***
— Эй! На внезапный оклик какого-то мальчишки юный строитель—архитектор оборачивается, но от работы не отстраняется. Уже почти доделан пятый ярус. Осталось ещё башенки сделать и укрепить одну, чтоб получился наблюдательный пункт. Мальчик выдыхает предвкушая, как завтра с дворовыми ребятами будет скакать по своей постройке и играть в снежки весь день напролёт. Бабушка на праздники не приехала, значит и причины домой возвращаться у него нет. — Чего тебе? — важно отвечают незнакомцу сверху, всем видом показывая важность занятия и то, что вообще-то солидного человека от работы отвлекать нехорошо. — Что ты здесь делаешь? — ничуть не смутившись и никак не реагируя на высокомерие, вопрошает незнакомец. Странный какой-то. Шапка набекрень, из-под неё торчат пряди, почему-то цветастые–зелёные. Куртка расстёгнута, а шарф ни пойми как свисает, окинут через шею один раз. Да, уж очень он отличался от юного проектировщика, который был завёрнут в тулуп, на голове шапка то ли лисья, то ли ещё какая-то звериная, и поверх и куртки, и шапки плотно намотан платок. Похож мальчик был скорее на неповоротливую тканевую куколку. Странно, как вообще двигался, да ещё и перепрыгивал с кома на ком, чтоб построить свой стратегический объект. — Крепость, строю. Не видно что-ли? — А почему в темноте? И один? — Тебе какая разница вообще? Иди куда шёл. Не мешай! Фыркнув, парнишка отвернулся, катая новый комочек для уплотнения стены. Однако, похоже названного гостя не очень впечатлила его тирада, так что он просто остался стоять на месте. — А как тебя зовут? — спустя минут пять простого молчания отозвались снизу. Строитель, забывший, что здесь помимо его кто-то есть, пискнул и чуть не свалился с накатанного кома, который пристраивал, чтоб сделать из него лестницу. — Да что ты пристал? — А тебе жалко что-ли? — Ген я. Асаков Гена! И снова отвернулся. Всё-таки этот, там внизу, уж больно надоедливый. Поскорее бы ушёл. — А я Сенку. Ишимов Сеня. — Ген обернулся на теперь, вроде как, знакомца. А тот ему улыбнулся. По-детски так, наивно и мягко. Асаков выпал на пару секунд. А потом улыбнулся в ответ. Случайно ли или ещё как-то, но улыбнулся. Захотелось почему-то. — Тебе помочь? — спросил Сенку, наконец сходя с одного места, шагнув ближе. Генка было подумал, что тот примёрз к снегу сырой коркой льда. — Нет! Я сам хочу сделать. Ты только испортишь всё. — крикнул Ген, но на следующем полуслове лицо Сенку исказилось в обидчивой гримасе: щёчки и губки надулись, а глаза покраснели. Асаков, честно сказать, испугался. — Но ты не плачь только! Эм... Гена на секунду охватила паника. — О! Хочешь, помоги мне достроить башенки? Сенку мгновенно поднял уже нормальные глаза и улыбнулся. Угх, актёр погорелого. Асагири возмутился, но не отказываться же ему от своих слов? Бабушка говорила, что нужна всегда обещание держать. — Хочу. — согласие и радость промелькнули в красных глазах, а их обладатель начал взбираться на большой комок, вылепляя снежки. Пару десятков минут они просто молча занимались обустройством, пока Гена не заговорил, устав от неловкой, по крайней мере для него, тишины. — Тебе сколько лет то хоть? — Асаков примерно уже понял, что старшим в их крошечной компании является именно он, так что решил, что имеет права на подобные вопросы. — Мне девять. — Врёшь! — Нет, мне правда девять. — невинно состроил бровки домиком Сеня. Нет, ну максимум лет шесть, неправда же, что этот дохлик старше Асагири на два года. — Я всё ещё не верю. — отрёкся парень. — А вот тебе сколько? — Семь. — Правда? Ты выглядишь старше, чем сказал. — А ты младше. Дак сколько на самом деле? — Я не буду говорить. Когда другие узнавали мой возраст, говорили, что я маленький и со мной будет не интересно играть. Ген поперхнулся морозным воздухом. Этому то мальчику только из-за возраста отказывали в играх? Что там были за комплексующие подростки, м? Ужас. — А какая разница сколько тебе лет. Ты ведь интересный, пусть и приставучий. — Эй! — Но это же правда. — хмыкнул Ген. Ишимов хмыкнул и ушёл за стену, подлатать разваливающуюся дырку там. — Ну дак сколько? — не обращая внимания на побег и не отрываясь от дел, выкрикнул мальчик. — Пять. — это было чуть слышно. Асагири, честно не разобрал. — Сколько? — Мне пять! — получилось как-то истерично. Сенку сам не ожидал, что лёгкая паника непринятия всё-таки выльется в крик. Мальчик выглянул из-за снежной заслонки, боясь посмотреть на лицо Гена. Он правда хотел подружиться. — Пф! Аахаххв. — Асагири с подобного умилился и рассмеялся. Нет, ну правда, что там за дети противные были, что с пятилетним ребенком не пообщаться? — Т.. ты чего смеёшься?! — Извини, ха, это было забавно. — За.. забавно? — Сенку весь насупился, надулся, а после, показав язык, развернулся на пятках и зашагал, наверное домой. — Эй! Ты куда? — Я не хочу, чтоб надо мной смеялись. Ты сказал, что возраст не важен, но всё равно засмеялся! — в лунном свете и снежном отражении его, заблестели слезинки в огромных глазёнках обиженного мальчика, когда тот обернулся. Он правда хотел подружиться. — Эй, Сенку, ты чего? — обеспокоенно протянул Асагири, делая шаг навстречу. Ответа ему не последовало. Только тихий всхлип, заглушаемый завыванием метели. И на этот раз, кажется ребёнок не мухлевать. Жгучие слёзы обиды были настоящими. — Ну-ну-ну, Сенку. — Ген подошёл вплотную, беря в руки шарф и перевязывая его. — Прости меня, я засмеялся не из-за того, сколько тебе лет. Большие, блестящие глаза поднялись к голубым с интересом внимая. Всё-таки Асаков был выше. — А почему? — хлюпнул носом Сеня. — Просто... Эм.. Это было мило? Да! Поэтому. Ты как ребёнок совсе... — и Асагири замолчал. Сенку ведь и правда ребёнок. А почему тогда он так?... Оу. Потому что Асагири что-то подобное было непозволительно. Хочешь быть ребёнком? Вперёд, но у тебя есть недели две, потом — взрослей и радуй маму с папой. А хочешь ты того или нет, тебя особо и не спросят. Ишигами, очевидно, заминку не понял, но плакать перестал. — Так, неважно сколько тебе лет. Знания не в возрасте, а в голове. Запомни, хорошо? — продолжил Ген, натягивая Сенку шапку и кутая того в куртку. — Если кто-то не захочет с тобой дружить из-за того, что ты младше, значит он тебя боится. — Почему? — Почему боится? — Да. — Ну... То что ты окажешься лучше него, и его друзья будут общаться с тобой, а не с ним. Так что просто обходи таких людей стороной, они не заслуживают чтоб ты с ними разговаривал, ладно? — Угу.***
Вот так и всё и началось. Какой-то оболтус стал Гену, пожалуй, ближе чем те дворовые ребята, с которыми он общался до этого, за каких-то пять дней. А ведь Сенку правда был интересным, и что удивительно для такого маленького возраста — очень умным. Постоянно объяснял Гене какие-то законы, рассказал почему снежинки падают на землю, а не наоборот, про звёзды и планеты ещё много чего поведал. Теперь Ген может найти созвездие рыб и большую медведицу на небе. Это правда было интересно. А между тем уже настало тридцать первое число. Асагири провалялся до обеда в постели, закрывая уши подушкой, из-за того, что мама кричала на отца из-за, кажется, несвежей рыбы. Уж лучше Ген просто полежит, зарываясь носом в одеяло, потом поест и пойдёт гулять. Собственно, так всё и случилось. Тихо, подобно мыши, мальчик пробрался в ванную, там умылся, а потом прошмыгнув на кухню, стащил пару каких-то закусок, которые просто под руку попались, и умчался на улицу. Во дворе было белым-бело, в четыре часа уже начнёт темнеть, но пока солнце на ясном небе светило ярко, пусть и не грело. Морозный день обещал подарить трескучий воздух вечером, а позже, через несколько дней, смениться циклоном, снова снег выпадет, слякотно будет. — Асакич! Привет! Чего по улице шарахаешься? — низенькая соседская девочка, по-совместительству подруга по двору, Катька, выплыла из-за дома с мусорным пакетом. — Привет, гуляю просто. — мягкая улыбка расцвела на обветренных губах, а сам Ген окинул девушку взглядом. Сегодня он хочет быт не с ней. — Опять дома что-то? — Да там... Не бери в голову. Ты не знаешь, Сеня сейчас где? — Капуста? Он вроде старику своему ёлку помогал грузить. Сходи к нему, может ещё не побежал тебя искать. — С чего вдруг ему ко мне идти? — Хватит, не строй дурачка. — Катюха сделала всезнающее лицо.— Он же за тобой хвостиком таскается. Без обид, ладно? — На что обижаться то? — Ну мало ли... Пошла я, короче, матери ещё помогать. — Угу, до встречи. Катя ушла дальше, куда там ей надо было, а Асаков побрёл в центр их посёлка, где жил Сенку вместе с отцом. Небольшая деревенька на семь тысяч человек была не столь знаменита как её соседи своими легендами, преданиями и какими-нибудь достопримечательностями типа церквей или странной формы озёр, так что жили тут люди исключительно предприятиями, а не туристами. Зато здесь было тихо. Хочешь летом на речку? Пожалуйста, тихий пляж. Никаких тебе очередей и забитых туристами берегов. Надо до магазина доехать? Без проблем. Только самое необходимое, нету никаких транжирных ларьков с сувенирами. На природу хотите с друзьями выехать? Полянка нужна? Добро пожаловать, вам не помешают туристические маршруты или ещё что-то подобное. Короче говоря, Ген правда любил больше свой небольшой посёлок. Малое Ново просто был даже комфортен атмосферой. Здесь было уютно. Однако, сейчас не лето, а промозглая зима. Так что тихонько гуляйте на пустырях, на заброшки не лазайте, площадь с горками в вашем распоряжении. В этом году даже открытый каток залили. Асагири наконец дошёл до обшарпанной, савдеповской пятиэтажки и позвонил в домофон крайнего подъезда. — Кто? — из динамика донёсся искажённый, механический голос мужчины. — Дядь Боря, здравствуйте. Можно я украду сыночка вашего, чтоб погулять сегодня? Это Ген, если что. — О, Геночка, разумеется. Погоди секунду, он оденется. — Конечно. Разговор прервался противным домофонным пиком, а Ген отошёл, опираясь на металлические перила, и закрыл глаза. — Чего припёрся? — о, вот и разгневанный дрокончик выполз из своей тёплой пещерки. — Даже не привет, а, Сенку? — приоткрывая один глаз, обратился старший. — А чего с тобой здороваться? — Ну раз такое у тебя отношение ко мне... — надул нижнюю губу Ген и смахнул слезинку. — То на каток я пойду один. Хруст снега под ногами отдавался чувством победы. Превосходства, если вам угодно. Ген считал в уме. Обычно дальше трёх не заходило. Раз. Два. — Ладно, — пара коротких ножек в валенках догнала Асаков. — Думаю, без меня тебе будет скучно. Новый год сегодня, сделаю тебе подарок. — Вот уж спасибо. — хихикнул Ген, но остановился и перемотал Сенку шарф. Потому что это опять кошмар какой-то. Спешил наверное. На этот раз даже до трёх считать не пришлось. От дома Ишимова до площади пять минут. Вроде немного. Но, Боже, они успели поиграть в снежки, кинуть друг друга в сугроб. И если в случае с Геном нет никаких вопросов, то вот с Сенку они возникают. Асагири же весит, наверное, раза в полтора больше чем сам мальчик, как он его так перекинул то? Ну и ещё они стаю собак подразнили, а те за ними погнались, но это уже неинтересно. — Здравствуйте, тридцать первый и двадцать восьмой. — проговаривает Ген на пункте проката, пока держит Сеню за руку, чтоб мальчика не засосала толпа людей. Всё-таки перед дядей Борей он должен отчитаться, да и сына целым вернуть. Шнуровать коньки для Сенку оказалось непосильной задачей, так что Гену пришлось завязывать и мальчику тоже. Правда он ему ногу чуть не перетянул, но это уже вина Ишимова, раз молчал. — Эй, Ген. — М? — парень слез на лёд, попробовал конёк и прокатился пару метров. — Давай, поехали кто быстрее? — Я уже не хочу кататься, пошли на горки. — Чт..? Сен, поехали не придумывай. Мы же уже здесь. Но Ишимов встал в позу, топнул ножкой и повернул подбородок от Гена. Асакова чуть не сбила какая-то парочка, потому что мальчик подвис от подобного заявления. Нет, ну, Сенька правда капризный, и за пять дней это стало ясно как день. И каждый раз это выглядело очень по-детски, а Ген в силу своих обстоятельств позволял Ишимову всё, чтоб не прерывать его взросление как личности. Но тут то ситуация другая, позже подобные капризы и боком выйти могут. Ген подкатился к борту, хватаясь за него. Тонкие ножки всё равно к такой нагрузке подготовлены не были. — Сен, поехали. Я же людям мешаю, тут стою. — Дак выходи и пошли уже, это ты нас задерживаешь. Гена выпал второй раз. А нет, он, кажется, понял. — Ты ведь не умеешь кататься, да? — подбородок мальчик умостил на бортик, и своими лисьими глазами недобро сверкнул. — Да с чего бы? Умею. — Ну дак покажи. — Почему я должен? — Значит не умеешь. — руки парня скрестились на груди. Сенку начал закипать. Этот разговор сильно задевал его детское эго. — Раз так хочешь. — мальчик прошёл до борта и, вцепившись в него, ступил на лёд. — Пожалуйста, смотри. — Молодец... — Доволен? Пошли на горки теперь. — А теперь прокатись, тогда и на горки пойдём. — как-будто не слышал его Гена, продолжая гнуть свою линию. Ишимов дёрнул бровями, но осознал, что театр одного актёра, без этого самого актёра, перестаёт играть и становится бесполезным. Значит действуем до конца, даже если позоримся. Первый шаг, на удивление, дался легко. А вот на второй уже надо было держать равновесие. Что, собственно, у Сенку и не получилось. Носом он воткнулся в лёд, выставив руки, но всё равно неудачно упал. Асаков этого ожидавший, успел только за ноги друга поймать. — Ты как? — Каком кверху. — злобно зашипели в лёд. — Извини. — Не извиняйся за то, в чём плох я, не ты же. — Но я заставил. — Ген! — пресекающе-остерегающий крик. Ген понял, Ген молчит. — Заткнись. Как итог — Сенку хотя бы встал. А Асаков всё же заставил его поехать. — Давай, представь треугольник и едь по нему. — Да представляю я, представляю. Ииии... Сеня снова падает. Ну а зачем он дёргается то? — Ты своим гневом мешаешь только себе. — Ген подъехал непринуждённо, как-будто и не он специально только что отпустил друга. Это было нравоучение. Гене не стыдно. — Ладно. Ишимов встал, выровнялся. Поймал музу, так сказать. И отталкунулся, скользя по льду. Ген даже не подумал его держать. Ага, сейчас же, ему и руку могли бы откусить, если бы попробовал помочь. Гордый же, самостоятельный. И Сенку всё-же поехал. Не без помощи, но поехал. И, будем честны, Гену он был благодарен, но разумеется об этом не скажет. — Я еду! — радостный возглас стоил двух часов падений, синяков и одной очень неприятной ссоры. Но это правда мелочи в сравнении с этой улыбкой и блеском в глазах. — Видишь. А то: "Ген, что ты несёшь? ", " Отойди, я сам справлюсь".— Асаков правда не злился. Просто был горд. Он стоял спокойно, пока вокруг него описывал круги младший, игнорирую пародийное высказывание в свою сторону. — А пару дней назад ты вёл себя иначе. Более презентабельно, спокойно что-ли. — Ну... К тебе я уже привык. — Да. Ха. Я заметил. — это льстило, честно. Знать, что человек к тебе привык и показывает настоящего себя — высшая степень польщения. Но окажись Сенку хоть немного менее язвительным, было бы проще. Но Ген не жалуется. — Всё. Теперь можно и наперегонки. — остановился Сенку, подталкивая старшего в плечё. — Не, я не хочу. Да и поздно уже. Куранты скоро. — Так и сказал бы, что боишься мне проиграть. — Пусть так, если тебе спокойнее. — Ген правда уже из этого вырос, ему всё равно на детское слабо. Ишимов заметно поник. Мальчику хотелось показать, что даже если он только сегодня встал на коньки — уже не хуже давно катающегося Генки. За парнем мальчик прокатился к борту, вылез со льда, а потом оба пошли сдавать коньки.***
— Сколько время? — мелкий Ишимов идёт, жуя пломбир и проваливаясь с каждым шагом в чужой след. Гена идёт впереди, прокладывает дорогу через занесённое поле до дома Сенку. Потому что даже если сам Асаков не хочет идти домой, то хоть младший должен отпраздновать Новый год в компании своего папы. Потому что связь родителей и детей очень важна. Особенно связь — "Отцы и дети". — Почти одиннадцать. Боюсь мы не успеем. — виновато говорит парень, ибо по его случайной инициативе они опаздывают. — Ничего страшного. Старик не сильно расстроиться. — Дядь Боря? Почему? — Он всегда засыпает до курантов, так что есть я там или нет, его особо трогать не будет. — Погоди, дай мне руку, тут глубоко. Провалишься ещё. — крохотная ручка перехватила руку старшего покрепче, потому что мальчонка испугался. Минут пять назад Сенку уже провалился по пояс, когда дуо только входило на поле. И тогда он чуть кирпичный завод не отложил, слишком уж внезапно было. — Но тебя ведь нет дома, он не переживает? — Я сказал, что буду поздно и... — Тебе пять! — это было сродни удару током. Он тоже считает его слишком маленьким? — Но ты со мной! — а это уже было ударом для Гена. Погрузившись в молчание пара мальчиков быстрым шагом, погрязая в снегу дошли до полу-площади с фонтаном, тут только повернуть и дом Ишимова покажется за поворотом. — Ты ошибся на час. — спокойно, доедая пломбир, бросил Сенку. — Ты про что? — не понял Ген, поворачиваясь к собеседника, не выпуская руку. — Про время. — будто в подтверждение его слов с главной площади, в тишине зимнего вечера, разнёсся звон часов. Дон! Асагири напрягся. Он должен был доставить мелкого вовремя. Но что уж поделать, когда опоздали? — Похоже, этот Новый год я с тобой праздную. — Ага. — улыбнулись ему. Дон! — Мне жаль, что ты не успел к отцу. — А мне нет. Дон! Ген удивился. Ему приятно. Правда. Но, Господи, это слишком мило. Он схватил Сеньку за покрасневшие на морозе щёки. Дон! — Эй, с какой стати? Дон! — Перестань. Дон! — Но ещё чуть-чуть. — прищурился Ген. Дон! — Да я не ребёнок. Господи, отстань! Дон! — Я правда не могу понять, как ты перепутал одиннадцать и двенадцать? Дон! — Они похожи. Дон! — Боже. В каком месте? Дон! — С новым годом. — тихо, почти шёпот, а в звуке ударов вообще не слышно, говорит Ген. Но Ишигами его слышит. — И тебя. С новым годом, Ген. Дон!