Кровь от крови моей

Время неизбежных перемен тяжелой поступью приближалось к воротам Красного замка. Что-то изменилось, Эймонд ощущал это кожей. Он так и не смог заснуть, всего час назад он проводил сестру до покоев и вернулся к себе, но сон так и не посетил его. Ночь продолжалась и сеяла семена размышлений в голову принца. Она сказала: «Ты будешь яростным королем». Он думал об этом раньше, но пока Хелейна не произнесла это вслух, Эймонд не позволял разрастись подобным мыслям. Он мог бы стать королём, он всю жизнь наблюдал за отцом, матерью и дедом. Для него очень быстро стали очевидны все их просчёты. Матушка слишком полагалась на других, стараясь находиться в тени, что для женщины её положения унизительно. У неё есть свои мысли и идеи относительно правления, но она их не высказывает, по привычке оборачиваясь на Отто, а тот, в свою очередь, настолько убежден в правомерности своих действий, что не видит бреши в корабле. А отец… Он так и остался для Эймонда незнакомцем, как, впрочем, и для остальных детей, кроме Рэйниры. Если Эйгону хотя бы частично повезло, просто потому что он оказался долгожданным первенцем короля, то они с Хелейной были только дополнением. Еще две пары приборов за праздничным столом, где Эйгона кормили с золотой ложки. Именно поэтому он вырос таким избалованным. Визерис и Алисента возлагали слишком много надежд не на того сына. В отличии от старшего, Эймонд привык доказывать своё превосходство. Он терпеть не мог, когда кто-то получает привилегии, ничего не делая для того, чтобы их заслужить. Именно поэтому он так ненавидел сыновей Рэйниры, они заявили права на престолы, не пошевелив и пальцем, они были рождены во лжи и сами верили в свою ложь! Эйгон, так и вовсе наплевал на обязанности будущего монарха. Он старший, первый, и он получил Хелейну… Эта мысль резанула сознание и возобновила головную боль. Он отогнал её, переключившись на планы будущего дня. Нужно было вспомнить весь распорядок. С рассветом, тренировка с Колем. Он говорил, что нужно снова работать над обзором. Чёртов левый глаз, чёртов Люцерис, поглоти его Пекло! Но ему не победить, не лишить его преимущества в бою! Эймонд выдохнул понимая, что злость вновь овладевает его разумом. Нельзя. Столько предстоит сделать. Верховая езда, уроки истории, философии, исследование карт местности, изучение корабельного устройства, этикет и церемониал при дворе, урок древнего языка. Валирийский ему пока не пригождался, не было практики, хотя Джейс неплохо говорит на нём. Вот кого Эймонд посчитал бы интересным собеседником, не будь он Стронгом. Как же его легко раззадорить! Жгучая кровь его настоящего отца давала о себе знать. Он, видите ли, решил проявить благородство и потанцевать с Хелейной. Думает, продемонстрировал хорошие манеры, указав остальным на недостатки. Он улетел на Драконий камень и тут же забыл о ней. Где он будет, когда ей будут сниться кошмары, где он будет, когда пьяный братец потребует от неё исполнения супружеского долга? Эймонд откинул голову на подушку, проклиная бессонницу. Она сказала, что любит его… Она и раньше говорила, и он воспринимал это как приветствие, обыкновенную вежливость, семейную учтивость, но сегодня ночью, он увидел в её глазах нечто новое и его сердце пропустило удар. В привычных словах скользила болезненная тоска по его нежности. Обиделась, что в последние дни, он не уделял ей внимания, а ведь только он знает, что ей нужно сказать, как её можно порадовать, только ему ведомо каких прикосновений она хочет. Была бы его воля, он бы не выпускал её из объятий! Он посмотрел на пустующее место на кровати слева от себя. На семейных собраниях, она часто стоит по его левую руку, подальше от Эйгона, поближе к нему и временами хватается за рукав. В детстве шутила, что заменяет ему левый глаз. О, Хелейна… Хватит! Надо заканчивать с этим! Эймонд резко отбросил одеяло, вскочил на ноги и тут же пожалел об этом, вспомнив, что недавно на тренировке получил удар в бок. Там еще не сошел большой синяк, немного выше несколько глубоких порезов и ссадины в области груди. И всё это, несмотря на защитные приспособления. У Коля тяжелая рука, но даже хорошо, что он его не щадит. Принц поморщился, наклонившись за сапогами. Он уже оделся по пояс, когда в дверь тихо постучали. Далеко за полночь, камин ещё горел, возможно, служанка хочет что-то сообщить. — Войдите. На пороге появилась принцесса и тут же остановилась. Опустила глаза в пол и покраснела. — Можно… — прошептала она, — Можно я посижу с тобой? Эймонд пересёк комнату и сам закрыл дверь, приглашая её остаться. На Хелейне было теплое вязанное платье, хотя комнаты достаточно прогревали перед сном. Она замёрзла. Она всегда мёрзнет, когда боится. — Где Эйгон? — спросил он строго. — Не знаю… Где-то в замке… — Что он сделал, сестра? — последнее слово обожгло горло и почему-то прозвучало неестественно. Эймонд взял её за руку, ладонь была ледяной. Он хотел спросить что-то еще, но тишину ночных коридоров нарушил раскатистый возглас: — Хелееейнааа! Где моя бледная жёнушка?! Или сестрёнка… Ах, да, одно и то же, — раздался дикий хохот, словно это была самая смешная шутка на свете, — Тебе не понравилась наша прелюдия? Или ты хочешь ещё? О, хищник рыщет в поисках добычи! Хелейна, я теряю терпениеее, мне нужно ещё навестить пару красоток! Она замерла, не мигая смотря на Эймонда, а потом резко приложила ладони к ушам. Тоже жест паники. Принц как-то слышал, как слуги обсуждали странное поведение девушки. «Все от страха закрывают глаза, а она – уши.» Эймонд знал, почему так происходит. В детстве она призналась: «Когда мне страшно, я слышу их. Голоса, что путают меня. И чем мне страшнее, тем их больше. Они говорят, кричат, шепчут…» — Жди здесь, я сейчас приду, — она вцепилась ему в руку мертвой хваткой. — Я скоро, обещаю, — он приложил ладонь к её щеке, она немного успокоилась и разжала руку. Эймонд накинул халат, вышел за дверь и запер её на ключ. — Седьмое пекло… Что ты горланишь? — принц увидел брата босиком, в распахнутой рубахе, с расстёгнутой ширинкой и с бутылкой в руке. В такие моменты он переставал быть для него человеком, он становился ничем не лучше свиньи, что купается в луже, хотя от неё и то больше пользы, чем от Эйгона в таком виде. — Мы играем в прятки! Икк… Хочшь с нами?! В один шаг, Эймонд преодолел расстояние между ними встал, позади Эйгона и зажал ему рот, тот навалился на него всем весом, отпихнул руку и завопил ещё громче. — Как ты обраща…шься с корлём?! — Ты пока не король, и надеюсь, им не будешь, — от Эйгона пахло вином и сельдью, он тщетно пытался приподняться, пока Эймонд скручивал ему руки за спиной. — Это измена, брат. Кстати, об измене… Скажи, как тебе сестра? На мой вкус, слишком зажата, но тебе она, наверняка, показывает всё, на что способна… Что до меня, то я видал шлюшек и получше… Рука Эймонда сжала горло брата, ярость так и клокотала внутри. — Закрой рот… — прошипел он. — А ты не разевай свой, — прохрипел Эйгон, — На то, что не твоё…. Не его. Хелейна не его, престол не его, корона не его! Принц крутанул старшего лицом к себе и с размаху ударил ему в челюсть. Эйгон взвыл, отшатнулся и сплюнул кровью. Эймонд был доволен, последнюю неделю, у него очень чесались руки! Схватив королевского первенца за шиворот, он выволок его к ближайшей арке и позвал стражу. Двое рыцарей подхватили Эйгона под руки. — Проводите его величество до покоев, он немного устал. И удвойте охрану у детской комнаты. Близнецам сейчас не нужны отцовские визиты. — Слушаюсь, мой принц! — отчеканил рыцарь и они вдвоём потащили Эйгона в опочивальню. Дети Хелейны тоже были не от него. Мальчик и девочка, также как они все в детстве, недополучали внимания отца, но под влиянием выпитого, Эйгон не видел пределов допустимого, таскал детей повсюду, кричал на них и требовал подчинения. Бедные крохи прятались за маму или за дядю. Эймонд бегом вернулся в свою комнату и увидел Хелейну на кровати, она свернулась клубком и снова зажала уши. — Белые локоны в крови, белые локоны в крови… — шептала она. Он подбежал, сел рядом и обнял, прижав её голову к груди. — Смерть…. Много смертей подряд… Один за одним… — Тихо, тихо, — он не просто успокаивал, он просил её Голоса замолчать. Она цеплялась за его халат, в свете дотлевающего камина, её глаза лихорадочно блестели. — У меня есть только ты… Только ты… Он поцеловал её висок и укрыл одеялом, ощущая, как она дрожит. Обычно, Хэлейна воспринимала шум Голосов спокойнее, но сейчас была слишком напугана. Эймонд представить себе не мог, каково жить с таким даром, который больше похож на проклятие. Она провела пальцами по его губам, и принц чуть не закричал от этого. Какого чёрта? Ради кого он сдерживается? И тут же пришел ответ: «Ради неё.» Сейчас она в панике и оглушена предсказаниями. Не тот момент. Но как же тяжело, когда Хелейна так близко к коже… Касается там, где распахнулся халат и прижимается к нему грудью. Пылающие небеса! Это правда, у неё есть только он. Матушка тоже считает её припадки следствием безумия и недоразвитости, поэтому сестра её часто отталкивает. Дед погряз в интригах. Из хорошей компании у неё только служанки и дракон… — Пойдём. — Куда? — когда Эймонд отошел, она обняла себя руками, ведь её лишили тепла. — Прогуляемся. — Я думала, мы идём навестить Пламенную Мечту, — они шли, обнявшись и остановились возле Драконьего логова. — Хотя я давно на ней не летала. Она обижена. — Она же твой дракон, вы помиритесь. А сегодня у нас другая попутчица. Он громко позвал свою Вхагар и земля задрожала от мощных шагов и ударов хвоста. Вокруг брата и сестры взвилась пыль, оглушительный рык сотряс предрассветный пустырь. — Ты же не позволял мне на ней летать! — перекрикивая грохот, удивилась принцесса. — Сначала нужно спросить её! — будучи десятилетним, Эймонд, как и многие, думал, что драконы служат Таргариенам, но это не так. Драконы никому не служат, они выбирают. Изучают своего наездника, испытывают его на храбрость, ощущают его дух и уже потом становятся его союзником. А Вхагар особенно избирательна, принц и сейчас не был уверен, что она подпустит к себе Хелейну, но у сестры был ещё один дар: общение с животными. А драконы так и вовсе её обожали. Она медленно приблизилась к драконице, и положила ладонь на её плотную чешую. Минуту принцесса стояла, закрыв глаза, а потом издала смешок. — Она злится, что её разбудили, — Хелейна подняла голову и прокричала: — Просим прощения! Ты такая красивая! В ответ Вхагар издала низкий рокочущий крик и качнула головой. — Надо же, быстро вы пришли к соглашению, — усмехнулся принц. — Женщины любят комплименты, брат. Эймонд усадил Хелейну перед собой, обхватив её за талию и взял поводья. Вхагар сделала небольшой разбег, расправила крылья и взмыла в воздух так легко, будто в ней не было веса целой горы. Принц испытывал прилив невероятного восторга, каждый раз взлетая на громадной союзнице. Она плыла огромным кораблём среди облаков, обдувая их ветром, вихрящимся от размаха крыльев. Линия горизонта полыхнула желто-красным отблеском, возвещая приход нового дня. Величественная самка дракона летела всё выше, пронзая насыщенную лазурь небес и повторяла тот самый рокочущий звук. — Ей нравится летать с нами! — она засмеялась, когда Вхагар спустилась немного, а потом снова поднялась, катая их на потоках воздуха. Хелейна облокотилась на спину брата, расслабленная и веселая. — А ты улыбаешься! — прокричала она, не оборачиваясь. Он и правда улыбался, но не той сдержанной, едва заметной улыбкой, к которой привыкла вся семья, а открыто и широко. Улыбкой, что освещала лицо и душу. Именно в этот момент принц Эймонд Таргариен был по-настоящему счастлив!