Чашка чая

      «Надо бы укрыть глазурные лилии, ночью будут заморозки», — подумал Чжун Ли, вдыхая морозный воздух ранней весны. Март только начинался, и зима ещё не отступила, напоминая о себе комьями снега в низинах деревни Цинцэ, на окраине которой уютно мостился дом бывшего архонта.       После решающей битвы, в ходе которой Цисин и адепты объединились против общего врага, Чжун Ли решил, что смертные достаточно сильны, чтобы отстоять Ли Юэ, поэтому покинул гавань и полностью посвятил себя обустройству своего нового жилища и ухаживанию за редкими травами и цветами.       Чжун Ли любил подолгу любоваться расцветающими в утренних сумерках лилиями, которые он посадил и вырастил собственными руками. Созерцание успокаивало, отгоняя прочь тревоги и многолетнюю усталость и тоску, тяжестью давящую на уже не каменное сердце.       Ступеньки у порога тихо поскрипывали под ногами архонта. Дверь поддалась и открылась с тихим щелчком.       Пусто.       Чжун Ли потёр виски, прогоняя навязчивые мысли. Да, он одинок, и если раньше это не было проблемой для бессмертного бога, то сейчас тоска тихой болью отдавалась в районе грудной клетки, напоминая о себе сильнее с каждым днём.       Мужчина нахмурился и упрямо пошёл внутрь дома, задвигая бесплодные размышления в уголок сознания. «Завтра предстоит трудный поход в горы за колокольчиками и цветками цинсинь, необходимо хорошенько выспаться. Но сначала, несомненно, чай». Привычным движением Чжун Ли бережно складывает плащ и кладёт его на небольшой диванчик в гостиной, оставаясь в одних брюках и рубашке, и бодро проходит на кухню, предвкушая вечернее чаепитие, ставшее его любимым ритуалом за то недолгое время, которое он провёл в обличии смертного.       На столе стоят две чашки с остатками чая. «Надо было убрать их со стола ещё утром», — думает Чжун Ли и уже было тянется за чашками, чтобы ополоснуть их.       Стоп.       На столе стоят две чашки.       Чжун Ли приглядывается. Его чашка проста и изящна — коричневая обожженная глина с белой росписью на дне. Вторая чашка — это какое-то красно-зелёное недоразумение в желтую крапинку. «Ее хозяин определенно не обладает изысканным вкусом», — Чжун Ли тихонько фыркает, а затем замирает. За спиной тихо скрипят половицы под тяжестью шагов незваного гостя. Кем бы тот ни был, он сильно пожалеет за вторжение в личное пространство бога.       Копье за доли секунды материализуется в руке.       Разворот. Удар.       Противник блокирует выпад Чжун Ли руками, но по инерции впечатывается поясницей в стоящий у стены комод и обижено шипит от внезапной боли. — Сяншэн, я, конечно, понимаю, что мы расстались не на совсем хорошей ноте, но зачем метать в меня копье?! Мне казалось, что это моя прерогатива — везде искать возможность для сражения, — Тарталья недовольно потирает ушибленную спину. — Чайлд? — глаза Чжун Ли округляются от удивления. Он совершенно не ожидал встретить юного Предвестника здесь, в собственном доме. Тем более после их столь неудачного разговора, ставшего последним перед возвращением Тартальи в Снежную. — Вроде я. Не узнал доброго друга, старый ты пень? Может, уберёшь копье от моей шеи? — Тарталья запрыгивает на комод, свешивая ноги и болтая босыми пятками из стороны в сторону. — А где… — Чжун Ли поспешно отходит, убирая копье подальше. — Полагаю, в Снежной принято снимать обувь при входе в дом. Поэтому ты босиком? — Вы, господин Чжун Ли, как всегда наблюдательны, но я, к моему великому сожалению, разулся не по своему желанию. Один из похитителей сокровищ, с которым я столкнулся сегодня в горах, оказался непозволительно сообразительным и опрокинул меня, а затем приморозил мои сапоги к талой воде на склоне с помощью своей крио бутылки. Пришлось экстренно покидать поле битвы без сапог, попутно подстреливая наглого похитителя гидро стрелами. Думаю, он очень замёрз после такого освежающего душа, — Тарталья довольно оскалился. — Я взял на себя смелость заварить один из твоих чаёв, чтобы согреться. Надеюсь, ты не сильно против, — Предвестник мило улыбнулся. — Но не волнуйся, я уже ухожу. Не буду злоупотреблять гостеприимством Властелина камня, — Тарталья собирался слезть с комода и поспешно ретироваться, но Чжун Ли положил широкую ладонь ему на грудь, не давая встать.       Предвестника била мелкая дрожь. Конечно, после тяжёлого спуска босиком с покрытой снегом горы, чашки чая не хватило, чтобы согреться. Бывший архонт нахмурился. — Сиди здесь.       Чжун Ли поспешно прошёл в соседнюю комнату, оказавшуюся спальней, достал из платяного шкафа тёплый плед и носки и вернулся на кухню. — О, спасибо большое за Вашу заботу, сяншэн, но не стоит, я действительно отогрелся и уже собирался уходить, — в противовес собственным словам, Чайлд остервенело тёр ледяные руки друг об друга в попытках согреть замёрзшие конечности. Раздевайся, — скомандовал Чжун Ли. — Ты сейчас окончательно замёрзнешь в мокрой одежде. Снимай все, иначе это сделаю я.       Теперь настала очередь Тартальи смотреть на бывшего архонта круглыми глазами. Решив не перечить, так как Предвестник и правда очень замёрз и совершенно не согрелся кружкой выпитого чая, Чайлд тяжело вздохнул и принялся снимать прилипшую к телу от ледяной воды одежду. Мокрый пиджак сразу отправился на сушилку и Тарталья собирался на нем и закончить, но, встретившись с внимательным взглядом янтарных глаз, замер в нерешительности. Ему что, правда нужно будет снимать всё? — Раздевайся. До конца. Если хочешь, я не буду смотреть. Мне лишь важно, чтобы ты снял с себя всю мокрую одежду и укутался в плед. К сожалению, сменной одежды у меня сегодня нет, она сушится после стирки, — Чжун Ли невозмутимо развёл руками и отвернулся спиной к Тарталье, чтобы тот мог снять всю одежду.       Чайлд переступил с ноги на ногу. Конечно, слова мужчины были правильными, тем более, ноги под штанами у Предвестника замёрзли особенно сильно. «К черту!» — мысленно выругался Тарталья и резко стянул штаны. — Шшшшшшшш, — Аякс резко втянул носом воздух. — Я в норме, не оборачивайся, — на самом деле левая нога Чайлда была ни черта не в норме. Длинная рана, тянущаяся от внешней стороны колена, рассекала ногу наискосок практически до паха и до сих пор кровоточила. Предвестнику было присуще небрежное отношение к собственным повреждениям, ведь в пылу битвы его охватывал азарт и жажда крови, поэтому он не часто задумывался о полученных ранах. Более того, мастерство юного Фатуи часто позволяло ему отделываться лишь легкими царапинами, но, очевидно, не сегодня.       Поморщившись, Чайлд подцепил край нижнего белья, которое тоже было отвратительно мокрым и невероятно ледяным, стянул его и отправил к остальной одежде       Плед, так любезно предложенный Чжун Ли, оказался очень тёплым и восхитительно мягким, так что Тарталья закутался в него полностью, оставив снаружи лишь веснушчатый нос. — Сяншэн, если ты не собираешься меня выгонять, то я усну прямо на этом комоде, — пробормотал юноша, сонно зевая. Он совершенно выбился из сил из-за сегодняшней миссии, которая внепланово затянулась, и тепло, распространяющееся к замёрзшим конечностям, заставляло мозг отключаться, а тело — требовать сна. — Ты вполне можешь занять диван в коридоре и отдохнуть до утра, — Чжун Ли повернулся лицом к Тарталье. — Завтра с рассветом я отправляюсь в горы за травами и редкими цветами, однако я не заставляю тебя вставать в такую рань. Ты можешь остаться подольше, если хочешь, конечно.       «Завуалированная просьба остаться или обычное гостеприимство? Зачем? Вечно ты говоришь загадками, Моракс», — подумал Предвестник, но ответил лишь: — Вы как всегда любезны, господин Чжун Ли. Пожалуй, мне и правда стоит отдохнуть. Не буду Вам мешать, — Чайлд хотел было спрыгнуть с комода, на котором он все ещё сидел, но резкая боль в покалеченной разорванной ноге была настолько сильной, что Тарталья не удержался и с глухим стоном опустился на пол. — Ох, Чайлд, позволь тебе помочь, — мужчина приседает рядом с Предвестником и подаёт руку. Поколебавшись, Тарталья опирается на Чжун Ли всем своим весом и, тяжело сопя, поднимается, стараясь не наступать на повреждённую ногу. — Пойдём, надо обработать рану, — Предвестника тянут в сторону спальни. Чжун Ли помогает юноше сесть на широкую кровать и достаёт из прикроватной тумбочки аптечку со всем необходимым. Боль в ноге настолько сильная, что Тарталья даже не сопротивляется, когда Чжун Ли стягивает плед, обнажая всю левую ногу до уровня паха.       Лечебные травы, повинуясь привычным движениям архонта, быстро растираются в однородную кашицу болотного цвета, наполняя комнату едким ароматом. — Будет больно, потерпи, — предупредил Чжун Ли. — Да что Вы, меня не напугать болью… Ай! Щиплет! — юноша извивается на кровати, пытаясь избежать прикосновения лекарства к ране, но Чжун Ли крепко обхватывает ногу Предвестника руками с двух сторон, фиксируя. — Чайлд, — архонт смотрит прямо в глаза. — Мне необходимо обеззаразить и перевязать твою рану, иначе может начаться заражение. Пожалуйста, сиди смирно, — объясняет почти ласково, словно маленькому ребёнку. Хорошо-хорошо, — Тарталья поспешно кивает, стараясь не смотреть в пронзительные янтарные глаза мужчины. — Замечательно, Чайлд. А теперь приподними ногу, мне нужно протянуть бинт с задней части бедра. И подними плед повыше, пожалуйста, иначе часть раны останется без повязки.       «Куда уж выше? Я же голый совсем!» — в панике думает Тарталья, но делает так, как велит ему бывший архонт, и старается не думать о том, как он сейчас выглядит.       Мужчина тем временем оборачивает бинт вокруг бедра Чайлда одной рукой, а второй все ещё удерживает Предвестника, чтобы тот не вертелся. Длинные пальцы крепко сжимают внутреннюю поверхность бедра. Наконец повязка почти готова, и Чжун Ли сосредоточенно завязывает узелки, от напряжения чуть хмуря темные брови. — Готово, — Чжун Ли поднялся, разгибая затёкшую спину. — В ближайшие пару дней не напрягай ногу. Лучше вообще ограничить передвижения, чтобы равна снова не открылась. — Ты меня понял, Чайлд? Никаких нагрузок в ближайшее время, — мужчина грозно посмотрел на Предвестника. — Я Вас понял, господин Чжун Ли. — Просто Чжун Ли. Господинов мы, помнится, оставили ещё в ресторане «Три чашки в порту» больше года назад, Аякс, — Чжун Ли убирает аптечку и стремительно выходит из комнаты.       Бывший архонт проходит на кухню, взъерошивая волосы. Он совершенно не ожидал компании в лице Чайлда сегодняшним вечером. Он вообще не ожидал снова увидеть юношу в ближайшие месяцы или, может, годы. Мужчина не жалел о совершённом поступке, так как считал, что его решение было верным, однако стоит признать: он соскучился. Невероятно, но бывший архонт действительно соскучился по их совместным ужинам в лучших ресторанах гавани Ли Юэ, по неспешным прогулкам вдвоём и занимательным беседам. За, казалось бы, ничтожный для архонта промежуток времени, Аякс стал важным человеком в жизни уже не бессмертного Чжун Ли, для которого было неожиданным чувствовать привязанность к человеку, ждать встречи с ним. Чайлд, словно бурная река, врывался в тихую и размеренную жизнь мужчины, привнося в неё краски и заставляя чувствовать себя по-настоящему живым. Чжун Ли жалел, что понял это лишь после того, как корабль с Аяксом на борту отчалил в далекую Снежную.       Чжун Ли поставил чайник на плиту, бездумно покрутил в руках две чашки и тяжело вздохнул.       Быть может, будь у них больше времени на разговор, Чжун Ли попросил бы Чайлда остаться в гавани чуть дольше.

***

      Задумчиво размешивая чаинки, бывший архонт пришёл к выводу, что им необходим разговор. Слишком отчетливо недосказанность сквозила в воздухе, слишком многое нужно было обсудить.       Разлив чай по чашкам, Чжун Ли собирался отнести одну из них в спальню к Чайлду, но скрип половиц отвлёк его от этой мысли. Чайлд стоял на проходе, закутавшись в плед и опираясь на здоровую ногу. — Пахнет вкусно. Один из твоих редких травяных чаёв со сложным названием? «Твой любимый». — Именно, присаживайся. — Я, пожалуй, постою, гос… Чжун Ли. Рана, видите ли, оказалась серьезнее, чем я предполагал, — Чайлд почесал затылок и подошёл ближе, облокачиваясь на многострадальный комод. — Осторожно, горячая, — мужчина протянул Аяксу его аляповатую чашку. На мгновение их руки соприкоснулись. Едва заметно Чжун Ли провёл подушечкой большого пальца по тыльной стороне ладони юноши, так, что Чайлд сначала подумал, что ему показалось. Он поднял взгляд на стоящего перед ним мужчину — тот смотрел прямо на него своими невероятными глазами. Не показалось. — Спасибо, — прошептал Аякс на грани слышимости.       Долгие минуты, пока двое пили ароматный травяной чай, прошли в полном молчании. — Очень вкусный чай, Чжун Ли. Ты просто потрясающе в этом разбираешься. Впрочем, как и во всем остальном.       «Не во всём Аякс, не во всём».       В обычное время бывший архонт бы начал рассказывать о лучших видах трав, которые стоит добавлять в чай, а также о всевозможных способах его заваривания, но вместо этого Чжун Ли молча ставит свою чашку в раковину и протягивает руку за чашкой Чайлда. — Забавная штука — судьба. Да, сяншэн? — Тарталья крутил чашку в руках с таким интересом, будто мог разглядеть на ее дне смысл жизни.       Рука мужчины замерла в нерешительности. — Сегодня ты есть, а завтра тебя нет. Конечно, таким, как ты, этого не понять. Ты не знаешь, какого это — жить одним днём. Ты можешь позволить себе самое главное — время. А я не могу. Или, может, не хочу себе его позволять. Может быть, жить одним днём не так уж плохо, а, сяншэн? — Тарталья криво усмехается. — Хотя, о чем это я, все равно не поймёшь, — протягивает чашку.       Чжун Ли берет чашку в руки и ставит в раковину. Медлит. «Может, действительно, жить одним днём не так плохо? Может, в этом и есть счастье? В моментах, проведённых в компании любимых, в прикосновениях, в мимолетных улыбках, в звонком смехе по утрам, во взглядах, брошенных невзначай?» — А если я хочу понять? — резко говорит мужчина, вырывая кружку из рук Предвестника и подходя к нему вплотную. Опирается обеими руками на комод, заключая Чайлда в ловушку. Взгляд глаза в глаза. Янтарь и лазурит. Камень и море. — Чего ты хочешь, Аякс? — взгляд Чжун Ли обжигает. — Скажи мне.       Тарталья судорожно облизывает губы и опускает взгляд, все ещё кутаясь в плед. «Чего я хочу?» О, Селестия, он хочет очень многого.       Архонт нежно берет Аякса за подбородок и поднимает его. — Чего ты хочешь, душа моя? — спрашивает ласково, очерчивая подушечками линию челюсти.       Чайлд сглатывает. — Большего, Чжун Ли. Я хочу большего.       Более повторять не приходится. Мужчина притягивает Предвестника к себе, сокращая расстояние между ними до минимума, сминая мягкие и податливые губы юноши. Чайлд обвивает архонта обеими руками, совершенно забывая о том, что держал ими плед. Ткань медленно сползает вниз. Веснушчатые плечи покрываются мурашками, а они все целуются-целуются-целуются.       Чжун Ли подхватывает Чайлда под бёдра и сажает на комод, стараясь не тревожить повреждённую ногу, и исследует шею Предвестника, рисуя замысловатые узоры языком. Доходит до ушной раковины, влажно лижет чувствительное место за ушком юноши, вырывая из того хриплые стоны. — О, Архонты, — Чайлд задыхается от этих прикосновений. Он долго не мог признаться даже себе, что привязался к Чжун Ли, что не может прожить и дня, не думая о мужчине. О том, что едва сдерживал злые слёзы, уходя из Банка тем вечером. О том, что все время искал предлоги снова оказаться на миссии в Ли Юэ.       Наконец Чайлд отрывается от Чжун Ли и утыкается рыжей макушкой в широкую грудь Архонта, судорожно вздыхая. Тёплые руки обнимают его в ответ. Им столько всего нужно обсудить, но сейчас они просто наслаждаются объятиями друг друга.       Чайлду хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, а мысли о работе и волнение за семью остались где-то далеко позади. О чём обычно думает Чжун Ли? Аякс поднимает голову, пытаясь разглядеть ответы на все свои вопросы в глазах напротив. Архонт мягко улыбается и целует юношу в макушку. — Пойдём в спальню. Тебе необходим отдых, — Чжун Ли нежно очерчивает ладонью скулы Аякса.       Чайлд пытается слезть с комода, на котором он сидел все это время, но рана на ноге, про которую он совершенно забыл, заставляет его недовольно поморщиться. Видя это, Чжун Ли подхватывает Чайлда под бёдра, поднимая, и бережно, как самое драгоценное сокровище, несёт в спальню, стараясь не потревожить раненую ногу. Кровать бывшего Архонта пахнет свежими лилиями и прекрасно вмещает в себя двух человек, поэтому Чжун Ли, аккуратно опустив Чайлда, укладывается рядом, заключая того в объятия.       Юный Предвестник вскоре засыпает от усталости, которую принесли события прошедшего дня, а Архонт ещё долго сторожит его сон, и в его глазах мерцают далекие звёзды.       Чашка Тартальи осталась стоять на столе и на следующий день, и через месяц.