, взглянув на небо. — Ага, — произнёс Бертольд. Теперь он не знал, что сказать, когда оказался здесь Прежде чем успеть собраться с мыслями, он почувствовал на спине руку Райнера, нежно поглаживающую её. Это мгновенно опустошило его разум. — Что ты делаешь? — Ты впитываешь свои чувства так, будто завтрашнего дня вообще не наступит. Тебя явно что-то терзает изнутри, я просто пытаюсь тебя успокоить. И снова вернулось это чёртово чувство трепета, причём в крайне неподходящее время. Бертольд проклинал себя уже сотый раз за день. — Со мной всё будет в порядке. — Тебе не обязательно надо быть в порядке, — сказал Райнер. — Мне просто не хочется, чтобы ты чувствовал себя незаметным. — Что? — Да уж, сам не знаю, что хочу сказать, — засмеялся Райнер. — В общем, ты можешь положиться на меня, если нуждаешься в поддержке. Я всегда буду рядом, если понадоблюсь. — Ты помнишь Марселя? — спросил Бертольд, не успев остановить себя. Райнер бросил на него непонимающий взгляд. — Кого? — Не бери в голову, — быстро проговорил Бертольд. Райнер рассматривал его некоторое время, а затем пожал плечами. — Что насчёт Энни? — А что насчёт неё? — Значит, ты помнишь её. Райнер одарил его ещё одним любопытным взглядом. — Прошло не так много времени с тех пор, как она ушла в Военную полицию. Кроме того, мы трое выросли вместе. Что ты имеешь в виду, помню ли я Энни? — А что насчёт того, где мы выросли? — Это что, допрос? — спросил Райнер. — Мы выросли в горном районе около стены Мария. Теперь его больше нет. Это невероятно. Разделённый разум Райнера создал своё собственное прошлое. Может, солдат был бы Райнером в альтернативной вселенной, где они просто были бы солдатами. Если бы не потеря памяти, то Бертольд не отличил бы солдата от настоящего Райнера. Они довольно похожи. Но после сегодняшнего вечера было понятно, что у них есть различия. Бертольда охватило неприятное предчувствие, что если Райнер узнает, кем являются он и Энни на самом деле, то без колебаний убил бы их. Настоящий Райнер не отказался бы от них даже ради миссии. По крайней мере, он так надеялся. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спросил Райнер. Бертольд пожал плечами. — Не знаю. Наверно, нет. Это был долгий день. Многое произошло. — Согласен. Конечно, я многое не помню, всё было как в тумане. Но мы отомстим. Я не хочу терять ни тебя, ни Энни. Ну, я всех не хочу терять, но вас особенно. Не говори никому, что у меня есть любимые. — Даже не мечтал об этом, — Бертольд рискнул быстро взглянуть на Райнера и увидел, как тот уже смотрит на него. Он быстро перевёл взгляд обратно на небо. —Эм… тебе нужно что-нибудь ещё? — Хм? Нет. Просто думаю. — О чём? — Глупо прозвучит, — засмеялся Райнер. — Но я думал о том, как прелестно ты выглядишь на фоне неба. Милое зрелище. Бертольд чуть не сгорел в буквальном смысле. Райнер только что назвал его прелестным. Что вообще происходит?! Взаправду ли это произошло? Неужели он наконец потерял самообладание? — С-спасибо? — Не за что, — сказал Райнер, снова смеясь и не обращая внимания на реакцию своего друга. Бертольд посмотрел на землю, затем в сторону, затем на свои ботинки, а затем снова в сторону. Его взгляд упал на Имир, которая подняла брови и смотрела на него с самодовольным выражением на лице. Это стало подтверждением, в котором нуждался Бертольд. Да, всё произошло взаправду. *** —Привет, это я, — сказал Бертольд, входя в пещеру. — Марко хорошо держался, пока нас не было? — Я не комнатное растение, — пробормотал Марко. — Но да, я в порядке. — Райнера нет? — спросила Энни. Она лежала на койке, которую принесли для Марко, и полностью поддалась изнеможению. — Райнер не совсем дома прямо сейчас, — ответил Бертольд. Марко с любопытством посмотрел на него, но не стал настаивать на ответах. — Становится всё хуже, — тихо сказала Энни. — И вот почему я корю себя. Если бы я продержалась ещё немного, то мы могли бы вернуться домой прямо сейчас. И тогда ему не становилось бы всё хуже и хуже, — она прерывисто вздохнула. — Я практически убила его. — Нет, не ты, — сказал Бертольд. — А это место. Энни, ты сделала невероятное. Мы были так глупы, думая, что справимся с целым взводом. Хотя ты почти это сделала, что было чертовски потрясающе. — Спасибо, что ты существуешь, — сказала Энни. — Благодарю? — Не пойми меня неправильно, ты очень странный и, скорее всего, никогда не стал бы разговаривать с другим человеком, если бы Райнер тебя не заставлял. Но когда ты говоришь, тебе есть что сказать хорошего. В таком случае тебя не отягощают слова. — Ты же не позволишь мне с этим смириться, не так ли? — Да, но я всё равно рада, что ты здесь. Ты сам чертовски потрясающий, — она накрыла его руку своей. — Так значит между вами что-то есть? Или… — сказал Марко. — Господи, блин, боже мой, Марко, — застонала Энни. — Всё совсем не так, и нет никакой тайной любви. Мы просто лучшие друзья. — Никогда не слышал, что бы ты называла нас лучшими друзьями, — сказал Бертольд. — И никогда не скажу этого снова, так что сохрани на память, — сказала Энни, перед тем как наклониться вперёд. — Подожди-ка, у тебя все щёки красные. С Райнером что-то произошло? — Что? Нет, ничего, — быстро ответил Бертольд, отходя назад. — Ты издеваешься надо мной? — спросила Энни. — Я сегодня чуть не умерла, по крайней мере, три раза. И меньшее, что ты можешь мне сделать — это сказать, что два моих любимых идиота скоро поцелуются. — За что ты так со мной? — застонал Бертольд, закрыв лицо руками. — Потому что могу, — сладко ответила Энни. — Мой разум не выдержит этого. — О-у-у, ты же люшки его. — Я ухожу. — О, да ладно тебе, останься, — сказала Энни. — Мне не помешала бы компания, Марко не в счёт, без обид. — Никто не обижается, — пожал плечами Марко. — Раз ты так говоришь, — сказал Бертольд. — То я могу выделить время из моего напряжённого, плотного графика для тебя. — Ого, спасибо тебе большое, — проговорила Энни, закатив глаза, прежде чем вздохнуть. — Боже, я так беспокоюсь о нём. — Я тоже, — тихо произнёс Бертольд.