The place where she found her home

      Винтерфелл.       Проститься с братом было не так сложно, как она думала. Возможно, это из-за того, что Санса практически не знала Рикона — когда отец увёз их с Арьей из Винтерфелла, брат был слишком мал и практически не отходил от матери или няньки, а потом ей не дали возможности поговорить с ним. Но горечь потери от этого меньше не стала.       Дверь псарни распахнулась перед леди Старк легко. Внутри царил полумрак, лишь пара факелов, заботливо установленных в гнёздах, немного освещала пленника. Он выглядел ещё хуже, чем после непосредственного пленнения — лицо сильно заплыло, в перекошенном рту не хватало зубов, один глаз не открывался, но другой смотрел на неё с ненавистью.       — Леди Болтон… Какая встреча… — нечётко проговорил он, едва Санса приблизилось к решётке одного из вольеров. Помнится, когда-то здесь обитал Теон Грейджой, превращённый желанием Рамси в Вонючку. Интересно, как ему удалось сбежать из замка?       — Леди Старк хотел ты сказать. — сухо перебила его девушка и присела на неровный пень, что возможно служил кому-то стулом. Длинный подол ее платья тихо зашуршал по грязному полу, но она не обратила внимания на это. — Моя милость к тебе была столь велика, что я позволила встретить последний закат, пусть отсюда увидеть то, каким красивым он был, ты и не мог. Ты умрешь, Рамси Сноу. — просто заметила она тем самым тоном, каким обычно оповещают об ужине или о каких-то неважных вещах. — Умрешь так, как подобает бешенному псу, коим ты и являешься. Ты пытался следовать мерзким заветам предков, забывая что ты не Болтон. То что сходило с рук лордам Дредфорта никогда не было позволено обычному ублюдку, сыну шлюхи и предателя.       — Я — Хранитель Севера, сука Старк.       — Нет. Ты лишь мерзкий маленький мальчик, что вырос и не научился думать. — Санса спокойно смотрела в глаза своему личному кошмару и не чувствовала ничего. В ней не было ни ненависти, ни злости. В голове крутился всего один вопрос — почему она не убила его в ту самую ночь, когда усыпила заклинанием? Девушка уже спрашивала себя об этом и ответа не находила. Возможно, не была уверена, что ей хватит сил на это ведь та её часть, что была когда-то Хельгой Поттер старательно избегала лишать жизни безоружных. Да и перерезать глотку спящему… Это было бы не правильно. А возможно, она ждала подходящего момента, ведь умри Рамси в ту ночь, перед ней был бы более опасный противник. Русе Болтон, в отличии от своего бастарда умел думать и просчитывать действия на насколько ходов вперед, иначе не выжил бы в войне и не стал верховным лордом Севера. У него было значительно больше воинов и ей пришлось бы просто бежать куда-нибудь за Узкое море, потому что собрать в своих руках силы, что смогли бы противостоять Русе, было бы очень сложно. А теперь, когда Русе был убит собственным сыном, она могла поквитаться и с самим Рамси. Нечестно? Так она и не собиралась руководствоваться честью. Слишком ярким был пример отца, чтоб ему следовать.       -… думаешь, убьёшь меня и всё закончится? — пока Санса размышляла, Рамси продолжал вещать. — Нет, любимая жена, я всегда останусь внутри тебя. Глядя на себя в зеркало, ты будешь видеть меня, стоящего за твоей спиной.       — Нет. — всё так же спокойно заметила Санса и взглянула в его глаз, на дне которого притаился страх, который он пытался игнорировать. — Нет, Рамси. Ты умрешь и я забуду о тебе, как о кошмаре. Ты умрешь и всё то, что ты делал умрёт вместе с тобой. Твоё тело сожгут, а твоя душа, если она есть, отправится прямиком в пекло. Ничего больше не напомнит народу Севера о мясниках-Болтонах.       — И как ты это сделаешь? — истерично выкрикнул Рамси, которого всё же сковал страх. Он следил за каждым жестом жены, стремясь увидеть оружие в её руках, но его не было и Санса не спешила отвечать. Тишина окутала псарню.       Тишина, которую прерывали лишь звуки мягких шагов собак.       — Это мои псы и они не тронут своего хозяина.       — Они голодны, Рамси. — почти ласково заметила Старк и посмотрела в голодные и безумные глаза одной из псин, которым, как и их хозяину не суждено дожить до рассвета. — Ты не кормил их несколько дней и в их головах сейчас лишь одна мысль — набить свои желудки кровавым мясом и им плевать, кто будет перед ними.       Словно подтверждая ее слова из темноты вышла первая собака и тихо поскуливая и принюхиваясь подошла к Рамси. Он пытался истерично кричать им какие-то приказы, но собаки уже не слушали. Их вело одно желание — есть, рвать зубами плоть и жевать тёплое ещё мясо. А Санса лишь спокойно наблюдала за тем, как мощные зубы сомкнулись на щеке Рамси и псарню огласил первый крик, сопровождаемый довольным порыкиванием.       Она покинула место казни лишь тогда, когда обезображенные останки того, кто ещё утром считался её мужем, навсегда умолкли.       За дверью ее ждал Джон, но поднять взгляд Санса не смогла — боялась увидеть в его тёмных глазах презрение за то, как она расправилась с Рамси.       — Скажи людям, чтоб прибрали там и убили собак. Они привыкли к человеческому мясу и переучить их будет невозможно. — попросила она, так и не поднимая головы, и поспешила в замок, надеясь остаться в одиночестве.              Винтерфелл.       Джон испытывал странные и противоречивые чувства, когда вошел на псарню и увидел растерзанное тело врага. Довольные и сытые псы лежали рядом, сонно провожая взглядами вошедшего. Возможно, если б он был прежним, то испугался бы подобной жестокости, проявленной Сансой, но сам Сноу прочувствовал на себе, что такое боль от предательства и мог понять сестру. Но ему требовалось узнать, что же послужило спусковым механизмом, так сказать. Почему она просто не отдала приказ казнить захватчика?       Джон даже пожалел, что не додумался расспросить пленника пока тот был ещё жив, ведь Санса уже несколько раз уходила от разговоров о тех временах, что жила здесь, как жена Рамси. Хотя, может стоит попробовать ещё раз?       Крикнув часовым приказ убить собак и прибрать останки, он поспешил в семейное крыло замка, куда ушла Санса. За дверью её покоев было тихо, но дверь была не запрета, что Джон обнаружил, когда легонько толкнул толстое дерево. Санса, в одной сорочке, сидела на широкой постели и смотрела в огонь, что ярко пытал в камине. Её длинные рыжие волосы рассыпались по узким плечам, укрывая девушку огненным плащом.       — Санса? — в очередной раз позвал мужчина свою сестру. — Думаю, нам стоит все же поговорить.       — Зачем? — девушка даже не повернулась, всё так же глядя в огонь. — Думаю, это не самая важная сейчас тема, так? Нам стоит думать о Ходоках и армии мёртвых, что идёт к Стене, а не о той куче костей, что осталась от моего второго мужа.       — Санса, что он сделал? За что ты ему так отомстила?       — Хочешь узнать? Потешить своё любопытство, Джон? — она медленно сползла с кровати, но встала все равно к нему спиной. — Ты был в той комнате, где меня осматривал мейстер Эйемон, и видел все.       Джон лишь тяжело вздохнул и кивнул, не осознавая, что Санса на него не смотрит. Но девушка проявила чудеса интуиции и поняла всё без слов.       — Бейлиш выкрал меня из Королевской Гавани в тот день, когда отравили Джоффри. Он переправил меня на нанятом судне в Долину, к тётке Лизе, на которой планировал жениться, что и проделал. Он велел называть себя Аллейной Стоун — девушкой-бастардом самого Мизинца. Там произошло довольно много всего, но итогом стала смерть Лизы Аррен от рук любимого мужа. Он вытолкнул её в Лунную Дверь из-за того, что она взревновала Петира ко мне. — Джон слушал своеобразную исповедь Сансы и мороз пробирал по коже от того, насколько сухим был её голос. — Он убил мою тётку из-за меня и я прикрыла его перед другими лордами Долины. А вместо благодарности за спасение его головы, Бейлиш продал меня Болтонам, как какую-то кобылу. Интересно, он много выручил за своё посредничество? Я выходила замуж не зная, что мой жених — псих и маньяк, хотя слухи и ходили. Мы принесли клятвы друг другу под чардревом в богороще, а в первую ночь Рамси меня изнасиловал. Он продолжал насиловать меня каждую ночь — им с Русе нужен был ребёнок с кровью Старков, но у него ничего не выходило. Его семя не приживалось в моём чреве, не знаю уж почему.       — Но те шрамы и раны, что лечил мейстер… Откуда они?       — Рамси хотел сломать меня. Частыми гостями в нашей постели были кинжал и плетка. У него была любимая, что рассекала кожу при умелом ударе практически с первого раза. Крови было много, но ещё больше было боли. А потом я смогла выбраться из комнаты, в которой он меня запирал и бежать через тот самый проход в крипте, что когда-то нашли вы с Роббом.       Джон понимал, что сестра что-то не договаривает, но настаивать не спешил. Теперь он понимал, что двигало Сансой, когда она натравила собак на Рамси.       — Почему ты не рассказала мне, когда очнулась? Я твой брат, Санса и ты…       — Ты не мой брат, Джон. — эти слова, сказанные тихим голосом Сансы были больнее, чем тысяча ударов кинжала. И убивали они гораздо медленнее. Вот только, её глаза не были ледяными озёрами, когда она это говорила. — Ты — Таргариен, Джон. Рейгар не похищал Лианну Старк и не насиловал её. Она сама пошла с ним и сама, добровольно, вышла за него, когда его брак с Элией Мартелл был расторгнут.       — Но… Как?       Санса медленно приблизилась и села во второе кресло, сжав его ладонь в своей.       — Они любили друг друга и от этой любви в чреве Лианны зародилась новая жизнь. Когда отец со своими людьми добрался до Башни Радости, Лианна умирала от родильной горячки. Она вложила тебя в руки своего брата и он поклялся, что позаботится о тебе. Увы, объявить правду было слишком опасно — Роберт убил бы последнего потомка ненавистного дракона. Он действительно любил мою тётку и ненавидел Таргариенов.       — Это конечно интересно, но откуда ты всё это узнала? Неужели, отец… Дядя тебе рассказал?       Санса прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Девушка молчала, словно собираясь с мыслями и Джон не нарушал тишины, что окутала собой её покои.       — Ты помнишь старые сказки Нэн о Детях Леса? — Джон кивнул. Он хорошо помнил те истории, что рассказывала старая нянька детям перед сном, но не мог понять, что хочет добиться от него Санса. — Она всегда говорила, что Старки пошли от Детей Леса, а не только от Первых Людей. Наши предки иногда видели сны, которые называли зелёными и в этих снах к ним могло приходить как будущее, так и прошлое.       — Я встречал Варга за стеной, но он не видел будущего, иначе меня здесь бы не было. — Джон вспомнил одного из людей Манса, что мог вселяться в животных и осматривать окресности.       — Скорее всего он был просто оборотнем. Но это имеет не столь важное значение. Когда я металась в бреду в Чёрном замке, я видела Рейгара и Лианну, отца и тебя в тот момент, когда тётя Лианна вложила тебя в руки брата. Но кроме моих снов есть ещё кое-что… С отцом в Башне Радости был один из его людей — лорд Рид, властитель Перешейка. Он может подтвердить мои слова. И Бейлиш…       — Что Бейлиш? — устало поинтересовался Джон, ощущая, что устал. Слишком много событий за один день, а он всё же не железный.       — Бейлиш каким-то образом раздобыл письмо дорнийской служанки, что была при Лианне Старк на последних неделях беременности, но ты должен помнить, что Мизинцу доверять не стоит. Он делает лишь то, что выгодно самому Петиру Бейлишу и переступит через любого, кто встанет у него на пути. А сейчас, извини Джон, но я хотела бы отдохнуть.       Сноу, а может и Таргариен, медленно встал и пошёл к двери, но был остановлен Сансой.       — Я знаю, что тебе сложно всё это осознать и уложить в голове, но помни — ты не один. У тебя есть верные друзья, есть я.       В голове Джона словно взорвался дикий огонь.       Санса — не сестра ему и это…       Это…       Боги, это самая лучшая новость за прошедшие дни, а может и годы. Теперь он может перестать чувствоваться себя извращенцем, когда думает о ней, как о женщине и когда представляет её обнажённое тело, воображает низкие стоны, вырывающиеся из её горла, в тот момент, когда он опускается все ниже и ниже, пока не достигнет своими губами горячих и влажных лепестков её женственности.       Видимо что-то такое отразилось в его глазах, потому что Санса ахнула и сильно сжала ткань сорочки в руках. Их разделяли всего несколько шагов, которые Джон преодолел одним рывком и впился в манящие губы диким поцелуем.              Винтерфелл, покои Сансы Старк.       Рано или поздно всё это должно было быть сказано, но меньше всего Санса ожидала от Джона такой реакции. Когда Сноу — она не хотела называть его громкой фамилией, — повернулся к ней, в его темно-серых глазах бушевало пламя. Возможно, это была решительность?       Да, Санса уже призналась себе, что полюбила Джона ещё в Чёрном Замке. А может быть и раньше? Та прежняя Санса старалась обходить бастарда своего отца стороной, но всё же не оставалась равнодушной к печальному юноше, что с честью сносил все тяготы своей жизни. Но она никогда бы и не подумала, что Джон тоже может что-то к ней испытывать.       Нет, Санса несколько раз замечала странные взгляды, наполненные непонятной печалью что бросал на неё молодой мужчина, но… Любит ли он её? Или это лишь похоть, что перестанет существовать с первыми лучами рассветного солнца?       Она давно не была маленькой и глупенькой леди, что мечтает о знаках внимания от благородного рыцаря. Санса довольно много времени прожила в Королевской Гавани при дворе сначала Роберта, а потом и Джоффри, чтоб не увидеть изнанку жизни. Она была красива и явно чувствовала направленную на себя похоть мужчин. Охранник Джоффри, Сандор Клиган, желал ее так сильно, что это желание можно было трогать руками. Но он хотя бы пытался скрыть это. Тирион тоже желал свою юную супругу, но оказался достаточно благороден, чтоб не пользоваться своим правом на её тело, о чем, возможно, со временем жалел. Его наёмник Бронн так и фонил похотью, едва Санса оказывалась в пределах видимости. Если б она согласилась, он взял бы её где угодно и его не остановил бы тот факт, что она являлась женой его работодателя. Трант, что разорвал на ней платье и не отказал себе в удовольствии визуально оценить молодое тело, тоже был в числе тех, кто желал Сансу Старк. Да даже Джоффри не отказался бы оказаться с ней в одной постели. Но она не хотела никого из них. Возможно, у Бронна был бы какой-то шанс, если б история пошла по другому руслу, но это скорее от безысходности, а не от чувств.       Пока мозг старательно выстраивал логические заключения, её тело действовало на инстинктах — тонкие пальцы рвали завязки на дуплете пока Джон спускал тонкую льняную сорочку с её плеч. Вот сейчас Джон рвано выдохнет и отступит, увидев затейливый узор из шрамов, оставленный ей в наследство Рамси. Но она меньше всего ожидала, что он лишь легко ее поцелует и подхватит на руки, чтоб почти сразу опустить на прохладные простыни.       Джон зализывал и зацеловал каждую метку на её теле, словно пытался своими губами стереть любое напоминание о Рамси и когда добрался до пупка, Сансу практически подбрасывало на постели от возбуждения. Между ног было так горячо и влажно, а воздух казался раскалённым, когда проникал в легкие, но ей было хорошо. Джон оставил лёгкий поцелуй на колене, прежде чем ладонями скользнуть меж сведённых в стыдливости ног и осторожно лизнуть её лепестки. Сансу подбросило на кровати от прошившего всё тело наслаждения и из горла вырвался хриплый стон. Даже не видя его лица, девушка знала, что Джон улыбается. Сколько времени длилась эта сладкая пытка Старк не знала — она лишь выгибалась и стонала, умоляла прекратить или продолжать. В её голове билась всего одна мысль, которую она в итоге озвучила.       — Возьми меня, Джон…       С рычанием мужчина оторвался от её промежности, чтоб практически сразу накрыть своим телом. Головка его естества медленно погрузилась в нее и Джон замер, давая и ей и себе привыкнуть к новому ощущению. Санса уже изнывала от желания и медленно приподняла бёдра, позволяя члену скользнуть глубже в её лоно, и это простое движение словно сломало какие-то запоры в её любовнике. Джон брал её резко, практически вколачивал в кровать, но больно не было. Было лишь ощущение заполненности, когда он входил до упора и их тела соприкасались и крайнее наслаждение, тугой спиралью свивавшееся у неё внутри. И этому наслаждению нужен был выход. Джон видимо тоже это почувствовал, потому что усилил напор, и Санса рассыпалась на миллион осколков в его руках. Ей казалось, что её душа воспарила в небеса от того наслаждения, что девушка испытала впервые в жизни. Её тело стало таким легким, невесомым, как и тело Джона, что ещё был на ней и в ней, но она не чувствовала тяжести, лишь счастье и радость от того, что хоть на одну ночь, но она стала счастливой.       Джон легко перекатился на бок, утягивая Сансу за собой и укладывая её голову себе на плечо. Уже сквозь подступающий сон, девушка слышала его шепот — Джон обещал, что никогда ее не бросит, что он её любит и всегда сможет защитить. И вместо ответа Санса лишь покрепче прижалась к сильному и горячему телу, и провалилась в сон.              Винтерфелл, покои Сансы       Джон чувствовал как мерно и спокойно поднимается и опускается грудь Сансы во сне. Когда его любимая спала, то её лицо разглаживалось, и на нём можно было заметить следы прежней Сансы Старк, ещё не побитой жизнью. Отчего-то самому Джону спать совсем не хотелось, но и вставать и идти в свои покои он тоже не собиратся. Его сбывшаяся мечта сейчас сладко сопела в его объятиях, и весь мир сосредоточился в её покоях.       Джон понимал, что утром, возможно, она пожалеет, что поддалась минутной слабости и позволила ему так много, но воспоминания об этой ночи будут греть его до конца жизни, сколько бы она не длилась. Он не нашёл в себе сил сказать столь важные слова и надеялся, что ещё появится шанс признаться.       Мысли Джона текли вяло и лениво, хотя сознание отказывалось проваливаться в сон, игнорируя усталость тела, перетекая от размышлений о Сансе к встрече с знаменосцами. Кому можно верить? Возможно, приобретённое умение рыжеволосой девушки видеть в людях больше, чем они хотят показать, может помочь, ведь его никогда не готовили к роли лорда. Да и не хотел он этой ответственности, если честно, как не хотел становиться лордом-командующим Ночного Дозора. Всё это — Винтерфелл и Север — должно принадлежать Сансе Старк, которая сделала для их победы так много, но кому-то могло показаться, что так мало, ведь она не была воином. Это сбивало с толку, но теперь, когда она немного приоткрыла свою душу, впустив туда Джона, он больше понимал её. В Сансе удивительным образом переплелись черты её родителей, которые огранил некий житейский цинизм, полученный за годы жизни в змеином логове.       Сколько ей пришлось пережить?       Джон не знал, да и не надеялся узнать, если честно. Санса, при всей её показной легкости, никогда не была открытой книгой ни для кого. Ещё в бытность детьми, Джон часто спрашивал себя — сколько чертей таится в глубине её ясных голубых глаз? И сам же отвечал — слишком много, чтоб пытаться сосчитать.       Сквозь не закрытое ставнями окно можно было увидеть, как занимается рассвет над северными просторами. Лежать дальше было опасно — совсем скоро проснутся слуги и замок оживёт, а ему будет проблематично прокрасться в свои покои и остаться незамеченным. Осторожно, чтоб не разбудить Сансу, Джон выбрался с кровати и тихо отошёл к двери, где сиротливой кучкой лежали его вещи, сброшенные в порыве страсти.       — Уходишь? — голос волчицы был тих и хрипл со сна, но голубые глаза смотрели цепко. Она даже не сделала попытки прикрыться мехами, что собрались гармошкой в ногах. Её бледная оголенная кожа манила. Джон чувствовал желание поцеловать каждый сантиметр, но не мог, и это было… больно.       — Скоро все в замке проснутся, и тогда будет довольно сложно объяснить, что я делал ранним утром в комнатах своей сестры, поэтому да, я ухожу.       — Я понимаю тебя, Джон. — Санса прикрыла свои глаза и повернулась на спину. — Ты уже жалеешь…       — Поверь, единственное, о чем я жалею — это невозможность назвать тебя своей перед всеми. Боюсь, северные лорды и леди не поймут и не примут…       — А если мне плевать?       — Мне не плевать, милая. Я должен заботиться о тебе и думать о твоей чести. — голос Джона звучал глухо и Санса, он это видел, была недовольна.       — Если эта забота заключается в том, чтоб снова выдать меня замуж за кого-то, кому нужен лишь Север и Винтерфелл, то я скажу одно — в пекло такую заботу, Джон. Но в чем-то ты прав… Сейчас нам лучше не выставлять всё произошедшее на показ. Иди, Джон. Сегодня нам предстоит не менее трудный день, чем вчерашний, но мы должны с этим справиться.              Винтерфелл, Большой Чертог.       Санса устало опустилась в кресло. Собрание северных лордов и леди было довольно утомительным, а им с Джоном пришлось держать себя в руках и не показывать своих истинных чувств. И если ей это было привычно — долгие десятки месяцев в Королевской Гавани научили ее кое-чему, то Сноу было гораздо сложнее. Они заранее обговорили, что Гловер будет казнен, если не сможет оправдаться в глазах лордов, а Карстарка Санса желала оставить почётным заложником в Винтерфелле. Она чувствовала, что это будет правильно, да и разбрасываться умелыми командирами в предверии Долгой Ночи не стоило.       Возможно, и Гловера постигла бы таже участь, но он сам выдал живого наследника Эддарда Старка Рамси, прекрасно понимая, что с ним будет. Эти два дома всегда были негласными союзниками, желая разделить земли не семьи между собой, и подобного простить она не могла. Да и не хотела если честно.       Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, ей претила мысль, что можно кого-то убить не в горячке боя. Санса, точнее Хельга считала, что каждому нужно давать второй шанс, что изменилось лишь с потерей друзей, что давно стали ей семьей. Она умела убивать, это признавали обе стороны. Аластор и библиотека Блэков помогли ей стать солдатом, а жизнь здесь лишь подкрепила мысль, что без умения защищать себя ей долго не прожить. Прежняя хозяйка этого тела была слаба и глупа, за что поплатилась, а ей придётся с этим всем разбираться.       Следовало начать тренировки, чтоб раскачать это тело и подвести к тому максимуму, который вообще возможен за столько короткий срок. В прошлой жизни Поттер неплохо обращалась с кинжалами, так что стоит вспомнить и этот навык, нарабатывать мышечную память. Вот только как быть с сотней любопытных пар глаз, что постоянно следят за ней, стоит только выйти из покоев. Может быть делать это в крипте, куда слуги без особой нужды не спускаются? Еще что-то следовало сделать со своей одеждой. Платья она не любила никогда и не собиралась начинать это делать.       Хотя, если их немного перекроить и поддевать под них бриджи, то будет гораздо удобнее. Ладно, она подумает об этом чуть позже. Она теперь леди Винтерфелла и имеет определённые обязанности, которые нужно выполнять. Джон перед выходом из зала упомянул, что Бейлиш желает покинуть замок уже следующим утром, забрав большую часть рыцарей Долины. Санса не слишком хотела разговаривать с Мизинцем, но поделать ничего не могла — не прятаться же в покоях, поэтому глубоко вздохнула и накинув плащ, поспешила в богорощу.       Чардрево было точно таким же, как и до отъезда Старков в столицу, но под ним теперь никогда никто не увидит Эддарда Старка, и это печалило Сансу. Девушка сделала несколько шагов и осторожно прикоснулась к твёрдой коре, на которой был вырезан скорбный лик, из глаз которой бежали красные слезы. Она не была верующей в прошлой жизни и не собиралась молиться в этой. Какой в этом смысл, если Боги не слышат обращённых к ним просьб? Но в этом месте было удивительно тихо и можно было спокойно подумать, но, кажется, не сегодня.       — Лорд Бейлиш? — удивлённо вздернула бровь Санса, едва Мизинец появился в поле её видимости.       — Леди Санса… — его голос был настолько сладким, что хотелось проблеваться, а поцелуй жёг руку в том месте, где кожи коснулись его губы. — Я не ошибся в своих предположениях, что встречу вас именно здесь. Вам не кажется это символичным? Вы и я под ветвями этого дерева…       — Вы хотели сказать — я и Рамси, да? — съехидничала Старк и сразу натянула на лицо маску доброжелательности. — Вы хотели что-то мне сказать?       — Милая Санса, я боюсь оставлять вас здесь. Грядёт зима, а в Винтерфелле долгое время не было хозяев, чтоб подготовить замок к ней. Возможно, вам было бы лучше оставить замок вашему кузену, — я слышал, что король Севера узаконил его как Старка и передал ему все права на Винтерфелл, — и вернуться в Долину вместе со мной. — Санса видела, что он уверен в её согласии, ведь он знал лишь ту девочку, что мечтала покинуть Север, отказываясь замечать женщину, под чьей кожей был лёд. — Поверьте, люди Ланнистеров не смогут вам ничего сделать, ведь Орлиное Гнездо, которым владеет ваш кузен, неприступно. Если вас волнует вопрос вашего статуса, то я готов предложить Вам свою руку и сердце. Мы можем пожениться по Северному обычаю, в Богороще, а потом подтвердить клятвы в септе Орлиного Гнезда.       — Лорд Бейлиш, — аккуратно вытаскивая свои ладони, которые он успел сжать, из его рук, Санса улыбнулась ему самой милой своей улыбкой. — Я только вчера овдовела и не думаю, что пока готова обсуждать возможность нового союза. Поверьте, я буду счастлива, если вы снова посетите Винтерфелл, но сейчас я не имею права покинуть Север. Мои люди нуждаются в моей доброте и в чуткой руке, что направит нового лорда, ведь его не учили управлять замком. И я так долго ждала этого момента, — вернуться домой, что хотела бы насладиться этим чувством чуть больше, чем пару дней.       — Я понимаю ваше желание, Санса. И я принимаю его, пусть и с болью в сердце. — зашептал он, покрывая её ладони мелкими поцелуями и взгляд его был слишком горячим. — Но я вернусь, когда пройдёт чуть больше времени, милая Санса. Вернусь, чтоб забрать вас в ваш дом. Я обещаю вам, что вы не останетесь в одиночестве!       И только за плотно закрытой дверью своих покоев, Санса дала выход своим эмоциям. Она помыла руки с мылом столько раз, что кожа на них покраснела и сморщилась, но всё ещё чувствовала себя грязной. Она была так сосредоточена на этом монотонном действии, что не заметила появление Джона, который стоял, прислонившись к двери и наблюдал за ней. Но она даже не вздрогнула, когда он, наконец, заговорил.       — Ты решила содрать себе кожу?       — Нет, Джон. — не оборачиваясь, твердо отчеканила она. — Я просто мою руки. В своих покоях.       — Не думаю, что столь яростное трение пойдёт на пользу твоим пальцам, Санса. — в этот раз его тихий голос раздался прямо над её ухом, и она позволила себе всего на секунду окунуться в запах, присущий лишь ему. Что-то древесное смешивались с запахом кожи и простого мыла, и Сансе казалось, что более изысканного аромата она никогда не чувствовала. — Что хотел от тебя Мизинец? Помнится, ты сама говорила мне не доверять его словам.       — Он хотел забрать меня в Долину и сделать своей женой. — просто ответила Старк, почувствовав как дёрнулся от этих слов Джон. Но прежде, чем молодой мужчина, что временами был слишком горяч и порывист, успел хоть что-то сделать, она обернулась и лёгкая улыбка тронула её губы. — А ты ревнуешь, ваша милость! Не стоит. Я здесь, а Петир покинет Винтерфелл с рассветом…       — Я не верю, что у него хватило наглости предлагать тебе брак после…       — После того, как продал меня Рамси? — Санса приподняла бровь и легонько сжала его плечи. — Брось, Джон! У Мизинца нет совести, а всего остального так много, что он может поделиться с тобой и не заметить потери. Он пройдет по нашим головам, если это будет ему выгодно. Даже этот смехотворный брак со мной ему нужен не только для того, чтоб затащить дочь и копию Кейтилин Талли в постель, но и чтоб через неё претендовать на Север. Три из семи — это большая часть Вестероса. Он мог бы диктовать свои условия короне.       — Ты хорошо его понимаешь… — с грустью заметил Джон, сжимая её талию своими руками.       — Не забывай, я провела в столице довольно много времени, чтоб перестать быть глупой и наивной пташкой. У меня были хорошие, пусть и слишком жестокие учителя. А Петир… Если заставить себя немного подумать и внимательно его слушать, то можно понять многое из его планов. — осторожно высвободившись из рук Джона, Санса сделала несколько шагов к креслу, на которое сбросила меховой плащ и принялась распускать волосы. — Он не планировал, что ты выживешь, Джон. Он надеялся, что эта битва станет для тебя последней, а я опять останусь без поддержки. Поверь, если б всё пошло именно так, то он не уехал бы столь быстро. А сейчас ему нужно менять свои планы буквально на ходу, чтоб не проиграть в игре престолов, что идёт со смерти короля Роберта. Точнее, началась она задолго до этого дня, но основные действия развернулись именно с той злополучной охоты.       — Ты знаешь, что я всегда буду рядом, и всегда буду защищать тебя, любовь моя. — Санса вздрогнула, когда губы Джона коснулись чувствительного местечка за ухом, пока пальцы медленно расшнуровывали платье. — Ты будишь во мне что-то черное, что заставляет меня желать тебя практически постоянно.       — Не останавливайся… — выдохнула Санса, отдаваясь во власть этого тихого голоса и этих чутких пальцев, что уже проникли в вырез ее сорочки. У них ещё было время, чтоб насладиться друг другом…