Единство

1945. 8. май. Прогремели выстрелы. Пьер открывает окно и выглядывает на улицу, сдерживая победный клич. —Неужели, неужели это все наконец закончилось. Париж радостно разворачивается, весело крутясь вокруг себя и смеясь. Наконец-то! Больше не будет вездесущего Берлина, больше не будет насилия, не будет марионетки. Пьер скидывает с себя одежду и швыряет ее с размаха в камин, оставаясь голым. Но зато отомстившим Берлину за все эти дни. Пьер срывает со стен все фотографии Адольфа и бросает их туда же, срывает всю свастику, сжигая её дотла. Чтобы ни кусочка не осталось. Париж абсолютно обнажен, роняет себя в кресло напротив камина, открывая наконец этот шато Pètrus и с горла выпивает приличное количество. Как же он рад. Дверь в квартиру хлопает и слышится звон ключей. Пьер застыл в шоке. Что за херня. Ни у кого больше нет ключей от этой доисторической квартиры, ни у единой души. Кроме... Сенье приподнимается в кресле и испуганно смотрит в проход. –Сэр Сенуа, видели бы Вы себя сейчас, у Вас глаза по два фунта. — Лондон прошел внутрь квартиры, вставляя в вазу розы и положа конфеты на стол. Даже внимания не обратил, на то, что Пьер обнажен. Козёл. –Что Вы здесь делаете, Уильям chér, я Вас не звал. — Пьер с укором смотрит в серые глаза и кладёт ногу на ногу, дабы хоть как-то скрыть наготу перед полностью одетым Лондоном. Тембзенд смотрит на это действие с насмешкой и не отрывает взгляд от глаз Сенье. –Берлин капитулировал и лишился всей власти. Русские притеснили их с одной стороны, а мы с Джеймсомс другой. — Уильям сел в кресло непротив, наливая в фужер, из которого пил Париж вино. –А я погляжу без русских у тебя никогда ничего не получается, Уильям. — Пьер решил отбросить всю вежливость. — Я повторюсь, ты не был приглашён на мой праздник. Почему ты имел наглость придти? Пьер со злостью и давно уже затаённой обидой смотрел на Лондон. Тембзенд внимательно следил за реакциями Пьера. Взгляд буквально сверлит Уильяма, голова чуть опущена вниз, руки на плечах, он скрывает свое настоящее состояние, мелко дрожит, значит ему прохладно. –Имел. Потому что я соскучился. Мы не виделись почти пять лет. Неужели ты столько времени носишь обиду. — Уильям прикрыл глаза и отпил вина, после поставив фужер на стол, налив вина и подвинув его к Парижу. — Пей. Естественно Пьер никогда и ничего не забывает. Он всегда будет помнить и напоминать Уильяму об его позорном побеге. Сенуа с вызовом резко опрокинул на себя вино так, что множество капель скатывались вниз. По шее, груди и дальше. Кожа была очень чувствительной, поэтому Париж сразу же вздрогнул. Уильям на эти действия ехидно улыбнулся, снимая галстук и расстегивая пуговицы на рубашке. 1:1 –Можешь больше даже не появляться здесь. Я тебя ненавижу. Как ты мог бросить меня здесь. Совсем одного. —Пьер принял правила игры, положил одну ногу с ноги на ручку дивана, открываясь полностью. — Как хорошо, что кроме твоего у меня сразу же нашёлся новый член. Уильям стиснул зубы и выдохнул воздух через нос, пододвигая фужер к себе, наполняя его вином и выпивая. 2:1 в пользу Пьера. –Ну конечно, как же я мог забыть про то, что мой дражайший Пьер нуждается в мужчине 24/7, скажи мне, сколько раз в день ты думаешь о членах? — Уильям полностью расстегивает рубашку и распахивает её. Париж predictablyмолчит, рассматривая родное тело, но не имея возможности прикоснуться. Была его очередь пить. Пьер решил играет по-крупному. Сенуа встал наконец со своего кресла и налил себе в фужер вина, отпив его он открыл конфеты, взял их в руки и подошёл к креслу Уильяма. Лондон был в предвкушении, Сенуа явно что-то задумал. И судя по тому, что Уильям почти обнажен это что-то определенно приятное. Пьер с вызовом смотрит в глаза Уильяму, когда садится на его колени. (Будто там было его место всегда) И нависает сверху, прикладывая к губам Тембзенда конфету. –О, дорогой, я думаю о членах всегда. Ты так хочешь узнать об этом больше? Тогда съешь конфету. —Пьер прижался максимально близко своим телом к телу Уильяма и поёрзал на его коленях, создавая трение в районе паха и шкодливо улыбаясь, облизывая губы. Сенуа ставит вечно держащийся Лондон в действительно неловкое положение. В их игре счёт уже 2:1 и он точно не в пользу Уильяма. Поэтому и он начинает действовать. Тембзенд кладёт ладони поверх талии Сенуа и делает толчок, усиливая трение и одновременно с этим взяв в рот конфету, разжевывая. –Недурные конфеты, я знал, что у меня есть вкус. —Уильям погладил большими пальцами кожу на талии и начал легонько толкаться, доставляя себе и Пьеру приятные ощущения и заставляя Сенуа откинуть голову назад, обнажая шею. Боже, в руках Лондона Париж чувствовал себя правильно. Эти ладони на его теле, эти соприкосновения кожи груди с кожей Сенуа, эти толчки. Даже эта еле заметная, но такая очевидная щемящая нежность между ними. Все это было родное. И это позволило Пьеру забыться в ощущениях. –2:2 , Сенуа — прошептал на ухо Парижу Лондон и толкнулся вновь, вызывая прерывистый стон у Сенуа и прикусывая кожу на шее. Что-ж, раз этот невыносимый британец хочет по-плохому... Париж приподнимается и берет еще одну конфету одной рукой, пока другой расстегнул ширинку Лондона и припустил штаны. –Ох, как же так, Уильям chér, неужели я проиграю. Вкусите же это в знак моего прощания с Вами. —Сенуа вновь приложил к губам Тембзенда конфету, а после сразу же взял в руку его член, начав медленно надрачивать, прижимая большой палец к головке и потирая. Это был удар по самолюбию британца, он был настолько увлечен собственной победой, что не заметил, как беда пришла сзади. От неожиданности Лондон выронил конфету, уже не важно где она. Не важно, когда мягкая рука Сенуа так хорошо сжимает его орган, когда он так лучезарно улыбается и наконец целует его, сжимая волосы на затылке и нависая сверху. Наконец-то губами они чувствуют друг друга, их языки переплетаются вновь и вновь, они как будто танцуют очередной вальс. Оба уже возбуждены до предела. Париж отрывается от губ Лондона и проводит ладонью по его вздымающейся груди. –Ты такой сладкий, слаще всяких bonbons , но мне кажется нам нужно сменить положение. — Париж указал взглядом на кровать. Уильям понял бы Пьера без слов, он поднял его за бедра и переместил их на кровать. Париж прижал руки Лондона к простыне и навис над ним, вновь целуя и распаляя британца. Он нетерпеливо толкнулся вверх, задевая кожу бедра. –Ну и кто же из нас соскучился по настоящему мужчине, м? — Париж достал из-под подушки смазку и вылил большое количество наскоро себе на пальцы. Как же он хотел быстрее почувствовать его внутри. Сенуа ввёл сам сначала один палец проталкивая его сразу глубоко в отверстие, стараясь не задевать простату, а после уже второй, двигая двумя на манер ножниц. Тембзенда мелко потряхивало. Перед ним сейчас находилось будто произведение искусства, Пьер был будто выточен из камня. Хорошая работа. Все мельчайшие детали были проработаны, каждая капелька пота, каждое закатывание глаз в экстазе, чуть приоткрытый рот. Идеально. Самое то, чтобы купить это за пару триллионов долларов и поставить себе в комнату на личное пользование. Тем временем Сенуа закончил с растяжкой и вновь опустился к лицу Лондона целуя его и наконец взяв в руку твердый член. Париж отрывается от губ и наводит член в отверстие, насаживаясь наполовину. Превосходно. Все остальные звуки буквально потонули в стонах двух городов. Затем Пьер сразу же сел на всю длину и прикрыл глаза, приоткрывая рот и немного сводя ноги вместе. Как же хорошо. Теперь они полностью вместе. Уильям тут же кладёт руки Парижу на талию, успокаивая, лаская грудь, соски, поглаживая шею, а после обратно возвращаясь на талию, чтобы удержать во время первого толчка. Пьер наконец вошёл во вкус и начал насаживаться на член сам, закатывая глаза каждый раз, когда попадал на простату. Уильям был просто без ума от такого Парижа. Он скакал на нём с блаженной улыбкой. Лондон восхищался этой улыбкой, наравне с его кожей, стонами, которые сейчас лились нескончаемым потоком, восхищался тем, как тот уже начал ускоряться, предчувствуя оргазм. Уильям захотел уже вытащить член, но внезапно Париж сел вновь, уже испытывая оргазм и заставляя испытывать его и Лондон. –3:2 как всегда в мою пользу. —Париж сказал это и слез с члена, падая прямо в объятия Тембзенда и утыкаясь ему в грудь. — Ну ты и козёл. Уильям улыбнулся.