Школа музыки и драмы Гилдхолл

В небольшом спортивном зале из общей картины выбивался лишь старенький, но исправно работающий магнитофон и владелец ему под стать. Мистер Бин никогда не выглядел амбициозным актёром. Он всегда создавал впечатление дальнего родственника, которого ты совсем не знаешь, но которого всегда рад видеть. Скорее всего дело в возрасте. Но этот бета семидесяти лет, мог перетанцевать любого. — Так, встали в колонки по три человека на расстояние вытянутой руки. Постепенно образовалась ровная система из учеников, и мистер Бин поспешил к крайней колонке. Затем он осмотрел ряды и начал расчитывать. - Ты с какой в прошлый раз начинал? - С правой. - Значит теперь с левой. Левая, правая, левая, правая, левая, правая, левая, правая, левая, правая. Все всё поняли? Таки-да? Мистер Бин кивнул своим мыслям и пошёл к магнитофону. Том любил танец, несмотря на то, что в их группе было несколько ребят, которые танцевали лучше, чем он. Но сейчас он был совершенно не настроен на работу, голова немного кружилась, поташнивало. Громкая музыка ударила по перепонкам.

“Ti Amo Ti Amo…”

Простые, заученные наизусть движения служили некой разминкой для студентов. Мистер Бин всегда включал этот трек, чтобы настроить группу на нужный лад. Эту песню знал наизусть весь актерский поток. Иногда, бывало после показов они, не взирая на пол и возраст, танцевали все вместе. Проходка вперёд, хлопок, поворот влево. Тео, танцующий рядом повернулся к омеге и заговорщически улыбнулся. Он всегда делал так, во время хорошего настроения. Поворот вправо, хлопок и два рядом стоящих омеги поймали взгляды друг друга. Том никогда особо не общался с Тревисом, но во время этого танца все границы, между одногруппниками стирались. За поворотами следовала череда шагов. Сначала влево, после вправо. Тело юноши извивалось под музыку, напоминая змею. Он просто дурачился. Все просто дурачились. Мелодия подошла к концу, оставив за собой хороший заряд энергии. - Таки-да! Медленный вальс, первый заход, встали быстро. Голос мистера Бина как обычно звучал громко и немного противно. Но все смирились, и Том в том числе. Альфы быстро расхватали омег, а беты распределились на парочки мальчик–девочка. На танце все студенты были обязаны стоять лишь в традиционных парах, несмотря на то что в общем, их ВУЗ всегда был крайне толерантен. Но именно на этой дисциплине омегам запрещалось танцевать с другими омегами, ровно также как и альфам. А беты, лишь в крайнем случае могли становиться с альфами или омегами. Том, будучи «слабым полом», в этой куче всегда занимал партию партнёрши. На самом деле его это устраивало. Ему иногда очень хотелось почувствовать себя ранимым. Омега не входил в первый заход, поскольку его прошлогодний партнёр сменил учебное заведение. Так что теперь Тому приходилось танцевать со всеми подряд. - Партнеры, приготовили правый костыль, партнёрши — левую грациозную ножку! Но сегодня видимо звёзды хреново сошлись, чтобы добить омегу окончательно. Постоянная партнерша одного из альф заболела, так что они начали перетасовываться. И как назло среди всех вокруг, партнёрши не хватило именно ему. Торду. Норвежец подошёл парню и противно усмехнулся. Стоит быть честными и сказать, что Ларссон танцевал действительно хорошо. Его тело всегда двигалось плавно в такт музыке, несмотря на абсолютное отсутствие опыта. Но он всегда делал это с такой отвратительной усмешкой и пошлыми шутками, что Тому каждый раз хотелось пойти и утопиться после таких заходов. Омега собирался было отказать альфе в танце, но мистер Бин резко прикрикнул на всех и включил музыку. Медленная мелодия полилась из старых динамиков. Такт захватывал. - Раз два три, два два три, три два три… Мистер Бин проговаривал приевшиеся фразы монотонным голосом. Пары впереди быстро продвигались вперёд, создавая ровный круг. Сидящие на скамейке студенты оживлённо наблюдали за происходящим. Они так пристально рассматривали каждое движение, что Тому каждый раз становилось некомфортно. Стопа за стопой, нота за нотой складывается мелодия лирического танца. А Том не может даже ногой двинуть самостоятельно. Все тело сковано и двигается само по себе. Весь мир, то темнеет, то загорается яркими вспышками. Глаза альфы напротив так загадочно ухмыляются и омега совсем теряется. «Отстань, не трожь меня!» Мысли не хотели успокаиваться, всё крутясь и крутясь около этих стальных глаз, русых волос, сильного тела. Через некоторое время все пары встали в стойки с контактом. А это значит, что им прийдётся касаться друг друга. Лицо к лицу, плечо к плечу, пах к паху. Сказать, что это нарушало личные границы Тома — ничего не сказать. Но ничего не поделаешь. Совершенно неожиданно для черноглазого, Торд наклонился к уху студента, шумно вдохнул, а после с нечитаемым выражением лица произнёс: - Пахнешь… Омегу как током прошибло. Ком подкатил к горлу, а желудок сделал кульбит. Стальной птицей наружу прорвались опасения. «Узнал? Нет, не мог! А вдруг?» Духота помещения становится невыносимой. Том не помнит, как выбежал из зала. Зажимая рот рукой он старается дышать ровно, и успокоить неистово бьющееся сердце, но ничего не выходит. Глухая пульсация в низу живота отдавалась в висках. Оказавшись в уборной, даже не позаботившись о том, чтобы закрыть дверь, омегу вырывает. Его тошнит водой и желчью. Силы покидают, и все, на что хватает энергии Тома, это лежать около унитаза и тихо постанывать. Тело покалывает, кровь отливает от конечностей, пальцы краснеют. Так хочется спать. - Эй, мелочь…