Письма

Новый конверт лежал на письменном столе в библиотеке, которую редко кто посещает. Но, так уж сложилось, что единственным занятием госпожи Шерон, во время отъезда Брейка, было чтение романов, и сочинение писем, не имевших адресатов. То есть адрес у них был, только юная госпожа стеснялась показывать своих чувств, хоть и считала их дружескими. Таких писем скопилось за многие годы почти ящик того стола. Ящичек леди Рейнсворт всегда закрывала на маленький ключик, который постоянно носила при себе, как напоминание о чем-то запретном, личном, от чего на душе становилось тепло. Письма различались по объему и содержанию. Их тема зависела от настроения госпожи, а само настроение от впечатлений после романа. Но было что-то общее во всех рассказах, которые были написаны красивым, аккуратным, каллиграфическим почерком. И не раз так случалось, что сюжет, той или иной книги, находил отражение в ее письмах. Был один день в году, когда Брейк прощался с Шерон на целых две недели. В этот день имел обыкновение идти дождь. Пасмурный день нагонял тоску с самого утра. В это утро ее настроению ничего не помогало: не горячей Эрл Грей, не любимые пирожные, любезно приготовленные Брейком. Даже его слова о скором возвращение, и любимый роман в твердом переплете, не радовали юную госпожу. Ровно в девять утра подъезжал дилижанс, его Шерон научилась распознавать после образовавшийся ямки, в которую обязательно попадали колеса транспорта. В этот момент госпожа вставала из-за столика и поправляя манжеты, принимала один из своих обличий безразличия. Но всякий раз Кевин замечал, как предательски ее подводят скулы на крохотном личике, как появляется едва заметная морщинка на лбу, и как пальцы начинают нервно перебирать складки на скатерти стола. Не говоря ничего, Шерон забирала из вазочки кусочек пастилы и отправлялась в свою комнату. Ведь только там вид из окна на крыльцо дома. Она всегда провожала его стоя с правой стороны окна, поближе к большим и тяжелым шторам, чтобы успеть спрятаться за ними, в случаи не запланированного поворота Брейка. Но он знал об этом, и не оборачивался. Только однажды Шерон уловила едва заметный кивок в свою сторону, возможно, и не адресованный ей. Едва дилижанс начинал движение, как по залитой утренним солнцем дороги ветер прогонял осенние листья. Теплый, но ветреный день. Нет, не один день, а целых две недели. В просторной библиотеке, где Шерон проводила большую часть времени, было холодно. Однако каждый раз входя в комнату, она открывала балконную дверь. В помещение врывался свежий осенний воздух, заставляя шелестеть страницы раскрытых книг на длинном деревянном столе. В этот момент ее лицо не выражало совершенно никаких эмоций, словно, она была одним из предметов, одним из составляющих библиотеки. Делая глубокий вдох, пытаясь забрать как можно больше воздуха, Шерон закрывая дверь возвращалась к своему занятию. На плотный, светлый лист хорошо ложились чернила. И уже через несколько минут на нем не оставалось свободного места. В маленькой полочке, стоявший на столе, лежали новые листы, там же стояла и баночка с фиолетовой тушью, для оформления конверта. Сами конверты лежали рядом, накрытые страницей газеты. Приятная на ощупь, бумага вкусно пахла и шелестела от прикосновения пера, прерывая тишину. Дождь прекратился, лишь редкие капли с деревьев попадали на стекло. Было поздно для солнечного света, но рано для лунного. И леди Шерон приходилось спускаться вниз, что бы зажечь настольную свечу, и заварить чай. Возвращаясь в библиотеку она открывала дверь на балкон, но только на этот раз оставляла ее в таком состоянии до утра. За ночь свежим воздухом заполнится вся библиотека, и строчки на бумаге приобретут иссиня-черный цвет. Бледный лунный свет проникал через большое окно в библиотеку. Помещение казалось пустым и серым, из-за того что свет попадал только на письменный стол. На самом столе лежал конвертик с единственной фразой: "Возвращайся скорее".