Франческа

На следующий день я по привычке проснулась от звенящего будильника. Черт! Опять забыла его выключить на время выходных. Но ничего не поделаешь. Пришлось встать, одеться и отправиться вниз. В доме было довольно холодно, зима как – никак. Я разожгла камин и уже хотела идти на кухню, как вдруг мимо меня пробежала Фрэнки, чуть не сбив с ног. Она побежала в ванную, оттуда вылетела одетая и наполовину накрашенная, забежала на кухню и поставила чайник, потом вернулась в ванную и закрылась там. Всю эту картину я наблюдала, застыв возле камина. Каждый опаздывает по – своему, с этим не поспоришь. Я лишь усмехнулась и все – таки прошла на кухню. С утра ничего так не бодрит, как черный кофе без молока. Только немного сахара. А еще лучше, если к кофе прилагается круассан. Поскольку Фрэнки куда – то собиралась, я решила сделать завтрак и ей. Но вопреки всем ожиданиям выбежала она не на кухню, а обратно в комнату. Меня начало настораживать ее поведение, и я решила подняться к ней. Тихо подойдя к ее двери, я услышала телефонный разговор. Сказать, что он был на высоких тонах – значит, ничего не сказать. Фрэнки то смеялась, то плакала. Я никогда раньше не слышала такой реакции от нее. Обычно я не подслушиваю, но слова «отвали», «нет», «у меня ничего нет» просто кричали через дверь прямо мне в ухо. Затем Фрэнки резко открыла дверь, посмотрела на меня, сказала, что ей надо бежать, и покинула дом. Я была в шоке. Ничего не объяснив и не обсудив, она вдруг куда – то уходит, не предупредив, когда вернется, и в спешке она умудрилась оставить ключи на тумбочке. Такого раньше никогда не происходило. Я старалась не обращать на это внимание и заняться своими делами. Но все валилось из рук. Казалось, что лучший способ – ничего не делать вообще. Дальше все пошло как обычно: магазин, уборка, музыка, телефонные разговоры. Так я и не заметила, как прошел целый день. Под вечер Фрэнки все – таки соизволила прийти домой. Ее вид был просто ужасен. Вся растрепанная, джинсы полностью в снегу, щеки и глаза горели красным. Было очевидно, что она где – то была, причем почти все время на улице. Я посадила Фрэнки около камина и побежала за пледом наверх, а в это время девушка сидела в кресле, тряслась и часто смотрела на телефон. Когда я вернулась, то ничего не оставалось, как попросить объяснений такому сегодняшнему поступку. - Не надо. Не сейчас. Нет, - все, что я слышала от Фрэнки. - Почему? Ты срываешься утром, по каким – то делам, мне ничего не говоришь, забываешь ключи и в таком виде приходишь обратно. Разве это нормально? - Я не прошу лезть ко мне в голову! - Как скажешь! Только надо хотя бы предупреждать куда уходишь! Фрэнки сделала пару глотков кофе, дрожащей рукой поставила его на столик и ушла к себе в комнату. Позже я слышала, что она долго что – то перебирает. Явно что – то искала. Мне не хотелось ничего узнавать. Это ее жизнь и ее проблемы. Я слишком долго не могла уснуть, а потом услышала тихий плач. Я встала и направилась к Фрэнки. Не удивительно, дверь была заперта. Мы договорились о замках давно, чтобы не беспокоить друг друга. Тихонько постучав, я поняла, что она не откроет, и вернулась в комнату. Следующее утро было немного мучительным. Будильник звенел громче, чем вчера, и мне совсем не хотелось вставать на работу. Спустившись вниз, я обнаружила такую картину. Представьте, 6.30 утра, Фрэнки сидит в идеально отглаженных брюках и кофте, с идеальным макияжем, пьет чай и читает утреннюю газету. И все это в 6.30 утра! Извините, но даже я на такое не способна. Спешу заметить, что в те же 6.30 я стояла в пижаме, с «атомной войной» на голове вместо хорошо уложенных волос, с кругами под глазами от вчерашней туши. Контраст очевиден. Чтобы поскорее проснуться, я налила себе кофе и села около Фрэнки. Она улыбнулась мне и продолжила читать. Вы бы никогда не сказали, что еще вчера вечером эта особа пришла в ужасном обличии и в таком же настроении. Попытавшись начать разговор и поднять вчерашнюю тему, я услышала лишь «все хорошо». Это не то, что обычно хочется услышать, но надеяться на что – то большее мне и не приходилось. В итоге получился обычный утренний разговор, который происходит тогда, когда оба человека хотят что – то сказать или спросить, но чувствуют напряжение в голосе и замолкают. Фрэнки уехала в университет раньше меня. Ругая себя за наглость, я пошла в ее комнату и решила посмотреть, что же она вчера так долго искала. Признаться честно, это было неприятное занятие. Не хотелось копаться в чужих «скелетах». Тем не менее, комната выглядела вполне ухоженно. На столе, как и полагается, лежали учебники. Кровать была заправлена, а на ней лежал новый журнал. Все вещи были убраны по местам. Но что – то все – таки выделялось в этой комнате. Я посмотрела на стопку бумаг на столе и решила начать с этого. Ничего особого там не было. Старые доклады, отчеты, лекции. Но тут я задела рукой какой – то картонный конверт. Он тут же упал на пол, раскрылся, и оттуда были видны еще какие – то бумаги. Но эти бумаги уже не были похожи на подручные средства студента. Уже не пытаясь подавить свой интерес, я начала рассматривать подписи и вникать в написанное. Свидетельство о рождении, пару бумаг какого – то учреждения, очень похожего на интернат, свидетельства о смерти и прочие документы. И, вы не поверите, везде фигурировала Фрэнки. Я оторопела и, рукой нащупав кровать, села на нее. Увы, из меня юрист, как из меня же балерина. Мне ближе по духу фотография. Сама я по профессии фотограф. Среди бумаг я нашла свидетельство о смерти ее родителей, несколько бумаг, явно риэлторских, кипу квитанций. Глядя на это, я убедилась, что абсолютно не знаю человека, с которым живу. Она соврала мне практически во всем. Как так можно? Она пользовалась моим доверием. Я не люблю тех, кто мне недоговаривает, врет, уходит от ответа. Очень больно слышать правду, но еще больнее узнавать ложь. Тем более от практически родного человека. Вспомните себя. Вам было больно? А когда было больнее? Я за то, чтобы всем говорили правду, но в то же время ее так мучительно слушать. Можно послушать и ложь, но этот «выход» работает пару дней, месяцев, лет. Потом, как говорится, все тайное становится явным. Будь то старая скрытая обида, обманчивое отношение человека, да и просто те мысли, которые были бы для нас слишком больными. Я часто задаюсь вопросом, можно ли приравнять боль и ложь. Поверьте, можно. Это сделать легко. Так же, как поставить чайник или же ответить на звонок. Хотя обычно и на звонки не отвечают. Чтобы не говорить ложь по телефону. Избегают встреч, чтобы показывать свои истинные чувства. Легче напечатать пару строчек, чем написать записку. Ведь почерк тоже многое выдает. Легче напечатать, чем позвонить. Ведь по тихому раздражению в голосе мы многое можем понять. Легче отвести глаза на улице, чтобы не завязывать серьезный разговор. И только это «легче» губит нашу совесть, которой у некоторых уже и нет. Зачем скрывать свою жизнь, если, в конце концов, о тебе напишут пару строк в оставленной биографии. А не легче сказать в глаза, сказать все, что есть? Сказать прямо и без намеков. И также без намеков сделать. Не знаю… Видимо, некоторые люди живут в другой реалии, более удобной для них… Те же самые мысли крутились у меня сейчас в голове. С одной стороны, я понимала, что она это делает из личных убеждений. А с другой стороны, можно было и признаться. Возможно, это не усугубило бы ситуацию, не поменяло, а только укрепило мое отношение к ней. Хотя, о чем теперь можно говорить. Она скрыла от меня слишком много фактов из своей прошлой жизни. И это не так уж и приятно. Одно я узнала точно. Никаких родителей, брата, несостоявшейся карьеры. Куча долгов и, возможно, нерешенные проблемы. Нет, надо будет с ней поговорить. А о чем? О том, что я незаконно рылась в ее бумагах, о том, что я влезла в ее личную жизнь и так далее? Этого я сделать не могла. Так же, как и оставить спокойствие при себе. В душе почему – то накипала злость, и в то же время я чувствовала такую жалость к ней. Вроде она и не виновата, а наоборот бежала от несостоявшейся счастливой жизни. Но обманным путем она бы все равно не смогла долго поступать. Я аккуратно сложила все листочки обратно в папку и положила на место. Ну а что уж теперь делать? Не кидаться же на нее с кулаками и не выставлять за дверь. Время медленно подбиралось к 10 утра, и мне пора было на работу. Когда я уже обувала сапоги, в дверь постучали. Я открыла дверь. На пороге стоял приятного вида мужчина, на вид ему было лет 28, он даже был чем – то похож на тех брутальных мужчин, что постоянно мелькают на глянцевых страницах американского «Esquire». У меня не было времени на него, но, поверьте, эта встреча стоила тысячи выговоров на работе. - Простите, вы куда – то спешите? – спросил он мягким голосом. - Не особо, но да. - Вы – хозяйка этого дома? - Да. Чем обязана? Я уже строила семинебесные мечты насчет него, как вдруг все рассыпалось одним вопросом. - А с Вами живет Фрэнки Братовски? - К сожалению, да. - Так Вы уже все знаете… Эта фраза снова зажгла во мне уже потухший интерес. - Что я должна знать? - Так еще не знаете? - Не имею ни малейшего понятия. - Можно я пройду? - Да, конечно. Мои мысли попасть все – таки на работу развеялись в ту же секунду. Оставалось надеяться, что разговор того стоит. А на работе как обычно скажу, что застряла в пробке. Благо, у меня была машина, а значит и возможность правдивости этой лжи. В очередной раз звук кофеварки, чистая чашка, тосты, кофейный столик, кресло и собеседник. В последнее время я делаю это так часто, что сама потеряла посиделкам счет. Молодой человек сел напротив и сначала поинтересовался моими делами, настроением и прочими обыденными вещами. И вдруг он начал развивать тему о Фрэнки. Первым делом он спросил меня о ее благосостоянии, учебе. Удивился, потому что, оказывается, она раньше уже работала. Ну и Бог с этим. Оказалось, что Фрэнки в прошлом – успешный риэлтор, а сейчас учится на психолога. Но это еще ничего. - А она Вам врала? – спросил ничуть не скромно юноша. - Оказывается, что да… - Неприятно? - Конечно! Еще бы! - У нее очень много долгов. Она такая же хорошая шарлатанка, как и риэлтор. В итоге я приехал узнать, собирается ли она отдавать ту сумму, которую задолжала нашим клиентам. Вы не в курсе? - Нет. Я только сейчас узнала, что все, что она мне рассказывала – пустая болтовня. Но, к сожалению, Вам не удастся увидеть ее до вечера. Она уехала на учебу. - Жаль. Тогда передайте, что я ее искал. Скажите, что это был Грег Линбек. - Простите, но я уже слишком опаздываю на работу. - Понимаю. Давайте я Вас подвезу? Одно дело – разговаривать с незнакомым человеком в гостиной, другое же – ехать с ним на работу. Нет, я не могла себе этого позволить и отказалась. Как и следовало ожидать, я получила небольшую стычку с начальником, но, тем не менее, не могла сесть в кабинете и окунуться в свои раздумья. В холле уже ждали модели, выпуск вечером отправляют в типографию. Все нужно делать очень быстро. Я сказала девушкам идти к стилистам, а сама пошла готовить студию. Я очень не любила, когда мне мешали. Всегда просила не беспокоить ровно до того момента, как я сама всех позову. Сначала это касалось моделей и клиентов. Они ждали моего разрешения войти иногда по полчаса, так как я несколько раз меняла интерьер для фотосессии. А после этого уже все коллеги ждали снаружи, когда я закончу работу и выйду к ним с флэшкой, полной качественных снимков. Единственное, за что меня могли наказать, – опоздание. Я крайне часто не слышала будильника и попросту просыпала работу. Сегодня мы готовились к выпуску очередной сенсации для местной аудитории. Поэтому я готовилась более тщательно. Моему спокойствию помешал стук в дверь. Сегодня не день, а аншлаг какой – то. Всем я нужна. Но именно эти «все» знают о моих минутах «не беспокоить». Я открыла дверь и чуть не упала от изумления и радости. На пороге стоял мой давний друг и бывший коллега Артур Саннерс. Он улетел работать во Францию по приглашению весьма популярного модного журнала. Никто ничего не слышал о нем уже порядка двух лет. Мы начинали нашу карьеру вместе. Да что уж там, я знала его с тех пор, как переехала сюда. - Артур! Но ты же знаешь «не беспокоить». - Извини, Ирэн. Не удержался. Уж очень хотел увидеть тебя. И поэтому из аэропорта прямо сюда. - Как твои дела? Сильно потрепали новые коллеги? - Коллектив замечательный. И начальник подобрее. Я бы советовал тебе переводиться к нам. Они дали мне отпуск. И вот, я тут. - Артур, у нас тут… - Да уж вижу. Давай помогу? Артур взялся ставить свет, параллельно рассказывая о своей новой работе, квартире и конечно о Франции. Съемка прошла просто на ура, и все отметили нехватку Артура в коллективе. После работы мы решили зайти в кафе и поговорить. Я хотела посоветоваться с ним насчет Фрэнки. - А чем она тебя не устраивает? Тем, что не платит за жилье? Так ты сама отказалась. -Да не в этом дело. Она мне соврала про свое прошлое. - Так значит из – за этого? - Да… - Ну, попробуй у нее все узнать. А потом посмотришь. Тебя до дома подвезти? - Ну, если ты настаиваешь… - Конечно! - Хорошо. Когда я зашла домой, то поняла, что абсолютно выбилась из сил. У меня не осталось их даже на разговор с Фрэнки. Она никак не приходила домой. Время уже перевалило за полночь, а мне невыносимо хотелось спать. Я понимала, что завтра утром она и вовсе не захочет разговаривать или убежит раньше в институт. Так что с почти закрывающимися глазами я продолжала ждать. Был уже третий час ночи, когда я, закутанная в плед, лежа в кресле, вздрогнула от звука тихо открывающейся двери. Конечно же, это была Фрэнки. Она на цыпочках прошла мимо, оставила какой – то пакет на кухне и поднялась в комнату. Я подождала немного и поднялась к себе. Утром мне вообще не хотелось что – либо делать, говорить, обдумывать. Я взяла отгул на работе и просто валялась в кровати с закрытыми глазами. Фрэнки сама зашла ко мне. Долго мялась у порога и решила постучать в косяк. Я открыла глаза, но ничего не сказала. Она прошла в комнату и села в кресло. Пауза явно затянулась, но мне нечего было ей сказать, а она не решалась завести разговор первой. Вдруг, немного подумав, она все же начала. - Я знаю, что ты все видела, но я не хотела, чтобы ты узнала о моих проблемах. Прости… - Что ты будешь делать? - Он приходил? - Да. - Дело в том, что я нахожусь под следствием. Мы с Грегом… Я любила его, и он заставил меня проворачивать эти аферы. Я поначалу не хотела, но мне как сироте было сложно нормально утроиться в жизни. Сейчас он решил раскаяться, долго искал меня. Даже говорил, что сдастся, но его и не привлекали. В итоге я не знала, что делать, и уехала. В этот момент мне стало ее жалко. Ясно было, что этот парень ее подставил. Но ведь его не привлекут. Как сказала Фрэнки, против него ничего нет. Выход был один – ждать заседания суда и возвращать деньги. Я решила помочь ей. Потом мы еще поговорили и продолжили рутину трудового будня. Первым делом я зашла во временный кабинет Артура и рассказала ему эту историю. - Мда. Ну и вляпалась же она. А сейчас она где-нибудь работает? - Нет. Учится. - Так откуда у нее тогда деньги, если она у тебя живет бесплатно, но все себе покупает? - Она сказала, что у нее остались запасы с прошлой работы. - Ладно, хоть вопрос и существенный, отнесись к этому легко. Мне работать пора. Давай встретимся после работы, пойдем куда-нибудь… - Хм… А давай! Наша дружба с Артуром никогда не перерастала в нечто большее, как это обычно бывает. На просторах интернета я видела тысячи красивых историй о любви. Но у нас всегда были теплые и именно дружеские отношения. Признаться честно, нас очень часто называли или парой, или родственниками. Зато я могла появиться с ним где угодно и просто веселиться, а не думать, что сказать и как посмотреть. Я всегда пользовалась хорошей репутацией и, конечно же, за мной бегали мальчики. А как без этого в школьные годы? За Артуром, в свою очередь, тоже бегали девчонки. Вечером мы собирались с ним и обсуждали тех одураченных безумной любовью. Артур — друг, брат, отец. Кто угодно, но только не парень. Поэтому я не удивлялась и не сходила с ума, если он звал меня в кино и кафе. Рабочий день прошел быстро, и мы встретились в холле на первом этаже. - Ты готова? - Вполне. В кафе сначала весь разговор шел только о работе. Какие проекты нести на подпись, каких моделей привезут завтра, что отправлять в типографию и так далее. Но потом я резко перевела взгляд на Арти и увидела, что он чем — то сильно озабочен. В его взгляде был поддельный интерес к моим словам и совсем не поддельная грусть. - Что — то случилось? - С чего ты взяла? - Ну, во — первых, ты молчалив, во — вторых, ты меня не слушаешь. Еще аргументы? - Нет, нет. Ты права. Меня кое — что гложет... - Хах, ну говори. - Ты никогда не задумывалась, почему все думали, что между нами... что — то было... а может и есть... - О чем ты, Арти? - Да так... просто... А неважно... Конечно, я задумывалась порой, почему все считали нас парой, но разговор как — то никогда не заходил на эту тему. Хоть мы и дружим уже долго время. Сказать, что я насторожилась — не сказать ничего. Да, я знала, что когда-нибудь кто-нибудь из нас задумается насчет отношений, но я в это даже не верила. Мне всегда это казалось бредом. Но тут думать уже не было времени. Надо было поговорить на эту тему рано или поздно. - Артур... Понимаешь... - Прости, мне, наверное, уже пора. Тебя отвезти? - Может, еще немного посидим? - Хочешь? - Да. - Ладно. Как домашние заботы. Много времени отнимают? - Нет, конечно. А ты где сейчас остановился? - Свой дом я сдаю, так что пришлось разместиться в гостинице. - И ты отваливаешь кучу денег, чтобы просто переночевать в номере? - Ну а куда мне еще идти? У друзей свои заботы... семьи... Да мне и в гостинице хорошо. - Знаю я эту «Пуритинни». Нормально не выспишься. Слушай... - Нет! Вот только попробуй предложить! И этот кусочек масла полетит прямо в тебя, - Артур рассмеялся, и в его глазах мелькнула радость. - Ой, ну и пожалуйста. Ему тут помогаешь... - Ладно — ладно. Но учти, я не напрашивался. А Фрэнки? - Мой дом — мои правила. Заодно и легче помогать ей будет. Надо же спасать дуреху. - Ты права. Давай тогда завтра поговорим еще об этом. И все — таки я чувствую себя неловко... Две девушки, да еще и я буду путаться под ногами. - Будем считать, я этого не слышала. Артур никогда не был столь скромным и застенчивым. Но он смотрел на меня и вел себя так, что я задумалась. А может он прав насчет искры…