В то время как

      Уже в который раз Луффи проклинает себя за то что подобрал несчастного пса на улице. Мало того, что тот играть не хочет, так и жрёт, зараза, больше, чем сам Луффи! Просто недопустимо.       Завернув за угол, он вышел к любимой (самой близкой к его дому) улочке с различными магазинами и кафе. Где-то вниз по улице был старенький зоомагазин, с владельцем которого паренёк уже успел даже подружиться (он подружился с о всеми владельцами магазинов в округе, так ему казалось), вот только… что-то нет нигде магазина-то этого. Как будто исчез. Вот лавка с фруктами, вот кофейня… здесь и должен быть магазин с заветным кормом для обнаглевшего пса. Но его нет. Вместо него какая-то другая лавка. Недолго думая (вообще не думая), Луффи толкает дверь и заходит внутрь.       Интерьер пустой и переполненный в одно и то же время. Вывески при входе, к слову, не было. Полки были усеяны лаками и краской для волос, париками, гримом и прочим барахлом, которым мугивара и не пользовался никогда (да и вряд ли будет). Здесь даже был стеллаж с накладными носами, что привлекли внимание пацана, и тот сразу направился к ним. Он взял в руки большой красный резиновый нос в пластиковой упаковке, покрутил в руках и решил, что ему непременно нужно купить эту чёртову штуку.       За кассой сидел яркий, но довольно угрюмый тип. Волосы его были убраны в высокий хвост (и правда, как глаза ещё на лоб от натяжения не полезли?..), на лице был клоунский грим, а одет он был в вырвиглазно-яркое тряпьё.       — Слышь, мужик, тебя как зовут-то?       — Багги.       — Багги, — обратился парень к кассиру, — тут…       — Давай сюда, не трать время, — перебил его смутный тип и выхватил смешной накладной нос из рук Луффи.       — Эй! Это моё!       — Не твоё, пока не оплачено, — он взглянул на маленький экранчик, — с тебя 20 белли.       — Да я тут спросить хотел, — всё-таки начал пацан, копаясь в кармане в поисках мелочи, — тут магазин был для животных где-то. Не знаешь, куда он подевался?       — Так хозяин помер. Я выкупил помещение.       — Э-э-э?! — воскликнул мугивара, отскакивая назад. — Как так! Оссан не мог умереть, я ж его буквально на той неделе видел! Живее всех живых. А куда все вещи из магазина подевались?       — Да что ж ты не затыкаешься всё…       — А тебе на вопросы ответить сложно?       Кассир потёр переносицу. Устал, наверное, магазин-то только недавно открылся, столько работы надо было сделать.       — Слушай, я не знаю, почему помер дед, и знать не хочу, мне вообще срать на всё это. Весь старый товар у меня в подсобке, старые владельцы продали вместе с помещением.       Глаза Луффи буквально загорелись.       — Неси, неси!!! А то я устал пса своей едой кормить, он всегда больше просит!       Мужчина посмотрел на пацана как на идиота, хотя, он был уверен, пацан идиотом и являлся. Но, однако, ему теперь есть куда сбагрить пылящееся в задней комнате барахло.       — Готовь деньги, за так я тебе ничего не дам.       Он вернулся в торговый зал со странной коробкой.       — 350 белли. За меньше не продам.       Луффи почесал затылок с озадаченным выражением лица, но деньги отдал и принялся разгребать содержимое коробки.       — Слышь, красноносый, тут весь корм кошачий, ты что мне подсунул?       Кассир выглядел оскорблённым до глубины своей никчёмной душонки.       — Ты что там про мой нос вякнул, чудила?! А у тебя шляпа дурацкая, ты где это барахло достал?       — Оборзел что ли? Мне её Шанкс подарил! Это не шляпа, это талис…       Багги тут же изменился в лице: оно побледнело, глаза вытаращились, и рот раскрылся то ли в удивлении, то ли в злобной гримасе.       — Кто подарил?       — Мой друг!       — Да какой он тебе друг, сопля ты зелёная, сколько ему лет и сколько тебе? Тебе ещё жить и жить до его возраста.       — Я… -Луффи остановился, как будто заморозился. Казалось, что в его голове происходит мыслительный процесс. Явление это довольно редкое, так что лучше бы никому и нечему этому не препятствовать. — Стопэ, ты что, знаешь Шанкса?       — А как же мне не знать этого полудурка, — раздражённо ответил кассир, падая обратно в своё кресло и отводя взгляд. — Пять лет, как ни крути…       — О-о-о, как круто! Он никогда про тебя не рассказывал!       — Да. Так и есть. Никогда и никому этот урод обо мне не рассказывал…       — Эй! — надулся мугивара и упёр руки в бока, — хватит его оскорблять! Что он тебе такого сделал? Он самый лучший человек на свете, я не верю, что он мог кого-то обидеть!       — Ага, да как же…

Три года назад

      — Я уже сказал тебе раз триста: я веду тележку, потому что ты постоянно врезаешься в прилавки!       — Да ладно тебе, ничего же не падает…       — Ага, только потом на нас все пялятся, как на придурков.       Шанкс промолчал и уступил. Пусть везёт тележку. Потому что он прав.       Из раза в раз походы по магазинам становятся всё нуднее и нуднее, как и их жизнь в целом. Грустно иногда приходить с работы, а тебя заставляют (точнее, ты вынужден) делать то же самое, чем ты занимался не много не мало весь день. Нет, Шанкс не то чтобы жалуется, Багги замечательный, просто… просто всего этого слишком много. Или мало? Он сам не имеет ни малейшего понятия.       Зато он точно знает, что всё уже давно не так, как было.       — Что на ужин?       Багги поднял взгляд в задумчивости.       — Ну, я думал, может что-то картофельное? Оладьи там, например, или картофельные шарики? И овощное рагу на гарнир.       — О, господи, опять твоя трава.       Некоторое время между ними висела тишина.       — Мы уже говорили об этом…       — Да, но знаешь, некоторым такое надоедает и просто по-человечески хочется откусить огромный сочный кусок мяса.       Закатив глаза, он отвернулся от Шанкса и, тихо простонав, тяжело выдохнул.       — Так возьми, купи себе мяса и приготовь его! Я не буду.       Они продолжали молча идти по ряду со специями, и единственным прерывающим их звуком был лишь скрежет колёс тележки.       — Даже дети в моём классе не такие упёртые бараны как ты.       После этих слов Багги резко остановился и с взглядом полным обиды посмотрел на другого мужчину. Несколько мгновений он даже не знал, что и ответить такого, но, развернувшись обратно, продолжил спокойно идти.       — Да пошёл ты.       — Слушай, я серьёзно. Я так устаю каждый день, что когда прихожу, не могу ничего сделать кроме как упасть на кровать и уснуть.       Клоун неожиданно остановился, взял с полки какую-то банку, и, недолго думая и читая этикетку, положил в тележку.       — Так говоришь, будто я не устаю.       — Но ты же итак готовишь! — возмутился рыжий. — Возьми кинь на сковородку кусок, сложно что ли?       — Да, сложно! — Багги не выдержал и чуть ли не наорал на своего спутника. — Пятьсот раз уже говорил, почему, но ты же не слушаешь! Ты никогда не слушаешь!       Шанкс встал прямо перед телегой, не давая ей, и её управляющему в том числе, сдвинуться с места.       — Когда мне, мать твою, слушать? Когда я ничего не соображаю? Или когда я сплю? Сам-то подумай!       Крик мужчины несколько секунд резонировал в ушах синеволосого. Шок отразился на его лице, и некоторое время он открывал и закрывал рот, думая, что на это сказать.       — Я думаю! Я всегда думаю и о тебе, и о себе, почему-то именно я всегда готовлю на нас обоих, я всегда убираю твою, между прочим, квартиру, я делаю вообще всё!       Другие покупатели начали оглядываться на выливающих друг на друга свою желчь. Но переругивающимся, в принципе, было плевать на их раздражение и негодование.       — Тебя никто не просил этого делать!       В наигранном удивлении Багги приподнял брови.       — Знаешь, что меня ещё никто не просил делать?       Шанкс молча смотрел на него, прищурив глаза.       — Жить с тобой в одной квартире. Гудбай, детка.       Пока рыжий пытался переварить сказанные только что слова, клоун слегка откатил тележку назад, после чего со всей силы толкнул её в стоящего впереди мужчину. Тот замычал от внезапной боли. Впрочем, Багги было глубоко плевать на это, поэтому он развернулся и с гордо поднятой головой удалился от кряхтящего и матерящегося Шанкса.       В этот же вечер он собрал все свои вещи, которые только мог найти, сложил в любимую (и единственную) дорожную сумку и ушёл из чужой квартиры.       Ключ он, однако, не передал.              — …Самый паршивый говнюк, которого я когда-либо встречал. Обращался со мной так, будто я ему никто. — Тут Багги отсутствующим взглядом посмотрел куда-то в окно и безэмоционально продолжил: — Ещё раз попадётся мне на глаза, я его так по хлебалу звездану, мало не покажется…       Луффи недоумевающе смотрел на собеседника. Тот молча сидел несколько минут, пялясь в одну точку на столе, будто думая о чём-то.       — Вот уж не думаю, что ему не покажется мало.       Пацан запихнул мизинец в ухо и начал им елозить.       — Мы когда по приколу решили спарринг устроить, я так смеялся, когда он этой своей одной рукой размахивал! И получил я, короче. Вроде рука одна, а бьёт так же, когда было две. Мало покажется, это уж точно.       — Чё?..       Вынув палец из уха, мугивара посмотрел на кассира, недоуменно наклонив голову вбок.       — Чуво??? Ты чё, не знаешь, что ли? У него же уже давно рука одна.       Лицо Багги тут же стало яростным. Он зашёл в заднюю комнату, вышел оттуда с ещё одной коробкой и всучил недопокупателю, после чего стал буквально выталкивать его из магазина.       — Чтоб глаза мои тебя больше здесь не видели!       И стеклянная дверь тут же захлопнулась, а знак на ней перевернулся с «открыто» на «закрыто».