В то время как

      Всё, в этот раз Кавендиш точно не облажается.       Прошла ещё неделя с прошлого вызова, Барто уже должен был успеть сто раз выздороветь, заболеть и снова выздороветь, так что блондин был точно уверен: проворачивать всё надо именно сегодня, ни днём позже, потому что ждать уже просто невмоготу. Вот уже несколько дней его расписание абсолютно пустое, какое счастливое совпадение, Кав хотел поехать в отпуск на это время, но тут нарисовался этот… попугай, так что никакого отдыха на берегу моря в люксовом отеле. Он таким жертвует ради этого неотёсанного мужлана, пусть только попробует отказать.       Было решено играть по-крупному. Сначала он хотел устроить в своём доме утечку газа, но у него не было газовой плиты, только новая, электрическая. Когда он это понял, проклял прогресс. Вот так напридумывают что-то более удобное и современное, даже нельзя утечку газа устроить! Можно было бы просто повернуть рычажочек, и газ сам бы начал заполнять помещение, ничего сложного. Но у Кавендиша в запасе была ещё одна хорошая идея. К сожалению, включающую в себя огонь, но его, по идее, должно быть не особо много, портить он будет только ненужные вещи, а если что-то ценное пострадает, что ж, придётся покупать новое.       Зайдя в кладовку, блондин стал рыться в поисках своего старого фена. Когда Кав в последний раз его использовал, он сильно пах чем-то горелым, парень испугался, что тот может загореться, если продолжить им пользоваться, и убрал от греха подальше, а сейчас он ему окажет услугу. Очень удобно. Чёртов фен нашёлся не сразу, пришлось повозиться с кучей разных не подписанных коробочек, но по итогу Кавендиш выудил треклятый прибор, запутавшийся в длинном шнуре. Да, этим феном он пользовался ещё тогда, когда только-только съехал от родителей, когда начиналась его головокружительная карьера, столько воспоминаний… плохих, разумеется, модельная среда невероятно токсичная, выжить там можно только если у тебя стальные нервы.       В этой же кладовке он нашёл старый уродливый коврик и стопку деревянных табуретов, из которой взял один. Всю свою ношу блондин потащил в длинный коридор между кухней, столовой, гостиной и лестницей, встал рядом с зеркалом, поставил табурет, сверху положил фен, затем кинул тонкий плетёный пёстрый коврик на пол, побежал за расчёсками и всякими уходовыми средствами, чтобы всё выглядело правдоподобнее, когда приедет Барто. Гребни Кавендиш, разумеется, тоже взял деревянные, в довесок к ним прихватил несколько самых нелюбимых расчёсок-щёток и несколько баночек с гелями и спреями. Осталось только помыть голову.       Каждый раз, стоило ему только зайти в душевую кабину, к нему приходило осознание того, насколько же ему проблемно существовать с такими шикарными длинными волосами, которым даже многие девушки завидуют. Они требуют слишком много ухода и заботы, из-за смены шампуня могут начать выпадать, тускнеть или блестеть не так притягательно, как раньше, поэтому на его полочке были исключительно профессиональные средства, которые используют стилисты в салонах красоты, а всякими штуками, которые могут, хоть и случайно, испортить шелковистые локоны, он пользовался крайне редко.       Он снова встал напротив зеркала. Скоро сюда приедет Бартоломео, нужно было выглядеть соответствующе, поэтому, едва выйдя из ванной, блондин направился к гардеробу и собрал самый простой наряд, какой только мог, чтобы не выделяться и не испугать бедного пожарного сложными «луками». Простая оверсайз рубашка и обтягивающие чёрные джинсы всё равно смотрелись на нём превосходно, а он ещё даже не сделал укладку. Он уже как-то подзабыл, что собирается устроить мини-пожар в своём доме, взял в руки щётку и, намазав на голову немного геля, стал осторожно расчёсывать волосы, начиная с концов, постепенно поднимаясь всё выше и выше, ближе к корням, затем взял гребень, разделяя пряди и прочёсывая их тоже. Теперь осталось только просушить всё это безобразие.       Кавендиш воткнул вилку от фена в розетку, нажал на нём кнопку включения, тот активно зашумел, и поднёс прибор ближе к волосам. Парень вспомнил, что не готовится к свиданию, а ищет способ попросить номер понравившегося ему человека, лишь когда от фена снова завоняло горелым, блондин спешно отвёл его как можно дальше от головы. Вдруг на душе появился какой-то непонятный страх, фен заискрился, Кав наконец осознал: он идиот, придурок, имбецил, дурак, конченый долбоящер, безмозглый, одноклеточное… в общем, многое он осознал. Что же он творит! Он собирается устроить пожар! В своём же доме! На какую же тупость он «отважился», лишь бы заманить кого-то в постель… можно же было поступить проще, гораздо проще, столько способов существует, кроме этих тупостей. Можно было нанять кого-нибудь для поиска нужного номера в телефонном справочнике, или, например, найти его аккаунты в соцсетях, на крайняк, заявится в депо и прямо обо всём сказать! Нет, надо было ему весь этот бред напридумывать… хотя, с другой стороны, это же так романтично: Кавендиш не в силах побороть стихию, не знает, что ему делать, как вдруг в дверях появляется Бартоломео с длиннющим шлангом и тушит возгорание, желательно, чтобы он ещё по пояс голым был, да, а потом подходит к Каву, протягивает ему руку в ожидании, когда за неё возьмутся, и тянет блондина на себя.       Но нужно срочно прекратить то, что он собирался делать! Никакого пожара, всё хватит, пора уже поиметь голову на плечах (от такого каламбура блондин хихикнул, вот уж точно), взяться за ум и ни в коем случае не допустить пожара… кнопка на фене, зараза такая, к неудаче парня, заела, отказалась нажиматься, прибор всё ещё безбожно искрил, когда полыхнул первый язык пламени, Кавендиш испугался ещё сильнее, что обожжёт свою идеальную, нежную, бледную кожицу и уронил фен на пол, сердце странно ёкнуло, знакомый запах гари странно отозвался в памяти… а там уже всё прекрасно сработало, как он и задумывал: огонь перебросился на плетёный тонкий коврик, на деревянную табуретку… Кав едва успел дотянуться до розетки, выдернуть из неё вилку, но это всё равно уже не поможет, ковёр уже горел, будто был сделан из соломы и полит сверху бензином, нет, серьёзно, почему огонь распространяется так быстро? Доступ к ванной был перекрыт очагом возгорания, ещё чуть-чуть и пламя перебросится на гостиную, чего допустить было ни в коем случае нельзя, там столько ценностей. Он ринулся на кухню, чтобы хоть как-то попытаться потушить свою наитупейшую ошибку, но тары больше, чем стакан, под рукой не было, а искать всякие кастрюли и прочие вещи времени не было (к тому же, он и не знал, где они находятся, это знали только приходящие в своё время повара, когда те были нужны), и, ожидаемо, это никак не помогало. Видимо, всё равно придётся звонить «911». Хах. Какая ирония. Вот только… в карманах не было мобильника. Ни в одном кармане, если быть точным, а у него их целых шесть, там нет ничего! Ох, ох, мобильный остался в гардеробной, куда он ходил переодеваться, а забрать мозгов не хватило. «Да, Кавендиш, у тебя не хватает мозгов», — подумал он, злясь на себя. Но подождите, у него же всё ещё стационарный телефон в этом же коридоре, буквально за спиной!       Он обернулся и подбежал к тумбе с телефоном, поднял трубку и ощутил пробежавшийся по спине холодок, когда понял, что гудки из динамика не идут. Телефон не работает. Он сам его отключил, когда понял, что важные звонки поступают ему исключительно на мобильный, а на «домашний» только спамерский мусор, но в качестве декора он посчитал вещицу пригодной. А теперь он вновь страдает от своей тупости. Ну вот как, как, как так можно?..       Он обречён.       Он всё ещё мог выбежать на улицу, попросить соседей вызвать пожарных, но кто в здравом уме в квартале богачей раскроет дверь перед незнакомцем? Да, он мог выбежать на улицу. А что дальше? Документы и деньги у него тоже остались наверху, путь к лестнице перекрыт. Блондин снова бросил взгляд на разгорающееся пламя. Да, в гостиную оно всё же перешло, дымит уже знатно. Он мог бы сесть в такси и укатить к родителям, но деньги в кошельке рядом с документами, заявись он в банк, на него бы посмотрели, как на ненормального, без документов… Ай, да к чёрту.       Он обулся и вышел на лужайку перед домом, посмотрел на чёртово дерево, с которого его снимал Барто почти три недели назад. Бартоломео, сукин сын, всё из-за него. Нет, нет, так нельзя. Он перекладывает ответственность за свои поступки на ничего не понимающего, хоть и тупого, человека, а это подло как минимум по отношению к себе. Боже, Кавендиш обещает, в следующий раз он просто спросит напрямую…       Через минут пять просиживания задницы на траве он услышал сирену, довольно близко. Кто-то вызвал пожарных? Как? Огонь совсем уже разбушевался, и, если он обернётся, весь его дом будет объят пламенем? Тогда, возможно, лучше не оборачиваться. Пожарная машина и правда остановилась у его участка, спасатели из неё буквально вывалились, начали двигаться в сторону отчаянно уткнувшегося в колени блондина, и тот вскинул голову. Да, это та самая бригада. Пацан в шляпе, розововолосая девчонка, высокий чувак, низкий чувак, чувак с подведёнными глазами и… и даже Барто, да. Он снова уронил голову на колени и вдавил её так сильно, пока перед глазами не пошли цветные круги и слёзы. Идиот. Дебил. Дурак.       — О, снова ты, блондинка.       Бартоломео звучал так насмешливо. Будто издевается над его горем. Мудак. Девчонка тыкнула его локтем под рёбра, тот слегка скрючился и начал, посмеиваясь, извиняться.       — Мистер, ваша сигнализация зафиксировала задымление, — заговорил высокий мужик, поправляя какую-то штуку на плече. — Это был ложный вызов?       А, сигнализация. Она рабочая? Да, он, кстати, мог ещё сделать ложный вызов и заплатить штраф. Штраф мизерный, а денег у него навалом. Было.       — Нет, — проблеял он, поднимаясь на ноги, покачиваясь. Его волосы всё ещё были мокрыми, даже на жарящем солнце такая огромная копна не успела высохнуть.       — Ну так показывай, чего расселся-то! — завопил парень в шляпе. Кавендиш с ним согласился, да, надо бы показать, где и что горит…       Он открыл дверь в дом, впуская команду внутрь. В очаге возгорания уже лежал оплавленный пластиковый корпус фена, на полу был пепел от сгоревшего коврика, рядом догорал табурет и мелкие гребни. Повезло, что он не взял из ванной что-то взрывоопасное, а то сейчас бы он стоял не в коридоре, а на пепелище. В гостиной полыхал его любимый ковёр с длинным мягким ворсом, ему нравилось ходить по нему босиком после долгого дня на съёмках, с него огонь перешёл на, слава богу, пустой журнальный столик с треснувшим от высокой температуры стеклом и на диван, но тот пока горел не особо сильно. Если не потушить всё это прямо сейчас, то загорится книжный шкаф, где находились его коллекции разных модных журналов, которыми он так гордился. Там были выпуски аж с пятидесятых годов прошлого столетия вплоть до совсем новых, с его лицом на обложке…       — ЧТО ВСТАЛИ? — уже откровенно заревел Кав, срываясь, глядя на это сборище лентяев. У него тут вся жизнь перед глазами проносится!       Из-за крика пожарные оживились, выбежали обратно на улицу. Одни взяли шланг и нашли ближайший пожарный гидрант, чтобы подключить к нему шланг и потушить уже огонь, другие ринулись к машине и взяли огнетушители, после чего вернулись к горящей комнате. Девка, парень в шляпе и Бартоломео очень ловко справлялись с возгоранием, пока блондин сидел на кухне и глушил тоску найденной в холодильнике открытой бутылкой вина. Вскоре вернулась остальная троица, так и не нашедшая гидранта, они вернулись проверить, как идут дела с огнём, требуется ли там вода вообще. Как оказалось, нет. Трёх огнетушителей хватило с лихвой, бóльшая часть коридора и почти вся гостиная были залиты белой субстанцией, от которой ещё чёрт знает, как избавляться.       — Блондинка! Блондинка, ты где?       — Да, Пендиш, где ты? Ты нам щас нужен!       — «Пендиш»? Почему «Пендиш»? Вы и ему кличку придумали, Луффи? Я так его в школе называл.       — Ну а чё, имя сложное, я всё запоминать что ли буду? Третий раз уже вызывает.       — Я всё слышу, вообще-то! — недовольно сказал Кавендиш. Те стояли прямо за стеной, у косяка арки, и сплетничали о нём! Вот от простых людей он этого не ожидал, так делали только его зазнавшиеся коллеги, которым так и хотелось пустить чью-нибудь карьеру под откос. — Вам нужно быть дружелюбнее, знаете ли, всё-таки с людьми работаете…       — Да, но не когда эти люди — боль в заднице и в целом неприятные, — хмыкнул шляпный.       А вот это… неприятно, да. Добрая часть заработанных Кавом денег отправлялась на благотворительность, о чём пока не прознали журналюги и не сделали из него героя-добродетеля. В том числе его деньги шли и в приюты, Барто. Общее состояние блондина сейчас было шатким, он впервые за долгое время так сильно испугался, возможно из-за того, что чуть не помер несколько лет назад в школе во время пожара из-за удушья. В его укрытии было так сильно задымлено… от одного воспоминания голова кругом шла. По щекам снова потекли слёзы, он боялся не только своей смерти, но и того, что так быстро потеряет всё, что с таким трудом и так долго строил, и всё из-за того, что у него нет мозга. Он снова приложился к бутылке.       — Э, блондинка, ты куда из горла хлещешь, ты нам трезвый нужен, — Бартоломео выхватил вино из его рук, отставил его подальше, на столешню. Точно, Бартоломео. Что в прошлый раз, что в этот, он был здесь, помог ему со всем справиться и даже выжить.       — Я же… я же… неприятны-ы-ы-ый… — всхлипывал он от того, что язык из-за алкоголя развязался. Он ещё не пьян, нет, совсем нет, лишь слегка навеселе из-за того, что сегодня он ещё не успел поесть, пил он без закуски, так и вино ещё было крепким и довольно старым, настоявшимся. — Извините меня, я не хотел…       — Ну, блондинка, ты чего, — Барто подхватил его за плечи и поднял на ноги, продолжая слегка приобнимать. — Кто ж пожара хочет.       В Каве было ещё недостаточно много алкоголя, чтобы сказать, что раньше он желал пожара. Он думал, что провернуть такое было бы проще простого и без особых жертв (сейчас страдало его самолюбие, а это уже большая жертва!), но он не учёл, что тот момент на грани жизни и смерти в задымлённой школьной кладовке так сильно отзовётся в его всё ещё ёкающем сердце.       — Так, Пендиш, давай, как всё произошло.       — Я… пошёл мыться… потом оделся… но я не могу выйти на улицу с мокрой головой, причёска не уложена, — он почувствовал, как рука Барто слегка отпрянула от его спины, в груди почему-то слегка кольнуло от этого жеста, но Бартоломео лишь потрогал его длинные влажные локоны, после чего вернул тёплую ладонь на место. — Я взял фен, расчёски, средства для волос и стал сушить волосы, а фен… фен заискрился, я испугался, стал пытаться его выключить, но кнопка заела, а потом он загорелся и я его выронил на пол… я выключил его из розетки, но… но… но было… уже поздно…       Он снова не сдержался и зарыдал, как девушка-подросток, закрывая рот ладонью. Руки почему-то тряслись, страх как будто пришёл с опозданием, когда он сделал всё, что смог сделать и организм наконец разрешил себе испытать стресс. Бартоломео, наверное, почувствовал это и притянул его ближе к себе, обнимая по-дружески и хлопая по плечу. Да уж, вот он, смельчак Кавендиш Хакуба.       — Ну-ну, чш-чш-чш-ш-ш, уже всё позади, вон, видишь, огня нет…       Барто резко почувствовал, что что-то не так. Блондин мелко затрясся в его объятиях, вскоре дрожь стала более крупной, и пожарный понял: припадок. Точно такой же, как тогда, в школе. Он тут же скомандовал Ребекке и Лео принести нужные для первой помощи вещи, те ринулись так быстро, как только могли. Пока что Кав не калечил себя, так что пока всё под контролем. Сняв свою куртку, Бартоломео как мог сложил её и бросил на пол, затем с максимальной аккуратностью уложил уложил дрожащего парня на импровизированную подушку, сел на него сверху и придавил своим весом, прижимая руки к торсу. В этот раз у не было вещи, что могла бы послужить кляпом, что это за кухня такая, ни одного полотенца нет! Поэтому пришлось вместо кляпа подсунуть свою руку, пока ребята не принесут чего понадёжнее. Луффи на заднем плане неопределённо хмыкнул.       Припадок становился тяжелее, чужие зубы на руке смыкались с ужасной силой, синяк там точно будет, Кав пытался высвободится, дёргал руками, пытался сбросить Барто с себя, глаза у него потемнели, на лице появилась ужасная гримаса. Ребята прибежали быстро, дали ему рулон эластичного бинта и он заменил им своё предплечье в чужом рту, теперь осталось только дождаться конца припадка. ***       Кавендиш лениво раскрывает глаза, он не понимает, что с ним происходит, где он находится. Он помнит лишь, что сильно ревел, что ему было страшно, что Бартоломео его подбадривает слегка и хлопает по плечу…       Бартоломео оседлал его.       Ох.       Это правда горячо.       Что там произошло? Кав начал пожар? Ради такого вида? Неловко это признавать, но это того стоило.       Он не был голым по пояс к сожалению, но тонкой белой промокшей до нитки обтягивающей майки, в целом, хватало, чтобы убедиться — тело у Барто действительно было шикарным. Он нависал над ним, смотря прямо в глаза, облокотившийся на руки по обе стороны от головы блондина. Кавендиш в жизни себе не признается, но это станет первым моментом, когда ему захочется поцеловать Бартоломео просто так, просто ради того, чтобы хоть что-то почувствовать.       — Ты как? Порядок?       Блондин неопределённо кивнул, отводя взгляд.       — Опять таблетки не выпил?       Он снова в ответ лишь кивнул.       — Скорую надо?       — Нет! Скорой мне тут ещё не хватало!       — Я же говорил, нормально с ним всё будет, и что его можно было отпустить, — заговорил простецки их капитан в шляпе, ковыряясь в ухе.       — Идиот? Я мог откусить себе язык, или хуже…       Он вспомнил, как однажды во время припадка схватился за ножницы и чуть не порезал одноклассника, пока тот был у него в гостях. Это ему рассказала мать, поглаживающая по спине того самого пацана, который с ним больше никогда не разговаривал.       — Что «хуже»?       — Нет, забей, сдох бы я, короче.       Пацан пожал плечами.       Сукин сын.       — Ну что, капитан, выдвигаемся?       Что? «Выдвигаемся»? Какое к чёрту «выдвигаемся», обнаглел совсем? Кавендиш чуть не помер, при чём дважды, чтобы просто перепихнуться с этим зелёным недоразумением, а он даже на ноги не поднимет? Что с ним стало? Он же вообще раньше за ним чуть ли не попятам ходил…       Парень в шляпе одобрительно что-то залепетал, бросился к выходу, начиная болтать с подчинёнными («Я же говорила, надо было ему сказать, Луси! Вдруг этот пожар не случайность», «Нет, всё нормально, пусть Барто сам разбирается!»), а Кав не мог всё это так просто оставить. Он выбросил вперёд всё ещё мелко дрожавшую руку, схватился за чужое предплечье.       — Барто, ты… мы так давно не виделись, да?       Должно быть, он кричал в припадке, голос был хриплым. Он хохотнул.       — Да, есть такое, — пожарный тоже слегка улыбнулся, с ностальгией.       — Не хочешь как-нибудь пересечься? Обед там, ужин, например…       — Ага, с радостью! Не виделись несколько лет, я тебе такого понарассказываю, у тебя уши в трубки свернуться! Ну так чего, где когда?       Кавендиш посмотрел на него как на безмозглого. Откуда же ему знать? Он не знает расписание этого петушков нахохлившегося, а петушась не знает расписание Кава, так чего это он станет время назначать.       — Я не знаю, придурок. Я думал, мы позже договоримся.       — А, точно, — Бартоломео выудил из кармана айфон, не самый новый, конечно, но всё ещё. В подростковом возрасте он мог только мечтать о таких вещах, а теперь сам зарабатывает и может позволить себе то, что так давно хотел. — Диктуй номер, блондинка.       Он что, не мог прозвищ пооригинальнее придумать? Блондинка, да блондинка. Вот Кав столько прозвищ ему придумал, тут пальцев даже не хватит, чтобы сосчитать. Пока эти мысли крутились в голове, парень быстро сказал свой номер телефона всё ещё сидящему на нём Барто, тот вбил циферки в строку на экране и нажал кнопку вызова. Сверху послышался рингтон Кавендиша, стандартная мелодия звонка, пожарный тут же сбросил трубку и убрал смартфон обратно в карман штанов.       — Вот, всё. Вечером позвоню, договоримся. И, это, — он наклонился чуть ниже, взял его голову в свои руки и чуть приподнял. Сердце в груди блондина пропустило удар, их лица так близко… но тут же почувствовал, как его голову возвращают вниз, мягкость под ней пропала. — Куртку верни. Бывай, запирай двери!       И всё. Исчез. Испарился. Зато у Кава наконец-то был его номер, это успех!       Кое-как встав с пола на негнущихся ногах и потирая больную после припадка голову, парень вышел из кухни, завернул за угол… а там всё огромными кучами лежит пена от огнетушителей.       — Ёбаный твой сука рот, блядский ты внебрачный сын ебланского попугая и охуевшего петушары, ебать тебя в жопу, гнида ёбаная, КТО, БЛЯТЬ, БУДЕТ ЭТО ВСЁ УБИРАТЬ НАХУЙ!!!!!!!!!!!!!