Галлюцинации

Переезд в Нокфелл дался непросто, как в моральном плане так, и в физическом. Все тело ломило, а голова гудела. Единственное утешало, что осталось не так много. Сейчас они подъедут к нужным апартаментам, разберут небольшую часть коробок, а потом можно будет выспаться и ещё несколько дней не о чём кроме отдыха не думать. Жизнь в Калифорнии утомляла. Слишком жарко, слишком быстро, слишком не искренне. Нокфелл стал некой отрадой для их небольшой семьи. По крайней мере, они надеялись на спокойствие в этом городке. Отец вёл машину аккуратно. После аварии, произошедшей чуть меньше года назад Элис не любила и даже побаивалась любых поездок. Утро сегодня не баловало солнцем. Тучи затянули всё небо над городом, выглядело устрашающе, но грозы быть не должно. Вот уже вдалеке показалось небольшое пятиэтажное здание и это означало конец мучениям. Собрав свои растрёпанные волосы в небольшой пучок, Элис подтянула ближе к себе портфель со своими вещами первой необходимости. Альбом для рисования, набор карандашей, стёрка, слегка неряшливо сложённая футболка, косметичка, таблетки, да ещё не открытая пачка сигарет. Больше бы ничего не влезло, но ей ничего больше и не надо было. Поправив съехавшие с перегородки носа очки, девушка небрежно накинула портфель на плечо. Как раз машина уже остановилась у здания. Можно было выходить. Открыв дверцу машины и громко выдохнув, Элис ступила ногами на землю перед апартаментами. Вне этой груды металла даже дышалось легче. Отец что-то рассеяно говорил себе под нос, забирая сумки из багажника машины. Сердце бешено стучало от волнения. Всё вокруг было ново, всё вокруг пугало. Возможно, внутреннее чутьё подсказывало, что с этим местом что-то не так. Внутреннее чутьё её никогда не обманывало… Первым, кого увидела девушка, зайдя внутрь здания, была добродушная женщина по имени Лиза. Она рассказала, что сейчас она что-то вроде главного в этих апартаментах и при любых вопросах мы с отцом можем обращаться к ней. Где же тот самый мистер Эдисон, мы решили не спрашивать. Отец из-за своей тактичности, а я из-за стеснительности и ужасной усталости. Мы оба устали, слишком много времени провели в дороге, слишком много сил ушло на сам переезд. Вежливо попрощавшись, мы отправились на 4 этаж в 404 квартиру. Зайдя внутрь, в нос ударил спёртый запах сырости и пыли. Мебель уже установили примерно за неделю до нашего приезда, что несомненно радовало. Не нужно было самим этим заниматься, лишняя морока. Папе снова позвонили по работе, на что он кивнул мне и промямлил что-то про то, что поговорит по телефону на улице. Он всегда старается не посвящать меня в дела своей работы, поэтому каждый раз когда раздавался какой либо звонок, он сразу уходил из дома. Несомненно, меня это настораживало, но я никогда не подавала виду. В конце концов, у него может быть своя жизнь. У нас такое правило, «Не лезь в чужую личную жизнь без особой на то надобности». Закрыв за отцом дверь, я пошла открывать окна, чтобы дать дорогу свежему воздуху. Комната Эли была не сильно большой, но достаточно уютной. Своим зрением она уже примерно предположила, куда повесит свои любимые плакаты и рисунки, а куда пойдут фигурки различных персонажей. Разобрав пару самых маленьких коробок, девушка от бессилия упала на свою новую кровать. То ли от усталости, то ли от того, что кровать и правда была на столько мягкой, она уснула в первую же минуту. Открыв глаза, Грэй обнаружила, что на часах 3 часа ночи, а за окном непроглядная тьма. Пучок из волос уже давно развязался, и теперь чёрные, как эта тьма волосы распластались по всей подушке. В квартире была полная тишина, что означало, что отец, скорее всего, снова уехал по работе. Не успели они переехать, как он снова пропадает по ночам. В подтверждении своих мыслей Эли встала с кровати и вышла из своей комнаты. В гостиной никого не оказалось, в прочем так же как и в соседней комнате. Было откровенно не по себе от тишины этой квартиры. Создавалось четкое ощущение, что кто-то на тебя смотрит и смотрит очень пристально. Муражки прошлись по телу, и девушка быстрым шагом вернулась обратно в комнату. К этому времени стрелка часов далеко не продвинулась, поэтому решено было скоротать время за рисованием. Это дело Элис любила всей своей душой. Ей скорее было легче передать свои чувства и эмоции на листок бумаги, чем отразить на лице или попытаться всё объяснить словами. Вернувшись на кровать, она потянулась к портфелю, что стоял на полу. Открыв его, первым, что было взято в руки, стала ещё не открытая пачка приторно вишневых сигарет. Легким движением она была отброшена на комод рядом с кроватью. До лучших времён. Сейчас было не до этого. Альбом, карандаш, ластик. Большего не надо. В голову снова начали приходить различные образы, что просились, чтобы их поскорее перенесли на лист бумаги. Лес. Зимний лес. В ночи, много голых деревьев, не тронутый ничьими следами снег. Луна светит ярко, но весь её свет растворяется в тумане. А в самой дали как будто кто-то стоит. Две совсем не чёткие фигуры. С каждой секундой эти фигуры становились всё ближе и ближе. На кристально чистом снегу появлялись следы в сопровождении с каплями крови. Страшно, жутко, не правильно. Альбом был успешно закрыт с громким хлопком и отброшен в сторону. А многострадальные карандаши полетели на комод. Ну вот как раз и представился случай открыть новую пачку сигарет. Теперь даже эта комната не казалось безопасным местом, не смотря на то, что она сейчас увидела было лишь галлюцинациями от стресса. Да, от стресса, конечно от него. Нужно принять таблетки. Кнопка на сигарете лопнула под натиском зубов. Зажигалка издала резкий шипящий звук, и по телу прошёлся лёгкий приятных холодок. Первая затяжка всегда такая. Долгая, горькая, с привкусом вишни. Отец знал, от него вообще мало что можно скрыть. Конечно, пусть они и не очень часто общаются, но всё-таки у них были доверительные отношения. Он не осудит, не отругает. Примет как есть, даст хороший совет и поможет, если она в том нуждается. Курить Элис начала рано, и уже в четырнадцать лет призналась отцу. Он бы всё равно понял рано или поздно, что дочь о него что-то скрывает. В ответ на признание стоял ультиматум. «Кури, но кури качественные сигареты. Захочешь бросить, я помогу.» Забавно. Это была отвратительная зависимость. И её организм это понимал, отвергая никотин в любом его проявлении. С никотином в её крови приходила тошнота и головная боль. Элис любила это. Она любила свои вишнёвые сигареты. Она любила, когда ей плохо. Она любила, когда её тошнит и весь её обед уходит в канализацию. Не правильно. Всё слишком не правильно. Почему всё во круг должно быть правильно? Зачем быть правильным? Почему? Сигарета бес слышно полетела вниз из окна. Она извинится за это перед Лизой завтра. Но сейчас, сейчас её ждала готовка. Отец вернётся голодный, уставший, не будет сил приготовить себе поесть. Опять ляжет так и будет портить своё здоровье. Продуктов почти не было. Только то, что они успели купить в магазине на подъезде в город, и то, что привезли с собой. Не густо. Выбор пал на обычные сэндвичи с кофе. С кухней долго разбираться не пришлось, она везде одинаковая. Чайник включён, сэндвичи готовы и уже лежат под пищевой плёнкой. Днём она обязательно сходит в магазин за продуктами, заодно прогуляется. Ей этого определённо не хватало. А сейчас снова спать, время ещё ранее. Сон пришёл не сразу, но лучше бы он не приходил… Никаких кошмаров не было. Нет, только тьма, в которой ты один. Разве это не худший из кошмаров? Остаться сам с собой на едине, невесть о чём думать, размышлять о вечном. Для подобного нужна железная психика, но даже невероятно сильного человека тьма превратит в монстра пожирающего себя и всё вокруг. Слышите, никогда не оставайтесь одни. Тьма убивает быстро. Может спасти даже малейший стук. -Стук? -Кто-то стучит в дверь. -Значит ему нужно открыть? -А если тот кто стучит пришёл с плохими намерениями? -Он причинит боль? -Кому? -Папе, мне, маме, братику. -Нет. -Нет? Тогда хорошо, значит нужно открыть. -Открой глаза. -Что? -Открой! Глаза резко распахнулись, тело подпрыгнуло, в ту же секунду поднимая корпус вверх. В дверь ещё раз тихо постучались. Видимо, человек потерял надежду и уже собирался уходить. Элис знала, она обязана открыть эту чёртову дверь. Просто знала. Сейчас так нужно, так правильно… Правильно?