Слабость.

Алый небосвод ежесекундно преображается, тускнея на глазах. Глубокие оттенки сменяются более простыми и тусклыми, а потом застывают, перекрывая друг друга. Перистые облака, присущие вечернему небу, постепенно рассеиваются, оставляя после себя нечёткие следы разорванного пара. Осталось подождать ещё немного, и небо станет впитывать в себя новые, более тёмные краски. Одна маленькая капля цвета может изменить его до неузнаваемости. Так же и ты. Любой без труда способен навязать тебе что-либо и разрушить все стереотипы. Просто взять и полностью уничтожить вполне сформированное мировоззрение, заменив его на свои убеждения. Неужели тебе самому не противно быть этаким милым мальчиком на побегушках? Конечно, ведь гораздо проще зависеть от кого-то, чем жить самостоятельно, не так ли? Да и вообще, я не могу больше наблюдать за тем, как ты относишься к окружающим. Сколько можно надевать одну и ту же приветливую маску? А ведь со стороны прекрасно видно, как все только и делают, что пожирают тебя глазами. Я не хочу никого осуждать, мне просто больно из-за того, что ты так легко способен отдаться кому попало. Как же ты меня бесишь. Бесишь своей непорочностью и простотой, хотя мы оба прекрасно знаем, что ты такой только внешне. Я никогда не мог подумать, что в один прекрасный момент сам начну утопать в мыслях о тебе. Мне всё казалось, что невозможно желать того, кто когда-то был настолько противен. Теперь стали рушиться и мои стереотипы. Долгие годы мне удавалось не попадать под влияние других. Я всё строил массивные стены вокруг себя, а тебе же непостижимым образом удалось их обойти. Какая ирония. Чем дольше я смотрю на небо, тем сильнее заволакивают мысли. Они будто хотят продемонстрировать мою слабость. Смеются, заставляя всё больше думать о тебе. «Как глупо! Столько лет твоё сердце не могла растопить ни одна девушка, а этот мальчик даже усилий не приложил. И ладно, если бы это была взаимная любовь, да он же так популярен! А Рэйка? Они определённо влюблёны друг в друга. У тебя нет шансов» — вопили мысли, делая мне ещё больнее. Сегодня мы как всегда до ночи просидим в Сумеречном Храме. Надоело ощущать на руках сухие болезненные мозоли от тяжёлого лука, но ничего не поделаешь. И ты, и наши сопартийцы, давно привыкли к такой жизни. А мне всё не дают покоя размышления. Каждый раз, встречаясь взглядами, я понимаю, как велика между нами пропасть. Мы ведь даже не друзья. Просто коллеги, если можно так выразиться. Камень на душе всё тяжелеет. Я привык добиваться поставленных целей, а тут об этом даже речи быть не может. Смешно страдать от неразделённой любви. Тем более к парню. К парню, который всегда был для тебя пустышкой. Знаешь, а я здорово попался. Медленно, сам того не зная, стал тонуть. Кажется, только подошёл к берегу и почувствовал, как прохладная вода щекочет ступни, а вот уже через мгновение осознал, что постепенно начинаю заходить слишком далеко. Всё глубже и глубже. Воды уже по плечи. Мелкий шаг, два… И вот, небольшие волны уже бьются о шею, иногда задевая подбородок. Сердце сжимается, а к горлу подступает ком. Как легко я сдался. Ну уж нет, пора завязывать с этими соплями. Отныне буду эгоистом. Мне плевать. Да! Точно! Мне действительно плевать, о чём или о ком ты думаешь. Я не сдамся без боя. Ты будешь моим. Кстати, чем я хуже тех, с кем ты спишь? О тебе ходит великое множество слухов, мой хороший, даже не смей это отрицать. Резкая смена мыслей воодушевляет, и я, оторвав взгляд от неба, быстро спускаюсь по тропе вниз, к Храму. Горечь испарилась, а мысли в страхе попрятались. Я прибавляю шагу и чуть не спотыкаюсь о ветхие балки, лежащие на пути. Наверняка, сейчас ты, как обычно, пришёл раньше и ждёшь остальных. С трудом добираюсь до конца, поднимаю глаза и убеждаюсь в своей правоте. Ты сидишь на краю сооружения, походящего на старый мост, и задумчиво смотришь на множество голубых искр около входа в Храм. Взгляд, кажется, наполнен тоской, а руки сжимают рукоять острого диска. Я подхожу ближе, вырывая тебя из раздумий, и киваю в знак приветствия. — Здравствуй, — отзываешься ты. — Сирил и Крис сегодня чуть-чуть задержатся, так что можешь присесть, — смущённо отодвигаешься и свешиваешь ноги вниз. Я послушно сажусь рядом. Как раз то, что нужно. Мне сегодня везёт. Довольно ухмыляюсь, чувствуя, как в венах закипает кровь. — Не в курсе, почему они задержатся? — Кажется, у них в клане какие-то проблемы. Точно не могу сказать, — ты неловко пожимаешь плечами, кладёшь оружие на доски и поворачиваешься ко мне. Я невольно вздрагиваю, когда снова вижу серебро твоих глаз и невинный, чистый взгляд. Не в силах оторваться, рассматриваю каждый серо-зелёный оттенок на радужке, светлые ресницы. Постепенно опускаюсь ниже, очерчивая взглядом скулы, бордовые, чуть приоткрытые губы, ямочку на подбородке. Заметив неладное, ты прерываешь меня, в смущении прикрыв глаза пушистыми ресницами. — Что-то не так? — тихонько, неуверенно подаёшь голос. Да всё не так. Абсолютно всё. Я сейчас убиться готов, понимаешь? — Всё в порядке, — натягиваю фальшивую улыбку и опускаю взгляд. Ты веришь. Начинаешь что-то увлечённо рассказывать. А я не слушаю. Я начинаю тонуть. Погружаюсь в морскую пучину с головой. И почему-то становится очень больно, как будто внутри меня что-то вдребезги разбилось. Замолчи, твой голос отдаётся в висках. И хватит смотреть на меня, поверь, ощущение не из приятных. Мне кажется, что твой взгляд пронзает всё моё существо, нестерпимо жжёт, пытаясь обратить в пепел. Да что со мной такое? Я снова отвлекаюсь и начинаю сдаваться. Нет, я же сказал себе. Ты будешь моим, чёрт возьми. Я пойду до конца. — Ты точно в норме? — обеспокоенный голос прерывает раздумья. — Точно. Ты замолкаешь и поднимаешь глаза к небу. Я снова цепляюсь за твой образ взглядом, рассматриваю тонкую шею, воротник, вырез рубашки, пуговицы. Взгляд уже начинает скользить по тёмным брюкам, как разум заставляет очнуться. Да что за… Пытаясь успокоиться, я закрываю глаза. Невыносимо. Разум продолжает бороться с желанием, но, кажется, бесполезно. Сбрасываю плащ с плеч и вздыхаю. Не могу больше. Всему есть предел. — Эй, ты чего? Не жарко вроде, — переводишь взгляд на плащ за спиной. — Жарко, — проговариваю я, опуская руки тебе на плечи. Хочешь что-то сказать, но я резко опрокидываю тебя на плащ. Ты до сих пор не понимаешь, в чём дело, а уже через мгновенье хватаешь меня за плечо, пытаясь оттолкнуть. Ты слабее, чем я предполагал. Разом хватаю за хрупкие запястья, стискивая их в одной руке, а сам пристраиваюсь сверху и облизываюсь, словно голодный зверь. Страх и удивление в твоих глазах смешиваются воедино, заставляя моё сердце неистово колотиться. Я не жалею, нет. Я ведь так хотел этого. Ты мёртвой хваткой впиваешься в мои плечи, продолжая сопротивляться. Аккуратно беру тебя за подбородок и медленно обрисовываю контуры вожделенных губ кончиком языка. Страстно желаю большего, чуть прикусываю нижнюю губу, а затем отстраняюсь, дабы ворваться внутрь настойчивым поцелуем. В следующий момент чувствую, как светлые волосы больно полоснули по лицу: ты повернул голову в сторону. Сохраняя холодность, я лишь резче насел на твои бёдра. Такими выходками меня не обескуражить. С твоих губ срывается судорожный выдох, когда я наклоняюсь к шее, обдавая бледную кожу горячим дыханием, и касаюсь её языком. Сладкий. Двигаюсь вниз, ловлю каждый привкус, оставляя за собой блестящий след. Начинаешь ёрзать подо мной, но не издаёшь ни звука. Что ж, это ненадолго. Провожу языком по кадыку, дотрагиваюсь до ямки между ключицами и снова возвращаюсь на начало влажной дорожки возле уха. — Тебе не надоело сопротивляться? — хриплым шёпотом обжигаю мочку твоего уха. — Ну же, скажи хоть что-нибудь… — с усмешкой завершаю фразу, чуть отстраняюсь, не дождавшись ответа, и прикусываю кожу около ключицы. Чувствую, как начинаешь вздрагивать, когда я покрываю твою шею жестокими укусами, нанося их чётко и ритмично. Мой разум уже давно затуманен, все мысли выстроены только в одну цепочку, которая время от времени позвякивает в висках. Я с наслаждением ощущаю то, как ты напрягаешься, когда мои губы заботливо ласкают раненые места. Ты сдался. Прерывая тяжёлое дыхание, издаёшь долгожданный стон. Неужели тебе нравится? Как мило. Чтобы до конца удостовериться в этом, кладу руки на твои бёдра и двигаюсь вверх, приподнимая ткань рубашки. Аккуратно провожу подушечками пальцев по тёплому животу, кладу ладони на грудь, слыша частое биение сердца. Губами снова припадаю к шее, ставлю несколько отметин чуть ближе к груди и, наткнувшись на вырез рубашки, принимаюсь расстёгивать пуговицы. Передышка заставляет тебя начать сопротивляться, я плюю на всё, с треском рву и петли, и пуговицы до середины рубашки. Вздрагиваешь всем телом и испуганно прижимаешь маленькие крылышки к голове. Я, не обращая на это внимания, наклоняюсь и поочерёдно касаюсь языком затвердевших сосков. Прикусываю один из них, а руками продолжаю исследовать желанное тело. Царапаю ногтями талию и рёбра, с долей ужаса слыша еле сдержанные стоны. Ты и сам, кажется, начинаешь сходить с ума. Выгибаешься, что-то шепчешь, закусывая губы не то от боли, не то от удовольствия. Поднимаю голову и касаюсь приоткрытых губ поцелуем. Меня всего трясёт, а низ живота сводит так, что хочется самому стиснуть зубы и стонать. Не встречая сопротивления, горячо целую тебя, соприкасаясь губами резко, чуть ли не до боли. Порой чувствую, что ты отвечаешь. Или мне просто кажется? Как во сне. Начинаю понемногу расслабляться, нежно поглаживаю тебя по волосам, снова тону. Это не я. Меня здесь нет. Всё это иллюзия, образ. Мои грёзы. Вдруг резкая, тягучая боль. Губы будто столкнулись с шипящим кипятком. Я моментально отстраняюсь и касаюсь нижней губы, чувствуя, как тоненькая струйка крови уже огибает подбородок, оставляя во рту неприятный привкус. Всё удовольствие от поцелуя рассеялось вмиг. Укусил. Маленькая сволочь. Ты вовсю смотришь на меня влажными тёмно-серыми глазами. Крылышки всё так же прижаты к голове, на некогда бледных скулах играет румянец. Молча отталкиваешь меня и отодвигаешься, поправляя рубашку. И больше ни слова. Я сам в недоумении и одновременно в гневе. Не сон. Трогаю прокушенную губу и встаю с балок, поднимая за собой плащ. Опустив голову, отряхиваю тёмную ткань и набрасываю её на плечи. Я перевожу взгляд на тёмное небо, стараясь выглядеть как можно непринуждённее. Увидев знакомые очертания, делаю приветливое лицо и скрещиваю руки на груди. За долю секунды друид подлетает ко мне почти вплотную и спрыгивает с огромной чёрной птицы. — Привет, Рэйка, — проговариваю я, пытаясь унять некую дрожь в голосе. — Привет, привет, — она улыбается, а затем с визгом бросается мне на шею, заключая в объятия. — Как я счастлива! — Странно, на тебя это не похоже. — Где Амато? Я подбородком указал на тебя и вздохнул. — Как? Он здесь и ничего тебе не сказал?! Я кивнул и усмехнулся. Ты всегда отличался скромностью. — Мы с Амато женимся на следующей неделе, представляешь? Как же долго я ждала этого дня! Будешь моим свидетелем? Меня будто окунули во всё тот же кипяток. Как? У тебя свадьба? Вы действительно любите друг друга? Дрожь разом прошлась по телу. Как же так? Почему ты не сказал мне об этом раньше?! Пусть это будет лишь сном, умоляю. Отчаяние захлестнуло меня. Застало врасплох как ребёнка, чьи мечты разрушились в пух и прах. Я бессилен теперь. Нет, я всегда был бессилен. Надеялся, что ты чудесным образом вдруг протянешь ко мне руки. Я просто утопал в эйфории при мыслях о тебе и не замечал реальности. Или же нет? Может, это вызов? Тогда я буду бороться за тебя любой ценой. Я снова принялся сдаваться и опускать руки. Не тут-то было. Ты думаешь, что этим сможешь меня остановить? Наивный. Я сделаю всё, что угодно, лишь бы заполучить тебя. Вот так. Я немного наклонился и с ухмылкой прошептал Рэйке на ухо: — Он мой и точка. — Т-ты чего? О чём ты? — друид в недоумении смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Я промолчал и повернул голову, заметив оборотня и воина рядом. — Ну что, голубки, когда приглашения раздадите? — протянул оборотень, на ходу превращаясь в белого тигра. — Завтра уже, — ответила Рэйка, кажется, забыв о моей странной реплике. — А чего это наш жених притих? — в разговор, как обычно встрял воин. — Он сегодня взволнованный какой-то целый день. К тому же, вы знаете нашего Амато. Вечно из-за чего-то беспокоится, — Рэйка улыбнулась, подошла к тебе и обняла за шею. Я недовольно посмотрел в вашу сторону и отвернулся, быстро шагая ко входу в Храм. Похоже, сегодня все будут интересоваться, откуда у меня рана на губе. Нужно будет что-нибудь придумать. Да и тебе достанется, скорее всего. Хотя, это не так уж важно. Милый, игра только началась. Я пойду на всё ради достижения своей цели. Даже на крайние меры. В голове сразу промелькнуло блестящее лезвие ножа. Неужели я стал настолько слаб, что решаюсь даже на такое? Похоже, я становлюсь одержимым эгоистом. — Ты куда спешишь так? — позади послышался гулкий, хрипловатый голос оборотня. — Не вижу смысла здесь торчать, — холодно процедил я в ответ, даже не обернувшись. На самом деле мне просто хочется поскорее почувствовать физическую боль и отогнать безысходность на второй план. Заглушить проклятый эгоизм и слабость.