Вы не гарем, вы... Команда!

      Поздней ночью по темным и безлюдным улицам Ласалэнда бесшумно скользили пять неприметных теней…       Так это должно было быть, во всяком случае. На самом деле скользить у нас не очень получалось, поскольку две тени — я и Майлис — вели под руки третью тень — Лолан, которая пошатывалась и с трудом перебирала ногами. Еще две тени — Лукана и Микулия — постоянно обеспокоенно оглядывались. Правда, мы действительно старались не шуметь… Некоторым же, не очень похожим, подобием теней мы выглядели, потому что все закутались в длинные черные плащи с капюшонами, а под капюшоны еще и нацепили черные маски. А шли мы к дому Эннли Свитс — врача и, к счастью, одинокой женщины.       Увы, мой вовсе не гениальный план был именно таковым — худо-бедно замаскироваться при помощи изготовленных Луканой плащиков и масок, прийти к Эннли среди ночи и… кхм, попросить ее о помощи. И чтобы никто этого не заметил, а сама врач не узнала, кто мы и откуда пришли.       Конечно, вместо этого я мог бы «просто» прилететь туда на своих демонических крыльях… но я был не уверен, что смогу при этом нести сразу четверых девушек… и что тогда этот перелет будет менее заметен, чем обычное передвижение пешком…       Еще я мог потом «просто» воспользоваться катаной и стереть память всем свидетелям, которые нас заметят… но и таким образом использовать колдовство мне тоже не хотелось, хотя Лукана и помнила, что именно нужно петь, чтобы ритуал сработал — потому что петь я совершенно не умел и боялся, что допущу какую-нибудь ошибку и ненароком сотру память себе самому, а сейчас остаться без памяти — мне было смерти подобно! Поэтому этот способ я оставил на крайний случай, если кто-то все же заметит, из чьего дома выходили и входили «тени».       И то все ведь едва не сорвалось в самом начале — когда Лукана сообщила мне, сколько надо дней на пошив даже одного плаща. Я сперва опешил, только потом сообразив, что швейных машинок в Эвиллиосе еще не изобрели и, наверное, шитье вручную действительно занимает так много времени. А затем уточнил у девушки-швеи кое-что и велел избавить работу от всего лишнего. Подкладки — долой! Застежки — долой! Да, веревками обвяжемся! И все остальное — тоже долой! Да, и качество не нужно! И ровные швы — тоже! И верные размеры! И вообще — ничего не нужно! Пусть все будет никуда не годным, главное, чтобы как можно быстрее, и чтобы нас самих под ними было не видно! Как профессионал, Лукана очень расстроилась от такого приказа, но послушно стала ускоренными темпами шить жуткую халтуру. Я впридачу велел еще нескольким девушкам ей помогать во всем том, что могут делать и неумехи — и вот, кривые и косые мешковатые балахоны, в которых мы сейчас щеголяли, были изготовлены в рекордный срок, и мы отправились в вылазку «во внешний мир».       Нет, конечно, я был не настолько легкомыслен, чтобы так вот и лезть наобум! Сперва я наметил маршрут и, воспользовавшись первым изготовленным Луканой плащом, сам тихонько по нему прогулялся среди ночи, убедившись, что это безопасно — ни какие-нибудь бандиты, ни, наоборот, городская стража, ни просто горожане по ночам тут не имели привычки бродить. Потому что, если бы мы с кем-то столкнулись и эти кто-то начали бы проявлять агрессию… тогда мне пришлось бы принять демонический облик и их раскидать — а я не был уверен, что при этом обойдется без жертв. За стенами особняка я уже попробовал превращаться в крылато-рогато-когтистого монстра, и это получилось, однако оказалось, что мой контроль над самим собой при трансформации сильно ослабевает. Как объяснил старый козел… то есть демон похоти, это только поначалу, с непривычки, а потом я лучше научусь. Однако я справедливо полагал, что, если, разбушевавшись, невзначай разорву кого-нибудь в клочья, его вряд ли утешит, что это вышло у меня с непривычки. Поэтому пустынность и безлюдность ночных улиц меня очень порадовали.       И вот так мы среди ночи, оглядываясь и пригибаясь, вышли из особняка и пошли… конечно, в противоположную от дома Эннли Свитс сторону, сделав потом круг по улицам и придя к нему совсем с другой стороны — на тот случай, если за нами все-таки кто-нибудь будет следить. Мало ли… Бывают же такие люди, которым по ночам почему-то не спится, и они обязательно срывают все планы тех, кто желает быть незаметным! А вообще, меня волновало и то, что нас могут выследить, если мы пойдем самым простым и прямым путем, и то, что, если мы будем больше петлять по улицам, то с еще большей вероятностью на кого-нибудь наткнемся, и… словом, я, вроде бы, занявший место главного героя и злодея этой истории, только и делал, что пребывал в сомнениях и неуверенности, правильные ли пути и способы выбрал и не испорчу ли на самом деле все со своими «хитростями» и «идеями». Мне уже начинало казаться, что нам просто непременно кто-нибудь встретится, заинтересуется, куда это идет такая подозрительная компания, и тогда…       Однако, к моему облегчению и даже некоторому удивлению, никто на нашем пути так и не попался, и к дому врача мы подошли совершенно спокойно. Теперь предстоял следующий, не менее рискованный, этап операции, который мог в любой момент сорваться по разным причинам — договориться с самой Эннли. Микулия принялась дергать за веревочку дверного колокольчика, внутри дома зазвенело, и так она трезвонила минут пять. Наконец, за дверью послышался женский голос, недовольно интересующийся, кому понадобилось будить среди ночи честных людей…       — Леди-врач, леди-врач! — самым невинным голоском заговорила Микулия, старательно, как могла, изображая панику. — Нашей подруге плохо, очень плохо, она вот-вот умрет! Помогите ей, пожалуйста, скорее, леди-врач! Умоляю вас!       Сердце у Свитс оказалось явно не каменное, она открыла дверь, и…       — Спасибо, спасибо, милая леди-врач, — театрально заламывая руки, тут же стала теснить ее внутрь дома Микулия. — Только умоляю вас, не пугайтесь… нас… м-м-м, много, и мы все в такой странной одежке… Но мы не желаем вам зла. Мы просто хотим спасти нашу подругу…       — Премного благодарны. Ни в коем случае не хотим быть навязчивыми, — добавил я, заводя в дом Лолан. — Вот больная. Не волнуйтесь, все будет оплачено, очень хорошо оплачено. Но мы вынуждены сохранять инкогнито.       Пожилая, в спешке одетая женщина с большим сомнением смотрела на то, как в ее дом заходят и здороваются с ней все новые люди в черных плащах. Но, к счастью, молчала. Чтобы успокоить ее окончательно, я достал звякнувший мешочек с золотыми монетами и сунул ей в руки.       — Мне нужно будет осмотреть больную, — хмуро сказала Эннли. — Можно?..       — Только, будьте любезны, не снимать маску, — попросил я.

***

      Эннли осматривала и расспрашивала Лолан довольно долго. После чего сообщила:       — Странно. По ощущениям больной это напоминает состояние крайнего истощения тела. Но при этом нет никаких симптомов физического истощения, вообще с виду она вполне здорова. Вы знаете, что с ней произошло?       — Ее муж слишком часто заставлял ее исполнять супружеский долг, — мрачно ответил я. — Просто очень слишком часто.       — О… — пробормотала врач. — Никогда не слышала ни о чем подобном.       — Ее можно вылечить?       — Не могу сказать точно, но можно попробовать методы лечения для восстановления тела… — не очень уверенно ответила Эннли.       — Хорошо, вот вы этим и займитесь. Мы оставляем ее на ваше попечение…       — То есть?!       — Позаботьтесь о ней и сделайте для нее все, что сможете, — с этими словами я достал еще один мешочек с деньгами, побольше прежнего, и протянул женщине. — Видите ли, у вас ей будет безопаснее, чем дома.       — А ее муж не будет ее искать? — врач взвесила плату на руках.       — Нет, он не против.       — Хорошо, — неожиданно покладисто согласилась Эннли. — Я позабочусь о вашей подруге. Можете быть спокойны.       — Спасибо. И еще одна просьба. Осмотрите вот этих трех девушек и установите, нет ли у них беременности.       Эннли Свитс без возражений согласилась и на это.       — Да, у всех троих беременность на ранних сроках, — сообщила она после недолгого осмотра.       — Благодарю вас, доктор, — вздохнул я, после чего мы попрощались и покинули дом врача, оставив Лолан там.       — Сатериазис, — обеспокоенно сказала Майлис, когда мы таким же кружным путем добирались домой. — Я не доверяю этой Эннли. Мне кажется, она что-то заподозрила.       — Да, я тоже этого боюсь. Больно уж она мало мне возражала… Умная женщина, поняла, что с такими подозрительными людьми лучше не спорить… а вот когда они уйдут — сообщить куда следует… — вздохнул я. — Но надеюсь, о Лолан она все же позаботится. Пусть даже и выяснит, кто она. Завтра может подняться шум, но Лолан нас все равно не выдаст. А ее саму, может быть, удастся вылечить…       На самом деле я с самого начала подозревал, что все так и будет, но действительно считал, что если танцовщицу и можно вылечить, то лучше делать это не в подвале… И, конечно, сама Лолан была очень расстроена тем, что ей придется со мной расстаться (правда, она полагала, что лишь на время), но покорно выполнила мой приказ, ведь снимать с нее заклятье я не стал (решив сделать это потом, перед тем как убегу). Скорее всего, переполненная подозрениями Эннли снимет с нее маску, узнает пропавшую звезду и тут же донесет властям обо всем случившемся этой ночью. Но, если так, то об этом тут же узнаю и я, так как я — и есть власти Асмодина. А Лолан будет утверждать, что ничего не помнит, как мы с ней договорились. Мне оставалось лишь надеяться, что я ни в чем не ошибся и не дал повода себя заподозрить.