Игры с Пламенем

Затхлый ветер шуршит сухими ветвями деревьев, взъерошивает лишенную пигмента бледную траву и играючи вскидывает шелковый шарф Путешественника, словно намеревается сорвать его с шеи и утащить с собой во мрак давно мертвой страны. Итэр отбрасывает длинную тяжелую косу на спину и заправляет выбившуюся прядь пшеничных волос за ухо. Вечная ночь погрузила Энканомию во мрак, но в густой темноте по-прежнему виден неизменный, хоть и погасший сейчас, маяк этого мира – Дайнити Микоси. Небольшой камешек, отправленный носком сапога в свободный полёт с уступа скалы, беззвучно падает вниз, в грязно-молочное густое ничто, а Итэр скрещивает руки на груди и недовольно хмурится. Созерцать мрачный, хоть и живописный вид Энканомии за время своего второго длительного путешествия он, откровенно говоря, устал. Однотипно, темно и отвратительно холодно. А еще раздражает этот постоянный запах запустения, пыли и смерти, к которому никак не привыкнуть. Точно в древнем склепе. Хотя, если задуматься, так оно и есть: Энканомия – запертый богами склеп, хранящий тайны погибшего мира. Благо, Итэр закончил здесь все свои дела и скоро вернется под лучи солнца, но перед этим он намеревается как следует «отдохнуть». Позади раздаётся тихий хлопок – и спину обдаёт всплеском знакомой темной энергии, вслед за которой возникает тепло. Даже нет – отчетливый жар, отдающийся по позвоночнику приятной колкой волной. – Ты заставил меня ждать, – негромко, но с морозными нотками в голосе произносит Итэр, равнодушно глядя, как громадный воздушный скат рассекает пространство между парящими в пустоте островами земли. – Я и не обязан прибегать по первому твоему зову, – рельефный, хрипловато-бархатный голос вызывает новую волну мурашек по коже. Ах, значит Эндзё пришел в форме Чтеца. Восхитительно. Итэр довольно прикрывает глаза, на мгновение позволяя себе довольную улыбку. Демон побери, если бы можно было выебать голосом, Итэр бы уже кончил. – Будто ты сам этого не хочешь, – отвечает Путешественник и, спрятав улыбку в сжатых губах, поворачивается к Пиро Чтецу. Янтарный взгляд, хоть и вскинутый снизу вверх, впивается в пылающие глаза в прорезях маски с угрозой и вызовом, застывает так на мгновение, в которое, кажется, даже бесконечный завывающий ветер замолкает, а потом Итэр бьет ногой по земле – и в месте, где стоит порождение Бездны, тут же вырастает каменный шип. Но, конечно же, реакция Эндзё оказывается быстрее. Путешественник интуитивно отпрыгивает в сторону, уклоняясь от падения огромного огненного шара, аккумулирует на кончиках пальцев энергию гео и посылает в ответ. Но комета уходит в молоко. Чтец возникает у него за левым плечом, но Итэр тут же уходит с линии атаки, земля сотрясается – и Эндзё отбрасывает ударной волной, припечатывая спиной к мгновенно поднявшейся позади стене. Путешественник улыбается, обнажая зубы в оскале, призывает меч и в пару прыжков сокращает расстояние… Всё заканчивается так же внезапно, как и началось. Никто из них не собирается убить друг друга, сильно ранить – тоже. И, придавливая Эндзё к земле, Итэр не обращает внимания на сумасшедший ритм собственного сердца и боль в крепко обожженном плече – ерунда, пройдёт. Он сидит на обтянутых латами бёдрах Чтеца и крепко сжимает ладонью его обжигающе-огненное горло, а тот сдавленно смеется и впивается острыми пальцами в его тонкую талию. – Почему так слабо, герой? – Эндзё ещё и умудряется подначить. Проклятый мазохист. Куда уж сильнее, когда кожа на ладони, кажется, вот-вот оплавится от огня? Итэр понимает это краем сознания. Он слабо отдаёт себе отчет в том, что после всего, через что ему пришлось пройти в Тейвате, его болевой порог находится где-то слишком далеко от привычного людям. Именно поэтому, прикрыв глаза, он склоняется к тому, что можно назвать лицом Чтеца Бездны, и кончиком языка проводит по месту, где по идее должен быть рот. Но язык не обжигает, как ожидалось, – на нем смыкаются чужие зубы, и следом губ Итэра касается поцелуй. Путешественник приоткрывает веки лишь на мгновение, чтобы увидеть, что Эндзё развеял маску, придав лицу человеческую форму, но ниже плеч всё так же оставаясь долговязым чудовищем, закованным в доспех. Их поцелуй как всегда сопернический, горячий и болезненный. Больше похоже на поединок, чем ласку, в котором прикосновения чередуются с укусами и жадными посасываниями. Чтецу Бездны не нужен воздух, Итэр же задыхается, но ни капли не уступает, жадно сминая чужие губы и принимая по горло длинный острый язык. И он даже не может сказать, чья кровь металлической горечью наполняет рот. Отстранившись, Итэр с упоением смотрит в мерцающие золотым пламенем глаза, плавно облизывает свои губы и отчётливо ощущает легкое жжение – похоже, кровь всё-таки его. Отпустив шею Эндзё, он проводит кончиками пальцев по его щеке почти нежно, а после, вдруг нахмурившись, резко отводит руку и со звоном прикладывается ладонью, сильно, жестко, срывая с чужих губ тихий полустон. Поначалу, когда Эндзё не раз упоминал, что Итэр может ударить его, Путешественнику казалась, что у того просто такой глупый юмор. А нет. Чудовище из Бездны просто обладает больными вкусами. И да, Чтец и в этом ему не лгал с самого начала. – И это всё? – несмотря на человеческое лицо, его голос по-прежнему звучит потусторонне-чарующе, но при этом с раздражающей насмешкой. Эндзё ловит руку Итэра за запястье, приоткрывает рот, высовывая по-змеиному длинный язык, и облизывает его ладонь, за что следом получает ощутимый удар в челюсть, но уже кулаком. По сути, это ерунда для него – на его наглом, но красивом лице не останется никакого следа. Откинув голову назад, Эндзё хохочет так неприкрыто, что Итэру хочется прописать ему еще пару раз, вот только этого от него и ждут. Путешественник не раз спрашивал себя, какого демона связался с чудовищем из Бездны? Возможно, они с сестрой слишком похожи, несмотря на убеждения? А, возможно, дело в том, что только с Эндзё Итэр может снять маску наивного, самоотверженного мальчишки, в которой он известен всему Тейвату. Милому подростку легче довериться и открыться, с неискушенным, бесхитростным ребенком проще дружить. Вот только Итэр еще до катастрофы вышел из нежного возраста, а спустя 500 лет и подавно. Но никому об этом знать не следует. Так удобнее продолжать своё путешествие, искать сестру и возвращать утраченную силу. – Не здесь, – произносит Итэр, и Эндзё сразу же понимает, о чём речь. Он поднимается с земли, подхватывая Путешественника на руки, словно нечто совершенно невесомое, и направляется в сторону руин библиотеки, неподалёку от которой они привычно встречаются уже который раз. Как-то Эндзё даже пошутил, что у них культурный досуг. Ага. Прямо на столах и у книжных полок. Культурнее некуда. Лиза бы оценила. Итэр позволяет себе прикрыть усталые глаза и прижаться щекой к плечу Чтеца. Его запах в этом склепе слишком яркий, слишком нехарактерный для окружающего мира – смесь аромата раскаленного железа, что можно ощутить в кузне при ковке оружия, дыма от горящей бумаги, и, неожиданно, – ладана, очень похожего на тот, который нужен был Чжун Ли для церемонии погребения себя же и за который Бай Чжу запросил сумасшедшую цену. Очень странное сочетание, вызывающее легкое головокружение, и, как бы это ни было удивительно, отдающееся в груди непонятным приятным волнением. Тепло, исходящее от Чтеца больше не обжигает – сухое, мягкое, проникающее под кожу, прямо в стылые, промозглые кости. Мышцы сводит усталостью, Итэру хочется отпустить себя, плюнуть на всё и побыть в этом тепле хотя бы пару часов, не двигаясь и никуда не спеша, – непозволительная роскошь. Он только сейчас осознает, насколько вымотался. И дело даже не в долгом задании по очищению Энканомии – ему надоела спешная беготня по Тейвату, постоянная неизвестность, необходимость помочь всем и каждому, просьбы решить чужие проблемы, утереть нуждающимся сопли и спасти их задницы, а в результате всё, что Итэр получил – это полное ничего. Воющий, точно псины, ветер остается снаружи полуразрушенного здания, лижет выщербленный камень стен, но не проникает внутрь. В библиотеке полумрак, разбавленный тусклым светом чудом сохранившихся по сей день свечей, которые, кажется, бесконечно горят в своем посмертии. Чтец Бездны, не касаясь ступнями пола, поднимается на второй этаж библиотеки и усаживает Итэра на высокий каменный стол, а сам в ожидании замирает напротив. Соединяет перед собой руки кончиками пальцев и слегка склоняет голову набок. Ох, Итэру есть, что сказать ему. А что с ним сделать – тем более. И от предвкушения знакомая сладкая тяжесть приятно вспыхивает внизу живота. А ведь, демон побери, Итэр даже ещё ничего не делал. Вытянув ногу вперед, он упирается носком сапога в звезду на груди доспеха Чтеца. – Убери всё это. В него цепко впиваются каэнрийскими звездообразными зрачками, точно такими же, как у Кэйи, только капитан сейчас спит на другом конце острова вместе с остальной частью отряда и усердно откормленной Паймон (чтоб не мешалась). Глаза цвета пылающего пламени слегка прищуриваются – и пространство позади Эндзё разрывается, источая тёмно-лиловый густой туман Бездны, что вмиг окутывает его силуэт и тут же растворяется без следа, оставляя вполне себе человеческую фигуру, облаченную в юката обычного серого цвета. Высокую, привлекательную, но всё же человеческую. Итэр приподнимает ногу выше, носком обуви касаясь подбородка Эндзё, на что тот улыбается, остро, хитро, словно демонический лис, а после подхватывает его сапог под голенище, быстрым движением стягивает, отбрасывая на пол к полусгнившим древним книгам. Берет его ногу под колено – и улыбка в полумраке становится почти ослепительной. – У тебя восхитительные ноги, – тягуче-бархатно мурлычет он, – изящные, стройные и – ха-хах! – крепко бьют с разворота. Так и хочется вылизать каждый участок их нежной кожи. Боги, что он несёт?.. Ему нельзя позволять открывать рот, потому как он либо невообразимо смущает своими словами, точно перечитал романов издательства Яэ, либо безумно раздражает. Итэр едва сдерживается, чтобы не закрыть вспыхнувшие щеки ладонями, а горячие, сухие губы уже касаются его острого колена, и скрыть внезапную дрожь, табуном мурашек пронёсшуюся по всему телу, все же не получается. Конечно, это не укрывается от наблюдательного чудовища Бездны – тот довольно фыркает и нарочито медленно мажет влажным обжигающим языком вниз по голени Итэра. Хочется вцепиться пальцами во что-нибудь, хочется выдохнуть протяжный стон и в блаженстве прикрыть глаза. Но Итэр упирается в каменный стол локтями, чтобы не откинуться на него спиной, крепко сжимает зубы и напряженно наблюдает, как чужие губы скользят по тыльной стороне его стопы с какой-то странной нежностью, мягко и неспешно целуют, а Эндзё при этом смотрит в его глаза вызывающе прямо, буквально сжигая и взглядом, и лаской. Хиличурл бы его побрал! И неизвестно, что волнует Итэра больше, – то, что именно сейчас вытворяет Чтец, или его внимательный оценивающий взгляд. А потом Эндзё обводит его пальцы языком, старательно вылизывает каждый по очереди, и Итэру кажется, что его тело с головы до пят простреливает электро, вызывая проклятую бесконтрольную дрожь, сводит приятной судорогой пах, касается кожи колкими искрами снова и снова. Невыносимо. Он задушенно стонет сквозь сцепленные зубы, до побелевших костяшек сжимает кулаки, остервенело впиваясь короткими ногтями в ладони, но боль от этого вовсе не отрезвляет. – Сладкий, – заключает Эндзё, отстранившись, чтобы провести острым кончиком языка по губам и очаровательно улыбнуться. Издевается, зная, как Итэра заводит подобная ласка. – Ты везде такой. И эта пауза – шанс вернуть контроль. Итэр резко выдергивает ногу из хватки жадных рук, с удовольствием замечая, как нервно дрогнули ноздри Чтеца и потяжелел взгляд. Точно отобрали любимую книгу. Прекрасно. – Я не позволял, Эндзё, – голос каким-то чудом звучит ровно, пусть и тихо. – Ты не заслужил, – Итэр удобнее усаживается на край стола и забрасывает ногу на ногу. Темная энергия Бездны, проклятые воины Каэнри'ах, сраные вишапы и на закуску – Цуми, тоже оказавшаяся не союзником. Чтобы разобрать этот запутанный клубок Итэр потратил несколько дней, почти не отлучаясь на сон, дыша ядом, наполняющим и без того отравленный воздух, перенапрягая тело постоянными битвами и ломая голову над хитроумными загадками. А оказалось, что Эндзё сыграл в этом безумии основную партию: одни враги человечества заключили союз другими, потом их же и предали. Вот только всю заваренную кашу пришлось расхлебывать третьей стороне – многострадальному герою Тейвата. Итэр отводит руку в сторону, мысленно нащупывает в подпространстве своего рюкзака нужный предмет, а затем призывает его в ладонь, – и брови Эндзё от удивления взлетают на лоб, а губы приоткрываются в беззвучном восторженном вздохе. Да, демон побери! Пусть в Мондштадте нет лошадей, но осталось всё необходимое для управления ими. А Эндзё, если подумать, тот еще жеребец. – В этот раз ты превзошел себя, – Итэр гладит кончиками пальцев длинный кожаный хлыст и в очередной раз убеждается, что прихватить эту вещицу в штабе Ордо Фавониус было очень даже хорошей идеей. – Я ведь только пару месяцев назад вычистил каждый проклятый метр этой богами забытой дыры. Возвращаюсь – а здесь мрак и всё ещё хуже, чем было. Я так и подозревал, что это ты расстарался, – он цокает языком и на пробу пару раз стучит хлыстом по своей ладони. Эндзё же наблюдает за его руками, словно кот, следящий за мышью, – с любопытством и нескрываемым предвкушением в широко распахнутых глазах. Он вообще слушал его? – Специально хотел меня взбесить? Но, судя по тому, что Эндзё поднимает взгляд на лицо Итэра – всё же слушал. – Не обольщайся, герой, – Чтец роняет надменный смешок и облизывает пересохшие губы. – Слишком высокого о себе мнения. Но я знал, что тебе понравится. – Понравится?! Серьёзно, блять? В груди вспыхивает дикий жар, колкой волной разливающийся по телу до самых кончиков пальцев. Итэр скрипит зубами, исподлобья глядя в безмятежно улыбающееся лицо врага, и крепко сжимает жесткий ствол хлыста: – Я устал и зол. – Вот и чудненько! Эндзё весело просмеивается, максимально довольный собой, и это действует на Итэра, как спусковой крючок. – На. Колени. – Произносит он негромко, с острой несгибаемой сталью в голосе, выделяя каждое слово. Опасно-спокойно. Его намеренно выводят из себя. Пусть. В некоторой степени он даже благодарен Эндзё, ведь, наконец, сможет освободить все накопившиеся эмоции и при этом никому не навредит. Чтец Бездны не считается – ему нравится боль, да и причинить ему вред подобными вещами невозможно. Вскинув подбородок, Эндзё слегка прищуривает глаза и снимает очки, растворяя их в воздухе пеплом, а после всё же нарочито неспешно выполняет команду. Для существа, что постоянно напрашивается на мордобои и драки с Путешественником, прекрасно зная, что не способен его победить, Эндзё всё равно непривычно подчинение, хоть и отчего-то приятно. Итэр заметил это еще во время их первой «личной» встречи, убеждается и теперь, видя, как дерзость неугасимым огнем пылает в демонических глазах Чтеца, стоящего перед ним на коленях с гордо выпрямленной спиной. И Итэр соврет, если скажет, что ему не нравится видеть, как представитель элиты Ордена Бездны, конфликтуя с самим собой, всё же подчиняется обычному, как ему думается, человеку. Позволяет делать с собой всё, что угодно, при этом получая удовольствие от изощренных ласк. – Если хотел потрахаться, мог бы просто сказать. – С коротким свистом хлыст взрезает воздух и жалит щеку Эндзё поперек. Но тот даже не прикрывает глаз, продолжая смотреть Итэру прямо в лицо. – Незачем было выводить меня. Следующий удар заметно сильнее и заставляет голову отклониться вбок. Ресницы Эндзё вздрагивают, но он тут же возвращает взгляд обратно и издаёт звук, похожий на хриплое урчание. – М-м-м, по-другому скучно, – румяный след исчерчивает скулу, но его это вовсе не беспокоит. Глаза Чтеца вспыхивают так ярко, что их отблески освещают его лицо, делая тени резче, потустороннее. – А сейчас ты горишь. Сейчас настоящий! Ударь меня ещё, я вижу, как тебе это нравится! Эндзё прикрывает веки, вскидывает голову вверх, открывая шею, высокую, жилистую, влекущую окрасить свою чистоту алым. Руки ловко развязывают пояс, движение плечами – и тонкая ткань льётся с плеч на каменный пол, как тёмные воды океана. Он абсолютно нагой, без штанов или белья, и совершенно не стыдится своего каменного стояка. Что его так возбудило: ноги Итэра или удары по лицу? Сам же Путешественник старается не обращать внимания на собственный член, налитой и тяжелый, неприятно упирающийся в ткань брюк. Слегка поглаживая хлыст, Итэр скользит потемневшим взглядом по широким плечам Эндзё, безумно красиво контрастирующим с узкой талией и бедрами; по сильным рукам, исчерченным линиями вен, влекуще выпирающим ключицам, ребрам и тазовым косточкам. Ловкое, крепкое тело, вероятно, специально создано идеальным, чтобы глаз не отвести. Или Эндзё был таким еще до катастрофы и превращения в чудовище? И как поначалу Итэр мог повестись на байку Чтеца, что он учёный и обычный книжный червь? Разве так выглядят учёные? Спрятал дерзость взгляда за стеклами очков, тело воина – за мешковатыми одеждами и прикинулся наивным дурачком. А дурачком в итоге оказался Путешественник, ибо поздно понял, что Эндзё кто угодно, но не тот, за кого себя выдает. Это похоже на безумие, но рукоять хлыста лежит в ладони удобно и привычно, словно меч. Итэр уверенно взмахивает им, жаля гладкую, лишенную каких-либо отметин или шрамов кожу. Щеки, шея, плечи, острые сколы ключиц. Бьет резко и четко, не жалея сил, оставляя красные мазки, точно художник кистью на холсте. Чтец сначала молчит, лишь улыбается изломленно-тонко, дышит глубоко и плавно, изредка покрываясь заметными мурашками, но когда мягкий кончик кнута хлёстко опускается на напряженный темный сосок, Эндзё вздрагивает и резко распахивает глаза. Ни стона, ничего – только заинтересованное: – Оу, – вырвавшееся нечеловеческим, сексуально-хриплым голосом. «Оу», значит. Это мы только начали. Но вместо ожидаемых ударов Итэр только нежно оглаживает твёрдые горошины сосков вершиной хлыста, замахивается, но хлопает совсем мягко, и снова ласкает, не вызывая желаемой боли. Эндзё прикусывает нижнюю губу, неосознанно выгибается навстречу прикосновениям, и каждый раз, когда хлыст взметается в воздух, задерживает дыхание и замирает. Но ударов нет. И он понимает, какую игру с ним затеяли. – Ты специально для меня раздобыл эту штуку? – игриво провоцирует он, облизывая губы и глядя снизу вверх сквозь томно полуприкрытые ресницы. – Я польщен. Так заботишься обо мне. На этот раз Итэр не ведётся. – Руки за спину, – командует он, проведя концом хлыста по приоткрытым губам Чтеца. – И молчи. Тот выполняет только первый приказ – смыкает ладони за спиной. – А как же мои стоны? Разве ты не хочешь их слышать? Лучше накажи меня сразу, но молчать я не стану. Эндзё приоткрывает рот, высовывая змеиный язык, которым он творит вопиющий разврат и невообразимо жарко целуется. Итэру хочется вобрать его в рот, прикусить до крови, посасывать и облизывать. Всё потом. Он взмахивает хлыстом и бьет, но, неожиданно для Эндзё, – не по языку, а по набухшим соскам. И, о Селестия, тот запрокидывает голову и так сладко, хоть и совсем тихо, стонет, что Итэру становится больно от того, как сильно пах сводит возбуждением. Удар! Снова и снова. Тысячелетиями скорбно немая библиотека окрашивается жаркими звуками блаженства, но Итэр уже не видит окружающих его серых стен и накренившихся стеллажей. Из-под полуприкрытых век на высокие скулы Эндзё падают отсветы огня, плещущегося в его демонически ярких радужках. Он подставляется под хлыст, совершенно не скрывая собственных реакций, а его член подрагивает в такт ударам и в теплом свете свечей блестит каплями янтаря, истекающими по стволу. Жарко. Пшенично-золотая челка прилипает к взмокшему лбу, Итэру становится невыносимо душно, словно у растопленной печи, хочется раздеться, но он не тратит на это время, а вытягивает босую ногу, прижимается ступней к горячему члену Эндзё – крепко, жёстко – придавливает к животу и гладит, растирая смазку. – Не нежничай со мной! – Чтец открывает глаза, пронзая своей желто-огненной яркостью. – Бей меня, пусти мне кровь! Я знаю, ты хочешь! – его требовательный рельефный голос громоподобно отражается в пустом пространстве, и от того, как заманчиво-призывно звучит вся эта вопиющая дикость из его уст, Итэра передёргивает. – Ты больной ублюдок, Эндзё! – Я ли? Ты себя сейчас видишь? – он снова смеется, неверяще, легко, словно видит его насквозь. – Кто-нибудь ещё кроме меня знает тебя таким? А не мягкотелым мальчиком на побегушках. Тебе нравится причинять боль и владеть. Мне нравится чувствовать. Мы оба в выигрыше. Итэру не хочется слышать всё это. Не хочется, чтобы это оказалось правдой. Он спрыгивает со стола и мгновенно оказывается за спиной Чтеца. Усиленная гео-энергией ладонь каменной хваткой впивается в его шею, сумасшедше горячую. – Еще слово – и отправишься в небытие вслед за своим коллегами, – Итэр касается губами уха Эндзё и слышит свой голос будто со стороны, отстраненно. Слишком спокойный – ему далеко не впервые отнимать жизнь. Настолько, что это стало обыденностью. – Ты не убьешь меня, – сдавленно хрипит Эндзё, но даже не пытается вырваться из захвата. И всё равно умудряется улыбаться. – Я тебе нравлюсь. Нравится? Прикрыв глаза, Итэр проводит кончиком носа по иссиня-чёрным волосам Чтеца, вдыхая аромат ладана и чистого пламени, такой привычный и необычайно приятный, вызывающий сладкую дрожь в коленях и сносящий крышу похлеще «полуденной смерти». Нравится? Он ослабляет хватку и убирает ладонь. Льнёт искусанными припухшими губами к месту на шее Эндзё, где в норме сердце отдаётся пульсом, и ловит частый, крепкий ритм, словно у настоящего человека. Словно Чтец Бездны действительно живой. Язык жадно скользит по гладкой коже, слизывая легкую соль, губы пощипывает – всё по-настоящему. Нравится? Итэр втягивает в рот гладкую кожу, не жалея, покусывая и оставляя багровые пятна, наслаждаясь тихими яркими полустонами, сплетающимися в странную хриплую музыку. Нравится? Он обнимает Эндзё со спины, нащупывает набухшие от порки соски, крепко сжимает, прокручивая между большими и указательными пальцами, и одновременно с этим кусает плечо особенно жестко. – Ах, ещё! – Эндзё выгибается, откидывая голову назад, на плечо Путешественника. Горечь пепла ложится на губы – вкус крови совсем не человеческий. Но Итэру нравится. Почему он до сих пор не убил этого взбалмошного Чтеца, эту занозу в заднице, придурка со скверным чувством юмора и еще более странными фетишами? Он ведь враг, но отчего-то ближе, чем кто-либо из друзей. Разве так бывает? За время, что они вот так встречаются, у каждого из них был как минимум десяток шансов прикончить друг друга, но нет. Итэр пытается представить, как во время поединка наносит решающий удар, а тело Эндзё растворяется пеплом – и в груди возникает сопротивление этой мысли. Отчаянное, болезненное. Но однажды им придется биться насмерть. Однажды у них не будет выбора… Итэр резко встряхивает головой, отгоняя ставший перед глазами образ, и не замечает, что обнимает Чтеца, прижимаясь измазанными оскверненной кровью губами к его виску. – Ты хоть когда-нибудь пробовал заняться сексом без всего этого? Нормально, – вопрос вырывается сам собой, подстегнутый непонятным волнением… и растворяется в воздухе, окунаясь в тишину. Эндзё в одно мгновение напрягается, словно перед прыжком, а Итэр интуитивно сжимает объятия крепче, словно бы тот и правда может исчезнуть в своем портале. Похоже, эту тему не стоило поднимать. Чтец молчит, раздумывая о чем-то, но всё же медленно расслабляется и роняет короткий смешок, который наверняка должен был звучать небрежно, но вместо этого – как-то нервно и даже растерянно. – Сладкий мой, ты забыл, что я не человек, а огнедышащее чудовище? И моя физическая чувствительность слегка – хах, совсем не слегка – отличается от нормы. Неужели в этом всё дело? – То есть тебя нужно отыметь, чтобы тебе было приятно? Эндзё издаёт какой-то гортанный звук, очень похожий на затаённое рычание, а потом поворачивается к Итэру лицом, уже полностью лишенным следов от хлыста, и ловит его взгляд острыми зрачками, раскаленными до алого в пылающих пламенем радужках. Эффектно. – Сначала меня нужно победить. Вибрирующий глубокий голос вкупе с демоническим взглядом и нехарактерным для Эндзё опасно-строгим выражением лица действует на Путешественника вовсе не так, как должно бы, и вместо страха вызывает новый прилив возбуждения. Эндзё прав – Итэру нравится подчинять. И чем опаснее противник, тем сильнее это желание. Он берет Чтеца за подбородок, цепко и решительно, прищуривается оценивающе. – И много тебя побеждало? Вот только вместо ответа Эндзё смеется. Заливисто, полуприкрыв глаза и потеряв вмиг всю серьезность. А в груди Итэра поднимается затихший, было, гнев и еще какое-то незнакомое прежде чувство, трактовать которое оказывается сложно. Как иррационально и глупо! Чтецу Бездны пятьсот с лишним лет, уж кому-то да проигрывал за это время. Но ведь это не обязательно должно приводить к сексу? – Думаешь, я был бы в таком восторге, если это было мне привычно? – Эндзё берёт его руку за запястье и опускает со своего подбородка на шею, накрывает его ладонь своей. – Ты ведь знаешь, что единственный такой в Тейвате? Конечно, есть еще её Высочество Принцесса, но у неё – свой близкий враг, с которым ей нравится сражаться. Забавно, что он тоже мой соотечественник и тоже проклят. Вы с ней во многом похожи. Тянет к чудовищам, а? Вот как. Неужели речь о Дайнслейфе? Впрочем, Итэр даже не удивлен, он прекрасно видел, как они смотрят друг на друга. – К пропащим, – кивает он и опускается на колени рядом с Эндзё. Кончики пальцев ловят пульс на артериях по бокам его шеи, Итэр сжимает хватку сильнее, наблюдая, как удовольствие отражается на лице Чтеца, а его рот приоткрывается в неозвученном стоне. Есть в подчинении чудовища что-то восхитительное, захватывающее дух. Но почему он задумался об этом только рядом с Эндзё? Итэр ныряет ладонью ему на затылок, тянет голову на себя и льнёт губами к губам. Пальцы сжимают густые черные пряди жестко, до боли, но в противовес этому он целует так нежно и ласково, словно кого-то необычайно хрупкого, кого ценнее нет на свете. Ладони Чтеца вцепляются в его плечи – и свежий ожог отдается острой болью, но Итэр не отвлекается на подобную мелочь. Он покрывает россыпью коротких поцелуев подбородок Эндзё, щеки и лоб, обнимает его лицо, гладит большими пальцами, и слышит негромкое: – Зачем?.. – смешанное с хриплым вздохом, больше похожим на стон. – Ты же сам сказал, – Итэр слегка отстраняется, чтобы насладиться непониманием и растерянностью во взгляде Чтеца, плавно проводит кончиком пальца по его призывно блестящим припухшим губам. – Потому что ты мне нравишься. Итэр больше не сомневается. Он уверен в этом утверждении. Оно – как ставшая на место недостающая часть мозаики, которая отвечает на все вопросы и объясняет происходящее. Он мягко толкает Эндзё в грудь, давая команду лечь на спину. Сегодня лицом к лицу. Не как обычно. Под пристальным взглядом Итэр стягивает топ и, бросив его на стол, садится меж с готовностью разведенных ног. У Чтеца абсолютно отсутствует стеснительность касаемо собственной наготы, зато какие-то простые ласковые действия мгновенно вводят его в неловкость. И пусть он утверждает, что у него плохо с чувствительностью, но тело говорит само за себя. Итэр склоняется к его животу, проводит языком по впадине под грудиной, очерчивает ямку пупка и скользит по низу живота, обводя совсем близко налитой член. Мышцы подрагивают под прикосновениями, Эндзё вжимается в пол, смотрит широко распахнутыми глазами куда-то в потолок, но не издаёт ни звука, лишь дышит тяжело и часто. Конечно же, раньше Итэр ничего подобного не делал. Раньше – драка, грубости и сумасшедший секс. Но тогда они были никто друг другу, а теперь… Когда всё успело измениться? И почему Путешественник чувствует, что готов перевернуть весь Тейват и Бездну, если этому непутевому Чтецу будет что-то угрожать? Ибо, если кто-то и отберет его жизнь, то это будет Итэр и никто другой. Губы ложатся на истекающую смазкой вершину, и в комнате вспыхивает короткий невесомый вздох, а следом изломанно: – Ты что делаешь?! В плечи Итэра вцепляются, пытаясь отстранить, но Путешественник сильнее, если этого хочет. Он сжимает запястья Чтеца, оттаскивая от себя вдруг ставшие нечеловеческими длиннопалые ладони, и вдавливает их в выщербленную плитку пола. – Ты проиграл мне, и не единожды, – Итэр улыбается своей самой располагающей и милой улыбкой, на которую ведется добрая половина Тейвата (если не почти весь), но сейчас в сочетании с пронзающим, колким взглядом она выглядит нездорово и почти пугающе. Во всяком случае, Эндзё больше не пытается вырваться, а руки его вновь становятся обычными. – Ты принадлежишь мне. И я делаю то, что считаю нужным. Какие-то возражения? Криво усмехнувшись, Чтец все же откидывает голову на каменный пол: – Я таки прав. В чем он там прав, Итэру, откровенно говоря, плевать. Его больше интересует, реален ли румянец на скулах Эндзё, или в тусклом пламени свечей всего лишь кажется? Что ж, вскоре он узнает точно. Кончики пальцев скользят по стволу снизу вверх, а Итэр, наконец, имеет возможность насладиться чудесным видом тяжелой, наполненной откровенным желанием плоти. Он никогда не был ценителем произведений искусства и не разбирается в них, как, например Чжун Ли, но, по мнению Итэра, член Эндзё вполне можно причислить к искусству: изящный, но достаточно длинный, с узкой острой головкой, красиво перевитый рельефом набухших вен, темно-багровый к вершине от наполняющей его оскверненной крови. Путешественнику в очередной раз приходит мысль, что член Эндзё (когда тот не в форме Чтеца, конечно) создан, чтобы его оседлать, и, пожалуй, Итэр даже попробовал бы, но в другой раз. Он обнимает ствол ладонью, упругий и твёрдый, горячий почти обжигающе. Почти. Наклоняет к себе и, не сводя взгляда с лица Эндзё, обводит языком вершину. Терпкая горечь расцветает жаром во рту, слегка островатая, или так кажется? Тот отворачивается, повернув голову набок, закрывает глаза, и – о боги! – теперь Итэр отчетливо видит, как покраснела его щека и кончик уха. Отчего такая реакция? Неужели?.. Путешественник удивленно хлопает пшеничными ресницами, а потом расплывается в улыбке. Если его догадка верна, то всё нужно сделать идеально, собственно, как и любое другое дело, за которое Итэр берется. Ладонь гладит ствол, растирая по бархатной коже предэякулят, пока что ласково, неспешно. От Итэра не укрывается, как Эндзё прикусывает нижнюю губу, когда нажим усиливается, и часто дышит, словно действительно нуждается в воздухе. А когда Итэр оттягивает книзу крайнюю плоть, полностью открывая головку, и проводит кончиком языка по натянутой уздечке, Эндзё так сладко вздрагивает и скребёт ногтями по полу, что сомнений не остается – он все чувствует, просто не привык к подобным ласкам. И от осознания этого в груди Итэра расцветает странное тепло, легкое и искрящееся, никак не связанное с той жарой, что наполняет сейчас заброшенную библиотеку. Щемяще-нежное. – Посмотри на меня, Эндзё, – это не приказ, голос звучит даже мягче обычного, но Чтец всё равно выполняет почти мгновенно. Пламя в его радужках плещется пожаром, и даже кончики волос слабо мерцают. Взгляд решительный, прямой, наполовину безумный и наполовину восторженный. Он лежит перед Итэром обнаженный и открытый, доверяя ему свое совершенное тело. И невозможно не восхититься абсолютно искреннее: – Ты красивый. Эндзё делает вдох, собираясь что-то сказать, но Итэр берёт его член в рот чуть ниже вершины, крепко обхватывает губами – и вместо слов из горла Чтеца срывается отчётливый хриплый полустон. Восхитительный звук! Итэр сам едва не вторит ему, ощутив, как собственный член в штанах болезненно-сладко вздрогнул. – Я уже соскучился по твоим стонам, – шепчет он, собирая губами выступившие на вершине капли. – Ты же сказал, что не будешь молчать. – Вообще-то… – выдыхает Эндзё, и его голос так мило срывается, – мой долг как чудовища – смущать тебя. А не наоборот. – Глупости. Я не люблю стереотипы, – Итэр несогласно качает головой и обнимает его член губами, вбирает в рот, посасывает, обводит языком, привыкая и примеряясь, и одновременно поглаживая ладонью. Не то, чтобы он умел это делать, но он прекрасно знает, как это делать. Прислушиваясь к жаркому дыханию, улавливая реакции и движения чужого тела, Итэр становится увереннее, берет глубже, ускоряя ритм. Эндзё тихо постанывает, приподнимая бёдра; закрывает рот тыльной стороной ладони, а Итэр хочет слышать всё. Громче. Кончиками пальцев свободной руки он нежно оглаживает налитую, подтянутую мошонку, берет ее в ладонь, а потом сжимает. Неожиданно и крепко – и Эндзё убирает ото рта прикушенную до крови ладонь, срываясь на крик. – АХ! – он выгибается дугой, закатывая от удовольствия глаза и сжимая ладони до побелевших костяшек. – И…тэр! Эндзё уже не здесь. Он на грани. А имя из его уст звучит просяще и горячно, словно в лихорадке. Разве можно отказать ему? Итэр призывает в ладонь зелье теплового щита. И, черт возьми, использовать его было инициативой Эндзё, потому что он горячий даже в форме человека. А уж если вдруг не удержится, и вернётся в привычное состояние Чтеца Бездны, то Итэр рискует остаться с обугленным шашлыком вместо члена. А так зелье подходит им обоим: у одного повышает стойкость к высоким температурам, адаптируя к теплу, и другому не вредит, не вызывая никаких реакций и не остужая. А еще водянистая текстура действует как смазка, только Чтецу с его нездоровыми склонностями это не особо и важно. Масло прохладным бархатом ложится на член Итэра, аккуратный, румяно-розовый, с четко очерченной крупной головкой, но, по мнению самого Путешественника, – весьма обычный: не стыдно показать, но и габаритов примечательных нет. Вполне человеческий, ведь герой Тейвата, в конце концов, для всех всего лишь подросток. Почти для всех. Эндзё приподнимает бедра, полушепчет что-то непонятное, невнятное, явно на своем каэнрийском, но в его странной речи Итэр отчетливо слышит собственное имя. И этого вполне достаточно, чтобы догадаться, о чем его просят. Он входит сразу, без подготовки и глубоко, так, как Эндзё нравится, – и едва не скулит от того, какой тот узкий и горячий. И мгновенно тонет в болезненно крепких объятиях, в хрипловато-бархатном голосе и стонах, в чужом жарком теле, в движениях, сливающихся воедино, в сумасшествии, вспыхнувшем обоюдным удовольствием… *** Реальность складывается по кусочкам, как картина в театре теней. Сначала в сознание проникает тепло, окутывающее с головы до пят, приятное, нежгучее, умиротворяющее. Следом ощущается запах пламени и раскаленной добела стали, сильные руки, обвивающие спину поперек, что-то рельефное и жесткое, на чем Итэра распластало, как слаймовое желе. Он лениво приоткрывает один глаз – и все детали вмиг становятся на свои места. Стоило им обоим кончить, Эндзё отпустил себя, больше не удерживая облик человека, и сейчас Путешественник нагло лежит на нем, прижимаясь щекой к звезде на металлическом нагруднике, твёрдом и неудобном, совершенно нагой, взмокший и приятно уставший. И ему безумно хорошо. А ещё – ненормально спокойно, ведь, если задуматься, Итэру сейчас совсем просто свернуть шею. Тогда откуда это чувство безопасности? Длинные когтистые пальцы аккуратно и неспешно поглаживают его растрепавшиеся волосы, и это так расслабляет, буквально гипнотизирует, что Путешественнику кажется, будто он вот-вот провалится в блаженный сон, которого не позволял себе сколько? Двое или трое суток, наверное, точно. Без естественной смены дня и ночи, сложно понять время. Но спать нельзя, иначе он отключится надолго, а когда Паймон проснется и не найдёт его в лагере, обязательно подымет панику. Не хватало, чтобы его отряд бегал по Энканомии в поисках пропажи, которая в это время храпит на Чтеце Бездны. Сокрушенно вздохнув, Итэр призывает остатки собственных сил и решительно высвобождается из драгоценных объятий. Садится, пытаясь сморгнуть с ресниц сонливость и найти собственную одежду. Кофта валяется скомканная на столе, но за ней нужно подняться, а это… сложно. – Куда собрался? – слышится позади нескрываемо неодобрительное. – Ухожу, – Итэр пожимает плечами и бросает взгляд на Чтеца, который успел вернуть своему лицу человеческий вид и даже очки водрузил на место. – Вот как? Поматросил и бросил? – из-за бликов от свечей (которые до сих пор не догорели!), совершенно не видно его глаз, поэтому когда Эндзё картинно надувает губы и звучит почти обиженно, Итэр не может определить, шутит тот или нет. Пытаясь понять смысл его слов, он озадаченно приподнимает брови: – А? – Никуда ты не пойдешь, – вдруг совершенно серьезно, не терпящим возражения тоном чудовища Бездны произносит Эндзё и, взяв его за плечо, утягивает лечь обратно, да так уверенно и нагло, что Итэр не успевает даже воспротивиться – неловко падает спиной на твёрдую грудь и оказывается в крепком кольце рук. И это Эндзё сейчас давал собой руководить? – Ты что творишь?! – возмущенно шипит Итэр, но вырываться не пытается, потому что, откровенно говоря, ему и не хочется. Это противостояние проиграно, даже не начавшись. Чтец прижимается носом к его макушке, как-то смешно посапывает, а затем выдает с явной улыбкой: – Кажется, у людей это называется «забота». Итэр закатывает глаза и тихо фыркает: – Кажется, ты читал не те книги. Или не тем местом. Эндзё ожидаемо хохочет, легко сотрясаясь всем своим долговязым телом и щекоча дыханием ухо, и Итэр тепло вздрагивает, а улыбка сама собой касается его губ. – Мне правда нужно идти. – Совсем мало времени прошло. Все ещё спят, и тебе не помешало бы отдохнуть хотя бы немного. Здравый смысл пытается настаивать на том, что советов врага слушать не стоит, но где Путешественник, а где – здравый смысл? Особенно сейчас, когда собственное тело, похоже, уже предало разум. По сути, Итэр так усердно обкормил Паймон свежеприготовленной стряпней, что та уснула почти мгновенно и, вероятно, ещё долго будет сопеть. А, значит, у него есть время позволить себе немного забыться. – Сможешь разбудить меня м-м-м… – Итэр зевает и прикрывает глаза, – часа через два? – Без проблем, – тут же слышится в ответ и действует на измотанного Путешественника как выключатель.

***

– Вставай, спящая красавица! Твои гномы скоро проснутся. Итэр мгновенно выныривает из вязкого забытия, и если бы его не придержали, тут же подскочил бы на ноги. Месяцы, проведенные в путешествиях под открытым небом, научили спать очень чутко. – Это из разных сказок, – произносит он первое, что приходит в голову, а следом наконец осознает услышанное, и сонливость как рукой снимает. – Сколько времени я спал? Эндзё, наконец, отпускает его, и Итэр быстро поднимается, спешно собирает одежду, валяющуюся непонятно где. Как ни странно, в теле ощущается лёгкость, а должно бы ломить каждую мышцу от сна на рельефных доспехах. – А похоже, что у меня есть часы? – невинно пожимает плечами Чтец. Ну, вот опять! – Эндзё! – Ладно-ладно! Всего два часа. Я же обещал разбудить, разве я буду врать тебе? Продолжая возлежать на полу, словно на мягкой кровати в богатых покоях, Эндзё отстраненно наблюдает, как Путешественник натягивает брюки, обувь и бесстыдно короткую кофту. – Значит, – задумчиво произносит он, когда Итэр доплетает косу, при этом совершенно недвусмысленно поглядывая в сторону выхода из библиотеки, – Золушка спешит покинуть замок чудовища до полуночи, чтобы не превратиться в тыкву? Путешественник прикрывает глаза ладонью и отчаянно пытается не засмеяться в голос: – Почитай какую-нибудь более полезную литературу, чем человеческий фольклор. К примеру, что-то вроде «Почему я больной ублюдок и что с этим делать». Обратись к Бай Чжу в Гавани Ли Юэ, уверен, он найдет для тебя нечто похожее. Только моры прихвати несколько миллионов. На этот раз Эндзё не смеется. Он плавно встаёт, вытягиваясь во весь свой громадный рост, его ступни приподнимаются над полом, а лицо окутывается чёрным туманом и превращается в нечитаемую маску чудовища. Сердце в груди Итэра делает восторженный кульбит и падает горячим свинцом прямо в пах. – И это всё? Даже не поблагодаришь? Какие нынче герои невежливые пошли! – Чтец складывает руки перед собой, соединив ладони кончиками пальцев, и слегка опускает набок обрамленную венцом голову. Итэр же старательно прячет смешок в кулак, а потом с серьезным видом манит Эндзё пальцем. – Наклонись. Огонь в прорезях маски на мгновение вспыхивает ярче. Выполняя команду, Чтец смотрит прямо в глаза Итэра, и вовсе не ясно, чего ожидает. Но совершенно точно не того, что Путешественник, поднявшись на носочки, коснётся губами скулового угла его маски в коротком мягком поцелуе. Эндзё выпрямляется, как пружина, и замирает, будто парализованный. Его рука взметается вверх, но на полпути к лицу резко опускается. Кажется, он озадачен, а Путешественник в очередной раз пытается сдержать смешок. Пожалуй, на этой ноте всё же стоит уйти. Но у лестницы Итэр останавливается: – Я не знаю, когда вновь вернусь в Энканомию. Ему одновременно никогда не хочется сюда возвращаться, но и уходить – тоже, потому как только в этом брошенном богами склепе ему было по-настоящему тепло. – Думаешь, я могу тебя найти только здесь? Ха! Ты привлекаешь события и проблемы, а у Бездны хороший слух. Что ж, местонахождение Итэра действительно просто определить. Значит ли это, что они встретятся вновь, но уже при свете настоящего солнца? – Тогда не пропадай надолго. Путешественник уже спускается по ступеням на первый этаж, когда в спину доносится: –Это просьба? Итэр не останавливается и не оборачивается. Только у выхода из библиотеки он негромко, но требовательно произносит: – Приказ. И прекрасно знает, что его услышали.