Смерть— это ещё не конец

      Небо заплакало после произнесённых двумя сторонами слов. Неужели история повторяется? Вампиры знали больше правды и всем видом показывали это.       — Мы вообще к чему всё это обговаривали? Наверное, для того, чтобы напомнить вам, что один мир не может существовать без другого! Вы все книги с информацией убрали с глаз долой только для того, чтобы маглорожденные не имели представления о новом и неизвестном мире! А им как раз не хватает ума обратиться к чистокровным магам или волшебникам. Ведь маглорожденные и не подозревают о том, что чистокровные будут обязаны предоставить им возможность обучиться, но и ещё один плюс не в вашу копилку. Чем меньше ответов вы дадите, тем больше ответов они получат от тех, кто считается недостойным, но вас это больше не волнует, как я посмотрю. Все, кого интересуют вопросы о неугодных и о правде магического мира, могут обращаться в министерство Вашингтона, а также отправиться в Вольтеру. Там вам будет безопаснее, чем в Лутоне.       Закончив свою речь, Кайус Вольтури пошёл к выходу из судебного зала. Аро стоял в ожидании, когда им выдадут преступника, но Вольтури уже начал думать. Помощь пришла, откуда её не ждали, а именно от Аванганида Лоянова, министра Норвегии:       — Всё, что сейчас произнёс глава правопорядка, мало относится к магии, как и он сам, ведь он — грязнокровка*, не смыслящий в магических законах и законах самой магии. Информацию о маглорожденных и грязнокровках так же, как о предателях крови в Англии, вы не найдёте! А вот я с радостью встречу всех тех, кому нужны ответы на вопросы об их истории, — министр снисходительно улыбнулся, а после продолжил. — Я с радостью поддержу магические расы и предоставлю им защиту, но лишь защиту, ведь я и мои граждане не участвуют в войнах, мы лишь спасаем и защищаемся. Надеюсь, все стороны меня поняли и услышали? А сейчас главный момент: вина Гириола была доказана, а Северус Снейп был оправдан. Он может пойти к своему сыну, ведь усыновление не было отменено даже после смены имени, так как эти имена у Гарри Поттера были от рождения. Будь он Гарольд или Гавриил, он всё ещё остаётся наследником трёх родов: Поттеров по магии, Блэков по семейным связям — Сириус Блэк его крестный, который завещал всё своё имущество ему, — а также Перлл. Тут уже прямая линия, так как Гириол — его биологический отец. Даже после лишения родительских прав магия не отвернётся от его единственного наследника. Также, как вы все помните, Гириол имеет вторую фамилию, а это значит, что в мире маглов Гарольд тоже не останется без ничего. Поэтому Гириол Перлл — или Первель — будет по закону передан Вольтури, так как законы были нарушены на их территории, надеюсь мой коллега это понимает! — закончил он вопросительным взглядом на министра Америки.       — В данном деле было много подводных камней, но благодаря бдительности и хоть какой-то сноровке нам удалось добиться успеха. А война с магическими существами и расами нам ни к чему. Мы однажды повелись на красивые речи Англии, и к чему это привело? К почти полному уничтожению рода волшебников! Я поддержу магов и волшебников Англии в том случае, если среди них будут те, кто против войны! — Аванганид ещё многое хотелось сказать, но не стал, а после посмотрел на мистера Берга с презрением.       Люциус верил, что Северус не виноват, а теперь радовался как ребёнок и чуть ли не тискал своего друга. Как говорится, кому война, а у кого-то друга освободили. На этой ноте они поехали к Калленам, встреча была незабываемая, а если вспомнить, как Северуса тогда встретили, то можно было понять, как сейчас было стыдно Эдварду и Тому, ведь они, не раздумывая, обвинили его, так ещё и избили. Джейн было плевать и на войну и на арест Гириола, а на освобождение — вдвойне плевать.       Её истинный в коме, хоть и магической, а когда он из неё выйдет, неизвестно. Также было неизвестно, что с ним будет дальше. Наследие хоть как-то стабилизировало организм, но этого оказалось недостаточно. Карлайл подумывал об обращении, но было неясно, как организм отреагирует на укус. Большинство людей погибали, но он был магом, и тут уже вопрос в том, обратится он в вампира или станет монстром.       Разговоры и извинения длились почти сутки, но, узнав о произошедшем в суде, вампиры напряглись, ведь война — это серьезно.       — Да, дела… вот вы мне скажите, Англия хоть когда-то задумывалась о последствиях своих действий? — прорычал Джаспер.       — Конечно же, нет. Их больше интересует, как из младенца слепить национального героя и не дать его семье побеспокоиться о нём, — проговорил Люциус.       Малфой помнил о планах старого маразматика и радовался, что Дурсли оказались не теми, за кого их принял Дамблдор, а также тому, что его друг не был предателем и заботился о ребёнке не из корыстных помыслов. Объяснить чете Хостетов о проделках с письмами они сумели, но осадочек остался, как и вопрос, что же будет с Гириолом. Насчёт мира уже было всё ясно: Англия подпишет статут секретности, а в магловском мире привлекут инквизицию, ведь недаром говорят: паршивая лошадь всё стадо портит, а повелось всё от императора Китая.       Император подумал, что мальчик достаточно умный, и спросил его: «А ты знаешь, как нужно управлять государством?». Мальчик ответил: «Между управлением государством и наблюдением за стадом коней небольшая разница. Нужно просто вывести диких лошадей из стада». Император ушёл, обдумывая слова мальчика. После этого пословица «паршивая лошадь все стадо портит» стала использоваться для того, чтобы описать любого, кто имеет плохое влияние на окружающих. — сообщил Аванганид Лоянов.       — А с чего вы взяли, что они будут повторяться? — поинтересовалась Розали.       — Да как тут не думать про повторение истории? Ведь Бруно тогда инквизы убили. Хотя мы его к волшебникам или магам не относим, но они обвинили его и убили. А так он считался философом, — сообщил Лоянов.        — А кто такой этот Бруно? Просто мы мало чего знаем о тех временах, — проговорила Элис, которой стала интересна история.       — Джордано Бруно не занимался научными исследованиями в том смысле, в каком ими занимались те, кто действительно создавал науку того времени: Коперник, Галилей, а позже и Ньютон. Имя Бруно известно сегодня прежде всего из-за трагического финала его жизни. При этом можно со всей ответственностью заявить, что Бруно пострадал не за свои научные взгляды и открытия просто потому, что… у него их не было. Бруно «измышлял гипотезы». Собственно, больше ничем он и не занимался. Начнём с того, что Бруно с отвращением относился к известным ему и использовавшимся учеными того времени диалектическим методам: схоластическому и математическому. Что же он предлагал взамен? Своим мыслям Бруно предпочитал придавать не строгую форму научных трактатов, но поэтическую форму и образность, а также риторическую красочность. Кроме того, Джордано был сторонником так называемого луллиева искусства связывания мыслей — комбинаторной техники, которая заключалась в моделировании логических операций с использованием символических обозначений. Мнемоника помогала Бруно запоминать важные образы, которые он мысленно размещал в структуре космоса и которые должны были помочь ему овладеть божественной силой и постичь внутренний порядок Вселенной. Самой точной и самой жизненной наукой для Бруно была… магия! Критериями его методологии оказываются стихотворный размер и луллиево искусство, а философия Бруно представляет собой своеобразное сочетание литературных мотивов и философских рассуждений, нередко слабо связанных между собой. Поэтому неудивительно, что Галилео Галилей, который, подобно многим своим современникам, признавал выдающиеся способности Бруно, никогда не считал его учёным, а тем более астрономом, и всячески избегал даже упоминания его имени в своих работах. Многие также думают, что инквизиция просто была направлена на него из-за его каких-либо открытий, но их обнаружено не было, и большой вопрос в том, а были ли вообще эти открытия? Да и в то время хватало крикнуть в сторону женщины «Ведьма!», чтобы её повели на костёр, — рассказ Люциуса вышел долгим, несмотря на то, что он пересказал лишь главные события.       Рассказ произвёл впечатление на присутствующих, а кто-то из них даже делал пометки на бумаге, остановившись несколько раз на фамилии Ньютон, но спросить никто так и не отважился, тот ли это Ньютон, который у маглов был известен как английский физик и математик. Если это тот самый Ньютон, тогда становилось понятно, почему Бруно не стал популярен во многих кругах — его просто принимали за шарлатана. И даже возможно, что он просто старался скрыть существование мира магии, хоть и очень глупыми способами. Многие всё-таки признали в нём лидера, а после его убийства пытались найти его трактаты или хоть что-то, что могло послужить основаниями для продолжения его дела.       — А когда убили Бруно? — шёпотом спросила Белла.       — Вернувшись в Италию в 1592, он был арестован в Венеции и выдан инквизиционному суду в Риме. Он отказался отречься от своего вероучения и после семилетнего тюремного заключения был сожжён на костре как еретик и нарушитель монашеского обета. В 1889 году на месте казни в Риме ему был воздвигнут памятник, — продиктовал появившийся Аро.       Сперва на него не обратили внимание, так как тот должен был быть в Италии и ожидать прибытия заключённого, но, по-видимому, волшебники не торопились выдавать Гириола. По молчаливому кивку все поняли, что мага так и не доставили.       — Перед тем, как инквизиция вышла на Бруно, был заключён статут секретности под лозунгом «ради всеобщего блага». А перед этими событиями Ньютон был изгнан из магической части Лутона. К счастью, ему повезло, а маглы пошли в ногу со временем. В магической Англии так и продолжают пользоваться канделябрами и заклинаниями освещения, и лишь немногие успели сделать нормальное освещение. И так почти во всём Англия скатилась в выгребную яму, а ведь изначально рыла эту яму другим, — проговорил Лоянов, а в доме тем временем погас свет.       Девушки вскрикнули, а из комнаты Гарольда вышла Джейн с недовольной гримасой:       — Что у вас тут опять? Карлайл, он хоть и дышит сам, но нам надо точно знать, как бьётся его сердце, а ваш чудо-аппарат без света не работает.       — Я сейчас генератор подключу, а пока найдите свечи, и пусть медики пока отключат аппарат, — дал указание Каллен и ушёл в гараж.       — Отец, что такое генератор? — тихо спросил Драко.       — Генератор — это такая железная коробка, что питается топливом, а взамен даёт электричество, — сказал Люциус, который видел генератор, а как правильно объяснить то, чем особо не интересовался? По-другому бы он всё равно не смог бы выразиться, а так хоть какая-то информация.       Вампиры прыснули в кулачки, а Лоянов покашлял, маскируя смех. После зажёгся свет, и всё пришло в норму, а вернувшийся Карлайл подумывал, как познакомить своих гостей с интернетом, чтобы не травмировать их нежную психику магловскими изобретениями. Старший Каллен оказался более толерантным, нежели его семья и два его друга из румынского клана. Владимир зачастую посмеивался и подтрунивал над консервативными волшебниками. Те же в свою очередь подкалывали его и остальных. Но спокойствие не могло длиться вечность, и в кабинет Карлайла вошли Деметрий и Феликс.       — Господин, его доставили, а наши готовы эту личность разорвать на части, но Джейн и Алек их сдерживают. Нам стоит поторопиться, — с тревогой проговорил Феликс.       — Да, уже иду, а что, Кайус и Маркус для красоты на тронах сидят? Но это и хорошо, что меня ждёте, — как-то странно проговорил Аро, и Вольтури покинули дом Калленов.       Как только Вольтури ушли, Люциус всё-таки решил поведать остальным о свершениях Бруно с 1582 года по 1592 год со слов многоуважаемого прадеда Люциуса, что, в общем, не было удивительно, ведь история семьи хранилась веками.       — Я понимаю, что сейчас не время для вопросов об истории тех лет, но мне так и непонятно, причём тут упомянутый Бруно? Ведь логичнее было о Ньютоне рассказать, ведь именно его деятельность маглы могли назвать колдовством, — проговорила Элис.       — Неудивительно, что вы не поняли, ведь рассказ исходил от тех, кто даже не знал Бруно, а мой многоуважаемый прадед, возможно даже дважды прадед знал этого Бруно и вместе с ним чуть не попал под удар инквизиции. Тогда времена были такие, что каждый день проходили рейды охотников на нечисть. И, по сути, от их действий погибали не только маги, волшебники и другие обитатели магического мира, но и обычные маглы попадали под сжигание на костре. Так вот, в 1582 году прошла очередная волна истребления, а мой прадед как раз отправился за каким-то артефактом в посёлок, название которого кануло в лету. Он познакомился с молодым и перспективным магловском философом, который поведал ему свою печальную историю пребывания в магловском мире. Изгнали того за «обычность», говоря что он не является волшебником, но тогда остаётся закономерный вопрос, а почему же человек, не обладающий магией, видит наш мир? Тогда же был применён статут секретности, и с Джордано надо что-то делать было, а вот что, никто не мог решить. И вот, один из главных предложил стереть ему память и отправить к маглам. Но, как выяснилось потом, обливейт… или как его называли раньше… — проговорил Люциус, а после продолжил. — В общем, стирание памяти на него не подействовало, и вот, представьте себе: молодой парень без гроша в кармане и жилья оказывается в мире, о котором ничего не знает. Поначалу ему было тяжко, а после он стал изучать то, где он оказался, науку этого места. Основным его занятием были исследования чужих трудов, и размышления об этих трудах начались тогда, когда в его памяти стали возникать образы его жизни в мире магии. И поначалу Бруно пытался найти помощи у лекарей, но ему просто «мягко» намекнули на психическое расстройство. Тогда Джордано смекнул, что нужно привлечь внимание тех, кто связан с тем миром, который он пытается вспомнить. Именно так появилась первая часть трактата «Искусство памяти», часть которого была посвящена предметам из магического мира. Для маглов его труд был непонятным, и со временем его назвали просто философическим трудом, но вот тот же геометрический корпус Бруно очень схож с рунным кругом, точнее с Крум расчетов рун. Более раннюю версию рунного круга мало кто помнил. А теперь задумайтесь, откуда простому маглу знать о рунном круге и круге расчёта, а также некоторых высказываниях, что можно встретить в артифакторике? То есть можно было считать, что он был одним из тех, кто занимался артефактами, но зашифровал свои писания так, чтобы маглы не поняли ничего или же поняли в другом направлении. И ведь слова «искусство», «печать» и «образ» — это ведь отсылки на магический шар, в котором ничего не видно, пока ты не создашь в голове образ, а после того, как всё получится, ты обязан запечатать этот шар, чтобы чужак не увидел лишнего. Это ли не искусство? — остановил свой рассказ Люциус дабы промочить горло. — Он привлёк внимание и надеялся, что если магический мир его не примет, то маглы смогут помочь, но, увы, ошибся он именно в маглах. Его дважды предупредили, что ему стоит сменить место жительства, а иначе его убьют. Но он был уверен в тех, кому посвятил свои знания. Как оказалось, до моего прадеда к Бруно приходил ещё один человек, который и поспособствовал его преследованиям. А в 1583 году их пути разошлись. Бруно чуть ли не ценой собственной жизни спас моего прадеда, а после не смог его найти, так как находился уже в магическом мире, — глотнув виски, закончил рассказ Малфой.       Наступила звенящая тишина. Кто-то обмозговывал рассказ, а кто-то просто пытался собрать историю воедино и понять, как она вяжется с текущими событиями. Но никто из них так и не смог прийти к одному решению в нынешней ситуации. Ведь сейчас проблема обстояла так, что готовились сразу две войны: с Мелани Уайт и с волшебниками Англии соответственно. Возможно, им удастся найти союзников в других странах, но вердикт был один:       — Во все времена история повторяет сюжеты, но было бы неплохо, если бы у нас не было предателей среди союзников, — дал свой вердикт Джаспер.       — А я не исключаю того факта, что предатель может быть и среди своих, но меня волнует то, что наш Гарольд так и не пришёл в себя. А это значит, что с ним должен кто-то остаться, — проговорила Джейн.       На протяжении двух месяцев вся ситуация была средней паршивости. Состояние Гарольда стабилизировалось, но в сознание он так и не приходил. Вот магловскому и магическому мирам было нелегко. Начало образовываться как бы внутреннее, невидимое, но в то же время ощущаемое движение — развитие их ненависти друг к другу. Это ощущение усиливалось тем, что волшебники много на себя брали. Настраивали целые поселения против вампиров, внушая небывалую жуть людям, а вампиры сидели. А что им было ещё делать? Не косить же людей целыми посёлками и городами. Было тяжело не вестись на провокации, но выхода другого не было. А напали бы они, их бы обвинили в опасности и истребили бы. Или того хуже, на зелья бы пустили как расходный материал. И чихать они хотели на законы магии, которые запрещают охоту на разумных магических существ.       Вампиры уже привыкли что их относят к существам, а не к людям или же расам. Они в этой войне в одной упряжке с оборотнями. В такие моменты они чаще объединяются друг с другом для сохранения своих людей и семей. По большей степени провокации шли на уровне средневековья, когда не было связи, кроме почты, а в XXI веке есть не просто связь, а видеочаты и прочие технологии. Волшебникам Англии о них хоть и известно, но они на это внимание не обращают по причине того, что маглы для них как что-то необразованное… хоть маглы и продвинули своё оружие до ядерных боеголовок. Но это, по-видимому, их не особо волновало, у них ведь палочки есть. И всё-таки история повторяется…