***
Ряды керамики, покрытой блестящими, сочными глазурями; изящные вазы, полки с расписным фарфором. Большие окна и косые пятна солнечного света на полу. Плетеная корзинка у правой руки.***
Приглушённый свет люминесцентных ламп, темные тона, преобладающие в интерьере — в чайной царил мягкий, доверительный полумрак. Ну, скорее, так казалось. На самом деле свет был ярким: и мелкий шрифт в помещении читался без труда, и оттенки — листьев ли, чая ли — легко различались. Ярко белела любимая рубашка Феи, и ярко поблескивали на ней сине-золотые пуговки. Волосы девушки были собраны в простой вывернутый хвост, стекающий по спине золотисто-русым потоком. Фея уже совсем привыкла к новому оттенку. Почему-то, сбежав из дома, она никак не могла успокоиться, пока не перекрасила волосы. Смешно, конечно — но после этого ее правда чуть отпустило. То ли дело было в том, что светлый блонд — почти белый, — довольно приметен, особенно при не менее приметной длине; то ли дело было все же в воспоминаниях. Родители очень гордились ее внешностью. Фея почувствовала огромное облегчение, когда впервые увидела в салоне отражение — свое, но с волосами, на пару тонов темнее кожи лица. Ей ещё и шло… И в зеркало с тех пор смотреться нравилось. Это все было… в августе, наверное. Чуть больше полугода назад. Тайное поступление, тайный сбор вещей, поезд, собственная съемная квартира… Свобода, в конце концов. И все случилось благодаря друзьям и дяде Михаилу. Как здорово, что у нее есть такие друзья. Лика и Лина, Малая, Зелёный, Ангел… Лика — ещё будучи только подругой по переписке — убедила ее решиться и рискнуть; остальные помогали освоиться в городе. Они прекрасная компания… вот только… Неотъемлемой частью их компании отчего-то является невыносимый Старик. Казалось бы, от одного кошмарного Кости Фея сбежала. Но там, куда она от него сбежала, ее поджидал второй… Несправедливо, конечно, до смерти.***
Циферблат часов ехидной бледной рожей скалился со стены. Совсем скоро нужно возвращаться к работе… Почему у нее всегда так мало времени на чай? Филия вновь подняла со стола чашку. Каждый глоток — невесомый и свежий, нежнее и прозрачнее родниковой воды. Каждый глоток — вкуса утренней дымки над весенним цветущим лугом, вкуса пронизанных светом кучевых облаков. Кому, как не дракону, оценить это… Держа в пальцах горячий-горячий фарфор, Филия вдыхала облака и хрустальное небо. Челюсти легонько сводило от стыда. Филия умудрилась не устоять и принять набор новых чаёв в качестве подарка на праздник. И чаи… были непозволительно хороши. И их было мало. Будет грустно, когда они закончатся. Вот только… если вспомнить, кто именно подарил их… Уж лучше бы, наверное, что-нибудь в этой коробке было отравлено.***
Посетителей все нет и нет. Фея, чтобы занять себя чем-то, повернулась к полкам — освежить в памяти ассортимент. Черные, зелёные, улуны, пуэры… И прессовка — самые интересные и таинственные, на Феин взгляд, позиции. Все эти красивые рисунки, мелкий китайский текст — по содержанию наверняка предельно приземлённый, вроде информации о продукте, но такой загадочный на вид, — мягчайший шорох бумаги, в которую завернуты блины, гнезда и плитки… Отломить от такого чая кусочек — само по себе уже церемония. О, стоп. Лисичка? А она думала, что этот чай потеряла! Стограммовый блинчик, спрятавшийся в уголке, улыбался Фее довольной рыжей мордашкой. Красный чай «Золотой лис». Впрочем, Фее всегда казалось, что лисенок на иллюстрации похож скорее на фенека. Она сняла блинчик с полки и, не открывая его, принюхалась к обратной стороне. Да — все тот же забавный запах: осень, солнце и словно бы нагретая звериная шерсть. А еще часть чайных листьев, там, под бумагой, покрыта пушистым золотистым ворсом. Как лисьи хвостики. Подарить бы такой блинчик Лине… позже как-нибудь. Фея очень любила чай. По мнению некоторых — чересчур. Но чай для Феи был все же важнее, чем чье-то там непрошеное мнение. Фея любила чай с детства. Уже и не вспомнить, насколько раннего. С кукольных чаепитий со сладостями, видимо. Потом она устраивала чаепития, а потом и чайные церемонии, для подруг… а теперь этих подруг больше не было рядом. Зато Фея заказала походный набор чайной посуды на АлиЭкспресс, потому что Лина пригласила ее поехать летом на море с ребятами. Ну, как пригласила — они уже договорились, что Фея едет. Море, солнце, звёздное небо, костры, песни под гитару… Сложно дождаться лета! Не может быть ничего лучше, чем вот так быть свободной, жить для себя и проводить время с друзьями. И нафиг всякие отношения и замужи. Пробовали, разочаровались. Всё-таки большинство парней — невыносимые ослищи.***
— Атаманша, давайте я! — одноглазый лис решительно загородил спиной раковину, не подпуская Филию ближе, а потом развернулся и принялся мыть посуду. — Хорошо, — с сомнением кивнула Филия. — Я тогда пока чая заварю. «Дзиннь» — звонко стукнулась о край раковины тарелка. Джиллас тихонько ойкнул. Нет, вроде цела… Филия сделала несколько шагов и взяла с подоконника полуторалитровый заварочный чайник: пузатый, покрытый перламутровыми разводами, с нарисованной на боку веточкой красных ягод. Прогреть кипятком… насыпать черный чай — нет, чуть-чуть ещё… и добавить календулы и мяты. Залить водой и на время оставить. Джиллас старательно оттирал большую, объемом с половник, ложку. На кухне пахло мокрой лисьей шерстью. Спустя короткое время все трое — Джиллас, Филия и Гравос — снова сидели за столом, разделенные большим блюдом печенья и разделочной доской, на которой время от времени кто-то нарезал себе бутерброд с сыром. От кружек с чаем шел пар. За окном потихоньку темнело. В воздухе стоял запах печенья, чая с травами и — чуть слабее — мокрой звериной шерсти. — Очень вкусно! — вздохнул над кружкой лис. — Можно ещё, атаманша? Гравос, как раз опрокинувший остатки своего чая в рот, возмущённо им забулькал. И, справившись с непокорным напитком, заворчал: — А мне? Я тоже хочу! Там на двоих не хватит! Филия улыбнулась. Привстала, взяла чайник и вылила поблескивающий, непрозрачно-темный настой в свою опустевшую кружку. — Подождите, я сделаю ещё. Когда твои друзья довольны и весело болтают, вечер тих и спокоен, а печенье — сладкое, даже перезаваренный чай пить приятно.***
От входа раздалось тихое позвякивание дверного колокольчика. Девушка в строгом брючном костюме и распахнутом коротком пальто вошла в магазин, сверкая лакированными туфлями. Черные волосы покачивались над ее плечами строгим прямым каре. Фея обрадовалась. — Ли-ика! — Привет, Феечка. Как дела? — улыбнулась гостья. — Неплохо! Разве что реферат по истории на выходных написать надо будет… У нас тут на днях новая поставка была, хочешь посмотреть? Такая чудная посуда! Лика вежливо окинула взглядом ближайшие полки, подняла и покрутила в пальцах бледную селадоновую пиалу. Качнула головой, поставила пиалу обратно. — Соблазнительно, конечно… Но я не так уж часто пью чай дома. Лучше скажи, у тебя сейчас есть время на чаепитие? Фея с широкой улыбкой облокотилась на прилавок. — Для тебя — всегда есть!***
Сегодня Луна выбрала выдержанный шен. Что-то вдвойне кошачье было в движениях старшей девушки, когда та уселась на диванчик и, ожидая Фею, отвлеченно играла с кисточкой от подушки. Вот и вспомнилось Фее ее старое прозвище. Из сумки Луны выглядывала — кошельком — мордочка все той же Луны из Сейлор Мун. Итак. Термос, поднос, полотенце, посуда… Фея расставила предметы на столе и села напротив подруги. Луна подняла взгляд на Фею, замерла так на несколько секунд, а потом наигранно-печально вздохнула. — В чем дело? — С твоего дня рождения прошел почти месяц, а я так и не увидела на тебе моей заколки с бантиком. — Я ее ношу! Так просто совпадает… И вообще, я ведь даже не похожа на Минако! — Похожа. Фея сделала паузу на несколько выдохов и вдохов, а потом передала подруге чахэ. — Ну ладно, если так считает эксперт… На время беседа затихла: Луна знакомилась с чаем, Фея прогревала посуду. Промыть листья… первый пролив — в чахай, затем по белым пиалам. Одна с розовым лотосом, вторая с журавликом. Настой был золотистый, с оранжеватой розовинкой. Аромат — нежный, но плотный: сухофруктов и сладкого цветочного сена, засыпающих с головой. Вкус — чистый, яркий и мягкий: вкус раннего летнего вечера, тяжёлого солнца над полем сухоцветов, чернослива, кураги и прозрачного янтаря. Что-то почти нереальное и удивительное — что-то о другом месте и времени; возможно, даже о другом мире. Постепенно, спустя несколько проливов, чай стал светлее, свежее и слаще. И заметно светлее и легче, чем перед чаепитием, стало у каждой из девушек на душе. — Как там твои дела, кстати? — негромко спросила Фея. Луна потянулась к вазочке на столе за очередной четвертинкой грецкого ореха. — Ну, в целом все как всегда. Два повара на днях поругались, очередная официантка угрожает уволиться — впрочем, я в данном случае только за, — в туалете таинственным образом пропадает туалетная бумага… А разгребать все администратору, то есть мне. Линка съехать грозится… опять… ну-ну. Фея взяла из вазочки и заинтригованно закинула в рот изюминку. — Серьезно?..***
За окном было уже совсем темно. Только четвертинка луны желтовато светилась над лесом. Филия поднималась по неосвещенной лестнице в свою комнату — с книгой в одной руке и кружкой масалы в другой, в длинной, плотной оборчатой ночной рубашке. Войдя в комнату, Филия поставила чай на стол, рядом с плетёной корзинкой, положила книгу и зажгла настольную лампу. Задернула шторы. Отодвинула стул и села, наполовину под конус жёлтого света. — Вот я и вернулась, — вслепую скользнув пальцами по бархату подушки, коснулась она стеклянно-гладкой поверхности яйца. — Недолго же, правда? Нет, я знаю, ты за это время вряд ли успел по мне соскучиться… а вот я по тебе — да. Я немного почитаю? Филия раскрыла книгу на закладке. Сделала несколько глотков чая — мягкого, сладкого, с медом, пряностями и молоком — из большой кружки, и принялась за чтение. Неспешно переворачивались в круге света страницы. Стыл и убывал потихоньку чай. Вскоре Филия устало потерла глаза, переложила закладку и закрыла книгу. И снова потянулась к корзинке. — Я рядом, Валь. — прошептала она. Помедлила и продолжила: — И я всегда буду с тобой рядом, обещаю. Что бы ни случилось, как бы ни повернулась жизнь… что бы ты ни думал обо мне… я всегда буду на твоей стороне. Филия придвинула корзинку ближе и нежно погладила теплую скорлупу. — Жду не дождусь момента, когда я снова тебя увижу. А ты — снова увидишь этот мир, и это небо. Несмотря на все… на все, от чего мне хочется плакать… я люблю тебя. Это не жалость, и это не вина, я правда… просто хочу, чтобы ты был жив, свободен и счастлив. И так оно и будет, Валь. Я все для этого сделаю. Она встала, наклонилась и легонько коснулась прозрачной сферы губами. — Все будет хорошо, обещаю.***
После ухода Лики Фея обслужила ещё несколько клиентов. Пригоршня мини то ча, пакетик белого чая, пакетик габы и одна стеклянная гайвань даже. Интересный день… Колокольчик снова звякнул. — Добрый день, — со сдержанной улыбкой кивнула Фея. — Добрый день, — кивнул в ответ мужчина. Подтянутый, серьезный, светловолосый. — Я сегодня лекцию читал неподалеку, решил зайти. Возьму с собой чего-нибудь… не знаю, из зелёных или из улунов. — Да, конечно, Можешь выбирать, — девушка заметно расслабилась. — Как ты? Все нормально? — Да, спасибо. — Все успеваешь? Не сложно тебе одновременно и работать, и учиться, и жить одной? — Пока справляюсь. — Это в смысле «у меня все хорошо» или в смысле «я успела пожалеть о своем решении, но очень упряма и продолжу страдать до конца»? — уточнил мужчина. Родной брат ее отца. — В первом. Я ни о чем не жалею, мне нравится. Правда. — Ох, Феля… — укоризненный вздох. — Сделай мне Те Гуань Инь, пожалуйста. Вон того. Триста пятьдесят миллилитров. — Да, дядь Миш, конечно. Пока Фея делала чай, дядя рассказал ей пару новостей из жизни кафедры и один (ужасный) исторический анекдот. Потом рассчитался, забрал чай и ушел. Он ни слова не сказал о том, что через пару дней у отца Феи будет день рождения. Фее стало совестно… всего на одну минуту. После ухода Михаила время потекло медленно. Вошла, покрутилась и ушла какая-то девушка. Парень окинул зал критическим взглядом через закрытую стеклянную дверь, покачал головой и ушел тоже. Фея со скуки начала таскать из вазочки на прилавке орешки. Один, второй… Опомнилась только тогда, когда обнаружила, что подъела уже почти весь миндаль. Делать было все так же нечего. Подумав немного, Фея достала и положила поближе кошелек. Повернулась к полкам, оценивающе оглядела жестяные банки. Сняла одну. «Глинтвейн», душистый и пряный сбор на основе каркаде. Отвесила несколько грамм, честно оплатила их. Засыпала в чистую гайвань и залила кипятком. Подождать немного… В стакан полилась душистая, яркая, темно-красная, как венозная кровь, струя. Почти непрозрачная даже. Хм… А ведь и правда, похоже на кровь. Наверное, у самой Феи давно уже кровь именно такая... Какое-то время Фея ждала, когда ее чай остынет, и от нечего делать смотрела на улицу и прохожих. А зря. Или наоборот, по исключительно счастливому стечению обстоятельств. Фея не успела сделать ни глотка — взамен она, сжавшись в комочек, по-детски спряталась за прилавком. Запах перца и гвоздики, казалось, нависал тревожным облаком, а кровь быстро и громко стучала в висках. Алый и бордовый, бордовый и алый… Ну вот кто просил Старика прогуливаться именно на этой улице и именно сейчас? Последнее, что нужно от хорошего рабочего дня — чтобы этот тип Феино рабочее место вычислил. К счастью, ребята обещали не выдавать… да и не факт, что ему вообще интересно… но все же. Если он узнает, может быть очень плохо. Но он ведь, скорее всего, мимо пройдет? Так… Ещё чуть-чуть, и, наверное, можно вылезать?***
Филия спала, свернувшись калачиком на кровати, наискось накрывшись тонким одеялом. Из-под подола ночной рубашки художественно высовывались стройные босые ноги. Корзинка с яйцом Валя, укрытая лоскутным одеяльцем, стояла — как и обычно по ночам — на маленьком столике у кровати. Рядом стояла и пустая кружка. На груди девушки, незамеченные пока, прятались в складках два бледных пятнышка от капель чая. Она пока не знает этого — но… Маленький Валь совсем скоро вылупится. Этот мир совсем скоро умрет.***
Старик замер на полминуты, присматриваясь к белому логотипу-чайничку на затемненном стекле. За стеклом сплетались листья комнатных растений, контуры мебели, огоньки ламп… Он не особенно понимал, почему в последнее время стал задумчиво засматриваться на вывески и окна городских чайных. Качнув головой, Костя продолжил путь. Пройдя метров пять, отхлебнул американо с миндальным сиропом из бумажного стаканчика. Не из-за той истеричной блондинки же? Правда?