Безусловно

- Лучший друг? Ха... - Бакуго отходит от него на пару метров, смотрит прямо в глаза. В глаза, наполненные страхом, отчаянием и болью, что уж там говорить, у самого вид не лучше: весь дрожит, вот-вот зарыдает от жгучей боли внутри, но взгляда не отводит. Если это последний раз, когда он смотрит на своего близкого человека,  значит следует насмотреться. Закат потихоньку окрашивает небо бордовым цветом. Последний луч солнца - последний стук сердца проносится в груди, -  прекрати. - Б-бакуго! - Киришима хватается волком за рукав рубашки, не тянет, сам дрожит крупными мурашками, - Я... я не знал, что это значит для тебя. Я... - Ты. Ты меня не любишь, я знаю. Просто невыносимо, понимаешь? Ты всегда такой, такой простой на эмоции, лёгкий на подъем и надёжный. Боже, ты такой идиот, черт, но я так люблю в тебе эту черту. Киришима, ты вечно рядом, подбадриваешь меня, вечно пытаешься развеселить, восхищаешься мной и всегда так светишься от счастья, что временами кажется, у меня есть все шансы. - Бакуго нежно убирает руку с рукава, сцепляет со своей и подносит к солоноватым губам, - Я люблю тебя еще со старшей школы, с наших шатаний по ночному городу, с первых драк с местными пацанами. Помнишь, когда мне сломали ногу? А помнишь, как ты был все это время рядом, носился похуже родителей? Хаха. Ты даже целовал меня в макушку, когда я засыпал. Бакуго затихает на секунду, подходит ближе, чтобы обнять разрыдавшегося друга, перекрывающего своим ревом даже гудение старенького холодильника, приобретенного ими на местной барахолке. Их первая крупная покупка. Их счастливое время, когда Бакуго ещё мог мечтать о взаимности. - Хэй, у тебя с десяток друзей, желающих занять место под солнцем, у тебя есть этот мудак, так разве я стою твоих слез? - Бакугоо, - Киришима обнимает его в два раза крепче, пытаясь вытянуть их себя хотя бы пару внятных слов сквозь всхлипы и завывания, - Я...лю-люблю тебяя! Тхнг, ты мой лучший друг, Бакуго. Бакуго, пожалуйста!! Я не хочу без тебя! За окном отчётливо виднеется луна. Небо переливается, окрашиваясь в  пудровые тона, оно дарит ощущение чего-то теплого, будто заверяет, что так и должно быть. Все идёт своим чередом, пусть даже от этого нескончаемо больно где-то в груди. - Придурок, - У Кацуки на груди тяжёлый груз, который тянет на дно, что хуже некуда, ком в горле, ломаюшийся голос во все стороны, и чёртовы слезы, скатывающиеся до подбородка, но он все ещё пытается быть хорошим другом, говорит мягко, нежно поглаживает чужую спину, пока сам гаснет, - Ты справишься, ты сильный, ты любимый. Просто...пожалуйста, дай мне побыть ещё чуть-чуть эгоистом. Дай мне уйти, Эйджиро. * Недели мчатся одна за другой, заставая каждый раз врасплох при виде еще одной неперевернутой страницы календаря. Бешеный темп города засасывает, охватывает, с головой окуня в повседневность. В его жизни остаётся пара общих знакомых, с которыми ему хочется встретиться, написать, просто поговорить, но даже такая мелочь все ещё ранит чувства. Дом-работа-дом. Дом - место, куда он позорно сбежал от несправедливости, личных обид и сожалений месяц назад, в котором ему позволяет жить добрая женщина - тетя Оджиро. Дом - забытое понятие в чужом городе. Одиночество - его единственный друг. Так наступает декабрь. Наступает новая жизнь. В очередной раз. Бакуго в быстром темпе собирает свой потрепанный чемодан и, уже выйдя за порог квартиры, от всей души благодарит пожилую женщину за предоставленную возможность разобраться в себе и двинуться дальше. Дальше в неизвестность. Отгораживаясь от когда-то лучших друзей и близких родственников. Дальше в одиночество. Однокомнатная квартира в стиле девяностых в двадцати минутах от работы кажется отличным вариантом. Она вполне вмещает его раздутое эго впридачу с неописуемой апатией и нелюбовью к жизни. Квартира хороша, хоть добираться до неё приходится сквозь мнительные дорожки и рельсы быстро мчащихся поездов, но есть одно но. Одно но - это всегда о нем. Мысли постоянно возвращают его в прошлое. Косое, кривое, но кажущееся таким привлекательным и родным, что жжёт в груди. Он один. Окончательно сбежавший от всех проблем и оттого более несчастный чем когда-либо.  "Почему он все ещё не нашёл меня, не протянул руку и не поклялся в вечной любви? Разве я так плох? Почему он просто не мог сказать, что любит меня, обнять и не отпускать в эту неизвестность? Почему?" Мысли окружают его сутки напролёт. Это его новое вечернее шоу, а также подкаст по пути на работу и в перерывах между ней. Мысли о нем, о себе, о недостатках, минусах и плюсах, о том, как все могло быть, не будь он таким придурком. "Конечно, за что можно тебя любить? Разве ты был достаточно хорош для него? Только посмотри, как ты изменился, стал забывать про себя, бегал за ним как псина. Псина, одинокая и никому ненужная. Ты даже не мог сказать ему важных слов, когда это было так нужно! А ведь он действительно был добр и внимателен к тебе. Это все ты..." День за днем. Одни и те же мысли, осуждения, перебивающиеся алкоголем и, как результат, сбитый режим, проблемы со здоровьем и куча ненависти к себе любимому. День за днём. * Их первая встреча проходит странно. В один из весенних дней его ловит Ханта и заговаривает зубы настолько, что он соглашается зайти к его знакомому на секунду, забрать пачку документов и дальше ринуться в долгую прогулку по ночному городу. Черт, Бакуго действительно скучал по их окружению и был очень рад старому другу. Они идут в незнакомый район на северо-западе города, попутно обсуждая произошедшие за полгода события. Мир изменился до неузнаваемости с того времени. Бакуго хмыкает про себя - мир полностью поменялся, а он остался в той же самой точке, его день сурка только притупил чувства, но не заставил начать смотреть по сторонам. - Слушай, точно все хорошо? Я понимаю, это была тяжёлая зима для тебя, но все же... Просто знаешь, мы с ребятами всегда придём на помощь, ты же знаешь, Бакуго? - Спасибо, - Бакуго потирает затылок и отводит взгляд в сторону, - Просто сейчас мне нужно побыть одному. Так...так проще справляться и вообще...я уже действительно в порядке. Остальную дорогу до дома они идут молча. * На подходе к дому они не звонят в домофон, решаясь дождаться выходящих из подъезда людей. Весна только приняла пост, поэтому они мёрзнут целых десять минут под сварливое ворчание Бакуго. - Нам на десятый, квартира... - Ханта почесывает затылок и усердно начинает вспоминать, жмурится и запрокидывает голову к небу, будто ожидая увидеть там подсказку, но она сбивает с ног обоих совсем в другом месте. - Бакуго? Шестьдесят, семьдесят, девяносто, сто двадцать... Пусльсации сердца набирают обороты и погода не кажется уже такой холодной, жар окутывает все тело, а самого трясёт, колотит несчадно громко, что стыдно. Он боится повернуть голову на звук, боится увидеть разочарование в глазах, но безумно хочет кинуться в объятья и никогда больше не отступать. Один миг, и полгода страданий, ненависти к себе и полного одиночества идут коту под хвост. - Черт...Скулишь, как побитый пёс, Киришима. - Бакуго оборачивается и не может не улыбнуться при виде родного лица. Кажется, они оба вот-вот заплачут, - Выглядишь паршиво. Киришииа еле слышно шепчет, не скрывая безмерного счастья, написанного на его лице. - Придурок. И кидается в уже распрострертые объятья. Только через минуту замечая второго друга. Ханта смотрит на него немного нахмурившись. - Чувак! Я конечно рад за вашу встречу, но по какому поводу ты здесь? Мина писала, что на днях тебя уже не будет в городе. Да и райончик здесь, знаешь, не твой. Киришима разрывает объятия первым. Он смотрит на Бакуго, ещё пару секунд тепло улыбаясь, а затем резко поворачивается в сторону Ханты, делая шаг вперёд. Бакуго видит, как тот перебивает пальцы в кулаке. Нервничает. - Разве у меня не может быть здесь друзей? Знакомых? Деловых встреч? Я тебя не понимаю, честно. К тому же, улетать только завтра вечером, знаешь, пара дней - это не один день. - Киришима, - Ханта смотрит на него, как на виновного, - Как давно ты здесь живёшь? На улице мороз, кусающий щеки, яркое солнце и скрипучий снег, под ногами проходящих мимо людей. На душе у Бакуго проливной дождь с настоящими раскатами молний и с ураганом под тридцать метров в секунду. - Вы съехались? Ханта переключает свой взгляд на него. Теперь он немного сконфужен. - Черт, ты не знаешь? Ханта смотрит на Киришиму. Бакуго смотрит на кулак Киришимы, отбивающий его собственный стук сердца. Киришима произносит в полголоса. - Нейто умер. Два месяца назад. * На следующий день Киришима улетает к родителям Нейто, помочь им разобраться со всеми вещами и документами. Через месяц после его возвращения Бакуго приходит первым. Ждёт в зоне встречающих в аэропорту с кофе в руках. Через три месяца Бакуго вырабатывает привычку оставаться у Киришимы на выходные, поправлять его одеяло, когда тот засыпает за просмотром фильма и обнимать каждый раз, когда тот вот-вот заплачет. Но кто из них двоих заплачет первым - всегда большая загадка. Так проходит полгода страданий и тоски, отчаяния и надежд. Безусловной, безуспешной любви. - В этот день я бросил тебя одного. Помнишь, как ты жалко выглядел? Хах, прямо как вчера на кухне. Боже, ты такой сентиментальный. Они сидят на полу кухни, прислонившись к стене и смотрят в окно, за редким случаем попивая пиво. Тишину разбавляет гудение холодильника и вой сирены на улице. - Ты придурок, Кацуки. Это всего лишь был лук. Тебе было не видно из-за мутных глаз. - Киришима медленно поворачивает голову в его сторону. Бакуго повторяет за ним, - Какого это, каждый день убивать свое время на того, кто не сможет ответить тебе взаимностью, смотреть как этот человек убивается по другому? Зачем? Зачем ты себя так мучаешь? По лицу Бакуго начинает катиться слеза, но он лишь ухмыляется. - Какого это, потерять человека, которого ты любишь больше жизни? Какого карить себя за каждый раз, когда ты мог быть рядом с ним, но упустил из-за пустых обид? Не смог обнять? Не смог просто посмотреть в глаза? Какого осознавать, что больше никогда не сможешь услышать его голос? Какого видеть его даже в гребаном луке, а? - Я слишком устал, чтобы разреветься, так что этот раунд за мной. Бакуго пододвигается на пять сантиметров ближе и аккуратно убирает ползущую слезу, оставляя ладонь на тёплой щеке. - Ты слишком слаб, чтобы соревноваться со мной в таких играх. Дыхание Киришимы прерывистое. Его глаза отпущены вниз. Он подаётся вперёд ещё на пару сантиметов. Поцелуй выходит горьким, но длится бесконечное количество часов. Они оба тонут в нем со своими эмоциями и несправедливостью мира. Это то, что держит их в подвешенном состоянии. Это их единственная связь с реальностью. Чье-то тепло. Чья-то любовь, пусть и безрассудная, безуспешная, но настоящая. - Ты останешься завтра на ночь? Знаешь, я всегда боюсь, что ты больше не вернёшься. Ещё с того времени выработалась привычка часами гипнотизировать дверь. Черт, ты хуже наркотиков, чувак. - Эйджиро, я останусь с тобой навсегда.