Новый министр

      — А я говорила, что тебе не нужно сюда идти!       — Джинни, это просто ремешок, я починю его магией и всё.       Гермиона присела на ближайший подоконник и сняла туфлю с ноги. Младшая Уизли стояла напротив, скрестив руки на груди.       — И всё равно, мы ещё не вошли в зал, а уже что-то пошло не так, — настаивала Джинни.       Гермиона вздохнула и взмахом палочки невербально вернула ремешок туфли на законное место.       — Это министерский приём, Джин. Я министерский работник. Мистер Блумфилд лично пригласил меня, я не могу ослушаться приказа начальника.       — «Пригласил» и «приказал под страхом поцелую дементора» — разные вещи, Гермиона, — усмехнулась Уизли, но, поймав испепеляющий взгляд подруги, закатила глаза. — Ладно, ладно, давай быстрее, мальчики уже ждут нас внутри.       Гермиона убрала палочку в сумочку и поднялась, позволив Джинни взять себя под руку.       — Нам уже всем за тридцать, а мы до сих пор называем Гарри и Рона мальчиками.       — Эй, мне ещё двадцать девять, не преувеличивай! — шутливо возмутилась Джинни, легко шлёпнув подругу по ладони.       Девушки вошли в зал, и Гермиона восхищённо огляделась вокруг. Министерство каждый год устраивало рождественские приёмы, но в этот раз они превзошли сами себя: всё здесь напоминало ей бал в честь Турнира Трёх Волшебников на четвёртом курсе. Ледяные статуи в форме магических животных выглядели как настоящие, разве что были прозрачными. С потолка, кружась, спускались хлопья искусственного снега, которые, касаясь оголенной кожи, таяли, но не обдавали холодом. Гермиона посмотрела наверх, но, к сожалению, не увидела там хорошо знакомого бесконечного звёздного потолка.       — Гермиона! Джинни!       Услышав свои имена, девушки повернули головы на звук и, заметив знакомые лица, направились в их сторону.       — Где вы так долго были? — спросил Поттер, приобняв свою жену за талию.       — У Гермионы порвался ремешок на туфле. — Джинни отбросила длинные рыжие волосы за спину и огляделась. — А здесь неплохо.       — Ну естественно, — недовольно хмыкнул Рон, дёргая себя за галстук. — Такая важная шишка к нам пожаловала.       — О чём это ты? — нахмурившись, спросила Гермиона.       Гарри ударил Рона по руке, чтобы тот оставил галстук в покое, и выразительно посмотрел на товарища.       — Ни о чём, ни о чём, — нервно прощебетала Джинни, бросив испепеляющий взгляд на брата. — Это он о себе, Рон же у нас такой шутник.       — Да, да, просто так, глупость ляпнул. — Рон потупил взгляд и начал с двойным усердием дёргать галстук.       Гермиона снова нахмурилась, но вопросы задавать не стала.       — Мы принесём вам что-нибудь выпить, — натянуто улыбнулся Гарри и, схватив Рона за плечо, утащил за собой.       — Мальчики такие мальчики, — покачала головой Джинни и натянуто рассмеялась.       — Как-то это странно.       — Гермиона! Гермиона!       Девушка вовремя обернулась, потому что через секунду Мелинда, секретарша, влетела бы в неё на полной скорости.       — Мерлин, Мелинда, что случилось?       — Ты его уже видела? Он такой красавец! Конечно, на фотографиях в «Пророке» тоже ничего, но в жизни просто…       Мелинда бы так и продолжила бессвязно тараторить, если бы Гермиона строго не прервала её.       — Так, стоп. Давай чётче и спокойнее. Кого ты увидела?       С другой стороны подошла Джинни и, взяв Гермиону под локоть, потянула за собой. Девушка обернулась и заметила, что Уизли выглядит очень взволнованной.       — Гермиона, мне нужно тебе срочно кое-что сказать. Выйдем из зала, здесь слишком шумно?       Грейнджер потёрла виски руками, совершенно запутавшись. Глубоко вздохнув, она собралась с мыслями и, повернувшись к подруге, ответила:       — Джин, подожди секунду, мне нужно разобраться.       Она вытащила руку из хватки Уизли и обратилась к Мелинде:       — Рассказывай. Кого ты встретила?       — Ну, не то чтобы встретила, лично мы, конечно, не знакомы, — взволнованно защебетала Мелинда. — Новый Министр Магии Норвегии. Он просто красавец, ты знала, что он родом…       — Гермиона! — заверещала Джинни, хватая девушку за плечи и разворачивая лицом к себе. — Нам срочно нужно уходить!       — А вот и мы! Не скучали?       Вернулись Гарри и Рон. Гермиона покрутила головой в поисках Мелинды, но не нашла её: видимо девушка ушла рассматривать нового министра, о котором говорила. Вырвавшись из захвата подруги, Гермиона воскликнула:       — Мерлин, Джинни, успокойся! — Девушка гневно посмотрела на мальчиков. — А вы займитесь своей сестрой и женой! Мне нужно кое с кем поздороваться.       Гермиона растворилась в толпе других гостей быстрее, чем кто-то из троицы успел произнести её имя. И почему она ничего не слышала о новом министре Норвегии? Конечно, международные отношения — не её профиль, но по долгу службы она была знакома с большинством министров Европы.       Взгляд бывшей гриффиндорки скользил по залу в поисках мистера Блумфилда: он точно должен был знать об этом. Боковым зрением она заметила что-то, что неосознанно привлекло её внимание. Повернувшись, она застыла, не в силах двинуть даже мизинцем. Воздух в горле застрял посередине где-то между вдохом и выдохом, а сердце ускорило свой ритм минимум в два раза.       Это действительно был он, не призрак. Если бы Гермиона была в состоянии, то, наверное, усмехнулась бы, потому что, видимо, все эти годы она подсознательно искала его в толпе.       Ей хотелось сделать шаг, чтобы пойти хоть куда-нибудь, в любую сторону, лишь бы не стоять здесь как ледяное изваяние. Но вся кровь, казалось, сосредоточилась в груди и нагрелась до кипения, обжигая внутренности, а ногам и рукам не оставалось ни капли. Девушка могла поклясться, что если бы могла двинуть головой и посмотреть вниз, то увидела бы посиневшие отмиравшие конечности.       Гермионе казалось, что она простояла так целую вечность. Миллиард мгновений спустя тот, с кого девушка не спускала глаз, повернулся в её сторону. Он замер на полуслове. Улыбка, надетая на лицо, слетела. Гермиона прочла в его глазах удивление и чертовски много чего ещё.       — Мисс Грейнджер!       Глупое тело пока позволяло Гермионе двигать глазными яблоками, и она узнала в собеседнике «призрака» мистера Блумфилда.       — Мисс Грейнджер, — чуть громче повторил он. — Подойдите, пожалуйста, сюда. Я хочу вас кое с кем познакомить.       Гермиона чувствовала себя человеком после инсульта: ей снова нужно было учиться ходить и говорить. Заставив себя сделать шаг, она снова задышала. Надев на лицо улыбку, Гермиона подумала, что долго так не протянет: мышцы обязательно сведёт судорога. Надо покончить с этим как можно быстрее.       — Мисс Грейнджер, рад вас видеть. — Пожилой человек по-отечески приобнял её за плечи. — Я вас ждал. Знакомьтесь, это мистер Малфой, он новый Министр Магии Норвегии.       Гермиона, до этого смотрящая себе под ноги, на мистера Блумфилда или на ледяную статую мантикоры, резко перевела взгляд на Малфоя: идеально сидящий чёрный костюм, в цвет к нему — рубашка и галстук. На лацкане пиджака был прикреплён маленький блестящий флаг Норвегии. Малфой, казалось, специально подбирал цвет костюма, чтобы брошь бросалась в глаза. Сначала она, а потом его волосы — платиновые, почти белые. Опускающийся снег полностью сливался с ними.       Встретившись с Малфоем взглядом, Гермиона тут же отвела глаза и обратила внимание на девушку, стоящую чуть позади Драко. Не знай Грейнджер о его семье, она бы приняла незнакомку за сестру бывшего слизеринца: их волосы имели почти идентичный оттенок. Серебристое шёлковое платье на тонких бретельках подчёркивало нордическую внешность девушки. Взгляд Гермионы опустился чуть ниже, её привлек случайный блеск, и она заметила кольцо на безымянном пальце левой руки. Небольшой бриллиант на нём создавал блики при каждом еле заметном движении девушки.       Потеряв на несколько мгновений контроль над мимическими мышцами, Гермиона спохватилась и снова нацепила на лицо улыбку. Мистер Блумфилд, не ожидавший, по-видимому, такого проявления невежливости, заполнил образовавшуюся паузу:       — Мисс Грейнджер, я думал, вы знакомы, ведь мистер Малфой родом из Британии. — Блумфилд неловко усмехнулся, обратившись к Драко. — Хотя, учитывая вашу нордическую внешность, я бы не удивился, будь вы коренным норвежцем.       Гермиона знала, что Малфой легко считает неприкрытую лесть и скажет что-то язвительное, но Драко лишь легко улыбнулся и ответил:       — Да, мы знакомы с мисс Грейнджер, учились вместе в Хогвартсе. А по поводу моей внешности вы правы. — Малфой взял бокал шампанского у проходившего мимо официанта. — По линии отца у меня есть скандинавские корни, иначе бы мне не позволили стать министром.       Драко пригубил шампанское, но все молчали, потому что, казалось, он ещё не закончил. Так и оказалось.       — В чужой стране, в отличии от родной Британии, меня приняли.       Вот он. Малфой, которого помнила Гермиона. На секунду ей показалось, что он изменился, но сейчас всё встало на свои места. Грейнджер вздохнула: что-то в мире вечно.       Повисла неловкая пауза. Драко спокойно и надменно следил за мистером Блумфилдом, наслаждаясь произведённым эффектом. Тихо кашлянув, из-за спины Малфоя вышла незнакомка, которая до этого привлекла внимание Гермионы.       — Кажется, нас забыли друг другу представить. — Девушку приятно улыбнулась и протянула тонкую руку. — Я Ингрид, невеста Драко.       Гермиона на автомате пожала протянутую руку и сдавленно произнесла свое имя. Значит, всё-таки не дальняя родственница. Гермиона заметила, как Драко смотрит на неё. С сочувствием и сожалением. Возможно, с каплей вины.       От этого стало только хуже. Его взгляд будто бы полоснул по давно зажившим ранам и былые шрамы налились кровью, готовой вот-вот залить белоснежный пол. Здесь стало абсолютно невыносимо находиться.       — Прошу прощения, меня ждут друзья.       Не дождавшись ответа, Гермиона стремглав бросилась к выходу, насколько это позволяли её изящные туфли. Если бы в зале не было так шумно и людно, то она бы услышала, что через пару секунд за ней последовал новый Министр Магии Норвегии.       10 лет назад       Драко несколько раз топнул на специальном коврике, очищая протекторы подошв от забившегося снега. Приподняв пальто за лацканы, он отряхнул его, и несколько растаявших капель попали за шиворот. Малфой поморщился, почти на автомате подошёл к почтовому ящику и сунул в него руку, достав оттуда кусок глянца.       «Если Вам кажется, что Вы стоите на месте, то, возможно, так оно и есть. Дорога возникает под шагами идущего. Приходите на нашу встречу, чтобы вместе начать этот Путь».       Ниже шли адрес и время встречи, но Малфой, скривившись, скомкал листовку и отправил её в карман пальто, не удосужившись дочитать до конца. Для полного счастья ему не хватало только сектантских посиделок.       Перешагивая через одну, Драко быстро поднялся по ступенькам на третий этаж. Они снимали здесь небольшую, но уютную квартиру. Грейнджер настояла на том, чтобы они жили в магловском доме, непрерывно повторяя, что это улучшит его имидж в глазах общества, учитывая текущую репутацию семьи Малфоев. Но Драко понимал, что ничто так положительно не влияет на его репутацию, как её рука в его ладони, когда они вместе заходят в Министерство и ловят удивлённые взгляды магов Британии.       Повесив пальто на вешалку у входа, — никаких домовиков у них, естественно, не было — Малфой прошёл в гостиную и принялся шагами мерить комнату в попытке успокоиться.       Его не взяли на очередную должность. Собеседование прошло отлично, на взгляд Драко, но почему-то приняли какого-то тюфяка, который наверняка имел в Хогвартсе средний балл на уровне «удовлетворительно».       «Ваша репутация может плохо сказаться на статусе нашего отдела». Вот видишь, Грейнджер, даже отношения с тобой, золотой девочкой, не сделали меня более привлекательным в глазах общества.       В коридоре раздался звук поворачивающего в замке ключа, — Грейнджер доставляло удовольствие открывать дверь магловским способом — и Драко вздохнул: он был не в настроении, а значит ссоры не избежать.       Гермиона внеслась в гостиную как ураган.       — Драко, что ты опять им наговорил?       Малфой нахмурился и скрестил руки на груди, но затем опустил их, потому что не хотел выглядеть так, словно собирался обороняться.       — Ничего. Я был самим собой.       Девушка разочарованно простонала, сняв с себя пальто и кинув его на ближайший стул.       — Тебе не нужно быть самим собой там. Это я люблю тебя таким, какой ты есть, но не они.       — Мне не нужно, чтобы они меня любили, — злобно выплюнул Малфой, оперевшись руками на спинку кресла. — Мне нужно, чтобы они оценили мои навыки по достоинству.       — Мерлин, Драко, в этом и есть твоя проблема! — Грейнджер всплеснула руками. — Ты слишком самоуверен и упрям, ведёшь себя как заносчивый наследник уважаемой семьи!       Малфой видел по её глазам, что она не хотела этого говорить, но слова, видимо, давно висели на кончике языка, готовые сорваться в любую секунду. Сожаление затопило Гермиону, и она подошла к Драко, накрыв его ладонь своей. Но Малфой отнял руку и, оттолкнувшись от спинки кресла, отошёл к противоположной стене.       — Я и есть самоуверенный наследник известной семьи. Не очень уважаемой теперь, но я так воспитан.       Его слова разили холодом, но разгорячённая спором Гермиона даже не обратила на это внимание.       — Ты был воспитан человеком, который убивал людей и считал, что маглорожденные — не больше, чем обслуживающий персонал. — Грейнджер заняла место Драко возле кресла и потрясла головой в подтверждение своих слов. — Нельзя воспринимать за чистую монету всё, что говорил тебе Люциус.       Лицо Малфоя превратилось в маску, а голос стал таким, каким Гермиона привыкла слышать его в школе.       — Я не выбирал, в какой семье родиться, Грейнджер. И я люблю своих родителей несмотря на всё то, что они сделали. — Гермиона видела гнев в глазах Драко. Слова смердили ядом, но его лицо по-прежнему оставалось каменным. — Мне плевать, что будешь думать ты или кто-то ещё, но я горжусь тем, что ношу фамилию Малфоев и не буду просить ни у кого прощение за это.       На глаза Грейнджер навернулись слезы, и девушка отёрла их тыльной стороной ладони.       Драко устало опустился на стул, и его лицо снова приняло живой вид.       — Не надо, Гермиона, не делай вид, что не знала, какой я на самом деле.       Грейнджер покивала головой, явно больше для того, чтобы собраться с мыслями. Она опустилась в кресло и тихо спросила:       — Скажи мне честно, Драко. — Гермиона закусила нижнюю губу и подняла взгляд на Малфоя. — Ты всё ещё считаешь, что чистокровные лучше и достойнее остальных волшебников?       — Нет, — не думая, ответил Драко. — Иначе бы я не был с тобой.       Грейнджер облегченно кивнула. Повисла пауза, но она не казалась им неловкой, потому что дала время немного подумать.       — Я всё равно уверена в том, что сказала ранее, — вздохнув, нарушила тишину Гермиона. — Тебе ничего не добиться в новом мире, если ты будешь вести себя как типичный Малфой. Даже я тебе никак не смогу помочь.       Драко почувствовал, как последние слова больно отдались в ушах, ударив по самолюбию.       — Легко говорить, когда твоя фамилия открывает перед тобой все двери.       Малфой знал, что эти слова заденут Гермиону, но отец учил его держать удар.       — Хочешь сказать, что всё, чего добиваюсь, я получаю благодаря фамилии?       Драко знал, что она чувствовала: будто получил удар под дых и ожидаешь пощёчины. Но причинить боль Гермионе не было его целью, поэтому он с горечью ответил:       — Нет, я лишь прошу перестать пытаться изменить меня, потому что я такой, какой есть, и не хочу быть другим. Я Малфой, и этого уже не изменить.       В его словах не было бахвальства или высокомерия, и Гермионе не в чем было его упрекнуть. Она откинулась на спинку кресла и, прежде чем спрятать лицо в ладонях, тихо произнесла:       — Это слишком тяжело для меня.       — Я знаю, Грейнджер, знаю.       Драко не стал утешать её или даже просто приближаться, потому что понимал, что ничем не сможет ей помочь. Он вышел в коридор, сунул руку в карман и вынул пачку сигарет. Вместе с ней оттуда что-то выпало, и Драко, узнав листовку из почтового ящика, поднял её. На скомканной бумажке по-прежнему хорошо читалась фраза:       «Дорога возникает под шагами идущего».       Малфой нахмурился. В чём проблема, ведь он не стоит на месте? Тогда почему дорога так никуда и не привела его за эти два года попыток?       А может, он просто пытался идти по чужому пути, не ища своего?       Драко задумчиво сжал бумажку в кулак, окончательно сминая полученное послание.       Гермиона толкнула дверь и поблагодарила Мерлина, что та отворилась. Её выдержки хватило ровно на столько, чтобы выбежать из чёртова зала и, зайдя за угол, оказаться в этой комнате. Слёзы застилали глаза, и Гермиона наконец дала им выход. Из горла вырвался первый сдавленный всхлип, и она споткнулась, едва не вывихнув ногу. Девушка остервенело стащила с себя туфли, даже не расстегивая их, и чуть было снова не порвала на них ремешки. Но серебристая обувь словно была виновата в слезах Гермионы, и девушка швырнула их в стену, сковырнув в месте удара обои.       Однако Грейнджер этого не заметила, она прислонилась к стене и прижала руки к груди, словно это могло помочь ей отдышаться. Рвано хватая воздух ртом, она съехала вниз и опустилась на пол, не заботясь о состоянии платья. Как будто что-то имело теперь значение.       Он счастлив. Гермиона сжала волосы у корней, разрушая труды Джинни. Она опустила голову, слёзы начали капать на оголённые колени.       Он счастлив и всего добился. Без неё. Гермионе казалось, что в её груди протекает химическая реакция, и кто-то по каплям добавляет туда катализатор. Потому что легче не становилось.       От частого и глубокого дыхания у неё начинала кружиться голова, и рыдания становились громче, потому что она не знала, как справиться с собой.       Дверь тихо отворилась, и Гермиона, вздрогнув, резко подняла голову. Малфой почти беззвучно прикрыл за собой дверь, словно боялся её потревожить. Поздно, Драко, поздно.       Он прошёл внутрь комнаты медленно и почти… нерешительно? Так нетипично для него. Руки засунуты в карманы, выше Гермиона боялась смотреть. Ей не хотелось видеть его сочувствующий взгляд, казалось, от этого она расплачется ещё сильнее.       «Соберись, Грейнджер», — подумала она и подавила очередной всхлип. Так он говорил ей раньше. Когда они ещё были вместе.       Гермиона подумала о том, как она, наверное, отвратительно в его глазах сейчас выглядела. Жалкое подобие былой гриффиндорки в помятом платье и с растрёпанными волосами. Впрочем, последнее как раз роднило её с той девочкой, в которую когда-то давно влюбился Драко.       Наконец, собравшись с мыслями, Грейнджер шумно выдохнула, вытерла глаза и щеки от слёз, не заботясь о макияже, который так старательно несколько часов назад наносила Джинни.       После ещё одной секундной подготовки Гермиона подняла глаза и встретилась взглядом с Драко. Она, к своему удивлению, не увидела в нём насмешки, оценки или жалости. Он смотрел ожидающе и понимающе. Словно знал, что так и будет, что найдет её именно в таком состоянии.       — Как ты так быстро стал министром?       Фразу пришлось повторить, потому что в первый раз слова больше напоминали предсмертные хрипы.       Драко вскинул брови, словно не ожидал, что это заинтересует её в первую очередь.       Малфой сел в ближайшее кресло, чтобы не смотреть на Гермиону свысока, и, прочистив горло, — там стоял ком размером, казалось, с Осло, в котором он теперь жил — как можно более непринужденно ответил:       — У норвежцев есть хорошая поговорка: «Чтобы лёд растаял, нужно долго дышать на него».       — Должно быть ты делал это двадцать четыре часа в сутки все эти десять лет, не жалея ни единого вздоха. В родной стране не дышалось?       Драко понимал, что она специально пыталась задеть его, чтобы сделать так же больно, как и он ей когда-то. Но это не помешало ему холодно ответить:       — В родной стране лёд подменили стеклом, сколько не дыши — не растает.       Это было что-то очень личное между ним и Британией. Находиться здесь было тошно, не то что рассуждать о том, почему он не вернул долг родине.       Сцепив руки в замок, Малфой чуть поддался вперёд и тихо произнёс:       — Я должен извиниться за то, что так поступил…       — Как ты вообще мог так поступить?       Будь на месте Малфоя любой другой человек, он бы вздрогнул от того, как быстро вскочила Грейнджер. На лице Драко же не шевельнулся ни один мускул.       Гермиона, будучи не в силах сдерживать свой гнев, принялась шагать по комнате.       — Оставил мне чёртово письмо и исчез. «Мне нужно искать свой путь», — передразнила его девушка и, остановившись, развела руками. — Какой путь, Драко? Почему ты ничего не сказал лично? Почему не позвал меня с собой? Почему сейчас сидишь как истукан и молчишь?       Малфой заметил, что её немного отпустило, когда она высказалась. Гермиона сложила руки на груди и выжидающее уставилась на него.       Драко знал, что правда заденет её, и потому не спешил с ответом. Но он пообещал себе быть с ней честным хотя бы сейчас, спустя столько лет.       — Я не думаю, что ты вынесла бы это. Видеть, как я достигаю высот. Тебе ведь всегда нужно быть лучше всех.       — Что за бред ты несешь? — выплюнула Гермиона, нахмурившись и посмотрев на него как на Уизли, когда тот в очередной раз забыл основной ингредиент Напитка Живой Смерти. — Мы бы оба могли поехать туда и строить карьеру.       — Ну да, и вдвоём стали бы министрами, — саркастично вставил Малфой, чуть расслабившись и откинувшись на спинку кресла. — Грейнджер, не обманывай себя, ты же спишь и видишь занять место в кабинете Министра Магии Британии. Сейчас у тебя всё ещё есть шанс на это.       Гермиона начала теребить браслет на правой руке и мерить комнату шагами: ей нечего было ответить.       — Почему всё-таки нельзя было сказать по-человечески? — устало спросила она, остановившись и непонимающе посмотрев на Малфоя.       Драко вздохнул: ей даже здесь нужно было оставить последнее слово за собой, он знал, как она ненавидела быть неправой. Но за прошедшие годы он научился тому, без чего никогда бы не стал министром: умению признавать свои ошибки.       — Ты права, — спокойно произнёс Малфой и улыбнулся, когда Гермиона от удивления чуть приоткрыла рот. — Я смалодушничал. Я проявил слабость и признаю это, — криво ухмыльнувшись, он продолжил. — Но слабость — это не плохо, не всем суждено быть вечными героями как вы с Поттером.       Гермиона смотрела на него и не узнавала. Это был всё тот же Малфой с его ехидными замечаниями и кривой ухмылкой, но трудно было не заметить, как он вырос над самим собой. Именно этого она всегда так ждала от него, и сейчас тупая боль в груди напоминала о том, что всё это получилось у него без неё. Назойливый голос в голове настаивал, что он стал тем, кем стал, только потому, что был без неё. Потому что она не стояла у него на пути.       Гермиона вздохнула и устало потёрла виски пальцами, не находя слов.       — Присядь, Грейнджер, хватит маячить передо мной, голова уже болит.       Она подняла взгляд на Малфоя, и её глаза сузились.       — Ты всё так же невыносим как и раньше.       — Конечно, для тебя я до сих пор невыносимый и упрямый слизеринец, — ехидно парировал он.       Гермиона принесла стул из другого конца комнаты и села напротив, а Драко подумал, что она не изменяет себе: всё, что только можно, делает по-магловски.       — Да, ты такой и есть. Но это не меняет того факта, что ты очень изменился.       Малфой мог поклясться, что в её взгляде и голосе сквозила гордость. Так смотрит и говорит отец, бросивший семью. Он пришёл на свадьбу к своей дочери, хотя не видел её с шести лет. И вот теперь он смотрит на неё и гордится, но тоска внутри не отпускает, потому что отец знает: то, кем она стала — не его заслуга.              Они молча разглядывали друг друга, и Малфой думал, что она совсем не изменилась. Это всё та же Грейнджер, которую он оставил. И это казалось ему таким сумасшествием, что она сидела перед ним спустя десять лет разлуки.       С тем же вороньим гнездом на голове, что и в школе, когда она в поте лица готовила очередное зелье у Снейпа, и у неё ничего не получалось. А в итоге она всё равно получала своё «превосходно».       С той же размазанной по лицу тушью, что и в тот день, когда она потащила его в магловское кино на показ «Титаника» после победы над Волан-де-Мортом.       С тем же чёртовым характером, который чуть не заставил его усомниться в своих силах.       Это всё та же девчонка, которую он так любил много лет назад, и к которой сейчас не чувствовал ровным счётом ничего, за исключением какого-то неясного тепла — жалкого остатка былого чувства.       Драко заметил, что Грейнджер напротив него, выпрямившись и закусив губу, внимательно рассматривала ногти на правой руке. Она всегда так делала, когда пыталась собраться с мыслями и сказать что-то важное.       — Скажи честно, Драко, ты вообще любил меня?       Она посмотрела на него со страхом, словно от его ответа зависело, рухнет ли карточный замок, который она так долго строила в своей голове.       Малфой долго и пристально смотрел на девушку нечитаемым взглядом и, наконец, ответил, нахмурившись, словно она сказала какую-то чушь:       — Как я мог не любить тебя?       В ответ Гермиона лишь кивнула. Улыбка не тронула её лица, глаза не проронили ни одной слезинки: она словно восприняла это как само собой разумеющееся.       Немного расслабившись и словно избавившись от стального стержня, просунутого сквозь каждый её позвонок, она снова спросила:       — А её ты любишь, свою невесту?       Драко расставил ноги чуть шире, чем того позволяли рамки приличия и, соединив ладони, поддался вперёд.       — Ингрид? Да, она понимает меня и поддерживает. Она всегда рядом в трудную минуту.       Малфой знал, что Грейнджер было больно слышать эти слова, но он хотел быть предельно честным с ней, даже если это причиняло боль. Он продолжил:       — Её семья в годы войны тоже встала на сторону Волан-де-Морта. Они поняли свою ошибку, только когда было слишком поздно.       — Не бывает слишком поздно, — вставила Гермиона, покачав головой.       — Бывает, — довольно резко оборвал её Малфой, сжав зубы. — Вот видишь. Тебе не понять.       Гермиона поднялась и отошла к окну, встав спиной к Драко. За стеклом открывался восхитительный зимний пейзаж, но он не притягивал взгляд, потому что был ненастоящим. Снег опускался с искусственного неба, и девушка бездумно проводила взглядом падающие снежинки.       — Прости, — послышалось сзади, и девушка почувствовала присутствие Малфоя за своей спиной. — Это всё ещё больная тема.       — Да, но… — обернувшись, начала Гермиона.       — Ты всё так же видишь во мне чудовище, которое нуждается в принцессе, чтобы спасти его и превратить в прекрасного принца.       Гермиона нервно облизала губы и развернулась к Малфою лицом:       — Ты, наверное, прав. Я ошибалась. — Она зажмурилась на секунду, тряхнув головой, и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты тоже ошибался, и я больше не виню тебя, но всё ещё люблю.       Вот тебе и честность, Драко. Получи и распишись. Малфой подошёл к подоконнику и опёрся на него ладонями, вынуждая Гермиону снова повернуться к окну. Он вперил взгляд вдаль, но боковым зрением видел, что Грейнджер смотрела и ждала ответа. Всё также не отводя глаз от пролетающих снежинок, он произнёс:       — Ты должна отпустить меня. Ради себя.       Драко заметил, что по щеке Гермионы скатилась слезинка, но не повернулся к ней: она бы не хотела, чтобы он снова видел её слабой.       Молча кивнув, девушка улыбнулась, и только тогда Малфой перевёл на неё взгляд.       — Мы обязательно ещё встретимся с тобой через пару лет. На какой-нибудь дипломатической встрече Министров Магии Норвегии и Британии.       Из горла Гермионы вырвался смешок. Вытерев глаза от слёз, она спросила:       — Ты думаешь?       — Уверен.       Они простояли так ещё несколько мгновений, пока Драко, наконец, не оттолкнулся от подоконника и не сказал тихо:       — Мне нужно идти.       Гермиона в очередной раз кивнула и подумала, что превратилась в собачку, которую крепят на приборной панели магловских машин. Через секунду лёгкое касание губ на щеке заставило кожу вокруг пылать. Казалось, оно вызвало моментальную аллергическую реакцию.       — До встречи, Грейнджер.       Не дождавшись ответа, Малфой вышел за дверь, тихо закрыв её за собой.       Гермионе показалось, что она стояла неподвижно целую вечность. Выйдя, наконец, из оцепенения, она подошла к висящему рядом зеркалу: его губы наверняка оставили след на щеке. Увидев своё заплаканное, но совершенно нормальное лицо, она удивилась: почему же тогда кожа так горела?       Забравшись с ногами в кресло, которое до этого занимал Малфой, Гермиона закусила кожицу на костяшке пальца, задумавшись. Появление Драко объясняло нервозность Джинни. Она знала, что Малфой будет здесь, об этом наверняка трубили все газеты. Но почему она не видела этого?       Дверь снова отворилась, и в комнату влетела Джинни. Гермиона удостоила её лишь коротким взглядом, но подругу похоже не волновал ступор Грейнджер.       — Мерлин, Гермиона, мы потеряли тебя. Что ты здесь делаешь? Что стряслось?       Грейнджер прервала её, тихо, больше для себя, произнеся:       — Он здесь, Джинни. Почему ты не сказала, что он будет здесь?       Гермиона перевела взгляд на подругу, и испуг в глазах Уизли порадовал её.       — Ты видела его? — воскликнула Джинни, усевшись на ближайший стул, не в силах держаться на ногах после таких новостей.       — Мы… — Гермиона прервалась, чтобы подобрать нужное слово. — Поговорили.       Джинни понимающе закивала и закинула ногу на ногу, сцепив руки в замок.       — И что?       — Почему я не знала, Джинни? — холодно осведомилась Гермиона, всё так же неподвижно расположившись в кресле.       — Мы… мы удаляли эти страницы из «Пророка», чтобы…       — Чтобы что? — озлоблено воскликнула Гермиона, что было вовсе не похоже на неё.       — Чтобы защитить тебя, — тихо закончила Джинни. — У него кто-то есть?       — Да, он пришёл с невестой. — Тон Гермионы сменился на привычный, и она устало прикрыла глаза. — Я хочу домой, Джин.       Гермиона поднялась, подобрала свои туфли, валявшиеся там же, куда она их швырнула, и направилась двери.       — Что ты собираешься делать? — неуверенно спросила Джинни, поднимаясь следом.       — Что делать? — горько хмыкнула Гермиона, обернувшись, и обхватила ладонью дверную ручку. — Что я могу ещё делать? Жить дальше.       Джинни видела, как глаза подруги наполнились слезами, но, ничего не сказав, последовала за ней.