Make Love Not War и прочие способы взаимодействия с опасными мутантами

      Джин обнимает его. Уверенно и сильно. Скотт закрывает глаза, и её пальцы заменяют визор повязкой, а затем она целует его, и его затапливает терпким ароматом корицы и духов, подхватывает её силой и кружит, кружит, кружит, пока под лопатками не пружинит постель, а Джин не опускается рядом, разгорячённая и чуть задыхающаяся. Она тянет Скотта на себя, и он подчиняется, чуть неуклюже устраивается у неё между бёдер и не спрашивает, куда и когда успела подеваться одежда. Её кожа под его губами опаляет, её тело отзывчиво трепещет, а потом всего его будто обнимает горячим коконом, и они сливаются вместе в едином порыве к блаженству.       Джин в его объятиях — гибкая и прочная, живая. Не развеивается, как в дурмане, не оплывает синими пятнами, как обманка Мистик... И пахнет — нежными духами и пламенем. Джин — в его объятиях. От одной только мысли об этом хочется радостно рассмеяться и пуститься в пляс, и Логан подхватывает Джин на руки, танцует по комнате, всё ближе и ближе к кровати с каждым шагом, и Джин не останавливает его, не отталкивает, не говорит, что это ошибка, — даже когда они оба оказываются в постели и он распускает на лоскуты её платье. А потом она седлает его, вдавив в постель телекинезом, и Логан не может оторвать взгляда от пламени её волос, не может надышаться раскалённым воздухом... И с готовностью раздвигает ноги, когда в ладони Джин будто из ниоткуда появляется игрушка: раз уж она решила взять то, что он так долго ей предлагал, ему всё равно, как именно она это сделает, ему будет хорошо в любом случае. И ему хорошо.

***

      Утреннее солнце выныривает из-за угла дома, и свет затапливает комнату, раскаляет пол, согревает распростёртые на кровати тела, окрашивает в алый изнанку век. Логан недовольно морщится и вдруг замирает. Проклятая регенерация не оставляет ни шанса почувствовать расписываемую в дамских романах приятную утреннюю истому, но в комнате пахнет жаром — и сексом. Он резко выбрасывает руку в сторону, проверяя, не приснилось ли, и натыкается на чуть напряжённое тело рядом.       Не приснилось.        — Доброе утро, — хрипит Логан, отворачиваясь от солнца.        — Хотел сказать то же самое, но теперь сомневаюсь, — отзывается знакомый мужской голос, и Логан выскакивает из кровати и с характерным шорохом выставляет перед собой когти. — Точно недоброе, — обречённо констатирует едва прикрытый простынёй Скотт. — Визор не подашь?       Логан втягивает когти, медленно вдыхает и выдыхает, успокаивая пустившееся вскачь сердце. Обшаривает взглядом комнату.       Визор свисает с лампы, и Логан не хочет знать, как он там оказался. Пол усеивают обрывки футболки с остоебенившим рисунком, и это первая хорошая новость за утро — больше Логан эту дрянь не увидит.        — Мы не будем это обсуждать, — говорит Логан, вкладывая визор в протянутую ладонь.        — А если она решит, что одного раза нам не хватило?        — Мы. Не будем. Это. Обсуждать, — отрывисто повторяет Логан едва не по слогам, втискивает себя в штаны и сваливает из комнаты прочь.