Она - Нереварин

Храм представлял из себя маленькую круглую каменную башенку. Как объяснила всезнающая Летте, башенка была построена не самими даэдра, а имперцами, и являла собой всего лишь вход в подземелье, располагающееся прямо под ней. Вот в этих-то катакомбах и поселились даэдра, которых прогнали из ближайших даэдрических развалин. Местные жители не совались в катакомбы и не трогали древних, а те, в свою очередь, не выходили на поверхность и не портили жизнь поселенцам. А потом, после смерти короля, к даэдра, обитающим в катакомбах Сейда Нин, явилась Верховная Даэдра – сама Азура, покровитель острова, принесла зачарованную броню умершего короля и повелела хранить ее от чужих рук до тех пор, пока Избранный ею не возродится и не придет требовать свое назад. После этого катакомбы имперцев получили название Храм Дибелл, или Храм доспеха. Местные в Храм не совались, потому что прекрасно представляли, сколько там опасных тварей, да и побаивались гнева Азуры, которая всегда покровительствовала Индориллу. А вот пришлые пару раз пытались залезть в катакомбы, да украсть хранящиеся там доспехи и оружие, только вместо сокровищ находили там свою гибель – взбешенные даэдра разрывали бедняг на части, а потом выбрасывали ошметки окровавленной плоти, как устрашение, на ступени башенки-входа. После этого охотников поживиться королевскими доспехами заметно поубавилось. - А ты уверена, что я и есть король? – Нейя невольно поежилась, разглядывая растрескавшиеся от времени каменные ступени, словно выискивая на них взглядом свежие кровавые пятна или что-то в этом роде. – Может, к никс-гончим их, эти артефакты? - Уверена, - твердо кивнула Летте. – Я тебя во сне видела. Мне Азура тебя показывала. И потом, ОН тебя ведь узнал во сне, да? Что ОН говорил? - Что я – Неревар, - смутилась Нейя, невольно вспоминая красивый обволакивающий голос и тонкие изящные пальцы. – И что он знает, что я возродилась другим человеком, но примет меня любым. Постой, так он, выходит, не видел, кто я? – ошарашено пробормотала девушка. – И обращался он ко мне все время, как к… мужчине! - Ну да, - согласилась Летте. – ОН – Владыка сновидений. Это – одна из возможностей, дарованная ЕМУ Сердцем. Но во снах путешествует не тело, Нейя, а наша душа. У тебя душа… ну, - пришел черед Летте смущенно опускать глаза. – Мужчины. Короля. Поэтому ОН тебя и видел тем, кто ты есть на самом деле – ОН видел твою душу, а не тело. - Но я же во сне была сама собой! – возмутилась Нейя. – Я же видела себя! - Нет, - покачала головой Летте. – Ты ОЩУЩАЛА себя. Но ты привыкла к тому, что ты – девушка, и потому ощущала себя женщиной. ОН видит не твои ощущения, а сущность. - Сущность? – перед глазами мелькнула золотистая нежная кожа, и Нейя задумчиво произнесла: - Знаешь, у него, там, во сне, были очень красивые руки. С тонкими пальцами. И кожа такая, знаешь, бледно-золотистая… А потом он решил показать мне себя таким, какой он стал сейчас… Это было… ужасно! Когти, шрамы, а тело его было пепельно-серое, как и у всех данмер… - Это пепел Красной горы. Проклятие Азуры за то, что не уберегли короля, - тихо прошептала Летте. – Знаешь, раньше не было данмер. Были кимер. И у них была золотистая кожа. Данмер они стали после смерти Неревара, потому что леди Азура в гневе прокляла всех и сделала так, что глаза несчастных стали алыми, как кровь, пролитая в пещере Красной горы. Кровь неотомщенного короля. А кожа стала серой, как пепел Красной горы, в которой и нашел свою смерть от рук предателей король. И быть данмер теперь такими в знак вечной скорби по своему предательству и мертвому королю. Так что… ОН ведь тоже до корпруса и своей гибели был кимер, - Летте задумчиво закусила губу. – Я никогда не видела ЕГО прежним, но говорят, что он не был красив, но было в нем такое обаяние, что невозможно было не обратить на него внимания, несмотря на его достаточно тяжелый характер и очень острый язык. Жаль, конечно, что все так вышло. Но нам сейчас уже ничего не исправить. Дай Пресветлая Азура, чтобы новых ошибок не наделать. Нейя покачала головой, соглашаясь и не соглашаясь с ней, и толкнула тяжелую деревянную дверь, ведущую в глубь катакомб. Лестница была длинная, каменная, и на удивление хорошо сохранившаяся. Словно ее только что сложили из красноватых, с черными прожилками, плит. Вопреки словам Летте о том, что катакомбы очень старые, стены и сами ступени были чистыми, и ярко поблескивали полированной поверхностью в неверном свете настенных факелов. Перед дверью, ведущей в подземную часть Храма клубилась непонятная дымка. - Нейя! – Торвальд схватил девушку за руку, прежде чем она успела открыть внутреннюю дверь, ведущую в катакомбы. – Ты хорошо подумала? Мы ведь не уверены на все сто процентов, что там ждут именно тебя. - Не уверены, - буркнула рыжая, хмуря брови. – Но, вроде, выхода-то у нас иного нет? Либо мы воруем кирасу Сокуция, а после его доброты у меня рука не поднимается такое сотворить, либо мы обворовываем никому не нужный старый Храм, в котором лежат вещи, принадлежавшие якобы мне… - Тор! – подала голос Летте. – Отдай Неревар свою клеймору! На всякий случай, знаешь ли. - Вот еще чего! – взвился нордлинг, яростно сверкнув зелеными глазищами. – А мне, значит, с дреморами голыми руками здороваться, да? Хотя, - он задумчиво почесал подбородок и фыркнул: - Да ладно, пущай берет. У меня топор есть. Хороший, еще отцовский, - он полез в заплечную суму, извлекая из нее небольшой, но очень острый топорик, засиявший в полутьме лестничного пролета голубоватым светом. - Заговоренный! – уважительно кивнула Летте, скосив глаза на тонкое лезвие. – Кажись, на удар молнии, да? - Нет, на молнию страшновато использовать, - отмахнулся Торвальд. – Так в бою и своего кого можно задеть. Вот, помню, дядька мой купил у проклятущих редоранцев шмот, вызывающий грозового атронаха. Так этот самый аторнах в первый же призыв как шарахнул по напавшим берсеркерам, так не только их завалил, но и дядьку моего тоже. Так что топорик заговорен на инеевый укус. Можно было отравой какой намазать, да не люблю я яды всякие. - Удар холода – это хорошо, - закивала Летте с видом знатока. – Своих в бою случайно не заденешь, а дреморы холод ой, как не любят! - Идем, что ли? – нервно рявкнула Нейя. Ее раздражали такие разговоры, но не только потому, что ей было не интересно, а более потому, что она, как ни стеснялась даже себе в этом признаться, ничего в подобных вещах не смыслила. Потому укоряющее взглянув на своих спутников, девушка рванула неожиданно легко поддавшуюся дверь на себя. Храм оказался небольшой высокой комнатой, ярко освещенной факельными светильниками. В самом его центре стоял высокий белокаменный алтарь, на котором что-то лежало и таинственно светилось серебристым сиянием. Но самым неожиданным было то, что в Храме было совершенно пусто. - Э-э, а где эти ваши… дреморы? – удивленно произнесла Нейя, подходя к алтарю и заинтересованно рассматривая разложенные на нем вещи. - В даэдрических святилищах возле алтарей всегда никого нет, но горе тому, кто посмеет хотя бы коснуться того, что возлежит на алтарной плите! – пояснила Летте. - Ну, да! – согласно кивнул Торвальд. – Дреморы-то как повылезут, да как накинутся! Вот и конец придет сразу. - Ерунда! – Нейя недоверчиво пожала плечами. – Зачем тогда вообще строить Храмы и что-то в них хранить, если можно вот просто так зайти и… - она подхватила лежащий на алтаре кинжал прежде, чем перепуганные Летте и Торвальд успели ее остановить. - Ой! – пискнула Летте, когда из всех углов внезапно пополз густой приторно пахнущий туман. – Ну, вот что ты… Из тумана выступили две высокие женские фигуры в сияющих золотых доспехах и крылатых шлемах. Кожа дев-воительниц отливала металлическим блеском, а глаза сияли огненным пламенем. - Валькирии! – восхитился Торвальд, откровенно разглядывая длинноногих стройных незнакомок, вооруженных тускло сияющими зелеными стеклянными мечами. - Золотые Святоши! – обреченно выдохнула Летте. – Высшие даэдра. Ну, вот нам и конец. - А ты говорила, что даэдра уродливы, как смертный грех! – возмутился Торвальд, поднимая топор и закрывая собой притихших девушек. - Не все! – возразила Летте. – Высшие: дреморы, Святоши и Сумраки очень красивы. Правда, Сумраки скорее птицы с женскими головами, чем люди… Валькирии между тем внимательно оглядели вошедших, а потом внезапно преклонили колени. За спинами почтительно склонившихся воительниц раздался хлопок и возникла еще одна женская фигура, с головы до ног закованная в угольно-черную броню, украшенную кроваво-алыми рунами и узорами. Фигура выступила вперед, поклонилась и откашлялась, а затем заявила хрипловатым низким голосом с чудовищным акцентом: - Вот и ты, Господина наш! Где шляется, козела безрогая? Мы тута совсема заждалися, твоя железяка проклятущая охраняя, как поганая никса-гончий, понимаешь? Забирай своя железяка, Величество и вали к господина Азура! - Чего-о? – опешил Торвальд, роняя от неожиданности свой топор. – Это… Оно… Она? Чего сейчас тут сказала? - Хранительница Храма говорит, чтобы мы забирали доспехи и оружие и шли с благословения Азуры на все четыре стороны, - мрачно пояснила Летте. – Ой, и хамка же! - Не хамка! – обиделась хранительница. – Посиди-ка тута несколько веков, да посторожи энти проклятые железяки! Тьфу, даже доспех нормальный вы, смертные, сделать не могете! Так, скорлупа одна и шелуха! - Кто бы говорил! – взвыл Торвальд, крайне уязвленный словами дреморы. – Вы-то сами, уроды проклятущие, такие доспехи куете, что нормальному человеку их и носить не под силу. Одни только наручи килограммов по пятьдесят! - Сами виноваты, смертные! – хмыкнула Хранительница. – Ничего не знаю. Это ваша проблема, что вы, людишки, такие хилые! - Так я могу все это забрать? – перебила спорящих Нейя, серьезно глядя на Хранительницу. – И вы мне все это отдаете вот так вот? Просто? - Забирай свое барахло! – почти радостно возопила дремора. – Конечно же, просто так! Оно же твое! И вали отсюда, а то мы уже замучились сидеть в этом дрянном сыром подвале, тебя дожидаясь! - А вы… меня ни с кем не путаете? – поинтересовалась Нейя, осторожно поглаживая гладкую поверхность лежащей на алтаре кирасы. - Да нет, - отмахнулась Хранительница. – Не путаю. У тебя отметина Азуры стоит, - но, заметив ошарашенный взгляд рыжей, дремора поспешно пояснила. – Люди ее не видят. Только мы, даэдра, можем видеть печать нашей Леди. Так что, госпожа… король, то есть, в последний раз говорю, бери все и вали отсюдова! - Хорошо, - ровным голосом произнесла Нейя, складывая доспехи и оружие в принесенный с собой мешок. – Сейчас мы все заберем и уйдем. И спасибо вам за то, что сохранили это для… меня. - Да не за что! – отмахнулась Хранительница. – Я хоть отдохну теперь спокойно! Но, едва Нейя положила в мешок последнюю вещь, как в святилище раздался громкий и холодный женский голос: - Дзура? Ты слышишь меня? - Да, миледи! – Хранительница бухнулась перед алтарем на колени и испугано склонила голову. – Что случилось, миледи? У нее – Ваша метка! Мы не могли ошибиться! - Я знаю! – голос был спокоен и скучающ, и Нейя поняла, что уже слышала его. В своих снах. Азура? – Ошибки ты не совершила, и верно сохранила доверенные тебе вещи. Но, прежде чем ты вернешься на Волшебный Остров, в столицу, ты должна выполнить еще одно мое указание. Ты пойдешь с Избранной, Дзура, и станешь ее личной охранницей. Я ясно выразилась? - Да, госпожа! – вид у Хранительницы был крайне убитый. – Я слушаюсь Вашего повеления, госпожа. - Вот и прекрасно! – откликнулась Азура, а затем обратилась к Нейе. – Неревар, ты выполнишь мое пророчество. Я знаю. Прими от меня в дар мою верную служанку. Она будет твоей помощью и опорой. Я буду ждать тебя в Пещере Воплощений в тот самый день и час, что предсказан. Туман развеялся, а вместе с ним пропали и девы-валькирии. Коленопреклоненная Дзура молча со всего размаха треснулась головой об алтарь. Торвальд покачал головой, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, а Летте сочувственно вздохнула. Нейя подошла к дреморе и осторожно тронула ее за плечо. Хранительница нервно отшатнулась и мгновенно вскочила на ноги, срывая с головы богато украшенный уродливый шлем. На Нейю уставились большие черные злые глазищи. Стоящий за ее спиной Торвальд вторично присвистнул: - А чего? Ничего так девочка! Сколько Вам лет, барышня? Выглядела Хранительница действительно очень молодо. Лет восемнадцать-двадцать. Черная кожа, покрытая изящными узорчатыми алыми татуировками, словно изысканным кружевом, длинные, черные же, волосы, черные глазищи и… остренькие треугольные вампирские клычки, которые Хранительница предусмотрительно оскалила: - Не твое дело, Смертный! Даэдра могут жить тысячелетиями! Хотя, впрочем, скажу, конечно! Мне шестьсот пятьдесят семь лет. Съел? – она с вызовом выпятила треугольный подбородок, а затем раздраженно взвыла: - И-йё!!! Сидеть тут безвылазно, храня груду барахла, без малого, лет пятьсот, и вот вам, здрасьте! Приехали! Я, между прочим, домой хочу! На Остров! - Так кто тебя держит? – осведомилась Нейя. – Вали домой, я отпускаю! Мне охрана личная ни к чему! - Самая умная, да? – от ярости у дреморы пропал весь акцент. – Вали, да? Да ты хоть знаешь, что ОНА со мной сделает, если я ЕЕ приказа ослушаюсь? Нет, ну, угораздило же меня, видно, родиться под несчастливой звездой! - Хорошо, - Нейя нервно закусила губу, и растеряно развела руками. – Если нельзя, то пошли с нами. Только вот что ты делать собираешься? Я уже сказала – охрана мне ни к чему! - Много ты понимаешь! – огрызнулась дремора, но покорно поплелась за Нейей и ее спутниками. – Это сейчас ни к чему, пока о тебе та дрянная баба не пронюхала. Ну, жена твоя… бывшая, значица. Чего уставилась на меня так? Ты же мужиком была тогда. И жена у тебя была. Пресветлая Альмалексия! Тьфу! – Дзура презрительно сплюнула на пол. – Предательница и интриганка. Жаль, не слушал ты Азуры. Предупреждала она тебя об этом браке. А ты все твердил, «любовь-любовь!» Придурок! - Полегче! – оскорблено вскинулась Нейя. – Я ничего о прошлом не помню, так что не надо меня моими прежними ошибками укорять! А будешь гадости говорить, прогоню к дурзогам, нафиг, и объясняйся потом со своей ненаглядной госпожой, почему от меня свалила! Дремора испуганно дернулась и замолчала, изредка бросая на Нейю настороженные яростные взгляды. - Ну, а теперь-то что? – поинтересовался Торвальд. - Идем к Аррилу, - отмахнулась Нейя. – Мне все равно эти железки не пригодятся. - Ты, это, шлем лучше надень обратно! – перед самой дверью опомнилась Летте. – Ни к чему местным твое лицо видеть. Тут – дикое место, чужаков не терпят, а тем более, не-людей. - Думаешь, рогами своими их распугаю? – довольно ухмыльнулась Дзура, а Торвальд заинтересовано уставился на Хранительницу, пытаясь понять, шутить она, или нет. Но рога у дреморы, как оказалось, на самом деле были. Просто очень маленькие, и так органично вписывались в сложное переплетение косичек на макушке ее головы, что не бросались сразу в глаза. Нейя, бегло оглядев голову своей горе-охранницы, согласилась с Летте: - Одень-одень. Меньше проблем будет. Мало ли, что местные подумают. Дзура яростно сверкнула глазами, но шлем надела, а потом ехидно поинтересовалась: - Ну, хорошо, рожу мою они теперь не увидят, но как вы объясните местным, что на мне – полный комплект даэдрических доспехов и, опять же, наше оружие? У вас, людишек, работы наших мастеров очень дорого стоят, и полный комплект среди вас может позволить себе лишь очень удачливый воин, который бесплатно соберет наши доспехи с наших трупов, либо очень богатый правитель, у которого хватит мозгов не обирать мертвецов, а купить доспехи у наших торговцев в Храмах. - Ну, что-нибудь придумаем, - хмыкнул Торвальд. – Главное, молчи и не открывай свой рот, потому что хороших женщин-воинов, которые могли бы себе позволить такое вооружение, на Острове очень мало. Да и акцент у тебя все равно не местный. Дзура неопределенно хмыкнула и с остервенением пнула дверь. Нейя переглянулась с Летте: похоже, им досталось то еще сокровище. - Нет, не возьму! Даже не просите! – Аррил с восхищением оглядел разложенную на прилавке броню, восторженно поцокал языком, а затем отвернулся с безучастным видом к барной стойке. - Боишься, денег на нее не хватит? – подколол Торвальд, но трактирщик только покачал головой: - И-и, парень! Ты в своем уме? Думаешь, в деньгах вся проблема? Нет, я могу себе позволить и пару комплектов эбонита или мифрила купить, или вон, как у вашего нового безымянного друга, даэдрику. О стекле уж и не говорю. - Тогда в чем дело, не понимаю? – насторожилась Нейя. – Разве не найдется желающих среди населения потом у тебя эти доспехи перекупить? - И желающие найдутся, - согласился Аррил. – Не зря же в Храм столько охотничков за чужим добром ломилось. Да только все это пустое. А вы лучше закопайте эту броню, да от греха подальше! - Чего-о? – не удержалась Дзура, от злости подскакивая на месте. – Я, значит, пятьсот лет этот хлам берегла, и только для того, чтобы вы так бездумно потом его зарыли где-нибудь в лесочке или утопили в болоте? Сбрендили совсем, да? - Батюшки! – округлил глаза Аррил, выхватывая из-под прилавка меч. – Девка? Да еще и… пятисотлетняя? Эй, вы, уроды, вы кого мне в трактир притащили, а? - Дремору! – оскалилась Дзюра, срывая свой шлем. – Че, смертный, страшно тебе, да? Валяй, попробуй убить даэдру! Только предупреждаю тебя – я не Страж, я – ЖЕНЩИНА. - Э-э, а какая разница? – прошептала Нейя, растеряно глядя на Летте. - Женщины-даэдры того вида, как Дзура, то есть, подобные людям дреморы – существа с божественной бессмертной сущностью. Мужчины-Стражи смертны, и их много. Женщин можно посчитать по пальцам и все они теперь – Высшие Лорды. Боэта, Мефала, Азура… Дзура прожила еще очень мало по даэдрическому летоисчислению, поэтому не может считаться Лордом. Младщей Жрицей, как Святоши, или Хранительницей. Вот, как стукнет ей полторы тысячи лет, так и сама станет в один ряд с ними, а пока она еще совсем ребенок. Но убить ее невозможно, она права. К тому же тот, кто попытается первым причинить ей вред, заслужит вечное проклятие Азуры, а вместе с ним – кучу даэдр, преследующих отмеченного проклятием по всему Острову, и даже вне его территории. Знаешь ли, говорят, Храмы дремор есть даже в Запретном подземном городе Морнхолда. Аррил меж тем благополучно пропустил все объяснение Летте, так как был очень занят тем, что откровенно рассматривал разозленную дремору. Наконец трактирщик опустил меч и буркнул: - Не думай, не боюсь я тебя. Просто жалко портить такую красоту. Видал я по молодости ваших мужиков, и даже парочку в одном Храме… того… Но они страшенные, а ты – нет. Необычная. Но красивая. Только это, девка, намазала бы ты хоть морду белилами какими, что ли? Я-то многое по жизни повидал, а вот другие жители деревни не поймут. Да и не только деревни. Не дай вам Шигорат с такой-то кралей в Вивек сунуться! Тамошние отцы-инквизиторы за вами стадом бегать будут, да и ординаторы тоже. Впрочем, имперцы вашего чернорожего брата тоже не любят особо, а за редгарку ты с такими-то красотами на морде уж никак не сойдешь. Они хоть и тоже черные, да лицо свое всякими картинками не портят. К тому же, опять же, ваши узоры-то больно приметны, как и размалевки Шестого Дома. И захочешь, а не спутаешь. - Не собираюсь я краситься! – зашипела дремора. – Это их проблемы, если они нас не любят! Ну, на худой конец, шлем снимать не буду, да и все! - А и то верно, - покладисто согласился Аррил. – Ну, ладно, барышня, я так понимаю, что ты и есть – Хранитель доспеха? Может, тогда просветишь этих полоумных, почему никто не купит у них эту броню даже за медную монетку? - Отчего же не объяснить? – ощерилась Дзюра. – Объясню. Доспех этот приметный. Он единственный в своем роде. Любимая броня короля. О ней по всему Острову молва идет, и, почитай, каждая никс-гончая, каждый скриб знает, где лежат эти доспехи, и как их невозможно достать. А теперь подумайте своей башкой, придурки, - дремора окинула Нейю и ее спутников ледяным презрительным взглядом, - вот внезапно объявляются эти доспехи у кого-либо на Острове. Что это значит? - Что их наконец-то удачно сперли! – отмахнулся Торвальд. - Но, видите ли, идиоты, это невозможно! – трагическим шепотом изрекла Дзюра, прищуривая опасно сверкнувшие глаза. – Азура самолично наложила на Храм заклятье, впускающее внутрь только инкарнацию Неревара и его спутников. Остальные охотнички даже в зал не успевали зайти – их еще в дверях заклятье убивало. Да-да, не смотрите на меня такими глазами – не мы, дреморы, но магия нашей Госпожи. Теперь понимаете, что объявившаяся броня – это Знак. Того, что король пришел, и Пророчество начало исполняться. Как вы думаете, будут ли ординаторы и инквизиторы Пресветлого Трибунала спокойно ждать, когда король все вспомнит и устроит показательное правосудие? И уж будьте уверены, они докопаются, кто у кого и когда приобрел доспех. Вы и пикнуть не успеете, как ваши головы полетят в воды Большого Канала. - Так что теперь, нам его все-таки зарыть? – насупилась Нейя. – Носить-то, как я понимаю, тоже нельзя. - В таком виде нельзя! – хитро ухмыльнулась Дзюра. – Но вам повезло, смертные! Я не только Хранитель. Я еще и Кузнец. - А так же очень скромная девушка, - ехидно прошептал Торвальд. - Ты забыл добавить, «и очень красивая»! – осклабилась дремора. – Так вот, мне надо пару кусков стекла, печь и два молота. Сойдут любые, хотя молот Мастера был бы предпочтительнее. Торговец, есть у тебя такие вещи? - Есть, - кивнул Аррил. – Только бесплатно я ничего не дам! Пятьсот золотых – и стекло с молотками ваше. Печь предоставляю бесплатно. - У, жмот! Смотри, не подавись! – оскорбился нордлинг, но достал откуда-то увесистый мешочек с деньгами и быстро пересчитал. – Хммм, может, сбавишь цену? - Не могу! – развел руками Аррил. – Я и так на вас уже потратился, а вы, как я понимаю, склад взламывать больше не собираетесь. И я в убытке остаюсь. Если и сейчас скину, так и разориться недолго. - Ладно, смертный, этого, надеюсь, хватит? – дремора достала из-за пазухи небольшой богато украшенный черный нож. – Только не говори мне, что этого мало. Я знаю, сколько у вас, людей, стоят подобные вещи. Тысяч десять ты за него спокойно выручишь. Тут, я думаю, и на компенсацию за прочие неудобства вполне себе хватит. Аррил с уважением потрогал рукоять ножа, провел пальцем по лезвию, проверяя остроту, а потом согласно кивнул: - Хорошо, тогда я пошел за молотками, а вы раздуйте печь пожарче, да закройте дверь на щеколду. Нечего тут посторонним ходить и глазеть на процесс.