Closer

      Отвращение, что он испытывал, сидя за столом на пиру с драядами, могло сравниться лишь с тем, что ему довелось испытать от зловония пасти разъяренного дикаря. Обиднее было лишь то, что он бы так и издох под его лапами, если бы не принц, что сидел сейчас не столь далеко от него самого. И кокетничал с ним через монаршую почти чету.       Стиснув зубы, Роб в очередной раз отвернулся в другую сторону, глотая непривычно сладкий и мягкий эль, какого отродясь не бывает в Альтергроу, и пить его хочется одновременно и больше и меньше. Что и сыграло с ним злую шутку — пьян он был уже изрядно. А вместо забытья в голову лишь лезут воспоминания о чужой смелости, жертвенности и крепком стане, обтянутом одеждой, на которую ему даже смотреть будет дорого.       «Вот и пускай он её снимает» — сделал вывод Роб, отвлекаясь от тяжёлых дум на очередную колкость в сторону Реймунда. Дорогой дядюшка королевы, казалось, весь вечер жил лишь для того, чтобы изводить незадачливого советника. Но стоило Робу перехватить его взгляд, даже близко не обращенный к жертве его жестоких шуток, он понял, что весь спектакль был разыгран лишь для него. А в чужом поплывшем взгляде он читал ехидство, вызов и что-то, что до этого он замечал лишь в решительных девицах, восхищенных его «подвигами». Которые обжигали, даже вопреки отсутствию самого важного в женщине, — на скромнейший взгляд Роберта, — члена…       Тем не менее, как бы ни желало того его слабовольное тело, разум его оставался непоколебим. Он даже выдержал королевскую гонку, где вынужденно наблюдал, как скачет Берт, а самое главное, как скачут вместе с этим его бедра, отрываясь от седла. А свои ощущения в тот момент он списал на раздражение от проигрыша. И внизу живота его нервы были раздражены… Это даже почти правда. И уж тем более он не сдастся под напором этих бесстыжих глаз сейчас. И под напором эля. Хотя эль давил действительно ощутимо.       — Ваше величество, вынужден отойти, — хриплым от долгого молчания голосом сообщил Роб, наклонившись к Деймону, и начал вставать из-за стола. Чтобы через секунду услышать уже предвкушенную остроту.        — Капитулируете, сир?        — Зов природы, — парировал Роб, довольный своим удачным глумлением настолько, что зацепился сапогом о собственный стул и лишь чудом не свалился на задницу. В ответ раздался грудной смех, явно не имеющий ничего общего к диалогу, и заставивший главнокомандующего ретироваться, наконец, с пира раньше, чем подмоченная репутация пострадает вновь. Бредя по дорожкам в сторону дворца, он осознал, что затуманенную голову ждало нелегкое испытание: найти уборную, ведь пир проходил в королевском саду, а справлять нужду под изящным кустом было как-то чересчур по-варварски даже для него, да и водопровод в родной стране избаловал чистоплотностью. И как минимум руки полагалось бы сполоснуть.       Десять минут плутаний дали свои плоды, но теперь Роб находил себя в очередной нелёгкой ситуации — найти путь обратно за стол. Тем более, что оставлять короля без личной охраны надолго нельзя, особенно после незапланированной в его картине мира помолвки. Но в этот раз он и пары минут не прошёлся, прежде чем почувствовал, как чья-то ладонь впечатывает его в стену, а прямо напротив собственных горят шальные глаза принца.       — Разведываете, сир? Вас так долго не было, что мы начали волноваться… — Тёплое дыхание опалило губы Роберта, и он инстинктивно отшатнулся назад, больно ударяясь затылком о каменную плитку. Щеки налились жаром.       — Уберите свои руки!       Видимо удовлетворенный его реакцией, Берт все же отступил, довольно прищуривая взгляд. И направился в сторону выхода, пока Роберт судорожно отряхивал свою одежду, будто пытаясь прогнать ощущение горячих рук на своей груди. Успокоившись, он нагнал наглеца в дверях.        — Мы предположили, что вы заблудились в наших коридорах, так что я решил найти вас и проводить обратно. Согласитесь, мило с моей стороны? — глянув на спутника из-за плеча, Берт опустил взгляд вниз, все так же улыбаясь, и продолжил идти дальше в сад. Понимая, что делать ему нечего, кроме как довериться ненавистному драяду, главнокомандующий неохотно поплелся вслед, по дороге рассматривая богатую и причудливую растительность. Яркий запах цветов на кустах, находящихся ближе всех к дорожке, немного успокоил нервы, но Роб ощущал, словно голова его стала ещё тяжелее, чем была после эля. Впереди маячила прямая и гордая осанка Берта, а стройные бедра мягко покачивались в такт лёгкой походки, хотя он мог поклясться, что на щеках его видел такой же пьяный румянец, что украшал каждого за столом. Когда они прошли к фонтану, принц резко встал и развернулся, сталкиваясь с Робом почти что носами.       — Знаете, я наблюдал за вами во время битвы.        Чужая ладонь вцепилась в локоть, не позволяя отойти, хоть на миллиметр увеличить расстояние между ними. Хватка была столь крепка, что наверняка оставит след, а едва заметно движущаяся от дыхания грудь почти соприкасалась с его собственной. Ситуация была нетипична их прошлому взаимодействию, Роберт даже на секунду испугался, что не взял на праздник пистолет, по настоятельной просьбе Деймона. Сила, что ощущалась в теле и взгляде драяда напротив, могла бы сокрушить его в эту же секунду. Но вместо этого принц лишь продолжал говорить, а слова его отдавались в голове эхом.       — Вы такие грубые, в вас нет ни капли грации, знаете? Так привыкли к своим, м-м-м, пистолетам, что окостенели, — он говорил на грани шепота, приблизил лицо так близко, что кончики их носов столкнулись, — С мечом в руках вы выглядите не лучше дикарей с дубинами и копьями. Неповоротливые, полагаетесь больше на силу и замах, чем технику… Я такого зрелища давно не видал. Особенно ты, — он как-то гаденько хихикнул, отбросив весь свой этикет, быстро протянул руку к щеке Роберта и провел тыльной стороной по скуле, — словно корова на льду…       Лицо горело огнем, даже не успев обдумать, Роберт впечатал кулак куда-то под челюсть принца, вынуждая его шагнуть с дорожки куда-то позади себя, и набросился, сбивая с ног. Замахиваясь вновь, он почувствовал тупую боль в солнечном сплетении, когда Берт ловко ударил его коленом, чтобы опрокинуть на спину и оседлать бедра, намертво прижимая к земле. Запястье перехватили тонкие пальцы, сдавливая до хруста, не позволяя закончить движение. Перед глазами поплыло от опьянения и потери ориентации в пространстве, но он почувствовал, как его рта коснулись языком, проводя самым кончиком вдоль приоткрытых губ, прежде чем протолкнуться, углубляя хмельной поцелуй.       Потерявшись от боли в затылке, опьянения и возбуждения, свободной рукой Роб впился под ягодицы мужчины на нем, от чего тот прогнулся в пояснице, съезжая ниже, прижимаясь твердым пахом к ширинке. Чувствуя, что человек под ним расслабился, Берт отпустил его руку и пробрался ладонями под лацканы, оглаживая крепкую грудь через одежду, параллельно впиваясь зубами в нижнюю губу, пока на языке не появился металлический вкус, а пальцы главнокомандующего крепче не вцепились в бедро. Оторвавшись, он отклонился, встречая злой и голодный взгляд, и широко улыбаясь, расстегнул пуговицы на своем камзоле и сбросил с плеч. Роб в удивлении раскрыл глаза, а в следующую секунду поднялся на локтях и впился губами под кадык, грубо хватаясь руками за талию, выпуская из брюк рубашку. Берт с силой схватил его волосы рукой, оттягивая от своей шеи губы, а второй дергая за ворот куртки. С неохотой оторвавшись, Роберт позволил снять с себя куртку, а после расстегнул и скинул с себя жилетку, угадывая, что драяду не знакома молния.       Когда он захотел вернуться к прерванному, позволить рукам забраться под чужую рубашку и огладить покрывшуюся испариной кожу, Берт снова усмехнулся, с силой толкая его обратно на землю и толкнулся своим пахом в его, проезжаясь швом брюк прямо над членом. В штанах было невероятно тесно, Роб почти зарычал от силы ощущений, бедра инстинктивно подались навстречу. До ушей дошел гортанный, несдержанный стон, он заглянул в покрасневшее лицо принца, и по его спине прошлись мурашки от сведенных бровей и приоткрытого в частом дыхании рта.       Они синхронизировали движения, качая бедрами только быстрее с каждой минутой, и Берт оперся руками о собственные разведенные ноги, чуть отклонившись назад. Вся эта картина вернула Роба в воспоминания о скачках. Ему подумалось, словно он мустанг, покоренный умелым наездником, и мысль эта вызвала в нем столько злого веселья и протеста, что он вновь оттолкнулся локтями от земли и схватился за пуговицы на чужой рубашке. Расстегнув их поспешно, почти отрывая нити, впился губами в бледную влажную грудь, кусая остервенело, пока снова не почувствовал хватку на затылке, а над головой не прозвучал очередной вскрик. Горячим языком широко лизнул сосок, зажав после между зубов, чувствуя ответную дрожь и машинальный толчок на своих бедрах, сбивший выстроенный ритм. Обхватив руками талию принца, он оставлял алые следы от низа живота до ключиц, дразнил большим пальцем чувствительный и раздраженный сосок и обводил кончиком языка другой, пока не почувствовал, как рука с его затылка опустилась ниже по спине и протиснулась между ними, хватаясь за пояс штанов. Роберт воспользовался моментом, когда вес Берта исчез с его бедер, и чуть приспустил штаны, обхватывая рукой свой тяжелый, мокрый от смазки член. Он рассматривал, как принц стягивал свои собственные брюки, не прячась от его взгляда, рисуясь, а потом снова перекинул ногу через его торс.       С силой сжимая рукой оба члена, принц склонился к нему, облизал нижнюю губу, игриво прикусил щеку, словно зверек, спустился на горячую шею, зализывая и всасывая тонкую кожу над яремной веной, будто пытался украсть его пульс. Роберт хрипло едва слышно простонал, сжав крепкие бедра над собой, вдавив большие пальцы в напряженные мышцы на внутренней стороне. Провел ладонями выше, к выпирающим косточкам, а затем завел руки за спину, смяв ягодицы, чуть разводя. Ведомый любопытством и стыдливым желанием, нерешительно коснулся подушечкой среднего пальца между, оглаживая складки. И широко раскрыл глаза, когда без сопротивления продавил ее внутрь. Тело над ним пронзила дрожь. Роберт резко повернул голову вбок, перехватывая потемневший взгляд.       — Ты с кем-то трахался недавно? — прозвучало больше как утверждение, чем вопрос, и Берт ничего не ответил, уголки губ приподнялись в хитрой улыбке. Во взгляде его не было ни капли стыда или отрицания, вместо этого он произнес.       — Я же сказал, я весь день за тобой наблюдал… Пока все были заняты, у меня так кровь кипела, что я пообщался с одним нашим новым солдатом. Такой же неотесанный как ты, знаешь…       Роб оборвал его речь, дергая за бедра вперед, заставляя драяда потерять равновесие и опереться на вытянутые руки над головой лежащего под ним человека. Потянулся в свой карман, где валялась какая-то склянка, которую ему сунули местные лекари, на случай, если какая-то из царапин снова начнет кровоточить. Жидкость была маслянистая и вязкая, с легким запахом хвои, и он щедро плеснул её на свои пальцы, входя в принца сразу двумя. Над ухом послышался задушенный всхлип, Берт инстинктивно подался прочь от этого движения, но Роб крепко перехватил его за бедро, не давая уйти от прикосновения. С силой провел подушечками по внутренним стенкам, выбивая крупную дрожь.       А стоило уже четырем его пальцам начать свободно скользить, он медленно вытащил их, и накрепко ухватившись за бедра, толкнулся тазом чуть выше, упираясь влажной головкой в раскрытые мышцы. Проводил осоловелым взглядом выпрямившегося принца, который начал осторожно опускаться на его плоть. Он ощущался далеко не таким узким, как те, с кем Робу доводилось спать до этого. Возможно, с ним просто до этого не спали сразу после того, как садились на кого-то другого, и этот факт неожиданно завел его, заставляя сделать первый неловкий рывок.       Шелест сада прорезали глухие шлепки кожи о кожу и сдавленные стоны Берта, движущегося навстречу резким толчкам. Сам Роберт с трудом сдерживал почти звериный скулеж, не желая еще больше унизиться перед драядом, только усилил амплитуду и напор, врезаясь членом в горячую глубину все сильнее, словно пытаясь пронзить насквозь. Руками он обхватил принца за гибкий торс, прижимая грудью к своей груди, ощущая громкое биение его сердца или выдавая свое собственное за чужое. Берт уткнулся носом в его шею, слизнул каплю пота с того места, где не так давно старался оставить свою метку.       — Достоинством ты своим управляешь не хуже, чем мечом, — с насмешкой прошептали ему на ухо, и он сорвался, перехватил контроль над движениями, надавил огрубевшими ладонями на бока, с силой насаживая на себя. Услышав почти птичий вскрик, он, не останавливаясь, повернулся и укусил драяда за острый кончик уха, не давая вывернуться, выбивая все новые и новые стоны. Его затягивало все дальше и дальше в небытие, пальцы принца впились в его плечи, царапая ногтями до крови, но он практически не ощущал боли. Когда тело над ним крупно вздрогнуло и замерло, он сделал еще несколько размашистых хаотичных толчков, пока перед глазами не вспыхнула тьма.       Перед его взглядом расстилались миллионы, миллиарды звезд, которых не видно в родном Альтергроу из-за фабричного дыма и светового шума. Он лежал на спине и выравнивал сбитое дыхание, пока не заметил, что принц натягивает свою разбросанную одежду обратно. Кое-как, все еще сидя на траве, он подтянул свои брюки обратно на бедра и вскочил, глядя прямо на совладавшего с собой Берта. Тот снова был отстранен и ехиден, как всегда, и лишь еще не сошедшие красные пятна на щеках убедили Роба, что все произошедшее не почудилось ему по пьяни.       — Боюсь, вы где-то испачкали свою одежду, вам следует снова вернуться в уборную. Я передам, что вы задерживаетесь и вернетесь к нам в ближайшее время, — вновь игриво и почти легкомысленно произнес принц и стремительно ускользнул вдоль дорожки, когда Роб, наконец, опустил взгляд на свою водолазку, усеянную белыми брызгами.