***
— А я слышала, что он человека убил! — Пфф, да вы его видели? По нему камера плачет. Сигареты зажигаются почти синхронно. В уже давно не рабочем туалете становится сложно дышать, лёгкие наполняются горьким дымом. Это утро. Обычное, таких было уже десятки и все они уж слишком похожи друг на друга. Потому что скучно, не происходит ничего нового, а домой нельзя. Вот и приходится кормить себя и других сплетнями, которые почему-то не надоедают и по сей день. — А мне рассказывали про его драку за клубом. Он избил девушку. Как можно быть таким мудаком? — Сэм подносит сероватый фильтр к губам и делает глубокую затяжку. В его голове это звучит ужасно жестоко, но потом он переводит взгляд на одиноко стоящего в углу Джэка и начинает кашлять. Почему-то тот факт, что Джэк убил свою жену, забылся слишком быстро, но слухи про Эндрю Миньярда... нет, это совсем другое. Возможно, Эндрю тоже убил кого-то. Посмотрев на него, создаётся именно такое впечатление. Слишком серьёзный, слишком закрытый, слишком пугающий. Миньярд жил в одиночной палате, не общался ни с кем, кроме милой Рене, и никогда не обращал ни на кого внимания. Так было изначально и тогда Сэм всерьёз решил, что он на самом деле здоров. Любой рядом с Эндрю почувствует себя самым нормальным человеком на планете Земля. Потому что Эндрю странный. Просто странный. Его знает каждый, но одновременно не знает никто. Врачи рядом с ним не задерживаются надолго. Может, не знают, чем можно помочь, а может, тоже потихоньку сходят с ума. Потому что не ясно, сколько Миньярд находится здесь и чем именно такой молодой парень обидел судьбу. И сигарета заканчивается. Пора идти. Коридоры больницы белые и просторные. Сэм никогда не признается в этом своим друзьям, но ему нравится здесь. В этом пропахшем таблетками месте. Тут нет детей, работы, постоянных долгов и кредитов. Да, бывает шумно, бывают драки и совсем редкие приступы, но сейчас ему уже лучше. Сэм Малкольм выходил в ремиссию, а это значит, что его трехмесячный отпуск подходит к концу. Ему становилось лучше с каждым днем, таблетки помогали, голоса в сознании казались дикостью. И единственное, что волновало мужчину — почему Эндрю Миньярд не выходит на поправку? Эндрю и Сэм делили один диагноз — параноидная шизофрения. Её отличительная черта —это стойкое ощущение того, что кто-то следит за тобой. Кто-то очень плохой, страшный и коварный. Малкольм попал в больницу с приступом бреда. Ему отчётливо казалось, что его жена Кэти была агентом ФБР, который, конечно же, пришёл арестовать Сэма за наркотики. И всему настал конец. А сейчас... сейчас все позади. Да, это не лечится, да, с этим нужно жить всю гребаную жизнь, но с таблетками стало намного, намного проще. Мужчина даже ловил себя на мысли о том, что скучает по сучке Кэти. Хотя они планировали развестись уже как два года. Эндрю, однако, лучше не становилось. Малкольм заметил это почти сразу. Как? Он просто сравнивал парня с собой. Пусть незаметный и агрессивный Эндрю и отличался от весёлого и разговорчивого Сэма, но, боже... Это никак не давало ему покоя. Никому, никому в этой чёртовой больнице не было так плохо. Никому не становилось настолько паршиво от лечения. Может быть, все дело в том, что Миньярд отказывался идти на контакт с врачами. Может быть, ему и вправду место в палате, но его вечно дикая улыбка пробирала до костей. Сэм знал, как выглядят наркоманы. Он слишком часто смотрел в зеркало. Оказавшись за большим светло-жёлтым столом, Малкольм вдруг осознал, что всю дорогу до столовой витал в облаках. Мужчина поднялся на ноги и пошёл за подносом. Девушки рядом весело шептались. Пришёл новый врач. По всей видимости, красавчик, хотя вряд ли его на самом деле видел хоть кто-то. Новый повод для сплетен — новое развлечение на будущую неделю. Кормили у них не плохо. Молочная каша, кофе или чай на выбор, два тоста с маслом. Сначала кажется, что этого совсем мало, но со временем привыкаешь. Минутная стрелка раздражающе тикает, остаётся совсем немного времени, стоит начать есть. Взгляд медленно уползает к последнему столику у дальней стены. Эндрю за ним лениво размазывает свой завтрак по тарелке, изредка отправляя ложку в рот. На первый взгляд ему совсем тоскливо, присмотревшись, понимаешь, что это вовсе не скука. Темные синяки под глазами, бледная, почти прозрачная, кожа и янтарные глаза. Красивая до мозга костей внешность. Такие люди должны светится на обложках самых модных журналов, но он гниёт здесь. Его скулы напряжены, пальцы держат ложку слишком сильно, белые костяшки видны даже отсюда. Видимо то, что скармливают этому парню под видом волшебной пилюли, совсем херовая штука. Малкольм отводит взгляд лишь на мгновение, а затем Эндрю уже не один. Атмосфера рядом с ним сразу меняется. Враждебность и раздражение витает в воздухе. Милая медсестра Элизабет что-то говорит, и они уходят. Так и не тронутый кофе весело плещется в стакане. Завтрак кончился, теперь Сэма ждёт очередь за таблетками.***
Нил Джостен перешагивает порог больницы с лёгким волнением, первую дверь открывает почти не дыша. Жить свою собственную, настоящую жизнь, тяжело. Сложно оставаться на одном месте слишком долго, ходить в один университет пять лет подряд и устраиваться на работу с настоящими документами. Потому что липкий страх прирос к сердцу уже давно, как паразит распространился по всем органам и пустил корни в мозг. Единственное, что выдавало в Ниле беглеца — это цветные линзы и крашенные волосы. Менять свою внешность — почти тоже самое, что рисовать на своей спине мишень для журналистов. Пропавший сын великого Натана Веснински найден! Программа защиты свидетелей не сработает, его убьют в первую же ночь из-за денег отца. Погода на улице сегодня, на удивление, хорошая. Конец сентября радовал полным отсутствием дождей, сухой листвы под ногами и ярким солнцем. В фойе было прохладно, на стене висел чересчур шумный кондиционер, но винить его в этом было нельзя. Слишком хорошо чувствуется ветерок, заползающий под лёгкую ткань рубашки. Нил едва заметно улыбается и подходит к девушке за столом регистрации. — Здравствуйте, не подскажите, где можно найти кабинет мистера Кларка? — дружелюбный тон, совсем немного обаяния и ощутимая тошнота в горле, вот он — залог успешного знакомства. — Вы, кажется, Нил Джостен? Меня предупредили о вашем приходе, — её аккуратные каблуки звонко цокают, когда Эмили встаёт с кресла, чтобы взять в руки телефон. — Вам нужно на второй этаж, 9 кабинет в самом конце коридора. Доктор Кларк задерживается, но скоро будет на месте. Нил кивает, решает не улыбаться ей дважды, вдруг подумает что-то не то. Влюблённости ни к чему, это не в его интересах. Эмили бесспорно приятная, сложно не считать красивой высокую голубоглазую блондинку, но она совсем не во вкусе Джостена. Слишком приторно. Поэтому, по привычке, считая ступеньки под ногами, он старается не думать вообще. Мысли, особенно тревожные, не стоят того, чтобы занимать место в его голове. Там и без того слишком много ненужной информации. Вокруг пусто. Создаётся ощущение, что ты здесь один и никого рядом больше нет. Двери старых туалетов скрипят, слышится едва различимый шёпот, который воспринимается почему-то иллюзией. Дышать тяжело, пульс шумит в ушах. Стоит убежать. Прямо сейчас. Найти чёрный выход, скрыться и забыть про жалкий диплом. Но так нельзя. Конечно, нельзя. Нужно учиться жить, нужно зайти в кабинет. Сквозь плотные шторы едва пробивается тёплый свет. Пахнет бумагой, краской для принтера и мужским одеколоном. Справа стоит стеллаж с книгами, слева висят плакаты, кричащие о том, что можно и нельзя. Мягкое кресло проседает под тяжестью Нила. Веки становятся тяжёлыми, хочется спать. Эта комната кажется до странного уютной и приятной. Затем раздаётся щелчок, и дверь со скрипом открывается. Уильям Кларк медленным шагом проходит внутрь. Мужчина не обращает на Джостена никакого внимания ровно до того момента, пока не садится напротив. И Нил вдруг понимает, что этот кабинет вовсе не кабинет Кларка. Не может человек и место, в котором он проводит большую часть своей жизни, быть настолько разными. Уильям криво улыбается, морщинистой рукой выводит круги на лакированной поверхности стола. Он, кажется, ждёт, что Нил начнёт говорить первым, но парень молчит. Молчит специально, не желая оправдывать ожидания Уильяма, а тот списывает все на стеснительность. — Ты, значит у нас, Нил Джостен, — хрипит себе под нос Кларк. — Решил стать врачом. Похвально. Уверен, что тебе это нужно? И взгляд. Пронзительный взгляд серых глаз. Нет, он не хочет напугать или заставить усомниться в собственном решении. Просто Уильяму нравится делать вид, будто его слова действительно имеют значение. Его место главного просто слова, их нужно подкреплять действиями, но мужчина так не умеет. Нил понимает, что видит этого человека насквозь. И Нилу совсем не нравится то, о чём кричит голос разума. — Впрочем, значения это не имеет, — прерывает затянувшееся молчание голос мужчины. — В рекомендации написано, что ты очень способный парень. Мне нравятся умные ребята, Нил, но это далеко не главное... Есть у нас один пациент, — толстый палец путешествует по строчкам документа, пока не останавливается на чем то, что считает действительно важным. — Его зовут Эндрю Миньярд. По столу с тихим шорохом перемещается толстая папка. История болезни — почти сразу догадывается Нил. Он легко поддевает обложку, на которой корявым почерком выведено имя пациента и дата рождения. Внутри размашистыми буквами описывают симптомы и названия препаратов. Джостен пробегается взглядом по каждой странице и приходит к неутешительным выводам. — Тяжёлый случай, — говорит Нил. — Не думаете, что такое не доверяют новичкам? Кларк прерывисто смеётся, поправляет очки, сползающие на кончик носа, и достаёт из дверцы шкафа бутылку коньяка. Конечно, таких как Эндрю не доверяют новичкам. Но Джостен ещё не знает о том, что два дня назад от Миньярда отказался последний врач и лечить горе-пациента больше некому. Янтарная жидкость на одну четвертую наполняет стакан, Уильям выпивает её, словно воду, и довольно улыбается. — У тебя умные глаза, Джостен. Я вижу в них потенциал, — легко врет мужчина. Затем, нудная лекция о графике работы, правилах и пунктуации. Нил слушает его не слишком внимательно, ровно с таким же интересом Кларк рассматривает резюме парня. Разумеется, Нил был принят. О другом решении не могло идти и речи. Врачей не хватало. Работать в предоставленных ими условиях хотели не многие, а значит, выбирать не приходилось. Здесь никогда не было слишком хорошо, но настолько нестерпимо стало именно с приходом Уильяма Кларка. Мужчина знал об этом, но делать что-то, чтобы исправить ситуацию, не собирался. Он выполняет свою работу слишком хорошо, а вот какую именно — значения не имеет. — Жду тебя завтра в 8:00. Мы предоставим тебе кабинет, но учти, что его в любой момент может занять кто-то другой. Тебе следует доказать мне, что ты достоин своего места, Джостен.