Трагедия каждого утра (если в нём присутствует Барнс)

      Клинт отставляет в сторону кофейник, поворачивается обратно, чтобы взять кружку, но та уже движется в противоположную от него сторону.        — Обычным людям вредно потреблять столько кофеина, — строго говорит Барнс и залпом опустошает с любовью наполненную любимым кофе любимую кружку.        — Ты!.. — шипит Клинт, глядя на придвинутую обратно к нему совершенно пустую кружку. — Это был мой кофе…        — Вредно, — хмурится Барнс, украдкой морщась: чёрный кофе он не любит настолько сильно, насколько может не любить чёрный кофе человек, даже в чай наливающий полчашки молока (поверх трёх ложек сахара).       Клинт растерянно мечется взглядом между кружкой (пустой), кофейником (пустым) и Барнсом (вконец обнаглевшим), и едва не садится мимо стула.        — Если ты подождёшь пять минут, я сделаю тебе лучший завтрак в твоей жизни, — обещает Барнс и занимает всё свободное место между Клинтом, холодильником и плитой.       Следующие пять минут Клинт пытается утопить своё горе в трагически пустой любимой кружке, и даже дразнящий запах бекона не отвлекает его от этого бесцельного созерцания.        — Вот, — говорит Барнс, ставя перед ним тарелку с яичницей, беконом и листиком салата. — Ешь. И вали спать, — добавляет он, поставив рядом с тарелкой накрытый печеньем стакан молока.        — Изверг, — жалуется Клинт. Отодвигает тарелку от себя подальше, цапает молоко и печенье и, внезапно даже для самого себя, поднимается и разворачивается в сторону спальни.       «Возможно, Барнс в чём-то прав, — думает Клинт чуть позже, едва не вписавшись в дверной косяк плечом. — Возможно, мне действительно надо больше спать и пить меньше кофе…»       Ложась в постель, Клинт чувствует внутри себя прохладное молоко, отвратительно овсяное печенье и вселенскую тоску. Ему снится кофе — и Барнс, коварно этот кофе у него ворующий.