Мой личный Ад.

Разлепляя тяжёлые веки, очухиваясь от странного по содержанию сна, демон, с ужасом поднимаясь на ноги, огляделся по сторонам. Он до сих пор в Ассии. Его передёрнуло: отец в восторге не будет. Он давал добро на запугивание простых людишек и медленное истребление Ордена Истинного Креста, но не позволял находиться в этом мире слишком долго. Ты причинишь себе боль, если свяжешься с этими смертными. — Таковым был его аргумент. Сын Сатаны на это высказывание лишь пожал плечами. Ну, во-первых, привязываться он ни к кому не собирался (ибо считал их ходячим мясом, над которым можно измываться, как тебе захочется), а во-вторых, откуда Сатане вообще об этом знать? Лично в Ассию, даже по рассказам Амаймона, тот никогда не прибывал. Амаймон! — в голове тут зародилась идея, как покинуть эту бренную землю. Демон прикрыл глаза, прислушиваясь к состоянию своих сил — до сих пор слаб. Цыкнув и зайдя в переход между улицами, со злости пнул одинокий мусорный контейнер, содержимое которого достаточно громко зашуршало. Неужели правда придётся просить этого зелёного гоблина о помощи? Ментальная связь с ним была очень слаба, так что воззвать к нему будет той ещё задачей. На самый крайний случай остаётся он… — Скорбно подумал демон, имея в виду своего более старшего брата, но в два раза глупее и чуднее, чем он сам. — Или всех демонов вместе взятых… — Задумчиво прошептал, глядя, как вчерашний зверёк в очках покидал церковь под какие то скучные напутствия отца, которые можно было услышать, напрягая слух. Демон закатил глаза, едва вновь не засыпая до такой речи. В Геенне всё было проще — просто постарайся не перебить слишком много людей, не привлекай особого внимания, пока не наберёшься сил. Нахмурившись, взглядом проследил путь очкарика, зачем-то решив следовать за ним. Люди, по рассказам отца, всегда любили усложнять себе жизнь. Придумали какой то экзорцизм, стали мнить себя какими-то героями, и, самое смешное, надеятся его победить. Эта мысль рассмешила юного демона. Однако смех был не столько весёлым, сколько полным печали — человеческий род знает о жёстком нраве повелителя Геенны, но и не подозревают, с какой жестокостью тот обращался с собственными детьми. Поморщившись от собственных мыслей, сын Сатаны решил на некоторое время абстрагироваться от них, отдавая всё своё внимание пацану, который подозрительно остановился на месте. Прячась за машиной он видел, как четырёхглазый аккуратным движением достал пистолет, заходя в тёмный переход между улочками. Везëт мне, блин, на эти подворотни! — Прорычав от досады, на корточках двинулся в ту сторону вместе с пацаном, останавливаясь у самого входа и напрягая слух. Помолчав с пол минуты, будто собираясь с мыслями, далматинец неожиданно выдал: — Я знаю, что ты здесь! — После этих слов, таких неуверенных, но угрожающих одновременно, демона будто парализовало; хотя и не был уверен, что это было адресовано ему. Стоп, погодите. В случае чего можно его просто испепелить, а после в специальной вазе с улыбочкой преподнести тому священнику, запаковав в красивую коробочку с ленточкой. Тогда почему он так отреагировал?.. Следом была предупредительная стрельба в воздух, из-за чего демон, не разбирая дороги, погнался прочь. Свои силы он до сих пор не восстановил в полной мере, из-за чего на данный момент сильно рисковал. Проклиная всех и вся на своём пути, ему вроде как удалось скрыться, перебегая по узким улочкам Токио, да с такой проворностью, что любая уличная кошка позавидовала бы. Но в один момент… — Пусти меня, чертов священник! — сын Сатаны брыкался как мог, но его прочно удерживал за шкирку тот самый седовласый мужчина, а потом и вовсе приставил к его виску пистолет. Попасться таким жалким методом... Полный абсурд!! — А мне говорили, тебя будет тяжело поймать… Как думаешь, насколько сильно они разочаруются, если я им всё расскажу? — Он говорил с ухмылкой, но демон был не дурак: уловил еле заметную дрожь в руке экзорциста, и это наблюдение сподвигло его ухмыльнуться самому. Тот не испытывал явной радости, держа на прицеле ребенка. — Судя по тому, как ты медлишь с выстрелом, разочаруются они в тебе, — демон смотрел ему прямо в глаза, наслаждаясь тем, какие противоречивые эмоции тот испытывал, — мелкие сошки не выдержали и позвали в игру пешку посильнее? Смешные. Вы, ничтожные людишки, сами не осознаете своей жалкой натуры, а я делаю вам одолжение, показывая её! Щелчок. Был снят предохранитель с курка, но сие демона не напугало. Его улыбка стала только шире. Зато этот жест полноценно напряг священника, который с явным недоумением смотрел на противника. Его метания с «выстрелить» или «не выстрелить» было отчётливо видно и читалось так же просто, словно открытая книга. — Давай сначала дождёмся того очкарика. Пусть полюбуемся, на что способен его папаша. Кста-ати, неужели ты использовал его как приманку? Совсем чадо своё не жаль? — Следом за этими словами последовал оскал. — Твою мать.! — Тот сразу же отпрянул, убирая пистолет и отпуская мальчишку, которого держал за шкирку, но не спуская с него глаз. Неужели его так просто довести до точки кипения? Он оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости свидетелей. Наблюдая это, демон хохотнул в кулак. — У меня нет матери, успокойся. — Убрав руки в карманы, с разочарованием уставился на этого священника, который в ответ помолчал пару минут, а после достал пачку сигарет. Разглядывая его волнения и моральные метания, демон, спустя некоторое время, даже немного посочувствовал ему. Не каждый день предлагается убить тринадцатилетнего ребёнка, хоть тот и являлся сыном Сатаны. — Уверен, тот мальчик последний, кому ты способен причинить боль. — Это высказывание заставило вопросительно уставиться на священника. О чем тот вообще лопочет? Он, и не сможет кому-то причинить боль? Высшая степень бредятины! Тяжело вздохнув, мужчина вновь уставился на демона, и было в его взгляде что-то такое, чему сын Сатаны не мог дать объяснение, но это «что-то» затронуло то, что осталось от его человеческой души. — Что же можно сделать с простым ребёнком, чтобы он мог говорить такие вещи? — Тихо спросил тот в пустоту, выдыхая едкий дым. Тот пожал плечами, усмехнувшись краешками губ. — Если ты надеялся найти у Сатаны толику доброты и жалости к собственному сыну, то жутко ошибаешься, веруя в её существование. — Зачем ему потребовалось говорит это простому человеку, тем более экзорцисту, тот не мог дать ответ. Просто… Захотел. Как бы глупо это ни звучало. И тот слушал, кивнув чему-то и задумчиво смотрел в сторону, докуривая сигарету. Перехотел убивать? Как быстро его настрой сдулся... — Если быть честным, "злая" версия тебя мне нравилась больше. Эта какая-то скучная. — После этих слов, демон весь покрылся синим пламенем, принимая облик того самого сгустка тёмной энергии. Чувствовалось, что силы были на исходе, поэтому зря времени терять не стал, и сразу помчался вперёд, исчезая в пространстве практически мгновенно, как раз перед приходом очкастого далматинца… Как ни странно, священник не пытался остановить порождение Сатаны; стоял, как статуя, о чём-то размышляя.

***

Демон знал, где находится Академия Истинного Креста — он называл это «игровой песочницей» Мефисто. Ибо не мог понять, зачем столько возни с этими особями. Он всё ещё верил и надеялся, что когда тот наиграется, поубивает всех к чертовой матери. Зато отец прибьёт его самого, если узнаёт, что он связался с Мефисто. От этой мысли по всей длине хвоста прошлась дрожь, а руки слегка вспотели. Сделав глубокий вдох, на выдохе он пробрался сквозь брешь в защите Академии, оставленной для Амаймона. Повезло, что накануне смог о ней узнать. Даже если он и получит взбучку, это было лучше, чем оставаться в этом противном мире. Подкравшись к стенам академии уже без маскировки, принялся осматривать окрестности: везде было чисто, все кусты аккуратно подстрижены, и по территории гуляло слишком много людей. Среди них наверняка были будущие экзорцисты, это ставило их на степень выше по мерзости в отличие от обычных представителей рода человеческого. — Надо же, кто порадовал меня своим присутствием! — Из-за спины послышался весёлый голос взявшегося из ниоткуда старшего брата, из-за чего младший едва не подпрыгнул на месте от неожиданности. Чудик, как ни крути! — Возмутился мысленно. Дабы их не увидели и не подслушали третьи лица, ректор академии, с довольным выражением лица достал ключ из своего кармана, открывая им дверь поблизости. — Не боишься нагоняя от папочки? — С такой же усмешкой продолжал он, а младшему ничего не оставалось, кроме как следовать за ним и размышлять, правильный ли это поступок - нарушение строгого запрета отца, но спустя некоторое время плюнул на это — Амаймона найти не удалось, собственный силы не смогут открыть портал, поэтому остался только этот вариант. Невольно сын Сатаны сравнил это с запретным плодом для Евы. — Это тебе стоит бояться, Мефисто, — Ухмыльнувшись краешками губ, зашёл за ним в его кабинет, — можешь аккуратно складывать свои шляпки в дорожный чемоданчик, ибо отец не оставит так просто факт твоего разговора со мной. — И зачем надо было всё так усложнять... — Мужчина покачал головой, но тень улыбки прослеживалась на его губах. Подойдя к своему столу, он щелкнул пальцами, отчего на нём появилось две чашки с горячим шоколадом. Демон смотрел на это со скептицизмом, скрестив руки на груди. — И не надоели тебе эти фокусы? Ты потомок Сатаны, а ведешь себя… — Бери, не стесняйся, — следом пролепетал он, не обращая внимание на осуждение младшего, пытаясь впарить ему эту чёртову чашку, — лучше сядь и расскажи, как дома идут дела. От назойливости старшего брата голова шла кругом, поэтому не преминул отказываться от предложения присесть в уютное кресло, но вести беседу про Геенну с предателем он не собирался. — Как раз о доме: мне нужен портал, и я более чем уверен, что ты мне поможешь. — У мужчины едва не отвисла челюсть от такой просьбы. — Так вот ради чего ты пришёл сюда… — Мефисто разочарованно вздохнул, собираясь чуть ли не вытирать слезы печали платочком, который появился из воздуха, — а так радостно было на душе: младший братик пришёл, сам! — Если бы не обстоятельства, я бы к тебе и через сто лет не подошёл. — Вид Сына Сатаны был настолько мрачным, что аж сам Мефисто вздрогнул, но сразу после этого на его губах расцвела ухмылка. Он щелкнул пальцами, и в кабинете настала полная темнота, будто бы выключилось само солнце. — Да что ты говоришь, милый младший брат… — Нотки в его голосе резко изменились: прежнего дурачества в нём не было; и там, где стоял Мефисто, будто включился прожектор, освещая его в полный рост. Теперь он казался актёром на одинокой сцене. — Во-первых, я сделал так, чтобы ты ослаб, — На сей раз настала очередь младшего поднимать свою отвисшую от удивления челюсть, и тут, на подлокотниках кресла, где он сидел, появились ремни, которые прочно связали его руки: тот попытался сжечь их синим пламенем, но оно не поддавалось контролю. — … А также запретил Амаймону связываться с тобой. Всё ради того, чтобы ты пришёл ко мне лично. — Ублюдок!!! — Прорычал младший демон, пытаясь выбраться, дёргаясь из стороны в сторону; как назло, ремни связали и ноги, — как ты это сделал, для чего? Хотел разозлить отца?! Сердце бешено застучало, хотелось выбраться отсюда и бежать, бежать. Сейчас он бессилен, и ему впервые стало страшно за свою жизнь, что несмотря на бессмертие, умереть можно в любую минуту. — Давай обо всём по порядку, и в конце я обещаю, что исполню твоё желание. Даю слово, — в знак правдивости своих слов, он галантно снял свою шляпу и едва поклонился, — ты готов слушать? Вновь рычание младшего, который, скрипя зубами, кое-как согласился хотя бы на слабый кивок. Этот шут ещё пожалеет... — Я смог поймать тебя сегодня только потому, что только к этому времени смог найти подходящую сутру, дабы арии зачитали её перед тобой, — перед глазами всплыл вчерашний бой, вид взволнованный людей, которые пытались закончить чтение любой ценой, — так что те люди не зря отдали свои жизни, как ты мог подумать. По лбу потекла капелька пота. Что он хочет этим сказать? — Пытаешься из меня слезу сожаления выдавить? Ты и правда ничерта не знаешь обо мне, — несмотря на волнение, демон старался казаться невозмутимым, — у меня и имени как такого нет, знаешь что это значит? Мефисто молча смотрел на младшего, делая шаг ближе. Тот заметно напрягся. — Меня специально воспитали так, чтобы я не имел ничего общего с этими жалкими людишками, не питал слабости к ним и к тому, что их окружает, — он ухмыльнулся, несмотря на то, что старший оказался совсем близко, — отец, видимо, насмотрелся на свою главную ошибку, — демон посмотрел прямо в глаза старшего, из-за чего того передёрнуло, — он воспитал меня наследным повелителем Геенны, который в будущем захватит Ассию и объединит оба мира! Мефисто сжал руки в кулаки, прикусив внутреннюю сторону губы. Ударит? Вперёд!! — Все вы, мои "дорогие" братья, лишь ошибки природы, отпрыски одноразовых шлю… — Старший уже занёс руку для удара, младший и не думал дёргаться, приготовившись укусить его руку клыками, но вместо удара… Аккуратно погладил его по голове, присаживаясь на корточки рядом с младшим. — Я искренне сожалею, что не смог вмешаться раньше, и буду за это бесконечно долго просить прощения. — Эти слова обухом ударили его сознание, словно тот не случившийся удар. — Человеческое имя у тебя есть, просто наш папаша не посчитал нужным тебя им называть. — Ещё один фантомный «удар», и этого стало достаточно, чтобы по щеке потекла капелька… Воды? Нет. Это был тот самый изъян, к которому он питал большее отвращение - слёзы. В том месте, где находилось сердце, отчего-то очень сильно заныло, и стало так невыносимо тяжело, будто придавило тяжёлым валуном. Следом за этим чувством появился интерес, который с каждой секундой становился всё назойливее, как старший брат. Нельзя. Это неправильно. — Пытался он себя убедить, одними губами повторял, словно мантру. Мефисто наблюдал и сохранял молчание, ожидая, что скажет младший. Борьба с самим собой продолжалась примерно десять минут, а может, и целую вечность… Что он там думал про «запретный плод» для Евы? — Ну и как меня там обозвали?.. — Прошептал он, до сих пор чувствуя, как по щекам неумолимым потоком скатывались слёзы. Раз он уже дал слабину, ниже падать уже некуда. — Демоны окружают нас каждый день, — послышался облегчённый вздох старшего демона, который возобновил успокаивающие поглаживания по голове, и на сей раз младший сын Сатаны решил промолчать, внимательно слушая, будто от этого зависела его жалкая жизнь, — и я не только про наших низших товарищей. Демоны живут в наших сердцах, заставляя порой делать то, о чем бы будем жалеть, Рин. Это стало последней каплей. После этого монолога сначала были беззвучные рыдания, которые вскоре переросли в настоящую истерику.