Rhythm II: Beat of the Rising Sun

      Лазурный глава музыкальной группы «Ultrasonic» почти выл от скуки. Он лениво развалился на одной из нижних полок в купе, слушая мерный звук стучащих колес поезда, тупо разглядывая помещение недовольным зеленым взором, периодически теребя и сминая белую рубашку руками. Не знал он куда их деть. Электрогитару не достать, кропить над словами песен осточертело впервые в жизни, а объект его «увеселения» ушел минут десять назад за кипятком и до сих пор не пришел. И чего так долго? В другой конец поезда ушел что ли? Еж издал звук помирающего тюленя, да поджал губы в недовольстве. И с какого момента он стал так зависеть от компании черно-алого госслужащего? Он и сам понять не успел. Наверно, как вернулся из Нового Авалона. Теперь даже какое-то мизерное отсутствие Шедоу вымораживало синего напрочь. Ох, прямо боль душевная, как не посмотри! Хотя он как-то же месяц без него прожил…       Что ни говори, а побыть вместе подольше у них времени не было совсем после окончания концерта в Music Media Dome месяц назад… Они успели только обменяться контактами, кое-какими подробностями относительно своих дальнейших планов, важными мелочами, касающихся произошедшего, и разъехаться. Вот тебе и служебный роман за три дня, так сказать… Шедоу улетел почти сразу ночным рейсом в Лондон, где находился Штаб ГАН, в который он так и норовил добраться уже битую неделю. Правда потом, как узнал Соник, созвонившись с ним в очередной раз, — улетел черный туда транзитом через две страны, попутно матеря все, что движется и не движется. Лазурный еле успокоил воспылавшего гневом госслужащего, претерпевавшего от дополнительно поступающих задач разной степени контрастности и креативности: «раз едешь в Штаб, то «по дороге» слетай туда и туда, а потом еще туда», «а вот там нет специалиста в подобной области, придется тебе посетить еще это и это». Так что понятно, почему Шедоу был зол. Даже Руж здесь была бессильна. В итоге отпуск ежа вновь был сдвинут.       Образовавшийся «период отдыха друг от друга» (конечно, сложно его назвать таковым) оба потратили с пользой, решая насущные проблемы. Правда в очередной раз, в связи со спецификой работы, больше доставалось госслужащему. Закрывание командировки горой бумажек; составление бесконечных отчетов, половина из которых была рапортами о том, что прикрепленное к нему служебное оружие не использовалось, все патроны на месте, детали функциональны и прочее соответствующее; за этим череда проверок по их с Руж поездке в разных инстанциях, где приходилось дублировать почти всю информацию, подобно роботу; особенно тяжело дался Отдел контроля. Как Шедоу любил описывать это подразделение: «Оружие? Наркотики? Водка, коньяк, пиво? Кальян? А если найдем?» Проверяли абсолютно на все подряд, а уж тестирования на триллион вопросов — это стало обычным явлением. Однако, когда уже все стало доходить до неприкрытого маразма и идиотизма, обоих вызвало еще более вышестоящее начальство, приказы которого никогда нельзя игнорировать, и проверявший их уже который час сотрудник, наконец, скрипя зубы, отпустил мышку и ежа. В чем была причина такого поведения проверяющего неясно до сих пор, но темный не удивился, если бы ему сказали про какую-нибудь палочную систему или имитацию бурной деятельности (в лексике всего ГАН это даже стало общепринятым сокращением — ИБД), чтобы показать эффективную работу Отдела… Но это лишь его домыслы.       Зато каково было удовольствие для Соника лицезреть обалдевшее лицо черного, когда тот, выходя из Штаба ГАН на прошлой неделе, с подписанным по́том и кровью рапортом, увидел лазурного главу музыкальной группы, стоящего на лестнице у входа в здание. С небольшим чемоданом рядом, облокотившегося на его ручку и чехлом с рок-гитарой за спиной. Госслужащий тогда несколько секунд еще стоял, редко моргая, даже глаза потер, чтобы прогнать якобы возникший глюк от переработки, но нет — парень никуда не пропал, одаривая его широкой победной улыбкой. Следующим шагом он бросился к темному, заключив его в отнюдь не дружеские объятья, норовя переломить позвоночник. Несомненно, он зашел бы дальше, если бы не публичное место… но сдержался. Изумрудный взгляд так и искрил: «я оторвусь с тобой потом, моя любимая сволота». Шедоу был в культурном шоке, однако такому сюрпризу от певца, естественно, обрадовался, заслуженно назвав его (в который раз) придурком.       Как выяснилось позже из рассказа Соника: он решил встретить черно-красного прямо у Штаба, предварительно докопавшись до Руж (Бог каким известно способом), когда темный там будет и когда у него наступает отпуск, чтобы сразу и полностью взять того в оборот. Этому энерджайзеру не помешала сюда приехать даже собственная месячная занятость, которая не ограничивалась другими концертами, да поездками, загруженностью повседневной нужной и не особо рутиной! Он просто взял и прилетел черте откуда, не думая практически о последствиях, возможных несостыковках, про все прознал, ошарашил. Вот тебе и еще одно отличие в копилку: безбашенность и спонтанность действий музыканта, его полная непредсказуемость в отличии от расчетливого Шедоу. И как они спелись остается только гадать…       Стоит заметить, что он еще и Теилза с собой притащил за компанию, чтобы не было скучно в дороге. Шедоу удивился во второй раз, спрашивая, как это вообще произошло, но лис лишь отмахивался на все вопросы черного ежа, видимо, будучи привыкшим к такому. Все-таки Соник его лучший друг, как ему отказать. К тому же надо присмотреть за неугомонным синим балбесом. Не все же скидывать эту обязанность на госслужащего.       Еще неделю они были в Лондоне, посвящая себя друг другу. Не могли наговориться и нагуляться. Глава музыкальной группы постоянно таскал черно-красного по всем местам, каким только не лень, а тому ничего не оставалось, кроме как следовать за парнем. Шедоу с удовольствием бы отдохнул немного иначе — в тишине и без гиперактивных телодвижений, но чего только не сделаешь ради синего экстраверта.       Отношения они довольно хорошо скрывали, никого не посвящая в них. Не пришло время, да и непонятно придет ли оно когда-нибудь. Во всяком случае парни пока об этом не задумывались. Им просто было хорошо. Слепая и пылкая влюбленность, краткая и стремительно мчащаяся, с каждой новой встречей перерастающая в нечто помасштабнее и не менее заманчивое.       В скрытности оба видели своеобразную пьяняще вкусную игру, приправленную остротой. И чем она была сложнее, тем интереснее становилось. Например, одна у них была самая любимая: как позаигрывать прикосновениями, взглядами, словами в общественных местах на очередном свидании, еще хлеще — при Теилзе. Вот до чего додумались! Удивительно, как лис еще не прознал в чем истинная сущность столь крепкой и быстро завязавшейся «дружбы» между парнями. Даже косвенные поцелуи посредством одного напитка на двоих уже стали в порядке вещей. Зато вот наедине их не ограничивало ничто… Отбрасывая скрытность, синий музыкант становился настоящим заводилой и своего рода сладкой стервой, которую не так легко завоевать. И да — пока безуспешно, дальше поцелуев и «взаимных оскорблений» (они их находили весьма забавными, черт побери) не ушло. Однако именно это в нем и нравилось Шедоу. Госслужащий не собирался отступать, придумывая все более и более хитрые способы заполучить лазурного во всех смыслах. Но пока тот его переигрывал.       В конце концов синий еж уговорил Шедоу посетить еще один его крупный концерт продолжительностью в несколько дней. Как тот не изворачивался, не отбрыкивался, все равно пришлось упаковать вещи и поехать с парнем в город Рэйкен Республики Шайн. Лететь самолетом, делать пересадку на поезд дальнего следования…       На вопрос Шедоу: «Зачем тащиться в такую даль для концерта?», глава музыкальной группы ответил с явным подтекстом: «Шайн — это в переводе означает «Свет или Сияние», а это очень подходит моей новой песне, которую я хочу исполнить!» Черному оставалось лишь мысленно сделать жест рука-лицо от такого обоснования. Синий еж был точно безумцем. Нет, безумцем во второй степени. Плюс, наивным и беззаботным настолько, что можно начать кричать в голос от осознания этого. Даже друзья главы «Ultrasonic» ему об этом намекнули, когда тот сообщил им о своих планах. Но приехать согласились, хоть и были в разъездах по личным причинам в заслуженный перерыв от мероприятий, правда немного другим маршрутом и несколько позже, чем двое сумасшедших колючих парней.       Так они и оказались здесь, ожидая прибытия в город, разделившись с Теилзом в аэропорту Лондона. Лис решил приехать отдельно с остальной командой как ответственный за все техник, спокойно оставляя Соника «под надзором» Шедоу, будучи убежденным черным ежом, что все с лазурным будет в порядке. Да-да… Если бы рыжий только знал…       Оставалось всего часов семь, от чего певец не мог усидеть на месте, словно на иголках, страдая от переизбытка энергии. Будучи в поезде почти сутки он уже не знал, чем себя занять. И если бы не Шедоу со своими историями, да и в принципе, как часть компании — он бы уже давно повесился.       Не в состоянии больше лежать еж подскочил, в два шага пересекая купе, открыл раздвижную дверь. Высунув голову в коридор, он осмотрелся и, недовольно скривив лицо, выкрикнул: — Шедло! Ну, где ты там?       Удивительно, что пассажиры и проводник в вагоне не вышли, чтобы дать ему смачного леща за такой крик… Ежу явно повезло.       Сначала ответом ему был лишь размеренный стук колес поезда, однако потом дверь в конце вагона открылась, и из тамбура вышел черно-красный еж, несущий в руках две чашки. Он с трудом закрыл дверь позади себя ногой и продолжил свой путь по вагону. Делал он это несколько медленно, максимально аккуратно, но он умудрился в процессе бросить мимолетный взгляд на синего ежа, процедив ему: — Нечего орать, я в другой вагон за кипятком ходил. Здесь с ним не сложилось. И прекрати так меня называть, — госслужащий нервно добирался до их с Соником купе, попутно фырча и бурча что-то невнятное на возникшую ситуацию. — А я думал, ты сгинул совсем, — не обратив внимания на тон черного, лазурный нацепил на мордашку веселую улыбку, но так и остался стоять в проходе, расставив руки по обе стороны.       Шедоу же тем временем наконец преодолел препятствие в виде коридорчика, останавливаясь напротив главы музыкальной группы, намереваясь зайти. А тот и не думал уступать вход, все также давя улыбку, к тому же еще и прищурился, пододвинув мордашку поближе к госслужащему. Он словно на что-то намекал, томясь в странном ожидании… чего-то. Черный еж лишь вздохнул на это и снова перевел взгляд на собрата, прикрывая рубиновый взор наполовину, начиная показательно раздражаться. У них уже были похожие ситуации, когда лазурный начинал вести себя слишком вольно и развязно. И всегда в неподходящее время и месте. Этот раз не исключение. Госслужащий уже знает, как бороться с подобным: — Вот только сейчас не начинай, у меня кипяток, — выдавил он из себя нервную ухмылку, легонько сдувая пар перед глазами в лазурного. — Ой, ну и что? — все еще не сдвигаясь с места, спросил вызывающим и подначивающим тоном парень. Он не собирался так скоро сворачивать их любимую игру, которая только началась, игнорируя пар в морду и предупреждение от темного. — Он очень горячий, нас окатить может. — Ты и сам ему подстать, а может больше. Это я переживу, — не смог подавить подступающие глухие смешки Соник, не сбавляя обороты в изречениях.       У Шедоу едва не задергался глаз и не засветились алым уши от подобного явного «подкола». Он теперь еле сдерживался, чтобы не плескануть этим самым кипятком в лицо синему ежу, чтобы проверить правдивость его слов непосредственно на практике.       Несколько секунд лазурный еще пристально вглядывался в госслужащего, но все-таки соизволил его пропустить внутрь, прикрывая дверцу и начиная копаться в стоящей неподалеку сумке в поисках того, чем можно поживиться. — Скучный ты, — наигранно грустно излил он свою душу двумя словами, извлекая пачку печений с шоколадной крошкой и коробочку с сахарной клюквой, выставляя находки на стол. — Рациональный, — спокойно и также играючи ответил черно-красный, заваривая чай.       И вот через несколько минут оба уже расхватывали сладости, стоило только напитку завариться и немного остынуть. Пудра от клюквы оседала на мордашке Соника, заставляя его время от времени облизываться. Шедоу оставалось лишь усиленно подавлять хихиканье до того момента, пока собрат не заметил и не пофырчал на коварство госслужащего. Тот же неторопливо поглощал печенье, следя за быстро изменяющимся пейзажем за окном, пребывая частично в своих мыслях. Было, о чем подумать, что касалось поездки и самого синего субъекта, что он хотел бы реализовать по прибытии в город. Однако вскоре ему пришлось отвлечься. Не стоило ему даже хоть и на минимальное время забывать о реальности…       Черный еж едва не упустил ключевой момент быстрой смены обстановки в купе. Главу «Ultrasonic», сидящего напротив, словно осенило от чего-то. Он забыл даже про недожеванное печенье, зажатое между зубов. Его глаза подозрительно радостно заблестели и забегали, а руки быстро нашли в сумке неподалеку профессиональную портативную музыкальную колонку, которую он с энтузиазмом сразу привел в рабочее состояние. Реакция темного была мгновенной. — Нет-нет-нет! Вот этого я тебе сделать тут не дам, — поняв намерения собрата, госслужащий успел одним резким движением стащить колонку со стола, выключая ее большим пальцем.       Данное действие, естественно, повлекло целую волну недовольства и чуть ли не истеричные визги от лазурного. Певец даже не знал, как ему реагировать на такое внезапное развитие событий, беспомощно дернувшись на месте с печеньем во рту, кроша им на стол от совершенного сильного укуса. — Ммм?! — синий еж широко распахнул от удивления зеленые глаза, почти на автомате протягивая к колонке левую руку. — Пафему?! — он даже чуть не подавился, умудрившись наконец дожевать и проглотить кондитерское мучное изделие. — Отдай! У меня вдохновение!       Госслужащий был непреклонен, вытягивая руку с колонкой повыше, чтобы Соник, который уже успел выскочить из-за стола и почти подлететь впритык к нему, не выхватил ее. — Ага, уже бегу. Мне прошлого раза хватило! Так что подождешь до конца поездки, — с кислотным сарказмом парировал черный еж, не позволяя никак подступить к нему, удерживая колонку то одной рукой, то другой, не давая горе-певцу и шанса ей завладеть. Тот лишь шипел, безуспешно пытаясь хоть что-то сделать, но проигрывал, даже если пытался подпрыгнуть во имя цели. — Я ничего такого тогда не сделал! Всего лишь сочинил песню! — возмущался глава «Ultrasonic», уже напрямую заглядывая в глаза Шедоу, упирая руки в бока, смешно рыча на неудачные попытки забрать вещь. — Да-да, я помню. Чуть сквозь землю не провалился, находясь рядом…

***

      Несколько ранее. Лондонский аэропорт Хи́троу.       Шедоу сидел в зале ожидания, наблюдая за лазурным ежом, который уже несколько минут носился из стороны в сторону, мельтеша перед глазами, что-то щелкая на своей портативной музыкальной колонке. Глава «Ultrasonic» неустанно теребил ее, то прикладывая к уху прямо динамиком, то выписывал какие-то движения телом, нечто бормоча под нос, постукивая ботинком, создавая случайный ритм. Он явно был увлечен своим делом. Иногда казалось, что еж готов сорваться и начать танцевать. И чем больше Шедоу наблюдал, тем больше ему становилось интереснее, как закончатся такие похождения и к чему приведут. Он далек от творчества, к сожалению. Но он не сомневался в том, что парень был занят новой песней или же составлением очередного музыкального сопровождения. Слишком уж еж отвлечен от окружающей его действительности. «Не удивительно, что Теилз почти везде с ним. Он не замечает ничего вокруг». — И часто с ним такое происходит… подобная «ловля вдохновения»? — перекинув одну ногу через другую и откинувшись на сиденье, поинтересовался черно-красный еж у рыжего лиса, сидящего рядом.       Теилз также ожидал своего рейса и будто дремал. Услышав вопрос, он приоткрыл глаза, слабо вникая в суть. Немного похмурившись, лис обратил внимание на Соника, который уже напевал какие-то слова под тихую музыку. Чуть поразмыслив, гитарист ответил: — Сложно сказать. Последний раз это было в торговом центре, несколько месяцев назад, — взъерошил он свою челку, будучи в размышлениях. При этом его мордашку посетила небольшая усмешка. — И чем закончилось? — Ну, тогда мы… — Теилз! Теилз! У меня гениальная идея! Быстрей, бери записывай! — внезапно раздалось воодушевленное и громкое от Соника, до этого особо не отсвечивавшего.       Лазурный быстро направился прямиком к госслужащему и Теилзу, потрясывая колонку в руке. Его вид так и источал позитивную, но в то же время немного колкую энергетику. Глянув на него краем глаза, лис даже, как могло показаться Шедоу, едва дернулся, тяжело вздыхая: — О-о-о, не-е-ет, только не это… — обреченно протянул собеседник, видимо понимая, что сейчас грядет, в отличии от ежа, находящегося рядом, который так и не получил ответ на свой вопрос.       Еще на ранней стадии произнесения фразы товарищем, когда рыжий друг только услышал свое имя, он сразу, словно по заранее отработанной схеме, молниеносным незаметным движением вытащил откуда-то из своего бездонного рюкзака увесистую тетрадь желтого цвета, которая была сильно исписана и истерзана временем, также выудил короткий простой карандаш. Причем последний, судя по виду и давнему использованию, может поддаться точке исключительно ножу… — Шедоу! — лазурный резко указал пальцем на черного ежа, на что тот вздрогнул и стал удивленно моргать. — В момент припева будешь помогать подпевать. Издавай гудящий ритмичный или иной другой звук, как пойдет! Поехали!       Госслужащему ничего не оставалось, как очень медленно кивнуть и продолжить переваривать информацию, которая столь резко к нему поступила. Сказать, что он обалдел — ничего не сказать. Что-что ему там надо делать, черт побери…? Он все еще пребывал в небольшом ступоре от такого быстрого развития событий и сидел с квадратными глазами. Как он оказался вообще втянут во всю эту белиберду и с какого перепугу? Он попытался было обратиться за помощью к Теилзу, но тот уже был вне зоны доступа, готовый записывать… что-то.

(0.00) * CarMan — Лондон, гудбай*

      Через несколько секунд музыка, идущая из колонки Соника, стала до неприличия громкой, что даже другие пассажиры, ожидающие отлета, обернулись на него. Лазурный постепенно увеличил звук энергичным нажатием кнопки, полностью отключившись от окружения. Его не волновало ничего: ни покосившиеся взгляды посторонних, которые пока не предпринимали попыток поругаться на него, а лишь терпели, видимо, пребывая в хрупком интересе к происходящему; ни сидящий в прострации Шедоу; ни напряженная атмосфера. Глава музыкальной группы постепенно, медленно заводился, пока слабо пританцовывая в такт музыке, покачивая телом и головой. Он неторопливо и вальяжно расхаживал по скользкому, отражающему свет полу, что-то тихо напевая.       А вот госслужащий буквально не знал, что делать в сложившейся ситуации. С одной стороны, пока ничего криминального не происходило, как он мог видеть. Только лазурный непозволительно громко стал шуметь, наплевав на комфорт остальных и их мнение… С другой, неплохо было бы его как-то осадить и приструнить, напомнить о том, где они все-таки находятся, но пока Шедоу на это не решался, как и посторонние. Одному лишь Теилзу было глубоко до фонаря. Кажется, лис уже привык ко всему, к любой катастрофе, которая может произойти там, где находится его синий друг. Великолепная позиция, ничего не скажешь!       (0:56) Через некоторое время характер движений Соника немного изменился вместе с музыкой. Парень нетерпеливо стал отбивать ритм обувью, параллельно принявшись выводить некие линии в воздухе свободной рукой и щелкать пальцами в определенной периодичности. Позже он дошел до того, что просто закрыл глаза, начав посвистывать. «И как мне понять, когда это выйдет из-под контроля, черт возьми?»       Голова темного ежа отчаянно пыталась найти решение все сгладить и не породить еще кучу дополнительных проблем в связи с певцом, но все не получалось. Вместо этого он начал осознавать, что заинтригован продолжением и не хочет прерывать парня. Все его нутро то сжималось в предвкушении, то переворачивалось и ныло от играющей музыки. Лишь здравый смысл помогал ему сейчас держать себя в руках, взволнованно и в то же время внимательно пожирая Соника глазами. Этот энтузиазм, движения… Как бы ему самому не забыться, однако пока госслужащий успешно держался на грани нормального и адекватного.       (1.39) Первый куплет уничтожил в Шедоу все те решения и заморочки, которыми он удерживался ранее. Он почти полностью погрузился в музыку и раздающиеся повсюду слова лазурного парня. Черный еж готов был выть от такого исхода. Ну, как синий балбес это делает, а? Напряжение вокруг разом дрогнуло и осыпалось незримыми осколками. Раздавался только голос главы «Ultrasonic» и музыка из его колонки. Иногда Соник вел себя так, будто держал в руках свою излюбленную гитару, подыгрывая на ней самому себе. Определенно, он сейчас представлял, как это должно выглядеть на сцене… — Лондон, гудбай!       (2.10) Так ни во что и не врубившись до конца темный еж попытался подпевать. Слабо и неуверенно, стараясь не отвлекаться на строчащего слова песни Теилза… Однако вскоре лицо Соника исказилось в таком негодовании, будто он был готов рвать на себе иголки, недовольно поглядывая на Шедоу, чем еще больше озадачил последнего. «Но я же вроде все делаю как он просил, разве нет?» Как только припев подошел к концу, лазурного прорвало на возмущения: (2.24) — Не то, Шедоу! Совсем не то! Ты как ржавый локомотив! Заведись давай, это не похороны! — он едва успевал глотнуть воздуха между словами. — Чего сделать…? — морда госслужащего смотрела на певца, как на явление Хаоса народу. — Громче, увереннее, сбрось цепи с души! Звучи давай, рот открывай больше! Раскрепостись наконец!       (2.38) Шедоу не успел ничего возразить, даже если бы и хотел, как Соник снова, чуть не подавившись воздухом, стал продолжать петь. Своеобразная музыкальная пауза закончилась и теперь оставалось лишь догадываться своим служебно-полицейско-армейским умом, что имел ввиду глава «Ultrasonic». «Как-то все резко стало слишком… сложно. Творческие личности всегда так мыслят и выражаются?»       Черный еж размышлял словно в энергосберегающем режиме, явно еще больше заморочив себе голову. И видимо это стало заметно со стороны по его лихорадочно соображающему выражению, раз Теилз решил прервать мозговой штурм Шедоу, немного отвлекшись: — Как он и сказал, ты слишком много думаешь. В творчестве нет ограничений, просто сдайся, — рыжий гитарист дружелюбно улыбнулся. — В смысле? — В прямом. Просто отключи голову. Особенно при работе с Соником. С ним иначе никак.       (3.06) Шедоу на это оставалось только тяжело выдохнуть, да взяться за новый припев. Пришлось снова подпевать, но несколько иначе… — Лондон, прощай, я здесь чужой… Лондон, гудбай!       Черно-красный еж сделал голос немного выше. — Лондон, прощай, пора-а домой. Лондон, гудбай!       Взгляд Соника смягчился, он показал ладонью плавность «ступени»… — Лондон, прощай, я здесь чужой… Лондон, гудбай!       Госслужащий вновь зазвучал, убавив резкость, сделав переход. — Лондон, проща-а-ай, пора домо-о-ой. Лондон, гудбай! (3.37) — Вот это уже другое дело! А то ты был словно умирающий лебедь. Еще подкорректировать и будет то, что надо. Я потом тебе подскажу как, — собрат снова стал тараторить, явно пребывая мыслями и в реальности, и в музыке одновременно, боясь что-то упустить.       Еще успел что-то там во время пения придумать, о чем-то отдаленном поразмыслить… Как вообще это с синим ежом работает? Что у него в голове? — Я бы предпочел больше в таком не участвовать…       Несмотря на то, что темный удостоился похвалы, она его не шибко обнадежила. Не его это просто вот и все. Зато глава музыкальной группы ничего уже не слышал, проигнорировав ответ, спокойно абстрагировавшись, высказав свои мысли. Он что-то вновь насвистывал под музыку с легкими невинными смешками. Шедоу теперь не сомневается, что Соник настоящий эксплуататор, который не показывает этого лишний раз. «Я его потом заставлю пройтись торжественным маршем без подготовки, посмотрим, кто будет смеяться последним».       (4.20) Соник и не подозревал, что его вскоре ждет расправа, преспокойно напевая повторяющиеся слова «London, say goodbye», разносящиеся по огромному помещению, где слушателей, на удивление, стало только больше.       Внутренний демон Шедоу, вырядившийся в спецформу, уже потирал ручки, а злорадство от прошлых мыслей зарокотало где-то в глубине души, вырываясь гортанными смешками. Кто бы мог подумать, что с данным субъектом столько мороки, а ведь поначалу так госслужащему не казалось. Он знал, что лазурный тот еще перец, но, кажется, он еще много чего не знает о нем. Это лишь дополнительно разжигало интерес к синему собрату.       Тем временем Теилз сбавил темп в написании слов и некоторых заметок, полностью погрузившись в прослушивание песни. Лис больше не давал никаких комментариев, а просто бросил косой взгляд на Шедоу, сопроводив его усмешкой. Кажется, таким образом он одобрил все то, что сейчас тут услышал. Немного, но черному ежу стало легче.       (4.50) Подпевание хоть и было довольно специфической деятельностью для госслужащего, однако он продолжил поддерживать им синего ежа до самого конца, стараясь не изменять тональности голоса. Самую сложную часть они прошли, оставалось довести дело до своего логического финала и ничего не испортить. Теперь Шедоу мог по-настоящему насладиться музыкой, немного позволить себе расслабиться. Мелодии, которые он слышал здесь и сейчас, отличались своей простотой и легкостью от тех, которые он слышал на концертах «Ultrasonic» в принципе. Все-таки вдохновение — странная и не поддающаяся объяснениям штука…       Завершающие слова песни «Лондон, гудбай» и финальные аккорды, раздавшиеся из портативной колонки главы музыкальной группы «Ultrasonic», с грохотом содрогнули все вокруг, а затем стали затихать, сопровождаясь эхом. Наконец, спустя столько времени в зале ожидания воцарилась тишина. Сам горе-певец замолчал и закрыл глаза, вслушиваясь в едва различимые шорохи… а может он просто погрузился в себя, все еще пребывая в эйфории. Постепенно улыбка тронула его мордочку — долгожданное удовлетворение, отлегло то, что должно было быть давно исполнено, а протяжный шумный вздох выдал приятную утомленность Соника.       Постепенно с разных сторон стали слышаться отдельные хлопки, потом переросшие в полноценные аплодисменты. Нашумели уже порядком достаточно, но как-то данный факт отошел на задний план. Благо, что блюстители порядка не прибежали, ситуация как раз была пограничной, тогда стало бы куда печальнее. Госслужащий, лицезрея происходящее, покачал головой, принимая действительность. Синий еж действительно поистине уникален и располагает к себе любой контингент личностей, где бы не находился. И правда… оставалось лишь сдаться.       Немного поразмыслив, заставив шестеренки в голове работать усерднее, черно-красный еж вернулся к исходному… — Так что там с… торговым центром? — заторможено и все еще нервно спросил Шедоу у Теилза, неотрывно следя за ликующим синим чудом природы неподалеку. Метания и безысходность главы музыкальной группы как испарились. Кажется, он получил, что хотел и наконец успокоился.       Встретила его вопрос одна лишь фраза гитариста, которая была уместна сейчас: — Просто забудь…        Определенно, догадаться обо всем Шедоу самому теперь не составит труда…

***

— Ничего ты не понимаешь в творчестве… Вдохновение так просто редко появляется! Ты хоть знаешь, как я его обычно ищу? — продолжал хорохориться Соник, намеренно оставляя свой вопрос без ответа. — Весь настрой портишь… Да и песня про Лондон явно станет хитом.       Госслужащий парня и слушать не хотел, гордо отвернув морду к окну, продолжая держать колонку вне досягаемости от загребущих ручонок главы «Ultrasonic». На одни и те же грабли он дважды наступать не привык, поэтому придется собрату смириться со своим положением и с утратой жизненно важного предмета. — Ну отда-а-ай, я не буду ее включать, так и бы-ы-ыть, — протянул музыкант почти умоляюще, продолжив тянуться за колонкой. — И почему я тебе не верю, а?       Шедоу обернулся к Сонику, прекратившего наконец свои бесполезные действия. Тот стоял и еще долго высматривал что-то в рубиновом взгляде темного, после чего неожиданного схватил того за ворот рубашки и подтянул к себе, едва ли не касаясь его носа своим. Черно-красный еж прищурился, не теряя бдительности, не замечая, как лицо уже самопроизвольно начало искажаться в странной ухмылке. Он был хорошо знаком с подобной тактикой и лишь замер в предвкушении, не начиная первым. Ему нравилось эта бунтарская сторона Соника, и он не пресекал ее поползновений. Синий еж явно решил пойти в атаку иным способом, более действенным. Опаляя дыханием губы госслужащего, лазурный впился в них мягким и сладким от пудры и печенья, но в то же время дерзким, поцелуем. Ожидавший подобного темный попытался перехватить инициативу наглеца со свойственным ему глубоким смешком, но тот предупреждающе куснул его за проявленную смелость. — Змей искуситель… — только и выдохнул госслужащий, прерывая недолгий поцелуй, взяв в ответ главу музыкальной группы за подбородок, облизывая сладковатые губы. Он не был намерен отпускать его так просто. А изумрудный взор так и смеялся ему в лицо, от чего темный еж заводился лишь сильнее. Да он издевается…       Занимавшая руку музыкальная колонка отправилась на стол, но до нее им уже не было дела. Тут вещи поинтереснее. План Соника, несомненно, сработал, только вот не так, как тот рассчитывал. Или же в этом и был замысел? — Совратитель… — послышалось звонкое, почти нараспев, шаловливое в ответ.       Второй поцелуй спровоцировал госслужащий, без предупреждения и предисловий завладевая губами парня, перемещая руки к нему на талию и спину. Тот все еще держал воротник рубашки Шедоу, наверняка находя это весьма удобным, будучи не против продолжения.       Черный еж возместил все, от чего претерпел ранее. Он просто смял губы лазурного, сдержанно и слабо их прикусывая, провоцируя тем самым редкие спонтанные выдохи певца, которые госслужащий давал ему сделать в кратком перерыве. Сжалился. Затем он снова увлекал его в водоворот смешанных и столь пьянящих ощущений, с тихим рычанием захватывая все больше пространства.       Однако через несколько секунд активное вторжение было прервано. Соник с тихим смешком оторвался от Шедоу, не позволяя зайти дальше. Он легонько приложил правую ладонь к его рту, шутливо отодвигая от себя. Игривый прищур глаз лазурного и бесил, и заставлял все естество госслужащего дрожать и ныть от происходящего вопиющего безобразия. Только подумать, он снова проиграл. Его так умно и искусно в который раз обломали, что он ничего не мог поделать, только если совсем сорваться и наброситься на главу «Ultrasonic». О, нет-нет-нет, не здесь, не сейчас и не при таких обстоятельствах. Он ему это еще обязательно припомнит… — И долго ты так будешь стоять? — ухмыльнулся госслужащий, пристально рассматривая лазурного.       Тот непонимающе похлопал глазами, возвращая себе обыденное выражение на лице, а затем проследил за направлением взгляда темного. Его рубашка была наполовину расстегнута. Определенно, госслужащий все-таки достиг нового успеха в этих сильно запутанных отношениях, как бы хитер Соник не был. — Черт, Шедоу, когда ты…?!