A bottle of Sake

И тогда я сказала: — «Наруто! Держу пари, я быстрее тебя выпью целую бутылку сакэ!» И что делает этот идиот? — Сакура хихикает, спотыкаясь на ходу. Саске осторожно протягивает руку, чтобы она не наткнулась на ничего не подозревающих прохожих. Она моргает, глядя на руку, обвивающую её плечи, затем ухмыляется. Щёки раскраснелись. — Спасибо, Саске-кун. О чём я там говорила? Его губы дёргаются вверх. Очень серьёзно он отвечает: — Ты сказала Наруто, что можешь выпить бутылку сакэ быстрее, чем он? — Верно! — восклицает она, энергично махая рукой в ​​воздухе. — А потом он сказал: «Прости, Сакура-чан, но это просто невозможно. Я надеру тебе задницу». Она закатывает глаза. — Итак, мы поспорили, что если бы он победил, мне пришлось бы угощать его раменом в течение месяца. А если я побью его, ему придётся, наконец, признаться в своих чувствах Хинате. Выпрямившись, она фыркает: — Эта бедная девушка была влюблена в него уже десять лет! Я ни за что не собиралась её подводить. Саске маневрирует ими обоими вокруг уличного торговца. — Я так понимаю, ты выиграла? — Чертовски правильно! — кричит она. Саске приходится сдерживать смех кашлем. — У этого сакэ не было шансов. Она выглядит нелепо гордой собой, и Саске решает не говорить ей, что сакэ, похоже, тоже нанесло ей вред. Он никогда не видел её такой пьяной. — И знаешь, что этот ублюдок сказал мне после того, как я выиграла? — Сакура смотрит на него возмущенными глазами. — Он сказал, что уже признался ей! Они встречаются уже целых два дня, Саске-кун, а я понятия не имела. Её плечи поникли. Она склоняет голову и шепчет с разбитым сердцем: — Я никогда не чувствовала себя такой преданной. Саске издает смешок, прежде чем успевает взять себя в руки. Он ничего не может с собой поделать — пьяная Сакура очень его забавляет, и он боится того момента, когда они доберутся до её квартиры и разойдутся. Голова Сакуры вздымается от звука его смеха, и он выстраивает на лице осторожное безразличие, глядя прямо перед собой, пока она смотрит на него. — Ты… ты только что смеялся надо мной, Учиха Саске? — недоверчиво спрашивает она. — Возможно, — холодно отвечает он, но знает, что она видит, как он борется, чтобы не скривить губы. — Подожди. Его рука падает с её плеч, когда она внезапно останавливается посреди дороги. Он поворачивается и видит, что она слишком взволнованно улыбается ему. — Сделай это снова. Он поднимает бровь. — Что сделать снова? — Посмейся, — она указывает на него обвиняющим пальцем. — После всех этих лет великий и стойкий Учиха смеялся в моём присутствии, а я даже не видела этого! Ты можешь сделать это снова? Пожалуйста. Саске потрясён, обнаружив, что почти сдается ей. Он прочищает горло, чтобы собраться. — Перестань шутить, Сакура, — строго говорит он. — Пойдем. Теперь она дуется, скрестив руки на груди. — Нет, пока ты снова не засмеёшься. Саске вздыхает. — Ну давай же. Мы почти у твоей квартиры. Сакура вздёрнула подбородок и быстро пошла в противоположном направлении. — Хорошо, — высокомерно говорит она. — Тогда можешь идти домой. Я возвращаюсь в бар. Саске смотрит на неё с удивлением. — Сакура, — зовёт он. — Я даю тебе три секунды, чтобы вернуться обратно. Три. Она на мгновение оборачивается, чтобы показать ему язык. Два. Её рука поднимается вверх, средний палец поднят. Один. Сакура визжит, когда её поднимают на руки. Ему нравится видеть шок на её лице, когда она замечает, что теперь он несёт её, как невесту, в квартиру. Ему ещё больше нравится, как её щеки краснеют от близости. — Т-ты подлый ублюдок, — выдыхает она. — Я дал тебе три секунды, — отвечает он как ни в чём не бывало. — Ты не слушала. Она открывает рот, чтобы возразить, затем закрывает его. — Ну, — наконец бормочет она, — Думаю, я могу придумать наказание похуже, чем это. На этот раз, когда Саске смеется, он не сдерживается. Он откидывает голову назад, плечи трясутся, и к тому времени, когда он закончил, в его глазах даже стоят слезы. Его взгляд встречается со взглядом Сакуры, когда он чувствует, как она смахивает пальцем одну из его слез. Она смотрит на него с чистым, безудержным благоговением. И тут, к его ужасу, она начинает плакать. — Что случилось, Сакура? — спрашивает он, думая, что каким-то образом причинил ей боль. Она закрывает лицо руками и рыдает: — Я никогда в жизни не была так счастлива. Как это возможно, Саске-кун? Он немного расслабляется. — Как это возможно, Сакура? — раздраженно спрашивает он. Она поднимает голову. — Как это я полюбила тебя еще больше? Я не думала, что это возможно, но мы здесь. Слова — бальзам на его душу — они заливают его теплом, поднимают настроение, и он крепче обнимает ее. Он думает о Наруто, своем идиоте-друге, который, наконец, нашёл в себе силы признаться девушке, которая любит его, после многих лет любви к ней без её ведома. И Саске думает, что самое время сделать то же самое. — Завтра, — говорит он Сакуре. — Я даю обещание. Она вытирает слёзы и смотрит на него в явном замешательстве. — Когда ты будешь трезвой. — О чем ты говоришь, Саске-кун? Он просто отвечает: — Увидишь. И когда она пытается добиться ответа, Саске думает про себя, что если его смеха было достаточно, чтобы заставить её плакать от чистого счастья, ему не терпится увидеть, что она сделает, когда он признается. Завтра не может наступить достаточно быстро.

***

На следующее утро Саске появляется рано утром на пороге дома Сакуры. Восходящее солнце окрашивает деревню в оттенки розового и оранжевого. Птицы щебечут и летают над головой, люди смеются и разговаривают, пока они медленно начинают заселять улицы. Саске смотрит на дверь, впервые в жизни колеблясь. Почему-то было так легко думать, что он, наконец, сможет сказать Сакуре, что отвечает взаимностью на её чувства уже больше года. Однако теперь, когда он здесь, теперь, когда ему действительно пора это сделать, он понимает, что уж сильно нервничает. Он никогда не выражал свои эмоции так легко, как Сакура и Наруто. С чего ему вообще начать? Он хмурится от собственного беспокойства. Это ужасно на него не похоже, и он задаётся вопросом, стоило ли ему репетировать перед тем, как прийти. Затем он смотрит на сумку, зажатую между его пальцами. Сакура любила его много лет, с тех пор, как они были детьми. Она заслуживает того, чтобы знать, что он планирует провести с ней остаток своей жизни, если конечно её чувства прежние. Он слишком долго откладывал это. Так что Саске собирается с духом и стучит в дверь свободной рукой, затем отступает и ждёт. Проходит несколько секунд без ответа. Он внимательно прислушивается и, наконец, слышит слабые шарканье ног у двери, а также череду тихих проклятий. Он полагает, что мог бы прийти к ней позже днём ​​и дать поспать, но его беспокойство и предвкушение просто не давали ему ждать ни минуты. Дверь отпирается и медленно открывается. — Кем бы ты ни был, у тебя должна быть веская причина разбудить меня так чертовски рано, иначе… — Сакура выглядывает из-за головы, волосы взлохмачены, она выглядит смертельно опасной и лишенной сна (и почему-то все еще удивительно красивой). Она моргает, когда видит его, затем сужает глаза. — О, нет. Нет, нет. Нет. Нет. Сегодня у меня выходной, у меня самое ужасное похмелье, известное человечеству, и мне всё равно, если миру придёт конец. Вы с Наруто можете найти другого медика для своей команды. Скажи Какаши, что он может засунуть голову себе… Саске держит сумку в руке. — Никакой миссии, Сакура, — весело говорит он. — Но я принёс тебе немного еды и кофе. Она поджимает губы. — Тут где-то есть подвох? — Сакура, — он указывает на её квартиру, — Ты меня впустишь или нет? — Конечно, — Сакура вздыхает и оставляет дверь открытой, чтобы он последовал за ней внутрь. Она одета в короткие пижамные шорты и большую футболку, которая, к его приятному удивлению, принадлежит ему. Он думает о том, чтобы сказать ей, что герб Учиха ей очень идет, но решает, что это может быть чересчур, по крайней мере, сейчас. Она со стоном падает на диван в своей маленькой гостиной, пока он накрывает на стол. — Фу. Я больше никогда не буду пить. — Это ты говорила неделю назад, — напоминает он ей. — Иди ешь, пока еда ещё тёплая. Ещё один стон. Она медленно идёт к столу и плюхается на стул напротив него. Её глаза расширяются. — Ты принёс мне вафли? Со взбитыми сливками и клубникой? И кофе со льдом? Он кивает, вгрызаясь в томатный омлет, который купил для себя. — Это ведь твои любимые. Саске поднимает глаза и видит, что она в изумлении смотрит на тарелку с едой перед собой. Наконец она шепчет: — Спасибо, Саске-кун. Несколько минут они едят молча. Саске прокрутил в голове по крайней мере сотню различных сценариев относительно того, как он должен это сделать. Его сердце колотится в груди, а желудок скручивается каждый раз, когда он украдкой смотрит на неё. — Саске-кун. Он поднимает голову на звук своего имени. Она крутит клубнику вокруг своей тарелки, демонстративно избегая его взгляда. — Я хотела сказать спасибо за то, что ты позаботился обо мне прошлой ночью. Я мало чего помню, но всё равно хочу извиниться за вчерашнее поведение, — она сглатывает. — Надеюсь, ты сможешь простить меня. Брови Саске хмурятся. — За что тебя прощать, Сакура? — Я плакала перед тобой! — выпаливает она, затем вздрагивает. — И я помню, как говорила тебе, что снова люблю тебя, хотя я знаю, что тебе, вероятно, неприятно это слышать, и я знаю, что ты не чувствуешь того же. Я просто ничего не могла с собой поделать. Я могу сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз ты улыбался при мне, и, увидев, как ты смеёшься в первый раз… Его желудок сжимается, когда он замечает слезы, навернувшиеся на её глаза. — Я думала, что моё сердце вот-вот разорвётся. Ты столько пережил, Саске-кун, столько всего, что я никогда не смогу понять. Жизнь была ужасно жестока к тебе, поэтому видеть, как ты смеёшься, видеть тебя таким непринуждённым и беззаботным… — она качает головой, почти как в недоумении. Наконец Сакура поднимает свои глаза к гостю, и он поражён сияющими в них чистыми эмоциями. — Всё, что я могу сказать, это спасибо. Спасибо, что показал мне эту свою сторону. Я действительно не думаю, что когда-либо была так счастлива, — она смеётся, теперь робко. — Ты, должно быть, думаешь, что я сумасшедшая. И точно так же мгновенно исчезают любые затянувшиеся нервы. Его мышцы расслабляются, сердце замедляется до комфортного ритма, и Саске клянётся, что никогда не знал такого покоя. Потому что это то, чем для него является Сакура, то, чем она всегда была — она постоянная в его жизни даже в самые мрачные дни, та, кто, кажется, понимает его лучше, чем он понимает себя. Она его дом, его самый близкий друг, его самый дорогой человек. После смерти Итачи Саске принял тот факт, что семья — это то, чего у него больше никогда не будет. Он должен был знать лучше. — Сакура, — мягко начинает он, — Я не думаю, что ты сумасшедшая. Нисколько. И то, что ты говоришь мне, что любишь меня, никогда не раздражало, хотя я мог бы сказать, что это так. Этого никогда не будет. Ты могла бы говорить мне, что любишь меня, тысячу раз в день или больше, и я никогда не устану это слышать. Сакура потеряла дар речи. Она наблюдает за ним широко распахнутыми зелёными глазами, неуверенными, но полными надежды, ожидая, что он продолжит. И именно там, за её кухонным столом, за недоеденными вафлями и омлетом, когда солнце освещает комнату и мир затаил дыхание, Учиха Саске говорит Харуно Сакуре, что любит её в первый раз. Как её глаза блестят слезами при его словах — ликующие, полные блаженства, более счастливые, чем он считал возможным. Как она улыбается такой широкой улыбкой, что он ошеломлён её великолепием и понимает, что никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. Абсолютно бесценно